Глава 9. Видения, которые преследовали Ника, вывели его из строя на несколько дней

Видения, которые преследовали Ника, вывели его из строя на несколько дней. С помощью Грима он пытался развить свою способность ясновидения, чтобы разглядеть большее и четче. Но это было не просто. Как и прорицание, это приходило и уходило по своей воле.

Чертовы неконтролируемые силы.

Грим продолжал обещать, что он научится их контролировать, практикуясь.

Он был гораздо оптимистичнее Ника. Конечно, он был не единственный, кто страдал галлюцинациями и терял над собой контроль.

Но сейчас, это было еще одним ухудшением в его и так раздражающей жизни. Период полового созревания и так делал с его телом те вещи, которые ему бы не хотелось, и совсем в неудобное время. А теперь еще и разум подключился. В одно мгновение с ним все нормально, а в следующее он видит как кто-нибудь «нормальный» превращался в нечто не нормальное, а еще у него были видения будущих событий.

Это стало так плохо, что мама начинала расспрашивать его о наркотиках, каждый раз, когда он был рядом. Так глядишь, скоро она к нему придет с баночкой для анализов, чтобы он пописал в нее.

Единственной хорошей новостью было то, что больше не находили мальчиков, убитых тем, кто сделал это с предыдущими двумя.

И Ник был жив.

Пока.

Но это стало под большим вопросом, когда он пришел на школьный двор и наткнулся на Стоуна с бандой, ожидавших его.

Отлично. То, что нужно. Опять отстранение от школы. Каждый раз, когда Стоун приближался к нему, он попадал в офис к директору, и это для него никогда хорошим не заканчивалось. Это было предсказуемо, как золотая струйка, которая появляется, когда собака задирает ногу.

И конечно, как только он приблизился к нижней ступеньке лестницы, которая вела к двери здания из красного кирпича, путь ему перегородил Стоун, огромный жестокий кроманьонец, передвигающийся на кулаках.

Стоун скрестил свои огромные ручищи и наклонил свой нос к Нику. Это его здорово разозлило.

— Я не в настроении, — попятившись, Ник постарался сдержать оскорбление, которое так и хотелось выплюнуть, и попытался его обойти. Всегда лучше постараться избежать драки.

Слишком поздно. Остаток его стада кретинов окружило Ника. Его давление подскочило еще выше, от того, что эти членоголовые стратеги вторглись в его личное пространство. Ник сжал зубы, пытаясь сдержать ярость.

Но ничего не получилось, так как Стоун толкнул его.

— Кто-то воровал вещи из шкафчиков, Готье. Я знаю только одного столь в этом нуждающегося, — он, сморщившись, оглядел дешевую гавайскую рубашку, которую Ника заставляла носить его мама и выстиранные джинсы. Все это было куплено на распродаже, по сниженной цене — доллар за штуку.

Ник фыркнул на оскорбление Стоуна.

— Говоря о девчачьих раздевалках — это ты там вечно ошиваешься, пытаясь найти пару на выпускной.

Стоун зарычал от гнева. Он пошел вперед, но из ниоткуда появился Калеб и отшвырнул его назад.

Черт, этот демон умеет двигаться. Не удивительно, что он звезда футбольной команды.

Но опять же, у Калеба были нечестные преимущества. Нечеловеческая сила и годы тренировок солдатом.

Калеб уставился на Стоуна.

— Еще слишком рано смывать кровь с моей одежды, Блэйкмор. Но так и быть, я понюхаю запах порошка, если только так тебя возможно заставить вести себя по человечески, — забавное заявление, учитывая то, что Стоун был оборотнем.

— Что здесь происходит?

Ник отступил, когда огромный как медведь мужчина подошел, чтобы развести всех по сторонам.

Он уставился на обоих конфликтующих.

— Стоун? Калеб? Даже не смейте начинать драку. Я заставлю вас бегать, пока вы не упадете без сил. Последнее, что нам нужно — чтобы игроков отстранили. Мы и без этого почти что проиграли. Сейчас я не могу потерять ни единого человека. Поняли?

Калеб поднял руки в защиту.

