Глава пятидесятая. – У меня к тебе несколько вопросов, – сказал Август

– Отец!

– Да?

– У меня к тебе несколько вопросов, – сказал Август. – Ответишь на них?

Кливленд улыбнулся:

– Почему нет? Впереди еще целых двадцать четыре часа полета. Заняться все равно больше нечем.

– Я о «Евангелии от Генриха Льва», – сказал Август.

Кливленд нахмурился:

– А что, собственно, тебя беспокоит?

– Где книга?

– Где книга? – переспросил Кливленд. – Ты прекрасно знаешь где. Догорает во льду вместе с кучей трупов.

– Нет, это копия. А я имел в виду оригинал «Евангелия от Генриха Льва».

– Господи, мальчик мой, о чем это ты?

Август оглядел салон самолета. Кроме Айви, сидевшей за штурвалом, все остальные пассажиры крепко спали прямо на полу. Он снова обернулся к отцу.

– Первые подозрения закрались, когда ты прислал мне книгу по почте. И неважно, что, возможно, сделал ты это под давлением, попав в какую‑то неприятную историю. Все равно не верится, что ты мог послать такую редчайшую и драгоценную книгу просто по почте.

– Но у меня не было выхода! Послать тебе книгу… это был единственный для меня способ благополучно выехать из Германии.

– Если загвоздка заключалась только в этом, я бы тебе поверил. И то вопрос.

– Но какие еще есть основания для выдвижения столь нелепых обвинений?

– Знаешь, в свое время я, как и ты, перевидал немало старинных книг. И в точности так же, как ты, обладал врожденной способностью верно угадывать возраст книги, вне зависимости от того, что говорил мне ее владелец. Сам знаешь, как это бывает. Человек пытается продать тебе книгу, уверяет, что ей не меньше ста лет, а на самом деле – пятьдесят.

– Да, такое со мной случалось неоднократно.

– Но ведь ты ни разу не дал себя провести, верно?

– Ну, разок, наверное, все же было.

– Когда? Назови хоть один раз.

– О… Думаю, все же был один раз в… гм… ну, в общем, наверное, вспомнил бы, если б постарался.

– Нет, не вспомнишь, даже и стараться не стоит, – заметил Август. – Потому как этого никогда не было, ни разу! Книга, которую ты мне прислал, была самым совершенным клоном «Евангелия от Генриха Льва», который мне только доводилось видеть, но все равно – подделка. Есть что‑то такое в прикосновении к бумаге. В оттенке чернил. Не могу точно описать это словами, но всегда есть нечто подсказывающее мне – книга ненастоящая.

Кливленд насмешливо фыркнул:

– Так ты что же, опираешься лишь на чутье? Прости, сын, но на понт меня не взять; нужны более серьезные, материальные, что ли, доказательства.

– Да. Наверное. Но одними подозрениями тут не обойтись. Последнее веское подтверждение я получил на базе Ньюмайера, когда мы только приземлились в Антарктиде. Мы соображали, какая связь существует между книгой и картой, и использовали координаты карты, чтобы расшифровать коды в книге.

– Должен признать, блестящая была идея.

– Спасибо. У меня была сильная команда.

– А знаешь ли, каким образом…

– Послушай, отец…

– Что?

– Не пытайся сбить меня с толку.

– Ладно.

– Итак, как я уже говорил, мы использовали координаты, приведенные в карте. Затем с их помощью выделили ряд букв в книге. И получили первый код: AZJRPQMQKYSYU. Тебе этот код не кажется несколько странным?

– Да нет.

– Нет? – вскинул брови Август. – А как насчет буквы «J»?

– Ну… возможно, это был глиптический вариант. Ты об этом не подумал?

– Ни о каком таком варианте и речи быть не может, – ответил Август. – Это была буква «J», вне всяких сомнений. Сам видел, собственными глазами. Я еще тогда подумал: «Странно. Как это в книгу двенадцатого века затесалась буква времен постренессанса?» И тут вдруг до меня дошло. Книга не двенадцатого века, а двадцатого!

– Какая нелепость!

– Думаю, нацисты создали весьма искусную копию «Евангелия от Генриха Льва». Совершенную, за исключением одного. Они изменили несколько букв специально, чтобы соответствовали ключу карты. И действовали при этом осторожно. Это несоответствие можно было заметить только при ближайшем и самом внимательном рассмотрении.

– Да, наверное, я просто недоглядел. Пропустил, прохлопал.

– Прохлопал? Да все время своего пребывания в Германии ты изучал эту книгу. И чтобы не заметить такую существенную деталь? Ну если бы ты был неопытным антикваром, тогда еще простительно. Но ведь ты у нас профессионал. Возможно, самый лучший в мире. А это, в свою очередь, означает, что тебе известно, где в настоящее время находится оригинал «Евангелия от Генриха Льва».

– Понятия не имею, о чем это ты, – проворчал в ответ Кливленд.

Но от внимания Августа не укрылась искорка, вдруг блеснувшая в глазах отца, беглая, почти неразличимая, свидетельствующая о том, что он лукавит. Врет или же просто притворяется.

– Где книга?

– Если настоящий экземпляр «Евангелия от Генриха Льва» и существует, тогда, полагаю, он спрятан где‑нибудь в надежном месте, в каком‑нибудь сейфе, вдалеке от загребущих лап «Черных Фем» или какой‑либо другой организации, страждущей завладеть этим сокровищем. – Он посмотрел сыну прямо в глаза. – В число этих страждущих входишь и ты, сын мой. А может, уже являешься тем владельцем?..

– Я?

