Подготовка

Пятница, одиннадцать утра, за тридцать семь часов до церемонии.

Совет решил, что первым делом необходимо провести рекогносцировку на территории «Фрайтмар Фармз». Изучить поле битвы. Поэтому большая часть Старейшин клана Этлу, а также Дэниел, я, мой отец, Толбот и Джуд отправились на ферму. Мальчишки увязались за нами. Создавалось впечатление, что чем ближе срок церемонии, тем старательнее они оберегают нас. Их настойчивость меня слегка раздражала и одновременно обнадеживала.

– А если вдруг объявятся хозяева? – спросила я у Гэбриела на пути к «Фрайтмар Фармз».

Пусть ферма и заброшена, но владелец‑то у нее имеется. Вот будет здорово, если ему вздумается проведать свою собственность в ночь церемонии!

– Не волнуйся, – ответил Гэбриел, глядя на старинные часы, которые он достал из кармана. – Примерно через час земля перейдет в нашу собственность.

– Правда?

– Когда мы были здесь с Сирханом, я заметил табличку «Продается». Я позвонил в риелторское агентство и сделал предложение, от которого прежний владелец не смог отказаться. Но поставил условие о немедленном вступлении в право собственности. Пока мы с тобой беседуем, один из Старейшин подписывает бумаги и занимается банковским переводом.

– На продажу выставили участок в шестьдесят акров. Он стоил целое состояние!

– Пока не будет назван преемник Сирхана, его собственностью управляет совет. Поверь мне, деньги – это не вопрос.

Караван джипов въехал на парковку у фермерского дома, и Гэбриел повел нас на гумно. Старейшины, одетые в обычную одежду, собрались вокруг того места, где умер Сирхан, и в почтительном молчании склонили головы.

– Как они обо всем догадались? – поинтересовалась я у Дэниела, наблюдая за ними.

После смерти Сирхана мы присыпали землей и забросали сеном то пятно, где пролилась кровь альфы.

– Чувствуют, – пояснил Дэниел. – После Сирхана осталось нечто вроде феромоновых отпечатков.

– И по этим следам другие претенденты узнают о церемонии?

– Верно. Весть распространится почти мгновенно, – заявил Джаред. – Начнем!

Восемь Старейшин встали спинами друг к другу на той точке, где Сирхан испустил дух, а потом разошлись – каждый в своем направлении.

Вероятно, Гэбриел заметил недоумение, появившееся в моих глазах.

– Законы стаи гласят, чтобы поле битвы размечали именно таким способом. При радиусе в сто шагов получается окружность диаметром в сто пятьдесят ярдов. Это – церемониальный круг. Любому, кто войдет в него после начала церемонии, надо биться. Претендент, который, грубо говоря, вылетит из него, лишится права участвовать в поединках.

Старейшины, наконец, закончили свою работу. Гигантский круг включал в себя фермерский дом, гумно и огромный полуразрушенный амбар. Дэниел, Джуд, Толбот, потерянные мальчики и я принялись выкладывать камни по его границе.

Затем мы собрались в центре, и Дэниел зарисовал схему поля на листе бумаги. Я порадовалась тому, что лабиринт оказался за пределами круга. У меня не было желания гоняться за противниками по узким проходам, прорубленным в зарослях кукурузы.

– Разъясни, пожалуйста, правила, – попросил Гэбриел Джарема.

Тот торжественно закивал.

– Начало церемонии очень… официально. Раз Дэниел будет биться вместо Гэбриела, беты, Гэбриелу следует проводить его в центр круга, как главного кандидата или инкумбента.[17]Будут произнесены обязательные в данном случае речи, и лицо Дэниела покроют специальным рисунком, обозначающим его ранг. Потом Дэниел должен вызвать в круг соперника.

– Скольких претендентов можно ожидать? – уточнила я.

– Обычно их бывает один или два. Но наша ситуация совершенно другая из‑за… – Джарем покосился на Гэбриела.

– Из‑за меня, – закончил тот. – Клан Этлу весьма влиятелен и богат. Я широко известен своими пацифистскими взглядами. Некоторые крупные стаи уже давно с нетерпением мечтали о смерти Сирхана в надежде отобрать у меня власть. Поскольку промежуток между кончиной Сирхана и церемонией был коротким, многие не смогут присутствовать на церемонии. Однако я полагаю, что наберется как минимум пять кандидатур, не считая Калеба.

