Поэтический мир Сологуба. Анализ стихотворения

Федор Сологуб — псевдоним поэта.

Его настоящее имя — Федор Кузьмич Тетерников.

• Родился 17 февраля 1863 года в Санкт-Петербурге в семье портного Кузьмы Афанасьевича Тетерникова.
• Свой поэтический дар Фёдор ощутил в возрасте двенадцати лет, а первые дошедшие до нас законченные стихотворения датируются 1878 годом. В 1878 году Фёдор Тетерников поступил в Санкт-Петербургский Учительский институт.
• В последний год учёбы была начата поэма «Одиночество», такая же масштабная по своей идее, и также имевшая автобиографические мотивы. Посвящалась она Н. Некрасову. Герой поэмы — юноша, умирающий от болезни, живущий одиноко и безучастно, ничего не добившийся, хотя мечтавший о подвиге, но отдавший самого себя порокам: странным образом в одном лице были соединены мечтатель, могущий быть подвижником, и эгоист-эстет, презирающий толпу.
• Так в гражданскую тематику проникают элементы эротического и болезненного, столь характерные для будущего русского декадентства.
• После окончания института он проводит 10 лет в провинции, работая школьным учителем.
• Первой же публикацией стала басня «Лисица и ёж», напечатанная в детском журнале «Весна» 28 января 1884 года за подписью «Терников»; эта дата стала началом литературной деятельности Фёдора Сологуба.
• . Отличительной чертой его поэзии был уход от гражданственности, характерной для того времени. Многие его стихи были написаны на бытовые темы,

B 1896 году выходят первые три книги Фёдора Сологуба:

· «Стихи, книга первая»,

· роман «Тяжёлые сны» и

· «Тени» — объединённый сборник рассказов и второй книги стихов.

Все три книги Сологуб издал сам по тем временам, тиражом; также самому пришлось заниматься их распространением.

«Тяжелые сны» - Образы и структура стихов принадлежали уже к другому периоду русской литературы — эпохе модернизма, при этом их внешняя предельная простота, без изощрённых метафор и описаний, существенно выделяли Сологуба и среди поэтов его направления.

Лишённая «декадентской» вычурности, его поэзия вскоре оказалась даже вполне пристойной для традиционных журналов.

Первая книга стихов это чистая лирика: переживания природы в её ясной и тихой красоте, в которою порою проникает авторская горечь и тоска.

• Не природа как таковая интересна Сологубу-поэту, — его волнует связанное с нею таинство претворения мечты в творение.
• Но ясные и мягкие пейзажи Сологуба и его грёзы вдруг темнеют, уступая место тоскливым, «больным томлениям»

Стихи Сологуба производят сильное впечатление своей противоречивостью:

• они – стихи смерти.
• Автор делает попытку соединить живое и мертвое.
• Стихи сжаты, просты, торжественны, зловещи.
• Единственный земной, но светлый и милый сердцу поэта образ — Россия, вчерашняя и будущая.
• Сологуб провидит перемены и, кажется, даже приветствует их. Но когда они происходят в реальной действительности, то становятся неизбежно повседневным злом.
• Сологуб любит детей («блаженно-невинные»).
• Но очень часто это самое детское и доброе в его стихах умирает.
• Сологуб окружен нечистой силой («вьются кругом серые недотыкомки»). В трудные минуты он может в стихах обращаться к дьяволу.
• Ему нужна боль, своя или чужая, - боль, соединенная с любовью.
• Боль – искупление наслаждений для Сологуба.
• Часто в стихотворения Сологуба встречается образ матери, любимой и любящей, но мучащей сына.

Поэзия Сологуба значима как акт самосознания. Речь идет о конституировании личного факта, превращении его в факт художественный.

• Исходя из этого, слово понимается как воплощенный поступок.
• При этом принимается во внимание, что текст, как личность «другого», существует независимо от автора.
• Автор рассматривается как один из субъектов отношения, упускающий или намеренно теряющий некоторые смысловые модусы текста, то есть причастный акту «непрямого говорения».

Анализ стихотворения "Не трогай в темноте"...

Это стихотворение одно из наиболее мистических произведений Фёдора Сологуба. Каждая его строчка пронизана страхом и ужасом перед чем-то неведомым, враждебным человеку. Этот страх перед жизнью, вернее, перед её непредсказуемостью, невозможностью найти точку опоры и постоянным погружением в какую-то трясину, в которой задыхаешься, но и вырваться из неё невозможно. И чувства загнанного в угол человека, оказавшегося лицом к лицу с бесплотными обитателями этого мира, удалось поэту с невероятной достоверностью передать в этом стихотворении. «Не трогай в темноте» — это призыв, обращение к читателю с просьбой: «не трогай в темноте того, что незнакомо». Читателю только по намёкам, столь характерным для символистов, остаётся догадываться, что же это за существа. Каждый раз они называются в третьем лице: «те, кому привольно дома»; «кто с ними был хоть раз»; «он»; «она». Единственная конкретная характеристика этих существ — нежить. Но что это за нежить? Как она выглядит? Откуда взялась?

А что она потом

Затеет? Мучить? Нежить?

Это неведомое существо само решает, что ему делать с человеком, который полностью оказывается в его власти. Может, оно пришло поиграть с ним, довести до смертного ужаса, а может, и соблазнить, что встречалось уже в лирике Ф. Сологуба. Сологубовская нежить почему-то «испуганная», хотя, казалось бы, ей нечего бояться (ночь, человек, замирающий от страха перед ней), но поэт даёт именно такой эпитет слову «нежить». Невольно приходит в голову мысль, что нежить не настолько всесильна, какой видится в темноте ночного ужаса, что она и сама боится чего-то — света.