— Я не нарывался на неприятности, и поэтому не собираюсь бегать. Толкнешь меня, и я толкну в ответ.

Тренер покачал головой.

— Блэйкмор, забирай своих девчонок отсюда. Живо.

Скривив рот, Стоун увел свою зоо-банду за собой.

Тренер хмуро посмотрел на Ника.

— А ты кто такой? — «щенок». Он не сказал этого, но его тон на это намекал.

Заставляя себя не сказать или не сделать ничего, что могло бы повлечь за собой наказание после уроков, он осторожно заговорил.

— Ник Готье.

Узнавание мелькнуло в голубых глазах тренера. Он даже казался впечатленным.

— В прошлом году ты был самым лучшим раннингбеком. Что случилось?

Ник пожал плечами.

— Случился большой рот Стоуна. Его следует держать закрытым, и я немножечко перестарался, делая это.

Тренер почесал подбородок.

— В твоем личном деле сказано, что тебя исключили из команды за поведение.

— Это не верно. Меня исключили из команды за поведение Стоуна. С моим-то было все хорошо. Да и сейчас, если честно.

Мужчина издал звук, похожий на смех или рев.

— Ты не хочешь снова играть?

Ник указал на свою руку в повязке.

— Не могу. Все еще восстанавливаюсь. Доктор не хочет, чтобы я нагружал ее, — этой причиной он пользовался во всех особых случаях. С мамой это работало, а вот с Кирианом, который был безжалостным руководителем, не очень. Каждый раз, когда он говорил нечто подобное, Кириан отвечал: «Парень, я выпустил кишки человеку, который ныл меньше тебя. А теперь, иди».

И, кажется, тренер был из этой же категории.

— Ага, но я смогу добавить тебя в список команды. Даже если ты не играешь. Будешь запасным игроком. Ну, давай же, Готье. Мне нужно еще три игрока, и мы готовы к финалу. Сделай это для школы или для Малфаса. Он в этом году усердно трудился. Ты собираешься лишить его чемпионата из-за какого-то незначительного повреждения?

Незначительное повреждение? Его подстрелили и чуть не забили до смерти люди, которых он считал друзьями.

Он посмотрел на Калеба.

«Давай, скажи да, мне будет проще приглядывать за тобой, если мы будем тренироваться вместе».

Он ненавидел, когда Амброуз и Калеб разговаривали у него в голове, но Калеб был прав. Раз уж по его вине Калеб самый важный член команды, то самое меньшее, что он может сделать — присоединиться. И, кроме того, он хорошо выглядел в золотисто-черной форме, и ему не придется носить кошмарные рубашки, на которые настаивала мама. По крайней мере, в дни игр.

— Ладно. Согласен.

— Отлично, — тренер ухмыльнулся. — Я принесу тебе форму, и увидимся после уроков сегодня.

Ник открыл, было, рот, чтобы сказать, что работает, но тренер уже ушел. Он встретился взглядом с Калебом.

— Кириан убьет меня.

— Неа. Я уверен, что он поймет.

Хотел бы Ник быть таким уверенным, хоть в чем-нибудь, но он не был. Жизнь и уроды лишили его этого, когда ему было примерно два… или три. Вздохнув, он начал подниматься по лестнице в шаге от Калеба, когда они вошли в здание, казалось, что все обсуждают вещи, украденные, в то время, как школа была закрыта.

А ведь когда-то быть бедным было благословением. Потому что у него нечего было украсть…

Хотя, он помнил, как однажды, несколько лет назад мама расщедрилась и купила им два садовых стула за пять долларов в Walmart. Черт, и кто-то украл их с заднего крыльца их ветхого домишки. Его мама проплакала неделю, и если бы он смог, то они хромали бы вечность. Что за человеком надо быть, чтобы красть пластиковые садовые стулья у людей так очевидно бедных? В аду точно есть особый уголок с табличкой, на которой выгравированы их имена.

— Привет, Ник.

Он замер у шкафчика, когда к нему подошла Никода.

— Привет, Коди. Как дела?

Она одарила его улыбкой, которая всегда нагревала его тело до уровня жары экватора.