– Значит, они настроены на то, чтобы сражаться с Гэбриелом, а увидят Дэниела, – задумчиво проговорила я. – Истинного альфу вместо миролюбивого беты. Настоящий шок!

– Секретное оружие, – улыбнулся Райан, пихая Дэниела локтем. – Готов поспорить, что кое‑кто сразу бросится в кусты.

– Не обязательно, – возразил Джарем. – Да, у нас есть немалое преимущество, но на этом факте стратегия строиться не должна. Прежде Урбат отказались бы бросать вызов истинному альфе, но эти времена уже остались в прошлом. Кстати, Сирхан возглавил нас сразу после смерти своего отца. Боюсь, что с тех пор в других стаях появилось много молодых легкомысленных вервольфов.

Гэбриел покачал головой.

– Когда мы представим Дэниела сообществу, претенденты почувствуют себя обманутыми. Они решат, что проделали слишком долгий путь для того, чтобы отвергнуть церемонию. Поэтому они будут биться независимо от того, является главный претендент истинным альфой или нет.

– Значит, Калеб будет не единственным? – спросил Дэниел.

– Да.

– А если кандидатов несколько? – осведомился мой отец.

– Сражаться должны все.

– А Дэниел может использовать свое моджо? Заставить их подчиниться ему? – не унималась я.

– Моджо? – удивился один из Старейшин, по виду – довольно пожилой мужчина. – Что это?

– Сущность, могущество. – Я неопределенно взмахнула рукой. – Дэниел умеет пробуждать в людях желание поклониться ему.

– Ясно, – протянул Старейшина. – Тому, кто рискует бросить вызов истинному альфе, грозит опасность стать одним из его подданных.

Мне не понравилось это слово. Калеб управлял стаей, как жестокий диктатор или генерал, а Сирхан, как великодушный король. Я воспринимала нас как одну большую, пусть и не совсем нормальную, семью.

– Не все подчинятся воле вожака, – произнес Дэниел. – Помнишь, на складе я повлиял только на мальчиков Калеба?

– Точно.

– Тогда твое моджо подействует лишь на некоторых, – сказал Джарем. – И, конечно, не на Калеба. Он никогда не признавал авторитет даже собственного отца. Тех, кто не покорится добровольно, придется подчинять силой – или добивать.

Дэниел промолчал.

– Что ты подразумеваешь под «добивать»? – спросил он у Джарема. – Что нужно сделать, чтобы выиграть?

– Что угодно. У тебя имеются четыре варианта. По доброй воле выйти за пределы круга и тем самым отказаться от борьбы. Поклониться другому претенденту и принять его власть. Быть убитым или остаться последним и победить. Пойми, Церемония вызовов является смертельным сражением.

Я похолодела. Мне такой расклад очень не понравился. Мой план состоял в том, чтобы дождаться Калеба, спасти Бэби‑Джеймса и уступить место Дэниелу. Но сейчас картина вырисовывалась совершенно иная. Вероятность того, что мы с Дэниелом продержимся, была мала.

Дэниел глубоко вздохнул.

– Я не буду убивать других Урбат, кроме Калеба. Разумеется, я расправлюсь со всеми гелалами и акхами, если станут мне на пути. Мой долг – уничтожать их. Но остальные… они не заслуживают смерти.

– Когда ты оказываешься в круге, ты должен либо сдаться, либо подчинить себе других, – настаивал Джарем. – Победа или смерть.

– Он прямо как Гэбриел, – усмехнулся темноволосый Старейшина по имени Беллами. Лайза рассказывала мне, что раньше он был пиратом Карибского моря. – С таким трусом мы потеряем стаю, ее заграбастает Калеб.

– Он не трус, – возмутилась я. – Просто он – не древний варвар, считающий, что надо перегрызать каждому глотку.

– Я буду биться, – произнес Дэниел. – Я попытаюсь повлиять своим моджо. Но моей жертвой будет только Калеб.

Лайза с гордостью посмотрела на него.

– Твоей тактикой должно стать ранение претендента, причем достаточно серьезное, чтобы он запросил о пощаде.

Дэниел судорожно сглотнул. Ему претила подобная идея, однако он решил не спорить с Лайзой.

– Значит, ты проиграешь, – процедил Беллами, вплотную приблизившись к Дэниелу. – Может, Маррок и прав. Ты еще ребенок, чтобы понять, каково это – быть вождем.

Дэниел даже не отшатнулся и твердо встретил его взгляд.

