Мне нет больше места в их жизни.

Он выходит, следом за всеми. При выходе с кладбища они поворачивают направо, в сторону моего дома. Я же поворачиваю налево, нет смысла терзать себя и идти с ними, пытаться остаться частью их жизни, моей недожитой жизни. Опускаю голову и иду. Мне всё равно куда. Мне теперь всё всё равно.

Я шёл долго, не разбирая дороги, да и не пытаясь. Потерявшись во времени и пространстве. Потерявшись в этой «недожизни» или «недосмерти».

Стало уже совсем темно и холодно, наверное, холода я не чувствую, но прохожие стали сильнее кутаться в свои пальто и куртки. Это уже стало большой победой, что я, периодически поднимаю голову и смотрю на людей вокруг.

Сам не заметил как, но я оказался около здания мэрии, что в пяти кварталах от моего дома. Невольно вспоминаю нашего мэра – Кристиана Удэ, наш класс водили слушать его речь о чём-то там на главную площадь – «Мариенплац». Помню, как мы с Андрэ смеялись над тем, что он говорил, хотя ничего такого, смешного, он не говорил. Нам просто всегда было весело вместе. Было. Вы когда-нибудь задумывались над тем, какие слова причиняют больше всего боли? Нет? Я тоже не задумывался. А вот сейчас разом понял, это слова: «было, были, был, была». Особенно, когда знаешь, что теперь это, действительно, только в прошедшем времени, было… Перехожу дорогу и уже стою около самого здания. Зайти что ли? Знаете, мне с Андрэ всегда было интересно зайти куда-нибудь, куда нельзя и когда нельзя. А здание мэрии ночью подходит, как нельзя кстати. Вот только мы так ничего такого и не сделали. Не хотелось подставлять родителей, они у нас прекрасные. Самые лучшие! Сердце, невольно, сжимается при мысли о родителях. Мама, папа… Боковым зрением замечаю какое-то движение. Оборачиваюсь, в тусклом свете фонаря стоит девушка, на вид, немного старше меня. Какой-то испугано-встревожено-потерянный взгляд, изнемождённое, как после долгого голодания лицо, растрёпанные светло-русые волосы, какая-то неоправданно большая куртка-парка и свёрток в руках, бережно прижимаемый к животу.

Смотрю пару секунд в небо, но небо ничего не говорит мне. Подхожу к этой девушке. Ну, что ж, делать мне всё равно нечего, так что, давай «поговорим». Подойдя к ней близко, мне удаётся расслышать, что она что-то шепчет, точнее нашёптывает одно и тоже: «2635, 2635, 2635, 11…». Больная что ли? Завожу светскую беседу:

- Отвратительная погода сегодня, неправда ли?

- 2635, 2635…

- Осень в Германии это, вообще, унылое зрелище, а ты как думаешь?

- 2635, 2635…

- Лично мне, очень нравится осень в Италии, тепло, сухо, солнце светит и так далее, а здесь… Знаешь, я и мой друг, очень любим гулять по городу, просто так, без цели. Мы делаем так всегда, даже в холода. А вот осенью не всегда получается, дождь, слякоть, ОРВИ…

- 2635, 2635, 2635, 11… Хоссэ?!

- Что?

Выйдя из столбняка, понимаю, что обращается она не ко мне, оборачиваюсь, к нам подходит молодой мужчина, не европейской наружности. Они начинают диалог:

- Принесла?

- Да, конечно, вот, вот! - тычет ему свёрток.

- Прекрасно, а остальное? - забирает свёрток, суёт за пазуху.

- В сейфе, остальное в сейфе! В доме моего бывшего парня. Вы же знаете адрес? Да, точно знаете, вы пару раз оттуда меня забирали.

- Поменьше разговоров. Код?

- Да-да! 2635, 2635, 11.

Хоссэ (как я понял это его имя, ну, или кличка) ничего не ответил, развернулся и ушёл.

Девушка подняла взгляд в небо:

- Мамочка, Господи, спасибо! Хотя вы, наверное, давно потеряли веру в меня… - на этих словах она опускает голову, тяжело вздыхает и, сунув руки в карманы, уходит.