Глава XX. Луса лежала у Ограды и смотрела, как кормильцы уносят Оку

ЛУСА

Луса лежала у Ограды и смотрела, как кормильцы уносят Оку. Сначала они заставили ее уснуть при помощи своей хлопающей палки, которой они когда‑то усыпили Ашу. Луса знала, что больше никогда не увидит Оку. Она не плакала. Она надеялась, что несчастная медведица скоро встретится со своим Тоби.

У Лусы шевелилась шерсть при одной мысли об обещании, которое она дала Оке. Она не представляла, как выберется из Медвежатника, как будет жить в дикой природе и где найдет Токло. Но она знала, что должна будет сделать это. Бедный Токло остался совсем один на свете, и если она не найдет его, он никогда не узнает, что мама любила его и всегда помнила о нем. Во что бы то ни стало Луса должна была рассказать ему правду.

– Как хорошо стало без этой чокнутой гризли! – сказал Йог, вырастая за спиной Лусы. – Я рад, что ее больше нет.

– А я – нет, – резко оборвала его Луса. – Ока была не чокнутая. Просто в ее жизни было слишком много горя.

– Пффф! – фыркнул Йог. – Ладно, как скажешь! Может быть, теперь ты забудешь все эти глупости про жизнь на воле и будешь играть со мной, как раньше?

– На свете есть вещи поважнее игр, – наставительно сказала Луса.

– Это какие же? – насмешливо спросил Йог и посмотрел на нее с откровенной жалостью, как на чокнутую. – Лежать носом в облака и мечтать о местах, в которые все равно никогда не попадешь?

– Но я должна туда попасть! – закричала Луса. – Я обещала Оке, понимаешь? Я должна выбраться из Медвежатника, уйти в горы и найти Токло, медвежонка Оки.

Йог закатил глаза и насмешливо захрюкал.

– В жизни не слышал ничего смешнее! Крошка Луса одна‑одинешенька в дикой природе! Спешите видеть – чудеса выживания!

– Хватит смеяться! – заревела Луса. – Я смогу выжить на воле, понял? И еще я разыщу Токло и позабочусь о нем, слышал? Вот увидишь!

Йог в недоумении уставился на нее.

– Да ты что, серьезно? – пробормотал он. – Ух ты! А я и не знал, что медвежье сумасшествие заразно. Стелла! Иди сюда!

Молодая медведица встала со своего места под деревом и подошла к медвежатам.

– Мне очень жаль, – прогудела она и погладила Лусу носом. – Она ведь была твоей подругой.

Луса хотела что‑то сказать, но Йог опередил ее:

– Ты слышала? Луса хочет сбежать из Медвежатника! Ха‑ха‑ха! Нет, ты представляешь? Маленькая Луса бредет по темному лесу! Луса карабкается на огромные деревья. Луса собирает в лесу ягоды! Ой, сейчас лопну со смеху! – Он повалился на спину и захрюкал от смеха, болтая лапами в воздухе.

– Да замолчи ты! – заорала на него Луса. – Это не смешно, неужели тебе не понятно?

– Что здесь происходит? – спросила Аша, вылезая из берлоги.

– Луса покидает нас! – надрывался Йог. – Она уходит в дикую природу! Она решила, что сможет выжить без кормильцев. Луса, ты точно чокнутая! Ты не забыла, что на воле недостаточно сплясать, чтобы получить грушу?

– Твой отец был абсолютно прав, дорогая, – вздохнула Аша, печально глядя на дочь. – Вот что бывает, когда наслушаешься безумных рассказов! Эта гризли забила тебе голову чепухой.

– Это не чепуха! – со слезами на глазах закричала Луса и, повернувшись спиной к медведям, побежала к своему дереву. Цепляясь когтями за кору, она стремительно поднялась к самой вершине. Может, отсюда она увидит выход из Медвежатника. По крайней мере, тут она сможет побыть одна и не слушать медведей, которые в один голос твердят, что она никогда не выберется отсюда, не разыщет Токло и не сдержит слово, данное Оке.

Луса просидела на дереве до самого вечера. Целый день она грустно смотрела на тропинки, огибавшие Медвежатник и другие вольеры. Ей хотелось заглянуть за самую высокую Ограду, которая окружала зверинец, чтобы понять, как выбраться отсюда, но к сожалению, с дерева ничего такого нельзя было разглядеть. К вечеру настроение у Лусы совсем испортилось. Теперь она ясно видела, что выбраться из Медвежатника невозможно. Когда спустились сумерки, мама Аша подошла к дереву и позвала дочь:

– Луса! Иди ужинать.

