Современные разработки. Работы Лофтус продолжают оказывать глубокое влияние'на исследова­ния, связанные с изучением показаний свидетелей

Работы Лофтус продолжают оказывать глубокое влияние'на исследова­ния, связанные с изучением показаний свидетелей. В одной из работ, ссылающихся на статью Лофтус 1975 года, изучалось негативное влия­ние намеренно усложненных вопросов со стороны юристов на такие ха­рактеристики, как уверенность свидетелей в себе и точность их ответов. (Kebbell & Giles, 2000). Все испытуемые просмотрели одинаковую ви­деозапись неких собьптш, и по прошествии недели «очевидцам» задали вопросы о том, что они видели. Половине испытуемых вопросы были заданы в форме, поистине сбивающей с толку (вы знаете, как это бывает в речи юристов: «Это неправда, что....?»). Другой половине испытуе­мых были заданы те же по сути вопросы, но сформулированные просто и четко. Результаты предельно ясны: испытуемые-очевидцы, которым задавали запутанные вопросы, были менее точными и менее уверенны­ми в своих ответах, чем испытуемые другой подгруппы, где вопросы за­давались в четкой однозначной форме.

В другом, многое прояснившем исследовании, основанном на работе Лофтус, было проанализировано, что же именно средний человек — тот, кого вполне могли бы выбрать в присяжные, — «знает» о показаниях очевидцев (Shaw, Garcia & McCIure, 1999). Испытуемые «отвечали, что их собственный здравый смысл и опыт повседневной жизни были самы­ми главными источниками для суждения о точности показаний очевид­ца» (с. 52). Такое суждение, с точки зрения его научной обоснованности, приводит в серьезное замешательство: не только показания очевидцев весьма ненадежны, но и присяжные совершенно несведущи в вопросе о том, как им оценивать точность показаний свидетелей]

Помимо продолжения исследований в области свидетельских пока­заний, Элизабет Лофтус в наше время является одним из ведущих экс­пертов в горячей дискуссии по поводу вытесненных воспоминаний дет­ства. В этих дебатах по одну сторону баррикад — те люди, которые заяв­ляют, что пережили жестокое обращение, особенно в сексуальном плане; но они вспомнили о пережитых оскорблениях только недавно, нередко под воздействием психотерапевта, так как травматические воспомина­ния были вытеснены из сознания. По другую сторону — те, кому предъяв­лены обвинения в жестоком обращении. Но эта сторона категорически отрицает вину и, в свою очередь, заявляет, что воспоминания жертв о жестокости либо являются плодом фантазии, либо встроены в процессе терапии (см.: Garry & Loftus, 1994, где выполнен обзор основной прессы по теме этой дискуссии). Эта проблематика непосредственно относится к области исследований Лофтус по воспоминаниям. Книга Лофтус The Mith of Repressed Memories: False Memories and Allegations of Sexual Abuse (Loftus & Ketcham, 1994; и также см. обзор у Pope, 1995) сводит воедино все открытия автора в этой области и связывает их общей аргументаци­ей. В основном, Лофтус утверждает следующее, показывая, что может это продемонстрировать по данным целого ряда работ: вытесненных воспоминаний просто не существует. Действительно, она находится в первых рядах психологов, которые изучают понятие подсознания во всей его полноте. Лофтус свидетельствует о регулярно повторяющихся в раз­личных экспериментах данных: особо травматичные воспоминания име­ют тенденцию запоминаться лучше всего. И все же клиницисты часто приводят такие случаи вытесненных воспоминаний об оскорблении, которые «поднимаются на поверхность» во время специфических и ин­тенсивных форм терапии. Как можно примирить эти две очевидно про­тивоположные точки зрения? Согласно Лофгус, возможны три объяс­нения искажения воспоминаний, которое клиницисты воспринимают как признак вытеснения (loftus, Joslyn & Polage, 1998). Во-первых, ран­нее сексуальное оскорбление может быть просто забыто, а не вытеснено. Лофтус ссылается на исследование, подтверждающее, что дети, не вое­принимая сущность сексуального события как потенциально оскорби­тельного, имеют тенденцию слабо запоминать его. Во-вторых, возмож­но, люди, проходящие курс терапии, только говорят, что они забыли трав­мировавшее событие, но в действительности они никогда не забывают его. Желание избегать мыслей о чем-либо отличается от факта — забыть об зтом. И наконец, Лофтус утверждает: некоторые люди «могут веришь, что особое травматичное событие произошло и было вытеснено, тогда как на самом деле оно не происходило вообще. При некоторых обстоя­тельствах некая комбинация искаженных фактов могла привести к си­туации, которая интерпретируется как вытеснение» (с. 781).

Нетрудно представить, что позиции Лофтус по вытесненным и обре­тенным снова воспоминаниям имеют критиков (например: Pezdek & Roe, 1977). Кроме всего, ее неприятие значения такого механизма, как вытес­нение, находится в прямой оппозиции моделям психологии и разума, существующим со времен Фрейда. Более того, многие врачи и жертвы жестокого обращения кровно заинтересованы в том, чтобы продолжать верить: воспоминания человека об обиде могут быть вытеснены на годы и позже восстановлены. Однако тщательное прочтение научных работ Лофтус никак не поддерживает такого рода веру

Заключение

Многие считают Элизабет Лог}ггус лидером в области исследования ре­конструкции воспоминаний и свидетельских ошибок. Ее исследования в данной сфере продолжаются. Ее открытия уже многие годы бросают вызов традициям, и это поддерживают и другие исследователи.

Среди психологов и юристов-профессионалов теперь мало кто со­мневается, что показания очевидцев подвержены влиянию множества источников ошибок, например интеграции информации, имеющей ме­сто после события. Благодаря исследованиям самой Лофтус и других психологов, сила и достоверность показаний очевидцев в судебных про­цессах вызывают серьезные вопросы. Элизабет Лофтус имеет большой авторитет как эксперт по работе со свидетелем (обычно ее приглашав ют в интересах зашиты). Ее приглашают, чтобы показать присяжным, с какой тщательностью нужно подходить к оценке воспоминаний оче­видцев.

В последней книгеЛофтус пишет: «Я изучаю память, и я скептик» (Loftus & Ketcham, 1994, p. 7). Вероятно, и мы все должны быть тако­выми.

Литература

Garry, М, & Loftus, Е. (1994), Repressed memories of childhood trauma: Could some of them suggested? USA Today magazine, 122, 82-85.

Kebbell, М, & Giles, С. (2000). Some experimental influences of lawyers' complicated Questions on eyewitness confidence and accuracy. Journal of Psychology, 134(2), 129-139.

Loftus, E., & Hoffman, H. (1989). Misinformation and memory: The creation of new memories.Journal of Experimental Psychology: General, 118, 100-104. Loftus, E., Joslyn, S„ & Polage, D. (1998), Repression: A mistaken impression? Development and Psychopathology, 10(4), 781-792.

Loftus, E., & Ketcham, K. (1994). The myth a/repressed memories: False accusations and allegations of sexual abuse. New York: St. Martin's Press-Pope, K. (1995). What psychologists better know about recovered memories, research: Lawsuits, and the pivotal experiment. Clinical Psychology: Science and Practice, 2(3), 304-315.

Shaw, J., Garcia, L,, & McClure, K. (1999). A lay perspective on the accuracy of eyewitness testimony.Journal of Applied Social Psychology, 29(1), 52-71. Smith, V., & Ellsworth, P. (1987). The social psychology of eyewitness accuracy: Leading questions and communicator expertise. Journal of Applied Psychology, 72, 294-300.

Гла