— Теперь лучше, ведь я увидела тебя. Я тебе звонила прошлой ночью, но ты не ответил. Получил мое сообщение?

Ник нахмурился.

— Звонка не было, — он достал его и проверил входящие. — Смотри.

Он протянул его ей.

— Странно, я звонила три раза.

Странно. Но опять же…

«Наверное, что-то не так с моим домом», — не считая того, что над ним круглый год было мрачное облако, и он был заражен тараканами размером с его кулак. А еще, наверное, он находился над адовой пастью, и любая связь, кроме двух банок, объединенных шнуром, была невозможна.

— Прости, я не получал их. Тебе что-то было нужно?

— Просто хотела с тобой поговорить.

Он не знал почему, но от этих слов его лицо запылало. Его тянуло к ней, не смотря на кошмары с ее участием, которые все еще ему снились. Она была неотразима, и вкус ее поцелуя навсегда застыл на его губах. Он бы все отдал за еще один.

— Ник! Я только что об этом узнала!

Прежде чем он понял, кто говорит, Кейси бросилась в его объятия и припечатала его к шкафчику.

— Ты снова в футбольной команде! Я так за тебя рада. Теперь ты можешь прийти ко мне домой. Это ведь так здорово?

Он почувствовал себя мышью, зажатой между двумя котами, когда увидел злость на лице Никоды.

Кейси на это не обратила внимание.

— Когда ты получишь форму? Ты в ней будешь таким секси.

«Помогите мне», — его голос звучал как голос мухи у него в голове.

Ни сказав, ни слова, Никода развернулась и пошла вниз по коридору.

— Коди! — он последовал было за ней, но его поймала Кейси.

— Ты не хочешь с ней говорить, Ник. Она лузер.

Ага, точно. Она единственный человек из всей школы, кто навестил его, когда он был в больнице. Ну ладно, она там была волонтером, но она приходила к нему в комнату каждый день и подбадривала его. И она не была обязана это делать.

Он попытался обойти Кейси. Она была как липучий паук. Куда бы он ни двинулся, она была там, цеплялась за него. Он не знал, как сбежать, не поранив ее.

Отчаявшись, он зло посмотрел на нее.

— Да что с тобой?

— Ничего. Я хочу быть с тобой, Ник.

— С каких это пор?

— Сейчас ты работаешь на Кириана Хантера. Ты один из нас.

Он не был уверен, хочет ли быть одним из них. Потому что то, как они к нему относились, давно уже отбило у него желание быть частью толпы. Ему не нравилось, как они себя вели. Если быть одним из них означает быть жестоким к другим, то уж лучше он будет белой вороной.

— Слушай, я не герой подросткового кино. Я не позволю популярности настолько захватить меня, чтобы я забыл своих друзей. Ты не сможешь стереть те годы, что игнорировала меня, одним добрым жестом. А теперь, извини, — он, наконец, оттолкнул ее и пошел за Коди.

Но было слишком поздно. Она уже ушла.

Прекрасно. Он почувствовал себя еще большим падонком.

«Блин, я такой идиот…»

— Ник? — Кейси взяла его за руку, шокировав тем, что посмела дотронуться до его немытой руки. — Прости, если я относилась к тебе в прошлом неправильно и задела твои чувства. Как и все остальные, я могу быть эгоистичной и не замечать того, что находиться прямо под носом. Наверное, моя мама права и мне иногда нужно отрываться от своего телефона.

Она смотрела на него из-под припущенных ресниц, и это было самое горячее выражение лица, которое он когда-либо видел у девчонки.

— Ты прав. Тогда я тебя не замечала. Моя вина. Но я вижу тебя сейчас. Ты можешь простить меня за то, что я была такой глупой?

Эти неожиданные слова тронули новую, неизвестную часть него. А потом он вспомнил, что сказал Амброуз. Кейси будет хорошей девушкой для него, пока он будет учиться в старших классах. Но для этой роли он по-прежнему хотел Коди. Она была добра к нему, когда ему это было нужно. С ней ему очень нравилось разговаривать.