В животе у Лусы заурчало, и она вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего утра. Ей вовсе не хотелось спускаться к остальным, но голод оказался сильнее досады и гордости.

Луса слезла на землю, и Аша положила перед ней целую горсть черники.

– Спасибо, – буркнула Луса, слизывая ягоды. Приятная сладость разлилась по небу, и она сразу почувствовала себя лучше.

– Я понимаю, как тебе грустно, – негромко сказала Аша. – Всегда тяжело терять друзей, а тут еще это ужасное утреннее происшествие. Сейчас тебе кажется, будто нет ничего лучше жизни на свободе, но поверь мне, это совсем не так!

– Ничего ты не понимаешь! – горько проворчала Луса. – Это не моя прихоть! Я пообещала Лусе, что найду ее медвежонка.

Аша грустно покачала головой.

– Но ты даже не знаешь, как огромен мир за Оградой. Ты никогда не смогла бы разыскать там маленького медвежонка… И потом, отсюда все равно нельзя выбраться, – Аша кивнула носом на Ограду, со всех сторон окружавшую вольер.

– Знаю, – буркнула Луса. – Но ты сама говорила, что черные медведи лучше всех на свете лазают по деревьям. Должен быть какой‑то выход!

– Пожалуйста, не говори этого при отце, – вздохнула Аша. – Он придет в ярость, если услышит.

После ужина Луса пошла искать Кинга. Пока папа не узнал о ее планах, можно было попытаться вытянуть из него побольше сведений о дикой природе. Огромный медведь сидел на камне и терзал когтями сочное яблоко. Луса подошла и села рядом. Она никак не могла придумать, как бы расспросить Кинга, чтобы он ни о чем не догадался. Наконец, она почесала лапой за ухом и протянула:

– Вот я не пойму, почему все говорят, будто на воле тяжело жить? Разве там еда не растет на деревьях? А если так, то там ее должно быть еще больше чем здесь, только подбирай!

Кинг громко запыхтел.

– Ты просто не понимаешь, о чем говоришь! Еду на воле найти очень трудно, она попадается редко. Но даже если ты что‑то найдешь, нужно трижды подумать, можно ли это брать и с кем придется иметь дело.

– Как это? – не поняла Луса.

– А вот так! – проворчал Кинг, кивая на Медвежье дерево. – Ты когда‑нибудь смотрела внимательно на кору дерева?

Луса отрицательно помотала головой. Тогда Кинг встал и вразвалку подошел к дереву.

– Вот, гляди, – пробурчал он, поднимаясь на задние лапы и хлопая когтистой передней лапой по коре. – Видишь эти царапины?

Луса пригляделась и увидела глубокие борозды, прочертившие ствол в том месте, куда указывал отец. Странно, что она до сих пор никогда их не замечала!

– Если на воле ты увидишь такие отметины, – продолжал Кинг, – будь очень осторожна. Это значит, что ты вошла на территорию взрослого черного медведя. А такой медведь совсем не обрадуется, если медвежата будут воровать его добычу.

– Ой, – еле слышно прошептала Луса.

– А еще на воле живут гризли. Эти твари в два счета порвут тебя в клочья, словно ты не медведь, а кролик какой‑нибудь. Говорю тебе, там опасность подстерегает за каждым кустом. Дикая природа не место для домашних медвежат, вроде тебя.

– Но как же медвежата там выживают? – спросила Луса. Отец вел себя так дружелюбно, что она уже не боялась расспрашивать его.

Раскатистое рычание исторглось из глотки огромного медведя.

– Мы умеем то, чего не умеют гризли, – хвастливо прогудел он. – Мы лазаем по деревьям. Погляди на свои когти.

Луса подняла переднюю лапу и внимательно уставилась на нее.

– Видишь, как они изогнуты? А у гризли когти прямые, как палки. У гризли когти предназначены для копания в земле, а не для лазанья. Так что медвежата черных медведей на воле держатся возле деревьев и забираются на них в случае малейшей опасности. Но разве это жизнь? Бедняги пугаются малейшего шума и почти все детство проводят на деревьях. Кому это понравится?