Поэту всё же удаётся убедить нас в искренности этого предупреждения посредством «магии слов». И уже за нами остаётся право выбора: увидеть ли в этом предупреждении лишь бесплотные фантазии лирического героя, уловить ли в нём насмешку человека, со стороны глядящего на нас, более мудрого, потому способного увидеть всю зыбкость земного существования, или же поверить в искренность этих слов. Единственное, что несомненно: «Не трогай в темноте...», мистическое, завораживающее, пугающее и притягивающее, вобрало в себя многие мотивы поэзии Ф. Сологуба, в нём причудливо отразилось мироощущение поэта, не менее загадочного и удивительного.

19.

эволюция творчества Брюсова.

Среди представителей русского символизма Брюсов, наверное, один из самых «незабытых» – только у него и Блока есть вышедшие в советский период собрания сочинений. Жизнь и творчество поэта также вряд ли можно отнести к числу «белых пятен»: специальность «брюсовед» всеми признана (в отличие, например, от «сологубоведа» или «анненсковеда»). Кстати, критерием выделения Брюсова и Блока из числа других символистов зачастую становится именно их конечный отход от символизма: «Брюсов часто прибегает к символу, но символизм не становится у него всеобъемлющим принципом стиля».

. Как поэта, многие ставили его ниже Блока, Сологуба, Бальмонта, – но они были менее литераторами, чем Брюсов. К тому же никого не заботил так остро вопрос о занимаемом ими месте в литературе. Брюсову же хотелось создать движение и стать во главе его.

Эти три сборника дали возможность критике заговорить о появлении в России настоящего русского символизма, а впоследствии выяснилось, что автором почти всех стихотворений был Брюсов, замаскировавший себя псевдонимами. Его цель была – создать иллюзию существования нового направления, и он ее создал.

Вся тактическая борьба с противниками символизма, вся организационная работа ложилась преимущественно на Брюсова. Он организовал «Скорпион» и «Весы» и единолично правил в них, он управлял многими тайными и явными нитями, чувствуя себя капитаном некоего литературного корабля.

Именно Брюсову удалось привлечь внимание публики к новому направлению. Откровенно эпатирующий характер некоторых его ранних стихотворений объясняется сознательной установкой автора на шумную рекламу символизма. Таков, например, скандально известный моностих, напечатанный в сборнике «Русские символисты» на отдельном листе: «О, закрой свои бледные ноги!». Не менее «скромны» и названия его ранних сборников: «Шедевры» и «Это – Я».

На первом этапе существования символизма В.Брюсов был главным теоретиком нового течения и его признанным лидером. Сила характера, умение подчинять жизнь поставленным целям, способность к тщательной повседневной работе — эти качества были стержневыми компонентами личности В.Брюсова. Для молодых поэтов он был почти что идолом. Эстетические взгляды Брюсова определенно сложились уже в 90-е годы. Их существо — понимание символизма как чисто литературного явления, позиция полной автономности искусства, его независимости от общественной жизни, религии, морали

Он ни разу не любил ни одной женщины, и потому все женщины брюсовских стихов похожи одна на другую, как две капли воды: он чтил любовь, но любовниц своих не замечал, они представали перед читателем в виде набора метонимических образов:

О, эти руки, и груди, и губы,

Выгибы алчущих тел!

Он безраздельно поклонялся только искусству, это бесцельное искусство было его идолом, в жертвы которому он принес несколько живых людей и самого себя. Литература представлялась ему безжалостным божеством, вечно требующим крови. Ощущая дефицит божественного таланта, Брюсов пытался разрушить привычный стереотип поэта – любимца небес, противопоставляя ему новый образ поэта-пахаря, бредущего с каплями пота на челе за плугом литературного творчества.

.В поэзии он любил те же перестановки и сочетания. С замечательным упорством он работал над гигантской книгой, где хотел дать стихотворные стилизации поэзии всех времен и народов (песнь австралийского аборигена).

Ранние сборники стихов Брюсова, появившиеся в 90-е годы, заставили обратить на себя внимание эпатирующим (вызывающим на скандал) характером некоторых стихотворений. Да и заголовки самих сборников были дерзкими, рекламно-провоцирующими (“Шедевры” (1895), “Это — я” – 1897). В ранних стихах преобладали экзотические образы, мотивы откровенно чувственной любви, поэтизация индивидуализма и творческой фантазии. Большое внимание уделял молодой поэт формальному экспериментированию, обогащению технических навыков стихосложения. Таким образом, репутация Брюсова сложилась достаточно четко: это лидер, маг, демон – именно такую литературную маску присвоил себе поэт в кругу символистов – и наконец, самый «культурный писатель на Руси».

Переходом к новому этапу явился сборник Брюсова «Tertia vigilia» («Третья стража») – 1897 – 1900. Третья стража в древнем Риме появлялась перед рассветом. Значит, до сих пор, как бы утверждает Брюсов, в его творчестве была ночь, у теперь наступил рассвет, и он близок к зениту творчества. Основная идея сборника – утверждение абсолютного одиночества и абсолютной гордыни человеческого «я», с наибольшей силой выразившееся в поэме «Замкнутые». Здесь звучит мысль о том, что одиночество – это защита человеческого в человеке, сберегающее в нем самое лучшее.

В эту пору Брюсовым поэтизируется особая, избранная личность, поднявшаяся над толпой, устремленная в «даль пространств и даль времен». Последнее особенно важно. Брюсовская «бесконечность» уже в ту пору исторична, она уходит «в глубь времен». История – предмет страсти Брюсова еще с юности. Так, рационализм, дотошная схематичность и систематичность соединяются у него с фантазией, стремление к точности фактов – со свободой изображения

К началу 900-х годов Брюсов вступил в период творческой зрелости.

