Эмиль Дюркгейм: общество и функция

«Любить общество — значит, любить нечто вне нас и нечто внутри нас». Это слова Эмиля Дюркгейма(1858-1917), еще одного основоположника социологии. В столь любопытном высказывании (Durkheim, 1974; р. 55; 1-е изд. — 1924) мы обнаружи­ваем еще одно представление о человеческом обществе.

Структура: общество вне нас

Эмиль Дюркгейм обнаружил, что общество существует вне нас самих. Оно нечто большее, чем образующие его индивиды; живет своей собственной жизнью, кото­рая выходит за рамки нашего личного опыта. Общество существует задолго до на­шего рождения; формирует нас, пока мы живем, и остается после того, когда нас не станет. Образцы человеческого поведения — культурные нормы, ценности и убеж­дения — существуют в качестве устоявшихся структур и потому являются соци­альными фактами, которые обладают объективной реальностью, внешней по от­ношению к жизни индивидов.

Поскольку общество огромно, оно обладает силой направлять наши мысли и действия. Именно поэтому при изучении только человека (как поступают мно­гие психологи и биологи) никогда не удается уловить самую сущность челове­ческого переживания. Общество больше суммы его частей; оно существует как сложный организм, уходящий корнями в нашу коллективную жизнь. Третье­классники, решающие задачку; семья, собравшаяся за столом; люди, покорно ожидающие своей очереди в приемной врача, — все это примеры бесчисленных ситуаций со сходным строением, специально не относящимся ни к одному из их участников в отдельности.

Следовательно, общество, будучи созданным людьми, начинает жить собствен­ной жизнью и требует определенной меры повиновения от своих творцов. Реаль­ность его существования мы осознаем в течение жизни или когда сталкиваемся с соблазнами и ощущаем на себе давление моральных норм.

Функция: общество как система

Установив, что общество имеет структуру, Дюркгейм обратился к понятию функ­ции. Значение любого социального факта, объяснял он, больше, чем замечают люди в их повседневной жизни; социальные факты помогают обществу действовать как одно целое.

В качестве иллюстрации возьмем преступление. Конечно, оно доставляет лю­дям боль, приводит к утратам. Но Дюркгейм увидел и иное: преступление оказы­вается необходимым для продолжения жизни самого общества. Из главы 8 («Де-

криминальные, удается конструировать и защищать моральные принципы, бла­годаря чему наполняется целью и смыслом вся наша коллективная жизнь. На этом основании Дюркгейм отвергал уравнивание преступного с «патологичес­ким» и, напротив, считал, что преступность «нормальна», поскольку общество не может существовать без нее (Durkheim, 1964a, первое изд. — 1893; Durkheim, 1964b, 1-е изд. - 1895).

Личность: общество внутри нас

Дюркгейм утверждал, что общество пребывает не только «вне нас», но и «внутри нас». Иными словами, личность каждого человека формируется благодаря интер-нализации социальных фактов. Наши действия, мысли и чувства — наша человеч­ность — почерпнуты из общества, которое вскармливает нас. Оно также регулиру­ет и наше поведение посредством моральной дисциплины. Дюркгейм полагал, что по своей сути люди ненасытны и могут пасть жертвой своих желаний. «Чем боль­ше у человека есть, тем большего он хочет, ибо полученное удовлетворение не усмиряет, но лишь разжигает потребности» (Durkheim, 1966; р. 248, 1-е изд. — 1897). Общество, следовательно, дав нам жизнь, должно нас обуздывать.

Необходимость социальной регуляции иллюстрирует предпринятое Дюркгей-мом исследование самоубийства (Durkheim, 1966; 1-е изд. — 1897), описанное в гла­ве 1. Почему создается впечатление, будто рок-звезды — от Дженис Джоплин до Джима Моррисона и от Джимми Хендрикса до Курта Кобейна — столь располо­жены к саморазрушению? Дюркгейм дал ответ задолго до появления такой музы­ки: 100 лет назад, совсем как ныне, наибольшая частота самоубийств отмечалась среди наименее регулируемых категорий людей. Безграничная свобода, связанная с молодостью, богатством и славой, взимает высокую плату в виде риска соверше­ния самоубийства.

Современность и аномия

По сравнению с традиционными обществами современные налагают на людей меньше ограничений. Дюркгейм признавал преимущества такой свободы, однако предупреждал об усилении аномии — условий, при которых общество мало печет­ся о моральном облике индивидов. Тенденция, когда многие знаменитости «гибнут под бременем славы», хорошо иллюстрирует деструктивные эффекты аномии. Внезапная слава отрывает людей от семей и привычных дел, разрушает устоявши­еся ценности и нормы, а также лишает поддержки и регуляции действий со сторо­ны общества, что иногда приводит к фатальным последствиям. Поэтому, объясня­ет Дюркгейм, индивидуальные желания должны быть уравновешены социальны­ми требованиями и соответствующим руководством, — то равновесие, которое иногда трудно дается в современном мире.