– Ты волен бросить мне вызов, – сказал он, гордо вскидывая голову.

Дэниел излучал такую силу и мощь, что бородатый гигант не выдержал и попятился.

– Нет, – пробормотал Беллами. – Но я тебя предупредил. Если ты не убьешь, то прикончат тебя. – Он указал на меня. – И твою девчонку тоже.

– Не обязательно, – вмешался Толбот и поправил свою бейсболку. – А что, если другой претендент выкинет из круга твоего же соперника?

– Я не могу это гарантировать, – ответил Джарем. – Вряд ли они за нас перебьют друг друга.

– Занятно, – проговорил Толбот. – А как насчет меня?

Дэниел прищурился.

– Ты хочешь бросить мне вызов?

– Нет. Предлагаю себя в качестве рингера.[18]Я бы дрался плечом к плечу с тобой и Грейс и не мучился бы глупыми сомнениями. Я стал бы твоим дублером‑палачом. Ну, что?

Мой отец схватился за голову.

– Не могу спокойно слушать ваши речи!..

– Тогда я посоветовал бы вам вернуться домой, – перебил его Беллами.

– Ведь вы же не забыли о своем младшем сыне, мистер Дивайн? – спросил Джарем.

Папа замолчал и с беспомощным видом опустил руки.

Дэниел продолжал сверлить Толбота пристальным взглядом.

– А дальше? – осведомился он. – Что ты сделаешь в конце церемонии?

– Преклоню перед тобой колени, – ответил Толбот. – И помогу продержаться в круге.

– И ради чего?

– Ради твоего доверия, Дэниел. Места в твоей стае. Если не считать того короткого периода, который я провел в банде Королей Тени, я всегда, с тринадцати лет, был сам по себе. А теперь мне нужен дом.

И Толбот улыбнулся Дэниелу – одной из своих самых радушных улыбок, той, от которой у его собеседников обычно появлялось ощущение, будто они знакомы целую вечность.

– Отличный план, – заметил Джарем.

Дэниел посмотрел на меня.

– Тебе, Грейс, тоже придется высказать свое мнение. Мы берем Толбота с собой? Он будет выполнять грязную работу?

Я задумалась и взглянула на папу, но он отвернулся. Да уж, я представляла, что он испытывает, когда его маленькая девочка обсуждает будущую бойню.

– Ладно, – выдавила я. – Но только, если обстоятельства не оставят нам иного выбора. Претендентам, даже самым безжалостным, должен быть дан шанс.

– Согласен, – проговорил Дэниел.

– Пусть так, – бросил Толбот.

И оба обменялись рукопожатием, тем самым закрепив сделку. Когда я наблюдала за ними, у меня в душе шевельнулось неприятное чувство. Но я быстро объяснила его беспокойством по поводу предстоящих событий.

Спустя пару минут.

Я поняла, что кроме тех правил, о которых нам поведал Джарем, больше ничто, по сути, не регламентирует церемонию.

Было разрешено пользоваться любым оружием – кроме автомобилей. Кандидаты могли сами выбирать, в каком облике, человеческом или волчьем, им биться. Конечно, многие предпочитали звериное обличье, так как в нем Урбат сильнее. Каждой стае дозволялось выдвинуть любое количество претендентов.

– Странно, что к нам не присылают толпы вервольфов!.. Мы выставляем более одного бойца, и почему бы им не поступить так же?

– Стаи вообще‑то немногочисленны, поэтому они отправляют в круг только одного претендента. Никто не хочет лишаться своих соратников, – объяснила Лайза. – Вот в клане Этлу – сорок человек, а теперь и вы присоединились к нам. А в других – меньше десятка членов. Сама посуди, зачем рисковать пятью или двумя товарищами? Между прочим, реальную опасность представляют одинокие волки. Они всегда бьются без оглядки на правила.

– Калеб – наша главная проблема, – заявил Толбот. – Насчет других не беспокойтесь. Они так, мелочь. А Калеб заявится сюда в сопровождении армии из гелалов, акхов и вервольфов. И ему плевать на потери. Он наверняка загонит в круг кучу Королей Тени.

– Думаю, он завербовал много демонов, – произнес Дэниел. – Если учесть, скольких он пригнал на трансвечеринку.

– Это можно? – удивилась Лайза.

– Раньше так не поступали, – ответил Джарем. – Гелалы и акхи не являлись сообщниками Урбат. Однако строгого запрета нет.