Поэтический стиль Брюсова 1900-х годов принято определять как неоклассицизм. Это не возврат к эстетике классицизма, но воплощение в художественной практике классицистической стройности, гармонии, уравновешенности, сбалансированности. Для Брюсова чрезвычайно важно конструктивно-логическое начало: «Люблю я линий верность, люблю в мечтах предел». Рубеж, предел, расчетливость, упорядоченность важны в организации брюсовских стихотворений.

• Творчество Брюсова было направлено не у тому, чтобы разгадать и запечатлеть жизнь такой, какой она была. Он стремился художественно преодолеть, эстетизировать действительность, поэтому огромное значение для него приобретает категория НОРМЫ, сознательно избираемого и создаваемого им образца того, какой должна быть действительность
• Подобно классицистским авторам насыщает стихотворения античными образами, ставка – на героику, поиски в античной мифологии образцов героического. Обращение к всемирной истории в соединении с мифом у Брюсова – не тема и не прием, а ключевой принцип его творчества. Историко-мифологический принцип его мышления

строгая организованность, гармоничная уравновешенность, соответствие риторичеих положений и использованных приемов — вот главное в его поэтике.

20. Художественные особенности лирики И.Анненского. Анализ одного из стихотворений (по выбору)

Иннокентий Федорович Анненский

(1855 — 1909)

Иннокентий Федорович Анненский родился 1 сентября (20 августа по ст. ст.) 1855 года в Омске,

худож. особенности.

• Анненский как неоклассицист связывает синтезирующий принцип культуры с именем Аполлона и аполлоновским началом.
• По мнению Анненского, ключевая роль в объединении культур могла принадлежать только устроительному разуму – и Анненский оспаривал культ дионисийского экстаза,близкий,например В.Иванову“Поэты говорят обыкновенно об одном из трех: или о страдании, или о смерти, или о красоте”, — писал И.Анненский в одной из статей. Эта формула верна прежде всего по отношению к его собственному поэтическому миру.
• Он особенно любил в искусстве трагическое начало и острее своих современников реагировал на любые проявления жизненной дисгармонии.
• Подлинно трагиче-ское мироощущение не имеет ничего общего с позицией тотального всеотрица-ния реальности, напротив, трагизм возможен лишь в том случае, если жизнь принимается человеком как драгоценный дар, как безусловная ценность. Лишь тот, кто по-настоящему ценит красоту природы, искусства, человеческого общения, способен остро переживать ее хрупкость, конечность, незащищенность от враждебных ей сил.
• Мотивы страдания и смерти именно потому столь значимы в лирике Ан-ненского, что они рождены опытом болезненного переживания быстротечности счастья и красоты.
• Страдание и красота для него — две стороны одной медали.
• . Высший вид красоты Анненский видел в искусстве слова, являвшемся для него главным оправданием жизни.

По своему мировоззрению и поэтическому стилю Анненский — символист.

Но символы для него — не средство познания “непознаваемого”, как для большинства других символистов, но особые образы, способные передать пси-хологическое состояние человека.

· Символы в поэзии Анненского улавливают и образно закрепляют соответствия между жизнью души и ее природно-быто-вым окружением. Поэтому взгляд поэта устремлен не в заоблачные дали, но направлен на земное существование человека. Вяч.Иванов называл символизм Анненского “земным” или “ассоциативным”

· Индивидуальность лирического стиля Анненского сказалась и в разнообразии его поэтической лексики. Наряду с традиционной для поэзии лексикой он использовал такие разные лексические ресурсы, как философская терминология и “будничное” слово; галлицизмы (заимствования из французского; особенно любимо поэтом слово “мираж”) и просторечные обороты (“ну-ка”, “где уж”, “кому ж” и т.п.). По масштабам лексического обновления поэзии новаторство Анненского может быть сопоставлено с достижениями его великого предше-ственника Н.Некрасова.

анализ

Стихотворение «Смычок и струны», по свидетельству мемуаристов, было одним из самых любимых созданий И. Анненского. Будучи по возрасту намного старше других поэтов новых течений, он не любил демонстративных проявлений эмоций и обычно скрывал свои чувства под маской академической корректности. Однако, принимаясь за чтение «Смычка и струн», поэт не мог сохранить будничного тона, присущего ему при декламации собственных стихов. «...Надрывным голосом, почти переставая владеть собой, произносил Анненский: «И было мукою для них, что людям музыкой казалось...», — вспоминал С. Маковский. Очевидно, цитируемая мемуаристом строчка воспринималась самим автором как эмоциональная кульминация, как смысловое ядро стихотворения.

Не секрет, что музыка является одним из способов выражения человеческих чувств. Однако Анненский воспринимал ее как источник вдохновения и один из символов жизни. Поэтому неудивительно, что в стихотворении «Смычок и скрипка» автор провел параллель между людьми и неодушевленными предметами, наделив последних умением ощущать боль и радость, любовь и безразличие.

Героями этого произведения являются скрипка и смычок, которые людьми всегда воспринимаются, как единое целое. Однако это не так, потому что они воссоединяются лишь тогда, когда звучит музыка. Точнее, по воле исполнителя музыка может возникнуть тогда, когда смычок нежно касается струн скрипки. В этом Анненский увидел высший символ взаимоотношений между мужчиной и женщиной, которые, встретившись после разлуки, словно скрипка и смычок, не смогли поначалу даже узнать друг друга. Но некто невидимый вновь толкнул их в объятия и «вдруг почувствовал смычок, что кто-то взял и кто-то слил их».

