Разглядываю в зеркале свои глаза. Говорят, что с по-

терей девственности меняется взгляд. Правда ли? Вроде

Ничего не заметно. Мы так хотели друг друга, что не мог-

Ли ждать дольше. Говорят, что первый раз бывает очень

Больно. Мне не было.

Нагие, мы касались друг друга везде, изучили каждую

Клетку наших тел, каждую волосинку, родинку, детские

Клодин Бомон

Париж, фиалки и любовь...

шрамики. О, это было удивительно! Никогда, никогда

прежде я не испытывала ничего подобного! Бесконечная

Вереница абсолютно новых, волшебных ощущений, пере-

Межающихся яркими вспышками безграничного, всепо-

Глощающего счастья, в котором растворяешься вся, без

Остатка. Чувство полной защищенности и беспомощно-

Сти, словно я снова в утробе.

Потом мы долго разговаривали, накрывшись пуховой

Периной, потому что на улице холодно, а печка погасла

И не было охоты топить ее снова. Мы рассказывали друг

Другу, как жили до нашей встречи, вспоминали сны, дет-

Ские страхи и радости... Какой же он красивый и умный,

мой Луи! Как я его люблю!

К вечеру мы проголодались. Луи принес из кухни хлеб,

камамбер, бутылку вина и торжественно произнес: «Сва-

дебный пир начинается! Призываю небо Парижа в свиде-

Тели и клянусь, что беру Вивьен Сабо, лежащую на этой

кровати, в жены и буду любить ее до самой смерти!»

С этими словами он распахнул жалюзи, которые весь

День были закрыты.

Было около восьми вечера, но за окном вместо темных

Облаков, редких звезд и огней Парижа внизу открылась

совсем неожиданная картина: в честь нашей с Луи свадь-

Бы Вселенная устроила потрясающее, невероятное пред-

Ставление... Я сдернула с кровати одеяло и подбежала

К окну, мы завернулись и замерли, любуясь.

В нашем восхищении мы были не одиноки: несмотря

На холод, многие окна были отворены настежь, в них

Виднелись темные силуэты. Снизу доносился радост-

Ный шум.