В это время Стелла, отдыхавшая под деревом с другой стороны, подняла голову и сказала:

– Зато на деревьях тоже можно найти еду. Лучшая еда – это мед с Жужжащего Дерева.

– Ты‑то откуда знаешь? – проворчал Кинг.

– Слышала! – ответила Стелла. – Жужжащее Дерево громко жужжит и больно жалит всех, кто к нему приближается. Но кто не испугается боли, тому достанется самое сладкое и душистое лакомство, намного вкуснее черники. Эта сладость хранится внутри Жужжащего Дерева, и ее можно черпать лапой.

Кинг презрительно фыркнул и пошел прочь от дерева.

– Постой! – бросилась за ним Луса. – Я хочу узнать побольше!

– Зачем? – заревел Кинг. – Ты никогда не увидишь Жужжащего Дерева, никогда не попробуешь меда и не убежишь от гризли! Ты всю жизнь проживешь в этой клетке, и будь довольна тем, что имеешь!

С этими словами он снова ушел в свой угол и уселся спиной к остальным медведям. Луса вздохнула. Теперь к Кингу нескоро можно будет подойти с расспросами… Ну что ж, все‑таки она кое‑что узнала.

Несколько следующих дней Луса вертелась возле двери в стене Медвежатника. Это был единственный путь, ведущий на волю, нужно только улучить момент, когда дверь откроется, и выскользнуть наружу.

– Что ты делаешь, Луса? – прохныкал Йог, пихая ее носом. – Пойдем, поиграем!

– Нет, – отрезала Луса, не сводя глаз с двери.

– Ты все еще думаешь сбежать? Может быть, хочешь перелететь через стену, как птичка?

Луса пропустила его шуточки мимо ушей, но Йог не отходил от нее. Он бегал кругами около двери и встревоженно поглядывал на Лусу.

– Ты правда хочешь попробовать? Но как? Что ты задумала?

– Так я тебе и сказала! – огрызнулась Луса.

– А вдруг я смогу тебе помочь?

– Хаха‑ха! – отчеканила Луса. – Без тебя обойдусь.

Йог сгорбился и тихо отошел от нее.

Внезапно Луса услышала знакомое лязганье двери. Она вскочила с земли и вытянула шею. Дверь медленно приоткрылась, в проеме показался один из кормильцев. Еще немножечко… еще капельку… еще… пора!

Луса прыгнула. Она оттолкнулась лапами от земли и рванулась вперед, в открывшуюся щель между стеной и дверью.

В тот же миг острая боль пронзила ее до костей. Луса опрокинулась на спину и увидела над собой кормильца с палкой в лапе. Он снова направил палку на Лусу, но она поспешно вскочила и отбежала в сторону, чтобы он ее не ужалил. Кормилец вышел обратно и закрыл за собой дверь.

Луса села и поскребла когтями по земле. Она была разочарована и озадачена. Кормилец ничем не выстрелил в нее из палки, как это было с Ашей и Окой, он просто сделал ей больно. Она глубоко вонзила когти в землю. Если единственный выход из вольера лежит через эту дверь, значит, ей придется придумать какой‑то другой способ пробраться в нее!

На следующее утро Луса лежала под деревом и не шевелилась. Когда Аша попробовала накормить ее, Луса оттолкнула еду и со стоном прижала лапы к животу. Она хорошо помнила, как вела себя мама, когда заболела. Жалобно хныча, она уткнулась носом в лапы и закрыла глаза.

Аша и Стелла целый день хлопотали над Лусой, пытаясь помочь ей. Лусе было стыдно их обманывать, но ведь она дала слово Оке! Аша и Стелла быстро утешатся, а бедный Токло сейчас бродит совсем один по огромному миру!

Ночь Луса провела снаружи, и до утра не сомкнула глаз, дрожа от холода и незнакомых звуков, доносившихся из‑за стены. Тучи закрыли небо и спрятали Арктур. Лусе было не по себе. Куда подевалась Медвежья Хранительница? Смотрит ли она на нее? Будет ли заботиться о ней, если она уйдет на волю?

Весь следующий день она снова ничего не ела, и другие медведи не на шутку забеспокоились. Йог подошел к Лусе и ткнул ее носом.

– Вставай, Луса, – жалобно попросил он. – Прости, что дразнил тебя. Пойдем, поиграем в Горах?

– Я плохо себя чувствую, – пролепетала Луса и на этот раз почти не солгала. Она так проголодалась, что ей казалось, будто живот у нее превратился в огромную пустую пещеру, пожирающую ее изнутри.