Для всех, кто был очевидцем того, что происходило, не было в увиденном ничего удивительного. Ведь скрипка и смычок рождены для того, чтобы звучала музыка. Но Анненский увидел в этом не просто набор нот и музыкальных фраз, а диалог двух живых душ, которые встретились для того, чтобы вновь расстаться. «И было мукою для них, что людям музыкой казалось», — отмечает поэт. Он видит гораздо больше, чем другие, поэтому может понять, что на самом деле означает союз скрипки и смычка. Проводя параллель с миром людей, автор делает одно удивительное открытие, убеждаясь, что и в союзе между мужчиной и женщиной всегда присутствует чья-то воля. Когда влюбленные встречаются или же расстаются, мы привыкли считать это судьбой. Но мало кто задумывается о том, что изменить ее не под силу даже тем, кто готов горы свернуть ради своей «половинки». В итоге чувство любви нередко сопровождается ощущением собственного бессилия, ведь нам не дано знать, что произойдет в следующий момент. Смычку и скрипке в этом отношении повезло, так как «человек не погасил до утра свеч… И струны пели». Земная же любовь не может похвастаться таким постоянством и жертвенностью. Ведь каждый человек, в первую очередь, ощущает собственную боль, а уж потом пытается представить, что чувствует в этот момент тот, кого он любит. Плюс ко всему, у скрипки и смычка есть еще одно преимущество: они всегда будут рядом, сложенные в одном футляре. Люди же, расставаясь, уходят друга от друга навсегда, и никакая музыка в мире не может заставить их вновь воссоединиться, забыв взаимные обиды. В этом, по мнению поэта, состоит отличие между одушевленными и неодушевленными предметами. Но при этом любой союз, даже речь идет о скрипке и смычке, является весьма символичным и в нем не может быть ничего случайного.

21. Основные этапы творческой эволюции А.Блока. Русская тема в творчестве поэта.

Т ема творчества в лирике Блока прошла как бы три основных этапа, с которыми менялась трактовка поэтом данной темы.

1. Первый период, связанный с влиянием символизма, утверждал необходимость отрыва поэта от суетного мира и обращения его к прекрасному.
2. Для второго же этапа характерна прямо противоположная творческая концепция, требующая подчинения поэта законам времени.
3. И, наконец, последний этап, представленный фактически одним стихотворением, является объединяющим оба предыдущих этапа и как бы примиряющим поэта и окружающий его мир.

• Поэтическая судьба Александра Александровича Блока была связана с самым крупным литературным течением русского модернизма начала ХХ века — символизмом.
• Хотя хронологически Блок принадлежал второму поколению символистов — младосимволизму (вместе с Блоком младосимволистами были Андрей Белый, С.Соловьев, Вяч. Иванов), — именно его творчество, по мнению многих его современников, явилось наиболее законченным и универсальным воплощением всего русского символизма.

Творческий путь.

· А.А.Блок родился 16 (28) ноября 1880 года в Петербурге.

· Детские и юношеские годы поэта прошли сначала в петербургском доме деда, известного русского ботаника А.Н.Бекетова, ректора Петербургского университета, затем в квартире отчима — офицера Ф.Ф.Кублицкого-Пиоттух; каждое лето семья выезжала в подмосковное имение Шахматово.

· В семье Бекетовых многие занима-лись литературным трудом.

· Серьезное обращение к поэтическому творчеству, во многом связанное с увлечением юного Блока поэзией Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета, Полонского

В первый том стихотворений Блока (1898-1903) вошли три цикла:

• «Ante lucem» – преддверие будущего нелегкого пути. Общая романтическая настроенность цикла предопределила и антиномическое отношение молодого Блока к жизни. С одной стороны – мотивы мрачной разочарованности, кажущиеся такими неестественными для девятнадцатилетнего юноши. С другой – тяга к жизни, приятие ее и осознание высокой миссии поэта, его грядущего торжества.
• «Стихи о Прекрасной Даме» – центральный цикл первого тома. Это и есть то «мгновение слишком яркого света», о котором Блок писал А. Белому. В этом цикле нашли отражение любовь молодого поэта к своей будущей жене Л. Д. Менделеевой и увлечение его философскими идеями Вл. Соловьева. Наиболее близко ему в это время было учение философа о существовании Души Мира, или Вечной Женственности, которая может примирить «землю» и «небо» и спасти находящийся на грани катастрофы мир через его духовное обновление. Живой отклик у поэта-романтика получила мысль философа о том, что сама любовь к миру открыта через любовь к женщине
• «Распутья» – цикл, завершающий первый том, которому характерна драматическая напряженность. Тема Прекрасной Дамы продолжает звучать и в этом цикле, но здесь возникает и нечто новое: качественно иная связь с «повседневностью», внимание к людскому герою, социальная проблематика. «Распутья» намечают возможность грядущих перемен в творчестве поэта, которые отчетливо проявят себя уже во втором томе.

Лирика второго тома (1904-1908) отразила существенные изменения блоковского мировосприятия. Общественный подъем, охвативший в это время самые широкие слои российского народа, решающим образом воздействовал и на Блока. в сознание поэта властно вторгаются события окружающей жизни, требующие своего осмысления. Он воспринимает их как динамичное начало, «стихию», вступающую в конфликт с «несмутимой» Душой Мира,

