Глава 26. – Ты где пропадал? – накинулась Алекс на Мурада, едва тот закрыл за собой дверь

Триполи, ночь

– Ты где пропадал? – накинулась Алекс на Мурада, едва тот закрыл за собой дверь.

– Уже совсем поздно, почему ты до сих пор не спишь? Алекс сидела на кровати.

– Мне не спится.

Мурад молча смотрел на хозяйку.

– И дело не в том, что случилось прошлым вечером. – О, она не забудет тех чудесных минут, когда слилась в экстазе со своим любимым. Ибо то было не просто физическое слияние – это было слияние их сердец, их душ. Но в тот вечер Алекс не могла найти себе места от снедавшей ее неясной тревоги. – Что‑то должно случиться, – сказала она. – Если уже не случилось. – Мурад замялся. Алекс тут же вскочила: – Что такое? Ты что‑то узнал про Блэкуэлла, верно?

– Да. – И Мурад выпалил, словно кинулся в пропасть: – Блэкуэлл собирается сегодня вечером взорвать «Жемчужину»!

– Как?! – вскричала Алекс.

– Как слышала. Сначала он вроде бы собирался взорвать ее перед побегом – то есть через две недели. А когда стало известно об отставке Морриса, он решил сделать это немедленно. Сегодня ночью – точнее, в два часа.

Алекс окаменела. Ей пришлось сделать усилие, чтобы начать мыслить ясно. И тут же по всему телу пробежал возбужденный трепет. «О Господи!»

– Ну конечно! Какая же я глупая, что не догадалась сразу! Охрану уже подкупили, а «Жемчужину» все равно надо уничтожить… Мурад! Это же чудесно!

– Вот как?

– «Жемчужине» суждено быть взорванной так или иначе, Мурад, – внезапно став суровой, заверила пленница. – И в исторических хрониках указано, что она затонула и корсары не успели привести ее в Триполи. Я все еще не очень понимаю, почему это не случилось на море – то есть так, как было описано, – но в любом случае следующим летом Пребл атакует город с моря – а ведь если во флоте у паши будет такой корабль, как «Жемчужина», бой может закончиться совсем по‑иному!

– Ненавижу, когда ты заводишь речь про свои исторические книги, Алекс. Ненавижу, когда ты начинаешь говорить о будущем.

– Может, это оттого, что ты понемножку начинаешь мне верить, – ласково похлопала она его по руке.

– Может быть.

– Послушай, который час? – вдруг всполошилась Алекс.

– Что‑то около девяти.

Алекс кивнула. Она успеет присоединиться к Блэкуэллу! Она понимала, что лучше бы предоставить ему одному справиться с задуманным. Но разве она может стоять в стороне? Теперь, когда на ее глазах творится история? И что важнее – вдруг она ему понадобится?..

– Сегодня ночью ноги твоей не будет в городе, – отчеканил Мурад.

– Конечно, – пробормотала Алекс.

– Я не шучу.

– Я понимаю. Ты тоже встревожен. Почему?

– Потому что, кроме меня, никому не пришло в голову подумать о последствиях, – невозмутимо сказал раб. От этого тона по спине Алекс побежал холодок.

– Не понимаю.

– Еще бы, – мрачно ухмыльнулся Мурад. – Ведь паша придет в ярость. И никогда в жизни не оставит такую выходку безнаказанной.

– О Боже! Что он сделает? Что случится с Блэкуэллом?!

Мурад промолчал.

Алекс казалось, что сердце ее вот‑вот выскочит из груди. Мысли метались в голове. Ведь если продолжать рассуждать в том же духе – в книгах по истории уже не оставалось ни слова правды. Предполагалось, что Блэкуэлла казнят по приказу паши за связь с его невесткой летом 1804 года. А что, если перемены продолжаются? Что, если Блэкуэлла казнят летом 1803 года – за взрыв «Жемчужины»?.. Что, если сейчас, сию минуту решается его судьба?!

– Алекс, – говорил Мурад. – Его судьба в руках Провидения. Не тебе ее менять!

Алекс ничего не ответила.

Их было шестеро. Они стояли около боковой двери и ждали. Часовой открыл замок. Они выскользнули в узкий проулок. Стражник дождался и тут же закрыл дверь, но не стал запирать ее.

В небе сияли крупные южные заезды. Заговорщикам не нужны были факелы. Все они были вооружены кинжалами, капитан с Таббсом – пистолетами, а двое несли бомбы, изготовленные из украденного в каменоломне пороха, с фитилями, которыми снабдил их Куисанд. Словно призраки, моряки бесшумно миновали погруженный в сон дворец и заспешили дальше по городу.