Я поежилась. Значит, претендентов будет не горстка, а более дюжины.

– А затмение? – спросила я. – Вдруг Калеб станет еще большей угрозой?

– Церемония начинается ровно в полночь, – напомнила Лайза. – А затмение – в двадцать пять минут первого. Надо успеть разделаться с Калебом за это время. Церемония иногда длится часами, поэтому чем быстрее мы ее закончим, тем лучше.

– Полагаю, следует сосредоточить все поединки здесь, – Дэниел указал на то место на своей схеме, которое он обозначил как гумно. – Открытая местность нам подойдет.

– Но если дом и амбар находятся в пределах круга, то кандидаты имеют право драться и там, верно? – спросила я.

Джарем кивнул.

– Амбар меня особо не волнует, – сказал Дэниел. – Он хорошо просматривается из любой точки. А с домом ситуация иная. Там много маленьких и тесных помещений, где легко спрятаться. Можно попасть в засаду, преследуя кого‑нибудь.

Неожиданно Брент подскочил, будто его ударило током.

– А если мы избавимся от дома? – воскликнул он, окидывая всех ликующим взглядом. – Сделаем из него хлопушку?

– Что? – хором крикнули мы с Дэниелом.

– Ты предлагаешь его взорвать? – уточнил Дэниел.

– А почему бы нет? – Брент прижал палец к переносице, словно поправлял воображаемые очки. – Когда Короли Тени увидят, как он взлетает на воздух, у них поджилки затрясутся. Акхи и гелалы боятся огня почти так же, как Слэйд.

Слэйд кинул на Брента уничтожающий взгляд.

– А что? Я просто… – Брент обиженно пожал плечами.

– Мне нравится ход твоих мыслей, – сообщила я. – Давайте заманим в дом акхов и гелалов и потом взорвем его? Мы одним махом избавимся от противников!

– Гениально! – оживился Брент, и я была готова поклясться, что в мозгу Брента уже нарисовалась схема взрывного устройства. – Мне понадобится дистанционный пульт…

– Неужели маленькому мальчику под силу сконструировать бомбу? – Беллами с насмешливым видом скрестил руки на груди.

– Поверьте мне, – заявил папа, – он мастер по взрывам.

– Ага. Простите меня, – робко пробормотал Брент.

Отец улыбнулся ему.

Я оглядела остальных потерянных мальчиков.

– Вы справитесь с заданием. Загоните в дом побольше демонов?

– Легко, – ответил Зак, переглянувшись с Райаном.

– Если вы собираетесь устроить пожар, то я в этом не участвую, – отчеканил Слэйд. – Предпочту биться с вами, ребята.

– О’кей, – произнесла я, радуясь, что в наших рядах появился новый воин.

– Я тоже хочу сражаться! – сказала Лайза. – И я вам пригожусь.

Джарем сурово уставился на нее. Что случилось? – подумала я. Обычаи не предусматривали участие Старейшин в поединках или он преследовал личный интерес?

Джуд прокашлялся, и я повернулась к нему, только сейчас сообразив, что пока он ни разу не проронил ни слова.

– А что мне делать?

Я вопросительно посмотрела на Дэниела. Если честно, я совсем не жаждала, чтобы мой брат участвовал в церемонии. Я не знала, насколько он себя контролирует…

Я открыла рот, чтобы возразить, но Дэниел меня опередил.

– Сомневаюсь, что Калеб ограничит свое нападение кругом. Нашей стае придется драться за его пределами. Джуд, ты поможешь нам организовать сопротивление?

– Да, – сразу же ответил Джуд.

– Увы, натренированы только наши гвардейцы, – сокрушался Джарем. – Мы с восемнадцатого века исповедуем миролюбие Гэбриела. Мы разучились воевать.

– Я проведу с ними ускоренный курс боевой подготовки, – заявил Толбот.

Пятница, тридцать три часа до церемонии.

Гэбриел созвал клан Этлу, и мы взялись за дело. Дэниел и еще несколько Старейшин продолжили обсуждение стратегии, а Зак и Слэйд по моему поручению отправились в магазин спорттоваров на Мейн‑стрит, чтобы купить арбалетов и охотничьих ножей. К сожалению, после вчерашнего Смертного Воя мэр увеличил премию за голову любого волка до десяти тысяч долларов, и в Роуз‑Крест раскупили все оружие. Я испугалась, что завтра ночью к нам пожалуют охотники. Приходилось рассчитывать лишь на то, что от незваных гостей нас оградит закон о частной собственности.