• «Пузыри земли» – своеобразный пролог ко второму тому. Поэт неожиданно и полемически обращается к изображению «низменной» природы, признает закономерность существования этого стихийного мира и право его обитателей чтить «своего полевого Христа».
• «Разные стихотворения» и «Город» – в этих двух циклах расширяется охват явлений действительности. Поэт погружается в тревожный, остроконфликтный мир повседневной жизни, ощущая себя сопричастным всему происходящему. Это и события революции, которую он воспринимал, подобно другим символистам, как проявление народной разрушительной стихии, как борьбу людей новой формации с ненавистным ему царством социального бесправия, насилия и пошлости. Характерно, что лирический герой при всей солидарности с теми, кто выступает на защиту угнетенный, не считает себя достойным оказаться в их рядах. В этих циклах начинает звучать одна из главных проблем для Блока - народ и интеллигенция.. По-иному раскрывается образ отчизны в стихотворении «Русь» (1906). Русь – это тайна – вот исходное и итоговое резюме, подчеркнутое кольцевой композицией стихотворения. Поначалу кажется, что тайна Руси проистекает из «преданий старины». Но разгадка тайны – в «живой душе» народа, не запятнавшей на просторах России своей «первоначальной чистоты». Чтобы ее постичь, надо жить одною жизнью с народом.
• «Снежная маска» и «Фаина» – эти циклы отражают внезапно вспыхнувшее чувство Блока к актрисе Н. Н. Волоховой. Стихии природы и повседневной жизни теперь сменяются стихией хмельной, испепеляющей страсти.
• «Вольные мысли» – завершающий цикл второго тома, в котором отразилось новое мироощущение поэта. Именно здесь звучат слова, предвещающие переход к третьему, завершающему этапу его «вочеловечения».

Третий том – завершающий, высший этап пройденного поэтом пути. «Тезу» первого и «антитезу» второго тома сменяет «синтез». Синтез – это новая, более высокая ступень осмысления действительности, отвергающая предыдущие и в то же время соединяющая в себе по-новому некоторые их черты.

· «Родина». Уходя из замкнутого круга «соловьиного сада», поэт вступает в широкий и суровый мир, заключающий в себе ту подлинную и высокую правду, к постижению которой он стремился на протяжении всего своего творческого пути. Так возник цикл «Родина», едва ли не вершинный цикл не только третьего тома, но и всей поэзии Блока. Тема родины, России – сквозная блоковская тема. На одном из последних его выступлений, где поэт читал самые разные свои стихотворения, его попросили прочесть стихи о России. «Это все – о России», - ответил Блок и не покривил душой, ибо тема России была для него поистине всеобъемлюща. Однако наиболее целеустремленно он обратился к воплощению этой темы в период реакции. «Родина» для Блока – понятие настолько широкое, что он посчитал возможным включить в цикл и стихотворения сугубо интимные, и стихотворения, прямым образом связанные с проблематикой «страшного мира». Но смысловое ядро цикла составляют стихи, посвященные непосредственно России.

К 1915 – 1916 гг. творческая активность поэта заметно снижается. Причиной тому были как причины личные, психологические, так и объективные, в первую очередь, начавшаяся летом 1914 г. мировая война. В это время Блок работает над поэмой “Возмездие”, но завершить ее не успевает: летом 1916 г. его призывают в армию

После Октябрьского переворота 1917 года Блок поначалу поверил в “очистительную силу революции. Именно в это время поэт переживает последний творческий взлет, создав в течение января 1918 года свои известные произведения:

• статью “Интеллиген-ция и революция”,
• поэму “Двенадцать” и
• стихотворение “Скифы”.

русская тема:

Логическое развитие сюжета пути лирического героя – обращение к новым, безусловным ценностям – ценностям народной жизни, Родины. Тема России – важнейшая блоковская тема.

Перед этим важнейшим в “трилогии вочеловечения” циклом Блок помещает лирическую поэму “Соловьиный сад”. Поэма воссоздает ситуацию решающего распутья в сюжете лирического романа.

Сразу вслед за поэмой в третьем томе “лирического романа” — цикл “Родина” — вершина “трилогии вочеловечения”.

В стихах о России ведущая роль принадлежит мотивам исторических судеб страны.

смысловое ядро патриотической лирики Блока составляет цикл “На поле Куликовом”.

Куликовская битва в восприятии поэта — символическое событие, которому суждено возвращение.

Поэтому столь важна в этих стихах лексика с семантикой возврата, повтора: “За Непрядвой лебеди кричали,/ И опять, опять они кричат...”;

Стихотворения строятся на противопоставлении двух миров. Лирический герой предстает здесь безымянным воином войска Дмитрия Донского. Тем самым личная судьба героя отождествляется с судьбой Родины, он готов погибнуть за нее. Но в стихах ощутима и надежда на победное и светлое будущее: “Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами/ Степную даль”.

Другой знаменитый образец патриотической лирики Блока — стихотворение “Россия” — начинается все тем же наречием “опять”. Эта лексическая частность заслуживает комментария. Лирический герой трилогии уже прошел огромный путь — от неоформленных предчувствий грандиозных свершений — к ясному пониманию своего долга, от ожидания встречи с Прекрасной Дамой — к реальной встрече с “прекрасным и яростным” миром народной жизни. Но сам образ родины в восприятии лирического героя напоминает о прежних воплощениях его идеала.

• Тема России, Родины в творчестве Блока начинается со "Стихов о Прекрасной Даме.

• Открытие России началось для Блока с древних преданий, заклинаний и заговоров, с которыми он знакомится по книжным сборникам и научным статьям. Первое стихотворение, посвящённое России, "Русь"(было написано в том же 1906 году, что и "Незнакомка"), навеяно народными легендами. Мотив сна, с которого начинается и которым завершается стихотворение, строки.
• икл "Родина"(1907-1916) в собрании стихотворений, составленном самим Блоком, расположен прямо после произведений, посвящённых Кармен, Любови Александровне Дельмас. Вступление к циклу "Родина" посвящено Любови Дмитриевне Блок.
• Любовь к нищей России, к её народу Блок выразил в стихотворении «Россия»(1908). Вслед за Гоголем и Некрасовым Блок обращается со словами любви к нищей России и её народу.

Нищая Россия” наделена в стихотворении человеческими чертами. Подробности лирического пейзажа “перетекают” в портретные детали: “А ты все та же — лес да поле,/ Да плат узорный до бровей”.