Вот и гавань – оголенные мачты гигантскими иглами втыкались в бархатный небосвод. На выходе из гавани – там, где на конце мола стояла крепость, – виднелся трехцветный триполитанский флаг с полумесяцем. А чуть подальше можно было различить силуэт корабля. Один из моряков приглушенно вскрикнул.

– Тсс, – прошипел Ксавье. Его товарищи невольно замедлили шаги. Все как один уставились на море.

– Господи, да ведь это американский корабль! – не веря своим глазам, прошептал Таббс.

– Это «Лисица». Она вернулась, – неохотно подтвердил Блэкуэлл.

– Капитан, надо найти способ связаться с ними! – нетерпеливо воскликнул Аллен. – И вовсе ни к чему будет возвращаться в ту преисподнюю!

Видно было, как молодого моряка колотит дрожь от волнения. Ксавье повернулся к нему и возразил:

– Аллен, сегодня ночью нам предстоит одна задача – уничтожить «Жемчужину». О побеге подумаем потом.

– Но, капитан…

– А ну‑ка поторопись, Аллен, а не то я сам с тобой разберусь, – сурово оборвал его Таббс, хлопнув по спине.

У Аллена вытянулось лицо. Глаз потухли. Остальные моряки переминались и шептались за его спиной, не в силах оторвать взгляды от маячившего на горизонте судна.

– Вперед! – приказал Ксавье.

Вскоре они были на причале и спрятались за бочками, нестерпимо вонявшими тухлыми овощами. Неподалеку покачивалась на легких волнах «Жемчужина». Ее сторожили шестеро вооруженных до зубов янычар. Судя по доносившимся до Ксавье выкрикам, турки увлеченно играли в кости.

Ксавье знал, что столкнется со стражей, и успел подготовиться. Пороховые заряды и фитили были завернуты в кожу и плотно связаны. Блэкуэлл с Таббсом отдали товарищам пистолеты и скинули шаровары.

– Удачи вам, капитан, Таббс, – шепнул квартирмейстер Бенедикт.

Ксавье с Таббсом отделились от остальных, наблюдавших за часовыми и готовых напасть на них в случае, если их обнаружат. Блэкуэлл бесшумно скользнул в воду, Таббс – следом. Он передал первому помощнику одну из бомб. И оба поплыли вперед. Вскоре они оказались возле того места, где расположились турки‑часовые.

Дворцовый сад был темен и пуст в этот час. Застывший неподвижно человек кого‑то ждал. И как только заметил рослую лохматую фигуру, пошел навстречу. Вновь пришедший остановился.

– Они вышли из «парилки», – сообщил Кадар.

Джовар улыбнулся.

Алекс не находила себе места. В эти минуты Блэкуэлл с моряками наверняка уже вышли из тюрьмы – может, добрались до пристани. Но удалось ли им выбраться в город незамеченными? О, Алекс вдоволь наслышалась о двуличии и вероломстве мусульман. А если их все‑таки не заметили, как они проберутся по темному городу? Найдут ли путь в гавань? Она пообещала Мураду не вмешиваться.

Но не собиралась держать слово. Сейчас на карту поставлена жизнь Блэкуэлла. Разве может она сидеть у себя в спальне, во дворце? Разве может она не кинуться на помощь? Что, если у него ничего не получится? Что, если она может пригодиться там, в гавани?

Алекс не знала деталей операции, и это играло против нее: теперь, чтобы помочь, придется вмешиваться в действия Блэкуэлла. Хотя, с другой стороны, она была женщиной двадцатого века, военным историком. Ей не составляло большого труда разгадать план заговорщиков.

Скорее всего кто‑то из экипажа проберется на корабль, разместит там пороховые заряды и взорвет их.

Алекс боялась, что турки перехватят Ксавье, пока он будет плыть к «Жемчужине» или на борту. То, что он сам будет среди тех, кто должен подложить бомбы, не вызывало сомнений. А если порох промокнет и не взорвется? Алекс относилась к этим древним кожам с большим недоверием. А ведь от их надежности зависел успех всей операции.

Она вытащила из шкафа бедуинский наряд. Она больше не могла сидеть сложа руки. Сердце сжималось от тревожных предчувствий. От радостного возбуждения не осталось и следа. Ее долг – помочь Блэкуэллу. Под складками бурнуса Алекс спрятала свою старую поясную сумку.

Она чуть не позвала с собой Мурада. Но тут же сообразила, что на этот раз он откажется повиноваться – больше того, не пустит ее. И она промолчала.

У входа в сад Алекс оглянулась. Белый бурнус был очень хорошо виден в ночи. Однако выбирать не приходилось. Пленница проскочила в сад. У кустов, прикрывавших вход в потайной коридор, она еще раз оглянулась. Ночь казалась не слишком темной. В саду не было ни души.