Наконец, дверь в стене снова со скрипом отворилось, пропуская внутрь двоих кормильцев. Они внимательно осмотрели Лусу, долго перебирали ее шерсть и светили фонарем в глаза. Потом к ней подошел уже знакомый кормилец в зеленой шкуре и с мохнатым лицом. Луса насторожилась. Что если он сейчас усыпит ее своей палкой, и она никогда больше не проснется? Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как кормилец приближается к ней. Она думала об Оке и Токло. Она нужна Токло, а значит, должна быть храброй.

Послышался тихий хлопок, и Луса невольно дернулась от щекотки в боку. Она открыла глаза и увидела, что мама смотрит на нее с Гор. Луса подняла лапу, чтобы помахать ей на прощание, но лапа ее со стуком упала на землю. Странная тяжесть сковала тело. Глаза сами собой закрылись, и Луса провалилась в темноту.

Ей снилось, будто она плывет по Великой Лососевой реке. Сверкающая вода струилась вокруг Лусы, но шерсть ее почему‑то оставалась сухой. Огромные серебряные черничины проплывали мимо нее, Луса пыталась схватить их, но странные ягоды выскальзывали из ее лап. Стояла ночь, но река сверкала ослепительным светом, а в черном небе было столько звезд, сколько Луса никогда в жизни не видела.

Невиданные животные бродили среди этих звезд. Луса узнала тигра, фламинго и обезьяну, но остальные были ей незнакомы. Был здесь и странный зверь с длинной шеей и серый великан с болтающимся до земли носом, о которых рассказывала мама. Незнакомые звери кивали Лусе головами и раскачивались из стороны в сторону.

Луса попыталась пошевелить лапами, но они были будто чужие. Тогда она в страхе подняла морду к звездам и завыла, прося о помощи… и вдруг увидела Арктур. Медвежья Хранительница ярко сияла над самой ее головой. Вот звезда подмигнула Лусе, и маленькая медведица улыбнулась ей в ответ. Ей казалось, будто звезда становится все больше и больше, словно спускается к ней с небес. Может быть, она умирает и превращается в дерево?

Постепенно Луса поняла, что не спит, а лежит на спине с открытыми глазами и смотрит на теплый желтый шар, свисавший с крыши каменной берлоги плосколицых. Пол в берлоге был холодный и твердый, а вместо стен холодно блестели металлические прутья. Значит, они посадили ее в клетку… Луса с усилием поднялась на лапы. Тело плохо слушалось ее, голова кружилась, а шерсть вдруг показалась страшно тяжелой. Луса была одна в просторной берлоге, со всех сторон ее окружали неприятные блестящие предметы. Судя по запаху, плосколицые были где‑то неподалеку. Неба отсюда не было видно, но Луса чувствовала, что сейчас ночь, а значит, она проспала целый день.

Луса обошла свою клетку и тщательно обнюхала каждый уголок, пока не отыскала дверь, из которой торчала короткая металлическая штуковина. Что будет, если вытащить эту железку? Луса потрогала ее лапами, обхватила когтями и потрясла. Дверь оставалась запертой. Тогда Луса попыталась просунуть нос сквозь прутья и ухватиться зубами за торчащий с другой стороны кончик железки. Холодный металл отвратительно вонял, от него болели зубы, но железка вдруг поддалась под зубами Лусы. Она втянула нос обратно и помогла себе лапами.

Что‑то тихо лязгнуло – и дверь распахнулась. Луса растерянно уставилась на нее. Получилось!

Она робко шагнула наружу. Пол снаружи оказался скользкий, как вода, выложенный ровными белыми квадратами. Луса с трудом переставляла отяжелевшие лапы, подошвы ее разъезжались на скользких квадратах, но она быстро догадалась прижаться боком к ближайшей стене. Так она дошла до следующей двери и остановилась. Дальше идти было некуда. Что делать? Ей не хотелось ждать, когда какой‑нибудь плосколицый откроет дверь… Можно, конечно, еще разок попытать счастья и попробовать выскочить наружу, но Луса слишком хорошо помнила о кусающей палке, чтобы рисковать.