• Цикл "На поле Куликовом" (1908) – об историческом пути России, о её прошлом и будущем; не случайно символическим событием на этом пути для Блока оказывается именно Куликовская битва, которая стала началом духовного возрождения. И в жизни современной ему России поэт прозревает такое же "начало высоких и мятежных дней"

Для лирического героя любовь к Родине — не столько сыновнее, сколько интимное чувство. Потому образы Руси и Жены в лирике Блока очень близки. В облике России оживает память о Прекрасной Даме, хотя эта связь логически не явлена

Цикл «Родина» завершает небольшое стихотворение «Коршун». В нем сосредоточены все ведущие мотивы, прозвучавшие в цикле. Тут и приметы российского неброского пейзажа, и напоминание о подневольной судьбе русского человека, и черты отечественной истории, и обобщенный образ самой родины. Все это глубоко народно и неразрывно связано с фольклорной стихией. А сам Коршун – символ тех зловещих сил, которые тяготеют над Россией. Важнейший мотив стихов о Родине — мотив пути

22. Ранняя лирика А.Блока. Анализ одного из стихотворений первого тома.

ранняя лирика блока

Ранняя лирика Блока возникла на почве идеалистических философских учений, согласно которым наряду с несовершенным реальным миром существует мир идеальный, к постижению этого мира и следует стремиться. Отсюда отрешенность от общественной жизни, мистическая настороженность в ожидании неведомых духовных событий вселенского масштаба.

Любовь Александра Блока к Л.Д. Менделеевой, ставшей впоследствии его женой, поэтически выразилась в мистическом преклонении перед ней, как перед реальным воплощением Вечной Женственности.

В первой книге Блока «Стихи о Прекрасной Даме», изданной в 1903 г., преобладают

• отвлеченные, туманные образы.
• Дается романтическая трактовка любви как чувства, непостижимым образом помогающего соединить мир реальный и мир идеальный.
• Образный строй стихов насыщен символикой,
• развернутые метафоры играют особенно значительную роль. Они передают не столько реальные особенности изображаемого, сколько эмоциональное настроение поэта: река «напевает», вьюга «шепчет».
• Нередко метафора перерастает в символ.

Стихи в честь Прекрасной Дамы отличаются нравственной чистотой и свежестью чувств, искренностью и возвышенностью признаний молодого поэта. Он воспевает не только отвлеченное воплощение «вечно-женственного», но и реальную девушку – «молодую, с золотою косою, с ясной, открытой душою», словно вышедшую из народных сказок. Юный Блок утверждал духовную ценность истинной любви. В этом он следовал традициям литературы 19 века с ее нравственными поисками.

Летний вечер(Том 1. Стихотворения 1898-1904, 13 декабря 1898)

Последние лучи заката

Лежат на поле сжатой ржи.

Дремотой розовой объята

Трава некошенной межи.

Ни ветерка, ни крика птицы,

Над рощей – красный диск луны,

И замирает песня жницы

Среди вечерней тишины.

Забудь заботы и печали,

Умчись без цели на коне

В туман и в луговые дали,

Навстречу ночи и луне!

Стихотворение А. Блока "Летний вечер" является представителем жанра пейзажной лирики.

Сюжет произведения повествует о виде летнего, августовского заката в поле. Характер описания спокойный, проникнутый грустью и смутной надеждой. Позднее лето определяется благодаря таким чертам, как: некошеная межа, песня жницы, сжатая рожь. Безличные предложения подчеркивают тишину и спокойствие природы.

Стихотворным размером автором выбран четырехстопный ямб, в первом и третьем четверостишье рифма перекрестная, во втором - парная.

Александр Александрович Блок использовал такие тропы:

• олицетворения ("лучи... лежат", "дремотой... трава объята");
• метафоры ("красный диск луны");
• эпитеты ("последние лучи", "луговые дали", "вечерней тишины", "дремотой розовой");
• Стилистические фигуры стихотворения: обращения ("Забудь заботы и печали, умчись без цели на коне").

Повествование ведется от лица лирического героя. Лирический герой Блока имеет настроение, связанное с тревогой и душевным непокоем. Пейзаж, наблюдаемый им, является поводом для яркого выражения желания устремиться к своей цели, стать свободным от рутинной жизни. Ключевыми словами, определяющими его настроение, стали существительные: дремота, туман, дали, ночь, луна, закат. Кроме того, в последней строфе возникает резкий подъем, устремление, озвученное с помощью побудительных фраз "Забудь заботы...", "Умчись без цели...". В итоге если считать это возбуждение сильным вдохом на полную грудь, то в конце строчка "...навстречу ночи и луне!" является как-бы выдохом, полным печальной мечты и безнадежности.

Литературное направление стихотворения "Летний вечер" - романтизм, о чём говорит одухотворение целительной природы.

Жанр - элегия (грустное настроение, сентиментальное описание природы и неосуществленное стремление к свободе).

23. Проблематика и поэтика поэмы А.Блока «Двенадцать». Проблема интерпретации финала поэмы.

Итоговое произведение А.Блока — одно из самых сложных из числа включенных в школьную программу по литературе произведений. Поэма «Двенадцать” формально не входит в блоковскую «трилогию», но, связанная с ней многими нитями, она стала новой и высшей ступенью его творческого пути.

Вот эта «буря во всех морях» и нашла свое сгущенное выражение в поэме. Все ее действие развертывается на фоне разгулявшихся природных стихий («Ветер, ветер –/ На всем божьем свете!», «Ветер хлесткий», он «гуляет», «свищет», “и зол и рад», «разыгралась чтой-то вьюга», «ох, пурга какая, спасе!», «Вьюга долгим смехом/ Заливается в снегах» и т.д.).

