Причина и следствие

Старейшей проблемой философии является проблема причи­ны и следствия. В отличие от проблем подлинности бытия и субъективного бытия, занимающих высокое место в некоторых философских системах и неизвестных другим мелким системам, или в отличие от проблемы потенции и действия, играющей важ­ную роль в философии Аристотеля, или в отличие от проблемы устойчивости и изменчивости, нашедшей подобающее место в философии Садр ал-мута'аллихина, проблема причины и след­ствия упоминается в любой философской системе.

«Причинность» есть вид связи между двумя вещами, одну из которых называем причиной, а другую - следствием. Но причинно-следственная связь есть вид чрезвычайно глубокой связи. Связь причины и следствия состоит в том, что причина есть создатель следствия. То, что следствие получает от бытия, ~ это полнота и реальность его бытия. Поэтому если нет причи-ны, нет и следствия. Мы не знаем такую связь в других отношениях, чтобы если одна из двух сторон связи отсутствовала, то не существовала бы и другая сторона. Поэтому потребность следствия в причине - это самая сильная потребность, потребность в основе бытия. Поэтому если мы хотим дать определение причины, то должны сказать: «Причина есть то, в чем след­ствие нуждается в своем бытии».

Одна из проблем причины и следствия состоит в том, что каждое явление есть следствие и любое следствие нуждается в причине. Следовательно, любое явление нуждается в причине, т.е. если нечто в своей сущности не есть само бытие и бы­тие стало его акцидентом, проявившись в нем, то это произош­ло в результате действия некоего фактора, называемого причи­ной. Стало быть, ни одно явление не происходит без причины. Гипотеза, противоположная этой теории, состоит в том, что пред­полагается, что какое-то явление может появиться без причи­ны. Эта гипотеза называется «неожиданностью» и «случай­ностью». Философия принимает принцип причинности и усиленно отрицает теорию «неожиданности» и «случайности».

Идея о том, что любое явление есть следствие и нуждается в причине, представляет собой предмет согласия философов и мутакаллимов. Однако мутакаллимы подобное явление интер­претируют как «возникшее», а философы - как «возможное», т.е. мутакаллимы говорят, что любое «возникшее» есть след­ствие и нуждается в причине, а философы говорят, что любое «возможное» является следствием и нуждается в причине. Эти две различных интерпретации дают различные результаты, на что мы указали при обсуждении проблемы возникшего и изна­чального.

Другая проблема причины и следствия состоит в том, что каждая причина порождает только особое следствие, а не лю­бое следствие, и каждое следствие проистекает только от осо­бой причины, а не от любой причины. Другими словами, между сущими мира существуют особые зависимости. Поэтому не каждая вещь может стать источником любой вещи и не каждая вещь может происходить от любой вещи. Мы в своих простых опытах твердо убеждены в той истине, что прием пищи есть причина сытости, питьё воды - причина утоления жажды, уче­ние уроков - причина грамотности. Поэтому если мы хотим до­стичь названные следствия, то прибегаем к их особым причи­нам. Для насыщения мы никогда не прибегаем к питью воды или к изучению уроков, а для приобретения грамотности не счи­таем достаточным прием пищи.

Философия доказывает; что среди всех проистекающих в мире явлений существует подобная неоспоримая связь, и изла­гает эту идею в следующем выражении:

Между любой причиной и ее следствием господству­ют особая связь и отношение, которых между другой при­чиной и следствием нет.

Этот принцип является важнейшим принципом, который, по нашему мнению, устанавливает порядок в мире и представляет мир в нашем мышлении не в форме совокупности хаоса, в кото­ром ни одна вещь не есть условие другой вещи, а в форме нала­женной и упорядоченной системы, каждая часть которой имеет свое особое место и ни одна ее часть не может занять места другой.

Другой аспект проблемы причины и следствия состоит в том, что в философии Аристотеля причина имеет четыре вида: дей­ствующая причина, целевая причина, материальная причина, фор­мальная причина. В отношении созданных человеком вещей эти четыре причины - истинны наилучшим способом. Например, если будем строить дом, строитель и его действия суть дей­ствующая причина, проживание в том доме — целевая причина, строительный материал для дома — материальная причина, фи­гура строительства, соответствующая жилищу, а не складу, к примеру, или бане, или мечети, - формальная причина.

С точки зрения Аристотеля, любое природное явление, на­пример, и некий камень, и некое растение, и некий человек, в точности обладают этими четырьмя причинами.

К числу проблем причины и следствия относится то, что при­чина в терминологии ученых-естествоведов, т.е. в терминоло­гии естествознания, немного отличается от терминологии ме­тафизики и метафизиков. С точки зрения метафизики, теперь называемой нами философией, причина - это производитель бытия, т.е. философы причиной другой вещи называют ту вещь, которая является производителем этой другой вещи. Иначе они

не называли бы ее причиной. Иногда они ее называют «готовя­щей». Но ученые-естествоведы даже в случае, когда связь между двумя вещами является исключительно связью между побуж­дением и движением, пользуются словом «причина». Поэтому в терминологии ученых-естествоведов строитель есть причина дома, ибо строитель при посредстве ряда передвижений и пере­мещений наконец стал источником строительства некоего дома. Но ученые-теологи никогда не считают строителя причиной дома, ибо строитель не создатель дома, потому что материалы дома ранее существовали и дело строителя сводилось только к тому, чтобы придать им строй. А также отец и мать, в соответ­ствии с терминологией ученых-естествоведов, по отношению к своему ребенку считаются причинами. Но в соответствии с терминологией философов они называются «предпосылками», «готовящими» и «исполнителями», т.е. не считаются причиной.

Другая проблема в отношении причины и следствия состоит в том, что цепь причин (конечно же, причин по терминологии философов, а не ученых-естествоведов, т.е. причин бытия, а не причин движения) конечна, и невозможно, чтобы она была бес­конечной, т.е. если бытие некоей вещи исходит из некоей причи­ны и обусловлено ею, если эта причина также обусловлена дру­гой причиной, если и эта причина обусловлена другой причиной, то могут быть тысячи, миллионы и миллиарды причин и след­ствий; каждая причинно-следственная связь подобным образом будет исходить от другой и идти вверх, но в конце концов они завершаются причиной, которая существует по своей сущности, а не по какой-то другой причине, ибо цепь бесконечных причин­ных связей невозможна. Философы выстраивают множество доказательств о невозможности непрерывных бесконечных при­чин. Они, облегчая это выражение, говорят: непрерывность при­чин невозможна. Еще более облегчая выражение, они говорят: непрерывность невозможна, - имея, конечно, в виду, что непре­рывность бесконечных причин невозможна.

Слово «тасалсул» (непрерывность) восходит к корню «силсила», означающему «цепь». Следовательно, «тасалсул» (непре­рывность) означает становление бесконечных причин цепью. Философы систему и порядок причин и следствий уподобили зве­ньям цепи, по порядку идущим друг за другом.

УРОК ДЕСЯТЫЙ