Она огляделась по сторонам. Свежий ветерок защекотал ее ноздри, принес запах незнакомых зверей и горелой еды плосколицых. Откуда тут ветер? Луса встала на задние лапы и повертела головой, ища источник запахов. Вот оно! В дальнем конце комнаты темнело открытое окно, расположенное очень высоко от пола. На разъезжающихся лапах Луса доковыляла до окошка и вскарабкалась на сверкающий стол цвета корзинок, в которых кормильцы приносили им в вольер пищу. Неожиданно когти ее соскользнули с гладкой поверхности стола, и Луса едва не шлепнулась вниз, но в последний момент повисла на передних лапах. С громким пыхтением она забросила заднюю лапу на стол и снова влезла наверх.

Но на этом неприятности ее не закончились. Влезая, она случайно задела задней лапой высокую башню ящиков. Башня с грохотом рухнула на пол, и Луса в ужасе схватилась лапами за голову. Шум был такой, будто упал целый лес! Неужели все пропало? Луса осторожно просунула голову в открытое окно. Отверстие было очень узкое, и ей пришлось немало попыхтеть, чтобы просунуть в него плечи, потом передние лапы, а за ними и задние. А потом Луса неожиданно для себя полетела вниз. Она не успела даже как следует испугаться, как ударилась лапами об упругие ветки куста и кубарем покатилась по земле.

Луса вскочила и опрометью кинулась в ближайшую тень. Она помнила, что мама рассказывала о высокой стене, окружавшей все вольеры. А еще Аша говорила, что черные медведи могут ходить очень‑очень тихо. Луса вспомнила мамины уроки и бесшумно двинулась вперед, внимательно глядя себе под лапы.

Волны восторга и страха прокатывались по ее шкуре, морда дрожала. Сколько тут было новых запахов! А звуки, звуки… Со всех сторон слышалось рычание, сопение и хрюканье, к ним примешивались далекие звуки из мира плосколицых. В кромешной тьме нос и уши были намного полезнее глаз, поэтому Луса махнула лапой на зрение и полностью положилась на обоняние и слух.

На тропинке показались двое плосколицых. Они шли слишком тихо для плосколицых, но Луса издалека услышала низкое мурлыканье их голосов и ритмичный звук шагов. Она метнулась за высокую металлическую берлогу, из которой сильно пахло гнилью. Некоторые запахи показались голодной Лусе на редкость соблазнительными, и живот ее требовательно зарычал, требуя еды. К сожалению, у нее не было времени рыться в помойке.

Плосколицые прошли мимо, не заметив ее. Когда они скрылись из виду, Луса побежала дальше, стараясь ступать по земле и не скрести когтями по твердому покрытию дорожки. Вскоре она заметила впереди высокую Ограду. За ней тянулись высокие берлоги плосколицых, освещенные огненными шарами. Перед берлогами лежала широкая дорога, от которой ответвлялись более мелкие и узкие дорожки.

Луса покрутила головой во все стороны и принюхалась. Вокруг было столько запахов плосколицых, что прошла целая вечность, прежде чем Луса убедилась, что рядом никого нет и никто не крадется за ней следом. Тогда она подошла к ограде, взялась когтями за металлическую паутину и полезла вверх.

Она карабкалась и думала о медведях, которые оставались в вольере. Наверное, она больше никогда их не увидит, никогда не будет кувыркаться на песке вместе с Йогом, играть в охоту на дичь с Ашей или слушать рассказы Стеллы. Она больше никогда не услышит из‑за Ограды сварливое ворчание Ворчуна. Сердце у нее бешено заколотилось, лапы задрожали, и Луса крепче вцепилась в прутья, чтобы не свалиться. Правильно ли она поступает? Она покидает свою семью, своих лучших друзей, все, что знает и любит в жизни, ради слова, данного почти незнакомой медведице!

Но потом она подумала о Токло, который бродит сейчас где‑то в горах или в мертвом лесу, о котором рассказывала Ока. Она представила себе одинокого медвежонка, который думает, будто мама ненавидела его. Луса вспомнила последние слова Оки и поняла, что сделает все на свете, но сдержит свое обещание.

Когда она долезла до верха Ограды, тучи расступились и на небе показалась звезда Арктур. Луса приободрилась. Никто из ее семьи никогда не испытает таких приключений. Они проживут всю свою жизнь за одними и теми же стенами, среди одних и тех же деревьев, среди ненастоящих «гор». А Лусу ждут чудеса. Она отправляется открывать новый мир.

Ей было очень страшно, но Медвежья Хранительница смотрела на нее с высоты небес, и Луса знала, что никогда не будет одна.