Глава сорок девятая

Сумятица, полный хаос – вот что творилось в подземном зале судебных заседаний. Кливленд отчаянно сопротивлялся. Целая толпа охранников окружила Августа и других пленных, на тот случай, если те пытаются бежать. Иными словами, обстановка осложнялась. А потом произошло нечто невероятное.

Ничего подобного Август прежде никогда не видел. Из‑под постамента статуи донесся свистящий звук. А потом со стены сорвался пылающий факел, ударил в статую, и она вспыхнула мгновенно, точно одинокое высокое дерево, пораженное молнией.

Дева загорелась. И это было только начало ада. За несколько секунд потолок превратился в круговерть оранжевых и красных всполохов. Факелы на стенах взрывались со страшной силой, осыпая тучами искр армию «Черных Фем». И скоро все кругом поглотило пламя.

В дыму и огне фрейсхоффен потеряли из вида Кливленда. Он бросился к Августу и развязал веревки. Затем они уже вдвоем поспешно принялись освобождать от пут остальных. И вскоре те тоже оказались на свободе.

Кругом царило смятение. Такое пламя нельзя было погасить. Члены «Черных Фем», конечно, боролись с огнем, но все их усилия были напрасны.

Айви взмахнула рукой.

– Сюда! За мной!

– У нас есть какой‑то другой выход? – пробормотал Август, глядя на море огня, бушующего у него за спиной.

– Говорю вам, сюда, – ответила Айви, указывая на квадратную решетку в полу. Тут откуда‑то сбоку выскочил и набросился на них солдат «Черных Фем». Айви нанесла ему резкий удар в солнечное сплетение, мужчина отлетел и безжизненно распростерся на полу.

– Быстрей! – крикнул Август и бросился вперед. Приподнял тяжелую металлическую крышку люка, и вот они по очереди начали спускаться вниз. Август лез последним и уже собрался было задвинуть крышку, как вдруг его ухватила за шиворот чья‑то рука в шрамах. Тогда Август изо всей силы ударил крышкой по руке – раздался треск ломающихся костей пальцев. Рука исчезла, Август провалился в пустоту.

Впрочем, глубина колодца оказалась небольшой, всего несколько футов. Он услышал топот ног – это бывшие пленники бежали по туннелю, ответвлению от шахты. Август поспешил за ними в надежде, что дорога эта не кончится тупиком.

– Я увидела эту шахту на одной из последних распечаток данных, – пробормотала Айви, бегущая чуть впереди. – Думаю, предназначена для стока.

– Так мы в канализационной трубе?

– Ну да, что‑то в этом роде. И если я права, она должна вывести нас наружу.

– А если нет?

Она не ответила.

По мере продвижения Август чувствовал, что воздух становится все теплее и теплее.

– Айви! – окликнул он девушку.

– Что?

– Беги быстрее!

Жар нарастал, где‑то за спиной послышался грозный рев приближающегося огненного торнадо.

– Айви!

– Мы почти на месте! Я вижу выход!

Раздался грохот – это Айви что было сил замолотила кулаками по внешней вентиляционной решетке. Затем послышался треск – решетка подалась и вывалилась наружу, на снег. Все поспешно начали выбираться из подземелья. Август успел как раз вовремя – еще секунда‑другая, и его поглотило бы пламя, рвущееся вдогонку из шахты.

– Пошли! – крикнула Айви и устремилась к черному вертолету.

Они находились на гребне холма, там, где пробивал путь под лед второй отряд «Черных Фем». Кругом находилось буровое оборудование, стыло под холодным небом Антарктиды, в то время как хозяева его умирали мучительной смертью от жара, дыма и пламени совсем недалеко отсюда.

Они влезли в вертолет, Айви включила мотор. И тут от мощнейшего взрыва содрогнулся и заходил ходуном лед вокруг.

– Что это? – спросила Эйприл.

– Думаю, гитлеровскому сооружению настал конец, – ответил Август. – Остается надеяться, что мы не исчезнем вместе с ним.

Моторы взвыли, винт вертолета начал вращаться. Все быстрее и быстрее. Лед снова заходил ходуном, как во время землетрясения, вертолет затрясся. Мотор заглох.

– Времени не хватает, – прошептала Айви.

– Не смей сдаваться! – Кливленд опустил ей руку на плечо.

Айви снова завела мотор, теперь винт вращался на полную силу. Айви потянула штурвал на себя, и железная птица медленно и как‑то косо поднялась в небо.

– Быстрее! Давай прибавь! – отчаянно прокричал Август. Он сидел, прижав лицо к стеклу, наблюдая за сценой апокалипсиса, что разворачивалась внизу.

– Я стараюсь!

Вертолет все выше поднимался в голубое небо, но недостаточно быстро, чтобы избежать последствий подземного взрыва, сравнимого по мощности с небольшой атомной бомбой. Стальная птица содрогнулась, точно в конвульсиях, когда ее накрыло взрывной волной, опасно задрала нос вверх. Лишь каким‑то чудом Айви удалось удержать ее в воздухе.

Но вот тряска прекратилась, Айви выровняла машину, и глазам всех присутствующих на борту открылась чудовищная сцена. На месте, где только что находилось огромное подземное сооружение, зияла гигантская воронка, оттуда валил дым. Августу эта картина напомнила извержение вулкана, внизу образовалась зияющая дыра, кратер невиданных размеров, точно на Луне.

– Там никто не мог выжить, – сказала Айви. В голосе ее не улавливалось ни малейшего сожаления.

– «Черные Фемы» больше не существуют, они исчезли, – заметил Кливленд. – А вместе с ними – и нацистская карта, и «Евангелие от Генриха Льва».

– И Копье Судьбы, – добавил Чарли. – Не стоит об этом забывать.

Они направлялись на базу Ньюмайера. Август то и дело выглядывал в окно и наблюдал за тем, как клубы черного дыма поднимаются в небо, освещенные лучами заходящего солнца, что придавало им особенно зловещий вид. Памятник из пепла, воздвигнутый сотням погибших, в том числе и двум людям, которых он некогда считал друзьями, – доктору Ротшильду и Алексу Пирсону. Трудно представить, что их больше нет на свете. Еще труднее поверить, что в сердцах этих людей гнездилось такое зло. Что же произошло с ними? Как они могли пасть столь низко, докатиться до такого безумия? Август понимал: вряд ли он когда‑нибудь получит ответы на эти вопросы.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они достигли базы. Возможность ночевки здесь даже не рассматривалась. Они не останутся ни на час, ни на минуту. Быстро погрузили свои пожитки в «Старлифтер», на котором сюда прилетели, Айви заняла пилотское кресло, и вскоре самолет взмыл в сумрак, унося с собой людей, мечтавших наконец оказаться дома.