Эстетическая система русского акмеизма. Поэтический стиль О.Мандельштама

Акмеизм (от греч. akme — высшая степень чего-либо, расцвет, зрелость, вершина, остриё) — одно из модернистских течений в русской поэзии 1910-х годов, сформировавшееся как реакция на крайности символизма.

Высшей точкой в иерархии ценностей для них

· была культура, тождественная общечеловеческой памяти. Поэтому столь часты у акмеистов обращения к мифологическим сюжетам и образам.

· Если символисты в своем творчестве ориентировались на музыку, то акмеисты — на пространственные искусства: архитектуру, скульптуру, живопись.

· Тяготение к трехмерному миру выразилось в увлечении акмеистов предметностью: красочная, порой экзотическая деталь могла использоваться с чисто живописной целью. То есть

· «преодоление» символизма происходило не столько в сфере общих идей, сколько в области поэтической стилистики. В этом смысле акмеизм был столь же концептуален, как и символизм, и в этом отношении они, несомненно, находятся в преемственной связи.

Противопоставляя себя символизму, акмеисты провозглашали

· высокую самоценность земного, здешнего мира, ею красок и форм

· Итак, одна из первых заповедей акмеистов — поклонение Земле, Солнцу, Природе.

· Из нее следует вторая, близкая к ней: утверждение первобытного начала в человеке, прославление его противостояния природе.

· Каждый из акмеистов считал своим долгом прославить первочеловека — Адама.Адам встречается в поэзии Гумилева то в образе экзотического конквистадора, покорителя морей («Путешествие в Китай»), то в образе белого завоевателя, сверхчеловека

В самом начале пути некоторые представители нового течения даже предлагали назвать его — адамизмом.

Третья заповедь акмеистов также соотносится с первыми двумя: утверждение крайнего индивидуализма связано с образом человека, который оторван от родины, это тот, «кто дерзает, кто ищет, кому опостылели страны отцов

Как и символисты, акмеисты не избежали влияния модных философских учений и одно из них — экзистенциализм — о бесперспективности революционной борьбы и нравственного усовершенствования человека

Магом стиха называли Осипа Мандельштама.

· Он постоянно стремился к тому, чтобы в русскую поэтическую речь привнести эллинскую языковую стихию. А. Ахматова и О. Мандельштам составляли в среде акмеистов одну поэтическую пару.

Формируются эстетические взгляды поэта:

· он утверждает первостепенность искусства в жизни и его превосходство над действительностью

·. У него свои представления о прекрасном и возвышенном.

Мандельштам рано начал писать стихи. Первые его поэтические опыты относятся к 1905–1906 годам. Вопреки воле родителей, весьма неодобрительно относившихся к начинаниям сына, юный поэт отстоял свою творческую независимость и уже в 1910 году опубликовал первые вещи — "Невыразимая печаль…", "Дано мне тело — что мне делать с ним…" (1909), "Медлительнее снежный улей…" и "Silentium"(1910) — в журнале "Аполлон".

· У молодого Мандельштама образы носят, однако, еще бесплотный характер и достаточно зыбки.

· Грань между действительным и мнимым, реальным и ирреальным стирается.

· Юный поэт верит в заклинательность слова, носящего магическое звучание.

Одной из характерных особенностей поэтики Мандельштама является усвоенная им предметность и вещественность. Отмеченная предметность наиболее рельефно сказывается в таких стихах Мандельштама 1910–х годов, как "В огромном омуте прозрачно и темно…", "Как тень внезапных облаков…", " Как кони медленно ступают…", Можно отметить такие его поэтические образы, как

Также в стихах проявляется еще одна интересная примета поэтики Мандельштама. Он склонен наделять предметы ощутимым весом, тяжестью. Поэт чуток к фактуре вещи, ее материалу, ее плотности: "чтоб мрамор сахарный толочь", "мазные сливки", "застыла тоненькая сетка", художник свой рисунок "выводит на стеклянной тверди". Не в этом ли интересе к тяжести и материалу коренится пристрастие Мандельштама к мотиву камня? Поэт редко употребляет само слово "камень", но мы постоянно чувствуем этот строительный материал. И при раскрытии темы творчества поэт говорит о преодолении "тяжести недоброй", обретении легкости для дерзновенного полета мысли, вдохновения. Поэтому наряду с камнем он поэтизирует мир идей, музыку, а в безграничном пространстве — небо и звезды.Также стоит отметить, что параллельно с данной тематикой в поэзии Мандельштама вызревает особая тема. Речь идет о частых в его творчестве образах архитектуры. Очень интересны его стихи о Софийском соборе в Константинополе, о сооружениях античности, о Соборе Парижской Богоматери ("Notre Dame"), об Адмиралтействе. Это произведения о каменных шедеврах, стихи философского и историко–культурного содержания. Однако в стихах поэта жизнь предстает во всем богатстве физических и духовных проявлений. Поэтому для него равно прекрасны и ветер, играющий косматой тучей, и "тонкий луч на скатерти измятой", и крылатая чайка в ее полете, и "невыразимая печаль" героя.

Сопрягать образы мировой культуры и явления жизни Мандельштаму помогает ассоциативное мышление, многочисленные ряды предметов, наименований, признаков, цепочки связей, создаваемые его и нашим воображениемСтихотворение "петербургские строфы"

. В произведениях поэта живет чувство безотчетного страха, дурных предвестий, возможной катастрофы. Однако, преодолевая эти настроения, поэт намечает и развивает тему поединка творца и тирана. Эта тема завуалированно звучит в стихотворении "Я с дымящей лучиной вхожу..", где рисуется образ "шестипалой неправды", которая ассоциировалась со Сталиным. Лирический герой знает, что ждет его, он приготовлен к самому худшему: мгновенному поеданию или ссылке в сибирские степи, "где течет Енисей". Думая о своем, поэт все чаще выходит к общему, современному. В стихотворении "Холодная весна. Бесхлебный робкий Крым…" уже говорится о злободневных кровоточащих ранах родной страны и ее народа. "Помоги, Господь, эту ночь прожить", — молит он за свою и чужие жизни в этом гиблом месте, из которого надо бежать, чтобы "нас никто не отыскал" ("Мы с тобой на кухне посидим…").

Мандельштам стал очередной жертвой времени именно потому, что он жил в пору "сумерек свободы". Справедливо утверждение поэта, что его нельзя "от века оторвать". Своих читателей и самого себя он заверял: "Я должен жить, хотя я дважды умер".