Беллами, стоя на террасе, наблюдал, как затачиваются колы. Толбот и Джуд разбили на гумне лагерь и учили всех желающих сражаться с демонами. Эйприл взяла на себя закупку бамбуковых факелов. Она съездила в свой любимый магазинчик в Эппл‑Вэлли, а потом вместе с Лайзой принялась втыкать факелы в землю на расстоянии десяти футов по границе круга.

Брент составил список необходимых компонентов для самодельной бомбы, и мы послали за ними ребят в три разные скобяные лавки. Не следовало вызывать у местных жителей подозрений. Когда все привезли, он приступил к работе. Единственным его помощником был Райан.

Я, в свою очередь, помогала, чем могла, но моя тревога не утихала, и я все сильнее волновалась за жизнь Джеймса. А когда в моей голове начинал звучать голос волка, я останавливалась, делала дыхательные упражнения и крепко сжимала лунный камень, который нашла в клетке Джуда.

Мама и Черити приготовили обед. Еды хватило бы на целую армию. Однако сперва мама тщательно вымыла кухню в фермерском доме, а уже потом приступила к стряпне. Она твердо решила «поддержать моральный дух людей, которые пытаются спасти Бэби‑Джеймса». В надежде, что это немного успокоит меня, я наелась до отвала и выбралась на гумно, чтобы узнать, справляются ли Толбот и Джуд. Они тренировали малочисленную группу младших членов стаи Сирхана.

Однако успеха они не добились.

– Нет, не так! – рявкнул Толбот на молодого Урбата с бритой головой. – Нельзя целиться в противника ножом, если лезвие направлено вниз.

Джуд и остальные внимательно наблюдали за ними. Я оперлась локтями на перила и замерла.

– Если ты держишь нож подобным образом, противнику будет легко вырвать его у тебя.

Толбот выбросил руку и молниеносно выхватил у своего ученика холодное оружие. Затем перевернул его лезвием вверх и сделал выпад. Урбат с воплем отпрыгнул.

– Видишь! А ты сможешь отнять его у меня?

Юноша покачал головой. Заметив меня, Толбот вручил нож вервольфу и показал ему, как правильно держать руку.

– Пробуй.

Нэйтан Толбот отошел на несколько шагов, и юноша неловко замахнулся.

Толбот взял какой‑то предмет, лежавший на тюке с сеном, взбежал по ступенькам на террасу и, привалившись спиной к перилам, встал рядом со мной. На его лице сияла лучезарная улыбка, и я поняла: сейчас он будет задабривать меня.

– Возьми, – сказал он, подавая мне меч в резных деревянных ножнах. – Я обещал подарить тебе меч. Если ты настаиваешь на участии в битве, ты должна владеть наилучшим оружием из возможных.

Я молча вытащила клинок из ножен и внимательно его осмотрела. Оказалось, это тот самый меч, с которым я тренировалась в те времена, когда Толбот являлся моим наставником. Это был короткий и широкий палаш кунг‑фу, слегка изогнутый и со стальным изящным эфесом. Рукоятку украшала ярко‑красная лента.

– Помнишь, как им пользоваться?

Я кивнула и убрала подарок в ножны. Он мне понравился, но мне не хотелось принимать его от Толбота. Хотя я и согласилась, чтобы он присоединился к нам во время церемонии, я чувствовала себя неуютно в его обществе.

– Как дела? – поинтересовалась я, кивая на учеников, атакующих друг друга.

Толбот засунул большие пальцы за ремень.

– Вообще‑то название клана Этлу означает «воин», а они не оправдывают моих надежд. У старших с былых дней сохранились хоть какие‑то навыки, а эти ребята даже не удосужились потренироваться на досуге. Пустая трата сил.

– Ты считаешь, что пусть лучше они тратят свои способности на грабеж ювелирных магазинов и ломбардов?

Лицо Толбота омрачилось.

– Ты до сих пор злишься на меня за прошлое?

Я пожала плечами. Он не ошибся. Я сердилась на него за многое, в том числе и за то, что он возражал против моего участия в поединках.

– Прости, Грейс. Ты обладаешь великим даром целительства, и, если кто‑то из дорогих тебе людей будет ранен, ты вылечишь его. Возможно, поэтому жизнь не кажется тебе хрупкой. А если ранят именно тебя? Кто тебя спасет? – В его ярко‑зеленых глазах явственно читалась тревога.