Очевидно, что образы ветра, метели имеют символический смысл. Символична и вся система образов поэмы – от первого до крайне неожиданного последнего.

Поэма написана Александром Блоком в начале 1918 года. В ней отразилась позиция автора по отношению

к Октябрьской революции 1917 года.

«Двенадцать» — поэма о революционном Петрограде, поэма о крови, о грязи, о преступлении, о падении

чело­веческом. Это — в одном плане. А в другом — о революции, о том, что через запачканных в крови

людей в мир идет благая весть о человеческом освобождении.

Ободряя друг друга, двенадцать не прибегают к мечтаниям, они ищут утешение лишь в неизбежности ещё больших тягот («Потяжелее будет нам, товарищ дорогой!»). Готовность к любым мукам и есть их

нравственная сила, дающая автору право саму их злобу назвать святой.

... И идут без имени святого

Все двенадцать — вдаль.

Ко всему готовы,0

Ничего не жаль...

Но что же вселяет в них решимость и бесповоротность, готовность ко всему и отсутствие жалости? Что,

если нет ни надежды, ни веры? Героев «Двенадцати» на их мучительном пути поддерживает не мечта о будущем, а непрерывное ощущение врага: «Неугомонный не дремлет враг!», «Близок враг неугомонный», «Их винтовочки стальные на незримого врага...», «Вот — проснется лютый враг...» Кто же этот враг? Не «буржуй» — он жалок, ему мстят лишь попутно, когда подвернется под руку: «...ты лети, буржуй,

Нет, в «лютом враге» явно есть нечто всеобщее, соиз­меримое с масштабами революционного насилия:

«...мировой пожар раздуем, мировой пожар в крови...», «Пальнемка пулею в Святую Русь!..» Для

двенадцати непрерывное ощущение могущественного врага оправдывает их недоверчивость и вооруженность, их отношение к жизни. То, что движет этими людьми, непрерывно требует врага и будет постоянно вызывать его из небытия по мере надобности. Вот почему к финалу поэмы тревога и страх за будущее только нарастают!

Это главная примета «нового мира», в который, как принято было считать, вступают герои Блока: всеобщая и непрерывная вооруженность против всего и вся, готовность в любом «переулочке глухом»

Главная философская проблема «Двенадцати»' — проблема стихии.

О соотношении стихии и культуры А. Блок задумывается в целом ряде статей и прекрасно понимает непредсказуемость и разрушительность проявлений стихии, ее безразличие к человеку и к его миру. Естественно возникает вопрос: почему «всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте Революцию»? Ведь она тоже природная стихия, не зря в поэме она связана с образами ветра и вьюги.

Черный вечер.

Белый снег.

Ветер, ветер!

На ногах не стоит человек.

Ветер, ветер —

На всем божьем свете!

А. Блок не отворачивается от разрушительности ее проявлений. Вот в первой главе эпизодические персонажи, которых «хлещет ветер» и которые, конечно, не очень привлекательны («барыня в каракуле», писатель — «вития», «долго-полый» поп), но видно по всему, что несчастны, растерянны и, в сущности, вполне безобидны.

А потом следует убийство Катьки — причем целились не в нее.

Стихия гибельна, ее проявления невозможно предотвратить, их бессмысленно бояться, и блоковское отношение,

А. Блок заворожен стихией, однако это не мешает ему чутко реагировать на те сдвиги, которые порождает она в сознании людей.

Главная этическая проблема, которая со всей остротой поставлена в поэме, — проблема шаткости моральных устоев

. Вот очень характерный момент. С одной стороны, новый мир — мир безбожный: «Свобода, свобода, эх, эх, без креста!» А с другой:

Мы на горе всем буржуям

Мировой пожар раздуем,

Мировой пожар в крови —

Господи, благослови!

Тут уже неясно, что страшнее: свобода «без креста», то есть свобода как произвол, или же Господь, который может благословить смерть и разрушение.

Стихия завораживает А. Блока потому, что она — сила, преобразующая косный и пошлый земной порядок. «Переделать все. Устроить так, чтобы все стало новым, чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью». Таким может быть действие стихии — очистительным, обновляющим. Но сразу же возникает вопрос: приемлемо ли, очистительно ли такое обновление, если цена его — жизнь человека? В шестой главе поэмы этот вопрос поставлен очень четко:

Что, Катька, рада! — Ни гу-гу...

Лежи ты, падаль, на снегу!

Революционный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг!

Красивая женщина теперь — падаль, и прямо по трупу — «революционный шаг»...

Но что же тогда стоит за образом Христа в конце поэмы? Неужели же А. Блок действительно благословляет насилие? Или все-таки надеется, что в разгуле стихии родится нечто новое?

теперь про конец поэмы. кароче девки, тут главное уловить и сказать про христа. долбаный христос.

За восемьдесят с лишним лет размышлений над финалом поэмы Блока «Двенадцать» накопилось множество работ исследователей его творчества. Внести что-то новое в разгадку финала мне не представляется возможным, но свое мнение у меня все же сложилось.

Как известно, в эпилоге поэмы, то есть в двенадцатой главе, неожиданно для всего повествования появляется:

В белом венчике из роз –

Впереди – Иисус Христос.

же нельзя отрицать, что его фигура является гармоничным завершением всей поэмы. В этом образе Блок запечатлел тот идеал всего сущего, который пребывает во Вселенной независимо от того, стремятся к нему или нет, его невозможно уничтожить.

Отсюда и «надвьюжная поступь» Христа. Этот эпитет красноречиво свидетельствует о бессмертной природе идеала. «Вьюга» в представлении поэта – это революция, но даже эта сила, сметающая все на своем пути, не способна уничтожить его.

