Психология в жизни. То, что для внутреннего мира человека страшно и гибельно, – это отсутствие ощущений, сенсорный «голод» (от лат

Если ощущений мало

То, что для внутреннего мира человека страшно и гибельно, – это отсутствие ощущений, сенсорный «голод» (от лат. «сенсус» – «ощущение»). Можно также говорить о зрительном голоде, о слуховом голоде.

Во время подготовки к полетам космонавты проходят испытания в специальных звукоизолированных камерах. Вот, например, что пишет Береговой, вспоминая эти эксперименты: «Я узнал лишь одно, что тишина не только простое отсутствие шумов и звуков; тишина – это одно из свойств существующей материи, свойство, которое может убивать». А еще один испытуемый сказал, что тишина была громкой, как нож, ударяющий в барабанную перепонку.

Зимовщики после длительного санного перехода через Белое Безмолвие обязательно прежде всего смотрят три-четыре фильма, пока не насытят свой зрительный голод.

Вот как, оказывается, необходим мозгу полноводный поток информации, как важны для внутреннего мира ощущения и восприятия! Человек может прожить без еды несколько суток достаточно легко, а вот если его лишить сразу всех ощущений, лишить информации, перекрыть органы чувств – он испытывает сильнейшие неприятные переживания, его терзают галлюцинации.

Некоторые возможности нашего внутреннего мира

Мы говорили о том, что ресурсы человеческого мозга используются пока еще с низким коэффициентом полезного действия. А были ли люди, которые могли все-таки применять свою память с очень высокой эффективностью? Такие люди и были, и есть.

Великолепную зрительную память имели многие художники, писатели. Например, об известном французском рисовальщике Гюставе Доре рассказывают такую историю. Издатель однажды поручил ему сделать рисунок с фотографии какого-то альпийского пейзажа. Доре ушел, забыв взять с собой фотографию. Но на следующий день он принес совершенно точную копию. Отличной музыкальной памятью обладал Моцарт. К примеру, как-то он удивил Папу Римского, воспроизведя славившуюся сложностью партитуры папскую литургию, услышанную им лишь однажды.

Обратимся к современности. Академик Иоффе по памяти пользовался таблицей логарифмов. Потрясающей кратковременной, точнее, оперативной памятью обладают некоторые люди, которых называют чудо-счетчиками. Например, Игорь Шелушков, инженер из Нижнего Новгорода, по сообщениям прессы, мог, прослушав стихотворение, назвать в нем число букв, а кроме того, умел производить в течение нескольких секунд головокружительные операции с огромными числами.

«Что и требовалось доказать! – может воскликнуть кто-нибудь из учеников, узнав все это. – Все талантливые люди наделены от природы изумительной памятью. А на моей персоне действительно можно поставить жирный крест. Гения из меня не выйдет, поскольку памяти у меня ни на полтинник. И умным меня считать нельзя».

Не стоит спешить с такими суждениями.

Во-первых, и среди великих – и, несомненно, умных – людей встречались индивиды со слабой памятью. Например, Фарадей не мог обойтись без всевозможных записей и заметок. Среди пожилых ученых часто можно встретить людей, отличающихся так называемой академической рассеянностью. Они забывают порой многие элементарные вещи: свой домашний адрес, имя знакомого. Впрочем, это объясняется их высокой сосредоточенностью на научных проблемах.

Во-вторых, память и ум – не одно и то же. Можно иметь отличную память и оставаться глупым человеком.

А в-третьих, если с умом заняться своей памятью, то ее можно с успехом развить (и в результате, кстати, развить свои умственные способности).