Я поникла.

– Однажды ты и Гэбриел пытались помочь мне. После того, что случилось на складе.

– Да. Но у нас ничего толком не получилось, – произнес Толбот и постучал каблуком ботинка по балясинам. – А ты не научишь меня тому, что знаешь?.. Тогда я не стану переживать из‑за церемонии вызова.

– Я уверена, Гэбриел уже все объяснил тебе, когда…

– Если честно, Грейс, я почти ничего не помню. Я ужасно волновался за тебя и находился в таком отчаянии, что не мог сосредоточиться…

– Ладно. Нужно полностью сосредоточиться. Не думать ни о чем, кроме любви или сострадания к тому, кого ты пытаешься исцелить. Следует представить его невредимым. – Я прикусила губу, вспомнив свою первую попытку с папой. – Иначе ты подвергнешь человека огромной опасности. Я имею в виду, если случайно пропустишь через себя страх, гнев или ненависть.

– Так и произошло, когда ты исцеляла своего отца в первый раз?

– Ага, – призналась я. – Тогда ты позволяешь своему внутреннему волку наброситься на другого, энергия не залечивает раны, а вновь открывает их. Я даже причинила боль Гэбриелу. Но ты и сам знаешь, что делает сила, если применять ее правильно. Я не ожидала, что можно достичь такого эффекта.

Толбот выставил перед собой руки, словно проверяя, есть ли в них потенциал.

– И это очень выматывает, – продолжала я. – После того как я выручила своих родителей, я проспала целых десять часов. Нужно давать себе отдых. Короче, совершенно очевидно, что я не смогу мгновенно поставить на ноги всех пациентов больницы Роуз‑Крест.

– А лунное затмение? – не унимался он. – Разве оно десятикратно не увеличивает наш дар? Если бы ты пропустила через себя достаточно лунной энергии, ты бы стала неуязвимой.

– Или по неосторожности причинила бы любимым еще больше вреда, – вздохнула я.

Он взял мою ладонь, приложил ее к своей груди и накрыл своей.

– А ты исцелишь мое разбитое сердце?

– Не надо, Толбот.

Я отдернула руку и собралась уйти.

– Извини, – пробормотал он. – Я сглупил. И я все понял. Ты принадлежишь Дэниелу, а он – тебе. Вы идеальная пара. Но я хочу быть частью твоей жизни, Грейс. В любом варианте.

– Сомневаюсь, что это получится, – проговорила я.

– Эй, Толбот! – крикнул юный Урбат и нанес воображаемому врагу удар ножом снизу вверх.

Толбот отвлекся, а я взяла меч и направилась в фермерский дом, где Дэниел и Старейшины обсуждали стратегию битвы.

Я ни разу не оглянулась.

Вечер пятницы, за двадцать девять часов до церемонии.

Мы трудились до захода солнца. Наконец, Гэбриел объявил, что он вместе со стаей удаляется медитировать – это стало у них обычаем в ночь полной луны. Он посоветовал мне отвезти всю семью домой, а утром вернуться, чтобы вновь заняться подготовкой.

Мама, папа и Черити загрузились в джип, за руль которого сел Дэниел. Джуд опять выразил желание провести ночь взаперти.

– На соседнем поле есть пустая силосная яма, – сказал он. – Я посплю, пережду полнолуние, а позже ты меня выпустишь.

Меня расстроило его решение, но я не спорила с Джудом и проводила его. Прежде чем Джуд залез внутрь, я сунула ему в руку лунный камень.

Он сжал его в кулаке и зажмурился. Я почувствовала стыд, что лишь сейчас догадалась отдать брату амулет.

– Трудный был день, – прошептал Джуд.

– Да. Работы еще много, но мы все успеем. И Джеймс опять будет с нами.

– Я рад, что принимаю участие в подготовке, потому что сосредотачиваюсь на насущных проблемах. А вот думать о том, что произойдет потом, – это очень тяжко. Я боюсь лопнуть от угрызений совести – ведь я виноват в том, что Бэби‑Джеймса похитили. А еще я не знаю, смогу ли притворяться нормальным, когда пойду в школу или загляну в церковь на папину службу.

Я кивнула.

– Ты справишься, Джуд. Я в тебя верю.

Он бросил на меня благодарный взгляд и закрыл деревянную дверь. Я надеялась, что мои слова упали на благодатную почву.