Христос идет впереди своих «апостолов», а за ним плетется «голодный пес» - символ «старого» мира. Такое расположение героев не случайно. Автор подчеркивает, что идеал всегда будет идти впереди независимо от того, нуждаются в нем или нет. Очень важен для понимания образа Христа и символ «кровавого флага». Он отнюдь не означает, что Христос благословляет весь "кровавый беспредел" революции. Этот символ напротив является напоминанием о смерти Катьки как о недопустимом явлении в борьбе за Идеал.

«Кровавому флагу» противопоставлен «белый венчик из роз» на голове у Христа. Это делает его более «женственным», по мысли автора, а, соответственно, и более ярким символом святости и непорочности, заключенных в понятиях Абсолютной Истины и Высшей Справедливости.

В заключении остается сделать вывод о том, что же вкладывал Блок в образ-символ самого Иисуса Христа. Для поэта Христос – это нравственный эталон человеческого бытия, имя которому Любовь, это символ будущего, оправдывающего настоящее. В этом образе заключена для Блока высшая духовность человечества, его культурные ценности, которые «россыпью жемчужной» достанутся тем, кто будет жить в соответствии с этими идеалами. В поэме эти ценности не востребованы, но они «надвьюжны», непреходящи, а значит, могут достаться тем, кто их будет искать.

Образ Христа – это идейный стержень, символ, «который не просто увенчал, закруглил поэму, но придал всем ее слагаемым новое освящение».

Образ Христа органически вырастает из строя поэмы, взаимодействия эпических и лирических мотивов и

стано­вится символом трагического преображения «русского строя души» в революционную эпоху и его крестного пути после Октября.

Двенадцать (12) апостолов нового мира не видят Христа (он «за вьюгой невидим»), они окликают его, просят

показаться, но он не является, и они в раздражении стреляют туда, где мерещится его тень.

Именно потому, что это символ со всей его многозначностью и неисчерпаемостью, нам остается лишь пытаться приблизиться к истинному его смыслу, не объясненному даже самим великим автором «Двенадцати».

24. История организационного оформления русского акмеизма. Акмеисты как наследники символистов.

Название "акмеизм" произошло от греч. “акме”- остриё, вершина.

Теоретическая основа – статья Н.Гумилева «Наследие символизма и акмеизм». Акмеисты: Н.Гумилёв, А.Ахматова, С.Городецкий, М.Кузмин.

АКМЕИЗМ - модернистское течение, декларировавшее конкретно-чувственное восприятие внешнего мира, возврат слову его изначального, не символического смысла.

В начале своего творческого пути молодые поэты, будущие акмеисты, были близки к символизму, посещали “ивановские среды”- литературные собрания на петербургской квартире Вяч.Иванова, получившей название “башня”. В “башне” велись занятия с молодыми поэтами, где они обучались стихосложению. В октябре 1911 года слушатели этой “поэтической академии” основали новое литературное объединение “Цех поэтов”. “Цех” был школой профессионального мастерства, а руководителями его стали молодые поэты Н.Гумилёв и С.Городецкий. Они же в январе 1913 года в журнале “Аполлон” опубликовали декларации акмеистической группы.

Новое литературное течение, сплотившее больших русских поэтов, просуществовало не долго. Творческие поиски Гумилёва, Ахматовой, Мандельштама вышли за рамки акмеизма. Но гуманистический смысл этого течения был значителен - возродить у человека жажду жизни, вернуть ощущение её красоты.В него вошли также А.Ахматова, О.Мандельштам, М.Зенкевич, В.Нарбут и др.

Акмеистов интересует реальный, а не потусторонний мир, красота жизни в её конкретно - чувственных проявлениях. Туманности и намёкам символизма было противопоставлено мажорное восприятие действительности, достоверность образа, четкость композиции. В чем-то поэзия акмеизма - возрождение “золотого века”, времени Пушкина и Баратынского.

Высшей точкой в иерархии ценностей для них была культура, тождественная общечеловеческой памяти. Поэтому столь часты у акмеистов обращения к мифологическим сюжетам и образам. Если символисты в своем творчестве ориентировались на музыку, то акмеисты — на пространственные искусства: архитектуру, скульптуру, живопись. Тяготение к трехмерному миру выразилось в увлечении акмеистов предметностью: красочная, порой экзотическая деталь могла использоваться с чисто живописной целью.

Эстетика акмеизма:

— мир надо воспринимать в его зримой конкретности, ценить его реалии, а не отрываться от земли;

— надо возродить любовь к своему телу, биологическому началу в человеке, ценить человека, природу;

— источник поэтических ценностей находится на земле, а не в ирреальном мире;

— в поэзии должно быть слито воедино 4 начала:

1) традиции Шекспира в изображении внутреннего мира человека;

2) традиции Рабле в воспевании тела;

3) традиции Вийона в воспевании радостей жизни;

4) традиции Готье в воспевании силы искусства.

Основные принципы акмеизма:

— освобождение поэзии от символистских призывов к идеальному, возвращение ей ясности;

— отказ от мистической туманности, принятие земного мира в его многообразии, зримой конкретности, звучности, красочности;

— стремление придать слову определенное, точное значение;

— предметность и четкость образов, отточенность деталей;

— обращение к человеку, к «подлинности» его чувств;

— поэтизация мира первозданных эмоций, первобытно-биологического природного начала;

— перекличка с минувшими литературными эпохами, широчайшие эстетические ассоциации, «тоска по мировой культуре».

Отличительные черты акмеизма:

— гедонизм (наслаждение жизнью), адамизм (звериная сущность), кларизм (простота и ясность языка);

— лирический сюжет и изображение психологии переживания;

— разговорные элементы языка, диалоги, повествования.