Приручение неуловимого разума

Разум похож на непрерывно (за исключением периода глубокого сна) играющее радио,

самостоятельно переключающегося на новые каналы. Судя по всему, это явление служит

достаточно полезной цели и обеспечивает своего рода разрядку нервной системы, и поэтому

случайные мысли представляют собой неизбежный побочный продукт деятельности мозга.

Дрессировка разума не означает необходимости полностью отключать этот внутренний шум;

скорее, приручение ума представляет собой распознание этого шума как независимого явления,

чтобы мы не сходили с ума, когда в голове начинает гудеть «хэви металл рок», и не становились

грустными, когда в нем звучит скрипка. Кроме того, контроль над разумом предполагает

понимание того, что как только мы осознаем, на какой волне работает внутреннее радио, мы

обретаем свободу выбора другого канала.

В своем объяснении всего этого Сократ использовал другой образ: «Разум напоминает

назойливо лающего пса. Тебе совсем не обязательно убивать собаку; в конце концов, все они

лают. Тебе нужно приучить ее к послушанию и удерживать не поводке.»

Смирившись с естественностью поведения разума–радиоприемника, мы можем учиться

управлять им, включать те каналы, которые нас интересуют, и приглушать его громкость, чтобы

услышать пение птиц вокруг или просто посидеть в тишине.

Разум и толкования

Жизнь покрыта тайной. Хотя мы можем изучать бесконечное число новых фактов

практически обо всем вокруг, вряд ли мы когда–нибудь постигнем все. Когда мы осознаем, что

само по себе ничто ничего не значит, и что мы сами придаем всему значение, мы испытываем

первое великое пробуждение.

То, что мы видим, слышим, осязаем, обоняем и ощущаем на вкус, действительно

существует, однако все, что мы говорим, думаем или считаем по отношению к ощущаемому,

существует только в нашем разуме. Понимание этого становится существенной базой, прочно

обосновавшись на которой, мы можем наблюдать за поведением собственного разума, а не идти

у него на поводу — это что–то вроде «непрерывной медитации». При внимательном

рассмотрение мы можем убедиться, что каждый раз, когда сталкивались с какой–либо

проблемой,

нечто

означало

для

нас

что–то

другое,

было

неверно

истолковано,

интерпретировано, сравнено или оценено.

Давайте рассмотрим пример того, как мы придаем явлениям значимость и создаем

собственную реальность. Две семьи — семейство Бейкер и семья Джонсон — живут в соседних

домах; оба главы семьи уезжают на работу на целую неделю и возвращаются только на

выходные.

Как это обычно бывает, миссис Бейкер частенько сетует в присутствии детей: «Вашего

папочки никогда нет дома, когда он нужен. С этими его командировками он видится с вами

только по выходным». Дети растут с представлением о своем «потерянном отце», у которого

«никогда не было для них времени», разве что на выходных.

Миссис Джонсон разговаривает со своими детьми совсем иначе: «Нам очень повезло, что у

нас такой хороший папа. Ему так хочется все время быть с нами, но приходится много работать,

чтобы содержать всех нас. И все–таки у нас есть самое лучшее время — каждый выходной! Это

большая удача!» Эти дети наверняка всегда будут уважать своего «преданного, любящего отца,

возвращавшегося домой каждый уикенд, чтобы побыть с семьей».

Это разновидность старого примера, в котором нужно выбрать «наполовину полный» или

«полупустой» стакан. Мы видим вещи не такими, какие они, а такими, каковы мы сами.

В жизни мы часто испытываем реальную, объективную физическую боль, и многие

внешние объекты действительно могут угрожать нашему благополучию, однако большинство

страхов, стрессов и разочарований возникают в разуме, а не в теле. Пугливый ум лишь отягощает

объективные физические страдания, потому что разум способен привносить напряженность в

тело; это напряжение усиливает боль, а боль в сочетании со страхом ранит нас гораздо сильнее,

чем страдания без страха.