Гипероценка

Разрешение сопротивлений в психотерапии детей и подростков

Роберт Дж. Маршалл

Вестчестерская психиатрическая группа,

Йорктаун Хайтс, Нью-Йорк, 10 598

Для целей данной статьи сопротивление будет пониматься как некий гипотетический конструкт, о присутствии которого становится известно по: (1) длительному молчанию; (2) стереотипичной или повторяющейся речи или игре; и (3) возражениям и отказу посещать сессии.

Мы предполагаем, что внутри пациента имела место некая мысль или аффект, которые не могут быть допущены до осознания или вербального выражения.

Традиционным подходом к сопротивлению являлась интерпретация.

Несколько работ (Эйххорн 1955, Тафт 1962, Спотниц 1969, Нельсон 1968) предлагали альтернативные пути рассмотрения сопротивлений и обращения с ними.

Автор убедился, что при правильном применении определенных "техник присоединения" сопротивление детей и подростков сменялось полной инсайта речью, продуктивной игрой, готовностью сотрудничать в терапии, изменением поведения и сдвигом к менее патологическим сопротивлениям.

Использование этих техник иллюстрируется следующими клиническими виньетками.

Гипероценка

Необычайно меланхолическая внешность шизоидного необщительного тринадцатилетнего мальчика вызвала у меня замечание по поводу его печального вида. Дон неожиданно изложил короткий сон из предыдущей ночи, в котором он оказался в автомобиле, врезавшемся в какой-то выступ. Пока мы обсуждали значение смерти и самоубийства для него, он принял типичную свою лишенную аффекта позицию, сказал что у него нет никаких чувств по поводу того, чтобы умереть, и отказался от дальнейшего обсуждения. Я сказал ему, что у него есть одна очень большая ценность - это его отстраненное отношение к смерти. Он посмотрел на меня с любопытством, потому что прежде, когда я говорил ему об этой его отстраненности[1], я придавал ей негативную валентность. Я сказал ему, что я связан с одним психиатром, который пытается помочь людям, которые знают, что они умирают от неизлечимых болезней. Дальше я описал ужасный страх и дистресс пациентов и медперсонала и указал, что если бы они могли научиться его приему, как отстраняться от своих чувств, он бы мог очень много сделать для утешения этих людей. Ему было достаточно интересно, чтобы сотрудничать со мной в подробном детальном описании психологических и поведенческих операций, которые он использовал, чтобы дистанцироваться от своих чувств, таких как "быть все время занятым", "быть научным", "хвататься за невозможные проблемы", "думать, что жизнь ничего не стоит". Затем мы смогли проследить историю этих защит. Примерно в это время он стал частью дискуссионно-драматической группы, которая помогла ему еще лучше оценить свои чувства.

Дон являлся продуктом союза двух людей, которым не нужен был ни брак, ни дети. Во время первых лет своей жизни Дон был очень тихим младенцем, который был доверен заботе многих нянек. Он постоянно сталкивался с бесконечными спорами и вспышками ярости своих родителей. Достаточно рано в жизни Дон узнал, что чувства любого рода приносят вред или опасность. По мере того как он развивался, его периодические попытки контактировать и вступать в отношения со своими родителями натыкались на критику, бесконечные нотации или просто отстраненность. К тому времени, когда Дона привели на терапию, его отстраненность была источником тревоги и средоточием нападок его родителей. Терапевтический прием оказался, видимо, успешным благодаря тому, что приписывалась ценность сопротивлению, на которое прежде все время нападали, и благодаря тому, что идея была предъявлена в правдоподобной манере совместимой с его собственным и его родителей научным отстраненным отношением.