Прокравшись сквозь кусты, Алекс нащупала медное кольцо на двери и потянула. В голове мелькнула мысль, что стоит оставить дверь открытой – на случай, если придется спасаться бегством. Несмотря на взвинченные нервы, она по мере сил старалась вести себя предусмотрительно.

Осторожно спрыгнув в коридор, который был ниже метра на полтора, Алекс помчалась вперед.

Вскоре она уже стояла за дворцовой стеной. Оказывается, выйти из дворца одной, без верного Мурада, – совсем иное дело. Ее трясло от страха.

И она побежала. Она мчалась по темному, спящему городу, не обращая внимания на то, что камни мостовой в кровь изранили босые ноги. Когда Алекс добралась до гавани, она еле дышала. И сразу же увидела «Жемчужину».

Как всегда, корабль поразил ее своей красотой. Сама мысль об уничтожении столь совершенного, столь элегантного и законченного творения человеческих рук казалась кощунством. И все же это было неизбежно. Такое грозное оружие не должно попасть в лапы паши. Алекс подумала, как больно, наверное, Блэкуэллу взрывать красавец корабль.

И тут вдали, за молом, она заметила американский крейсер. Алекс не поверила своим глазам. И помолилась, чтобы это было добрым знаком. А потом снова обратила внимание на «Жемчужину». На палубе не было видно ни души.

Внизу, на пристани, часовые вовсю резались в кости – убивали время запрещенным для мусульман способом. Алекс еще раз ощупала сумку на поясе – на месте ли приготовленная ею смесь из серы, селитры и угля.

Пригнувшись, Алекс проскочила через открытое место в закоулки судоходного дока, где стоял на ремонте одномачтовый рыбацкий корабль. Задыхаясь, она упала на колени. И тут наконец заметила их.

На борт «Жемчужины» скользнули две темные фигуры.

Ксавье на миг замер, уцепившись за корабельные снасти и сжимая в зубах сверток с бомбой. Тишина. Тогда он перелез через борт и распластался на палубе, переводя дух.

Справа от него рухнул Таббс со своей бомбой. Встав на колени, Ксавье торопливо развернул пакет.

Таббс сделал то же самое.

Алекс больше не видела заговорщиков. Но она знала, что произойдет дальше, как будто была одним из смельчаков. Один направится на нос, другой – на корму, и оба подожгут заряды. Их уже не остановят, даже если увидят.

«Ах, черт побери!» – пронеслось в голове у Алекс. Снова накатила волна страха, пересохло во рту. И все же она выскочила на открытое место, добежала до привязанной к причалу лодки. Она знала, что ее никто не видит. Но на бегу она неловко наступила на камень, который с шумом покатился по доскам. В ночной тишине этот звук был подобен грому.

Один из турок что‑то выкрикнул, и все насторожились, прислушиваясь.

Алекс вцепилась в борт лодки, от испуга она даже не смела открыть глаза.

– А это что за чертовщина? – прошептал один из матросов Ксавье, вглядываясь в темноту.

– Не знаю – и знать не желаю, – пробормотал Аллен. – Пропади все пропадом, парни, плюньте вы на капитана и на его проклятую «Жемчужину»! До «Лисицы» – рукой подать! Я знаю, мы запросто туда доплывем!

– Никуда ты не поплывешь! – На плечо молодого матроса опустилась тяжелая рука Бенедикта.

У Алекс разрывалось сердце. В ушах гудело. Как, скажите на милость, ей добраться до «Жемчужины», чтобы помочь Блэкуэллу?! О том, чтобы кинуться вплавь, не могло быть и речи – ей нельзя мокнуть! Оставался один способ – проскочить по причалу так, чтобы не заметили часовые. Но сейчас это было абсолютно невозможно.

Нужно придумать отвлекающий маневр.

Четверо моряков, затаив дыхание, лежали за бочками. И хотя на палубе «Жемчужины» нельзя было различить никакого движения, они знали, что Таббс орудует на носу, а капитан – на корме. Турки давно успокоились и вернулись к игре. Но кто‑то – судя по всему, араб – затаился за лодкой, причаленной напротив брига.

– Наверное, это тот раб, Мурад, – выдохнул в ухо соседу Бенедикт.

Не успели последние слова сорваться с губ квартирмейстера, как Аллен неожиданно вскочил во весь рост и кинулся к воде.

Бенедикт тоже вскочил, понимая, что случилось непоправимое. Двое оставшихся матросов хотели подняться следом, но тут квартирмейстер упал обратно и крикнул «Ложись!» своим подчиненным. Пистолет он держал наготове.

Турки заметили Аллена, закричали. Размахивая ятаганами, часовые пустились в погоню. Аллен прыгнул в воду и поплыл.

Алекс тут же выскочила из‑за лодки и вскарабкалась на борт «Жемчужины».

– Господи Иисусе! – прошептал Бенедикт. – Что за дьявольщина здесь творится?!