Развивающиеся общества: разделение труда

Подобно Марксу и Веберу, Дюркгейм был очевидцем стремительной социальной трансформации Европы, происходившей в XIX в. Однако он по-своему осмыслил

164 Часть II. Основы общества

Глава 4. Общество 165

Как объяснял Дюркгейм, в доиндустриальных обществах традиция выступает в роли своеобразного цемента, который связывает людей. То, что он назвал коллек­тивным сознанием, настолько сильно, что общество мгновенно карает каждого, кто осмеливается усомниться в традиционном образе жизни. Чтобы обозначить соци­альные связи, которые основаны на общности мнений и моральных ценностей и силь­ны между членами доиндустриальных обществ, Дюркгейм использовал термин механическая солидарность. Она складывается благодаря сходству моральных принципов. Дюркгейм назвал такие связи механическими потому, что люди авто­матически испытывают чувство сопричастности друг другу.

В ходе индустриализации, продолжал Дюркгейм, механическая солидарность все больше и больше ослабевает, а люди перестают быть связанными традицией. Но это не означает, будто общество распадается. Современная жизнь порождает солидарность другого типа.

Такую интеграцию Дюркгейм назвал органической солидарностью, под ко­торой понимаются социальные связи, основанные на специализации и взаимозави­симости и сильные между членами индустриальных обществ. Там, где солидарность некогда основывалась на общности моральных принципов, теперь фундаментом вы­ступают различия между людьми. Это показывает, что специализированный труд в качестве водопроводчиков, консультантов, акушерок или преподавателей со­циологии заставляет людей опираться друг на друга, поскольку так необходи­мо сделать.

Следовательно, для Дюркгейма ключом к общественным изменениям служит возрастающее разделение труда, или специализация экономической деятельности. Макс Вебер говорил, что данный процесс оказывается необходимым для достиже­ния большей эффективности. Дюркгейм дополнил картину, показав, что в совре­менном обществе люди рассчитывают на десятки тысяч себе подобных — по боль­шей части совершенно незнакомых, чтобы приобрести нужные товары и услуги. То есть, являясь членами современного общества, мы все больше зависим от людей, которым доверяем все меньше и меньше. Зачем же нам стремиться к тем, кого мы едва знаем и чьи убеждения могут в корне отличаться от наших? Дюркгейм отве­чает: «Потому что нам не прожить без них».

Итак, современность в меньшей степени опирается на моральный консенсус и сильнее — на функциональную взаимозависимость. Такова своеобразная «дилемма Дюркгейма»: технологическая мощь и большая личная свобода приобретаются ценой упадка морали и возрастающего риска аномии.

Дюркгейма, как Маркса и Вебера, тревожил тот путь, по которому движется общество. Но из всех троих этот социолог был настроен наиболее оптимистично. Он превозносил свободу и право на частную жизнь, одновременно надеясь, что люди сумеют создать законы, регулирующие поведение.

Наконец, возможно ли понять информационную революцию с точки зрения Дюркгейма? Из материала врезки следует, что и он, и другие теоретики, упомяну­тые в этой главе, сумели бы пояснить особенности, порожденные компьютерной технологией.

ПРАКТИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ

Информационная революция: что сказали бы по ее поводу Дюркгейм и другие?

Новая технология стремительно изменяет облик нашего общества. Основоположники социо­логии, чьи идеи рассматривались в этой главе, живи они сейчас, были бы жадными наблю­дателями разворачивающихся событий. Представим на минуту те вопросы, касающиеся вли­яния компьютерной технологии на общество, которые могли бы возникнуть у Эмиля Дюрк­гейма, Макса Вебера и Карла Маркса.

Эмиль Дюркгейм, заострявший внимание на усиливающемся разделении труда в современном обществе, по-видимому, заинтересовался бы, возросла ли специализация в связи с распрост­ранением новой информационной технологии. Есть все основания думать, что это именно так. Поскольку электронная связь (допустим, благодаря веб-страницам) предоставляет любому желающему обширнейший рынок профессий (сейчас пользователями Интернета являются уже 400 млн человек), специализация усложняется, поскольку люди не привязаны к ограниченной географической области. Так, если большинство юристов из маленьких городов ведут общую практику, то адвокат информационной эпохи (независимо от места жительства) способен стать специалистом, например по семейному праву в сфере авторских прав, касающихся электрон­ных носителей. В нашу эпоху заметен стремительный рост уже не малого, а микробизнеса, от­личающегося высокой степенью специализации, охватывающего все сферы. Дюркгейм мог бы указать и на то, что Интернет грозит усугублением аномии. Отчасти это вызвано тем, что компьютеры изолируют людей, ослабляя личные связи. Кроме того, пред­лагая поток информации, мировая сеть не может помочь в смысле морального руководства и не позволяет вычленить сведения, являющиеся истинными или достойными познания. Макс Вебер считал, что современные общества имеют четкую форму благодаря рациональ­ному мировоззрению их членов, и лучшей иллюстрацией тому служит бюрократическая си­стема. Но продолжит ли бюрократия господствовать на социальной сцене в новом столетии? Возможно, нет: хотя организациям выгодно регулировать деятельность работников, выпол­няющих рутинные операции, обычные для индустриальной эры, в постиндустриальном мире многие виды трудовой деятельности требуют воображения. Возьмите такие профессии «но­вого века», как проектирование домов, сочинение музыки и сочинение компьютерных про­грамм. Необходимую при этом креативность нельзя регулировать так же, как, скажем, кон­вейерную сборку автомобилей. Наверно, именно поэтому многие высокотехнологические компании покончили с униформой и таймерами.