Четырнадцать лет я не мог привлечь к себе внимание даже обычной девчонки. А теперь он разрывается между двумя…

Самая популярная девочка, на которую он запал еще когда был ребенком, и другая, которая только появилась в его жизни и ее перевернула.

Жизнь неправильна. И он не знал, что должен сделать. Прислушаться к Амброузу, или к себе…

— Пошли, — сказала Кейси, потянув его за руку. — Я отведу тебя в кабинет.

* * *

Грим замер, когда почувствовал, как легкий бриз поцеловал его холодную кожу. Он почувствовал присутствие того, кого он знал с рассвета времен. Злобная и бесчувственная, она была его лучшим другом.

И худшим врагом.

Вместе они учинили больше разрушений, чем торнадо категории F5 за неделю своего разгула.

И это в их лучшие дни. В их худшие дни.…Ну, ученые заявляют, что и F6 тоже невозможно. Их объединенными усилиями, оно было не только возможно, но даже эта категория едва соответствовала тому, что он и Винтер Лаггер могли сделать.

— Лагерр… что принесло тебя сюда?

Гибкая, сексуальная и живая, она вошла к нему в жилище. Словно оно было ее. Она была изысканно сложена, с гривой темно каштановых кудрявых волос. Как обычно, ее губы были кроваво красными, и сочетались с ее штанами и блейзером. Как только она возникла рядом с ним, вспыхнуло пламя в его черном мраморном очаге, рассыпая искры по его полу из черного дерева.

Она оказывала эффект на большинство вещей.

— Я хотела, чтобы ты знал, что я умею облегчать задачи.

Эти слова ударили по нему предостережением. Когда Лагерр пыталась облегчить что-то, это всегда заканчивалось плохо. Ни для него, ни для ее цели.

— Ты о чем?

Она скривила лицо.

— В Нике Готье слишком много хорошего. Не важно, сколько жестокости мы вываливаем на него, он не изменится. И поэтому нам нужно сделать что-то, чтобы отнять это у него.

— Ты не можешь убить его мать, — они все знали, что это единственно успешный способ, чтобы освободить темную сторону сил и души Готье. Если Черайз Готье умрет, его уже будет не спасти и легче изменить. Но…

— Она нам не по зубам, — кто бы ни убил ее, его ждет жестокая смерть, и даже он, Смерть, не был защищен.

Винтер провела длинным красным ногтем по его челюсти.

— Да, но есть другие способы изменить его и убедиться, что он будет на нашей стороне в битве.

Он не мог понять почему, но сила духи Ника была впечатляющей. Чем больше он проводил времени с парнишкой, тем больше он сомневался в их способности склонить его на свою сторону, даже с помощью первоначального плана.

— Ему нужно закончить тренировки, прежде чем он станет хорош для нас.

— Возможно, но если у него будет причина измениться, то он, возможно, овладеет этими силами еще лучше и использует их там, где мы скажем.

Грим не был в этом уверен.

— Он еще слишком наивен. Он действительно верит в счастливый конец.

Она равнодушно пожала плечами.

— Тогда нам нужно выбить из него эти заблуждения.

Если кто-то и мог это сделать, то точно Война. Убивать людские надежды было ее специализацией.

— Каков план?

С дьявольской ухмылкой она отодвинулась от него, чтобы погреть руки на огне.

— У меня там уже есть человек. Кто-то, кому Ник доверяет и не знает, кто он на самом деле.

— О ком ты?

Она рассмеялась.

— Я вызвала нашего старого сообщника, который согласился помочь нам с этим заданием. Он сейчас находится в человеческом мире.

Это объясняет мертвых подростков и дело, не раскрытое полицией. Жертвы позволяют их людям влиться в гущу событий.

— И наш друг обещал, что жизнь Ника перевернется с ног на голову, прежде чем все будет сказано и сделано, его настоящие друзья будут мертвы, а он станет нашим, — она повернулась к нему и злобно улыбнулась.

— И тогда мы снова будет контролировать мир, и даже старые силы не смогут нас сдержать.

Грим улыбнулся в ответ. За это он бы взялся с удовольствием.