Наконец, как отнесся бы к информационной революции Карл Маркс? Поскольку тот считал индустриальную революцию классовой, которая позволила собственникам-промышленникам господствовать над обществом, он, вероятно, заинтересовался бы, не приобретает ли власть над нами новая символическая элита. Так, некоторые аналитики указывают, что кино- и теле­сценаристы, продюсеры и актеры располагают сегодня колоссальными состояниями, меж­дународным престижем и огромной властью (Lichter, Rothman & Lichter, 1990). Подобно тому как это было в прошлые десятилетия, люди, не имевшие нужных навыков работы на индуст­риальных предприятиях, оказывались внизу классовой системы, так и теперь не имеющие навыков работы с символами, наверняка превратятся в «низший класс». Дюркгейм, Вебер и Маркс позволили нам разобраться в специфике индустриальных обществ. По мере вовлеченности в постиндустриальный век поле деятельности для новых поколений социологов расширяется.

1 66 Часть II, Основы общества

Глава 4. Общество 167

Критическая оценка: четыре взгляда на общество

Эта глава началась с ряда важных вопросов об обществе. В завершении дадим крат­кие ответы на поставленные вопросы с четырех точек зрения.

Что сплачивает общества? Как существует такое сложное явление, как обще­ство? По мнению Ленски, его членов объединяет общая культура, хотя образцы различаются в зависимости от уровня технологического развития общества. Автор также указывает, что с усложнением технологии усиливается разделение общества, порождаемое углублением неравенства, хотя последнее несколько сокращается в результате индустриализации.

Маркс видел не единство, но социальное разделение, основанное на классовой принадлежности. С его точки зрения, элиты могут поддерживать навязанный мир, подлинное же социальное единство наступит лишь с утверждением кооперативно­го производства. По Веберу, членов общества объединяет мировоззрение. Если в прошлом людей сближала традиция, современные общества породили огромные рационалистичные организации, которые соединяют жизни людей. Наконец, Дюрк-гейм ставил во главу угла солидарность. Механической солидарности доиндустри-альных обществ, основанной на общих моральных принципах, он противопостав­лял органическую — современного общества, основанную на специализации.

Как изменились общества? Согласно модели социокультурной эволюции Лен­ски, общества отличаются друг от друга по технологии. Современное общество выдается своей колоссальной производительной мощью. Исторические различия в системах производства подчеркивал и Маркс, но он указывал на постоянное на­личие социального конфликта (за исключением, возможно, общества охотников и собирателей). По Марксу, современное общество отличается лишь тем, что такой конфликт выходит наружу. Вебер рассматривал изменения в зависимости от ми­ровоззрения людей. У членов доиндустриальных обществ был традиционный взгляд на мир, современным же людям свойственно рационалистическое мировоз­зрение. Наконец, согласно Дюркгейму, традиционные общества отличаются меха­нической солидарностью, основанной на сходстве моральных принципов. В инду­стриальных обществах господствует органическая солидарность, связанная с про­изводственной специализацией.

Почему общества изменяются? С точки зрения Ленски, социальное измене­ние — первейшее и главнейшее последствие технологических нововведений, кото­рые со временем приводят к изменению всего общества. Материалистический под­ход Маркса подает в качестве «двигателя истории» классовую борьбу, подталкива­ющую к революции и реорганизации. Вебер указывал на механизмы, посредством которых социальному изменению способствуют идеи. Он продемонстрировал, как конкретное мировоззрение, кальвинизм, содействовало индустриальной револю­ции, которая, в свою очередь, почти полностью изменила облик общества. Нако­нец, в качестве главного аспекта социального изменения Дюркгейм отмечал уси­ливающееся разделение труда.

Глубокие различия между этими четырьмя подходами не означают, будто ка­кой-то один из них абсолютно верен или ложен. Общество — сложный феномен,

Резюме