– У тебя тоже далеко не безупречная репутация.

Август кивнул:

– Обо мне не беспокойся. Я усвоил все преподанные мне уроки.

– Разве? Тогда к чему все эти вопросы о книге?

Сын понимал – расспрашивать дальше нет никакого смысла.

– Я когда‑нибудь узнаю правду?

Отец лишь улыбнулся:

– Всему свое время.

Эпилог

Три месяца спустя

Нью‑Йорк

– С днем рожденья меня! – пропел Чарли, входя в распахнутую дверь и стряхивая опавшую листву с ботинок.

– Чарли! Зачем ты это делаешь?

– Извини, бабушка Роуз.

– Ладно, ерунда, – буркнула она, втянула внука в дом с холода и закрыла за ним дверь. – Так и быть, в день рождения прощается! А теперь давай быстренько на кухню, выпей горячего какао.

– С суфле из кукурузного сиропа, да?

– Прости, сын, но я все слопал дочиста, – входя в кухню, сказал Август.

– Пап! Ты что, правда съел все суфле?

– Да нет, конечно. Просто пошутил.

– Суфле из кукурузного сиропа – вещь настолько серьезная, что любые шутки тут неуместны.

Август скроил огорченную гримасу.

– Да. Очень серьезная штука, это суфле из кукурузного сиропа.

И тут оба они не выдержали, так и покатились со смеху, а бабушка Роуз тем временем налила в кружки густую ароматную жидкость и подала. Они чокнулись и отпили по глотку.

– С днем рождения, малыш.

– Спасибо, пап.

– А сколько, кстати, тебе стукнуло? Пять? Шесть?

– Пап! Ты же знаешь, сколько мне лет!

– Семь? Или, может, целых восемь? Что‑то я потерял счет твоим годам.

Чарли лишь удрученно покачал головой. В дверь позвонили.

– Я открою, – сказал Август. Поднялся, отворил дверь и увидел Кливленда, буквально обвешанного коробками и пакетами с подарками.

– Дедушка! – радостно воскликнул Чарли, бросился к Кливленду, крепко обнял его. И тут взгляд его упал на гору разноцветных коробок на полу. – О, вот это да! Это все мне? Что там?

– Невежливо задавать такие вопросы, – укорил сына Август. И обернулся к отцу. – Итак… ты слышал, что спросил мальчик. Что ты ему принес? Может, новую игровую приставку, о которой он так мечтал?

Кливленд снял пальто, повесил на вешалку.

– Придется набраться немного терпения. Подождешь и увидишь.

– А можно открыть прямо сейчас? – Чарли чуть ли не слюни пускал при виде такого обилия подарков.

– Только после обеда. Ну ладно, так уж и быть. Один можешь открыть прямо сейчас.

– Ура!

– Но только один, – вставил Август, многозначительно приподняв палец.

Кливленд задумчиво почесал бровь.

– Смотри не промахнись. Если уж разрешили открыть один, сначала убедись, что это и есть самый главный.

Чарли начал срывать разноцветную оберточную бумагу.

– Новый «Нинтендо»![20]Вот это да! Просто глазам своим не верю!

– Я тоже не верю, – сказал Август. И шепнул на ухо Кливленду: – Спасибо тебе.

– Это для мальчика, должен понимать.

– Ну да, конечно. Но кому понравится, если эта чудесная игровая приставка будет простаивать, когда Чарли спит?

Чарли побежал на кухню показывать бабушке Роуз подарок деда. Август понимал: сейчас теща изо всех сил будет изображать восторг.

Тут в дверь снова позвонили. Август открыл.

– А вот и я, – входя, объявила Эйприл.

– Давай помогу. – Август отставил кружку, взял из ее рук объемистые пакеты с покупками. Потом наклонился и поцеловал Эйприл в щеку.

Она улыбнулась:

– Как мило…

– Будет и добавка для тех, кто ведет себя хорошо.

– Не сомневаюсь.

Август наблюдал за тем, как хлопочут на кухне Эйприл, бабушка Роуз и Чарли. Он до сих пор не мог окончательно поверить в то, что отношения у них наладились. Вскоре после возвращения из Антарктиды они с Эйприл стали встречаться все чаще и чаще. И был в этих встречах даже некий привкус романтики. Нет, они не строили никаких грандиозных планов на будущее, но события развивались в правильном направлении. И это было хорошо для них обоих, а для Чарли – особенно. Мальчик просто расцветал всякий раз, когда видел их вместе. Иногда он вдруг обнимал их и держал крепко‑крепко, точно хотел склеить их, физически соединить намертво, чтобы они больше уже никогда не расставались.

Бабушка Роуз заглянула в гостиную.

– Еще немного терпения, и сядем за стол.

– Ждать нет никаких сил! – воскликнул Кливленд. – Такие аппетитные запахи, с ума сойти!

– Что там у нас на обед? – спросил Август. – Надеюсь, Роуз, ты не спалила очередную лазанью?

– Прекрати дразниться! – Бабушка Роуз швырнула в него кухонным полотенцем. – Только раз такое случилось. А то еще Кливленд может подумать, что повариха из меня никудышная.

Август подошел к отцу.

– Повариха она совершенно изумительная, – шепнул он ему на ухо. – И поскольку я заинтересован, чтобы она осталась у нас как можно дольше, вот и даю лишний раз понять, что совершенству нет предела.

– Ужас, что за тип! – И с этими словами бабушка Роуз вновь захлопотала на кухне.

Август с Кливлендом вернулись в гостиную.

– От Айви что‑нибудь слышно? – спросил Август.

– Вот уже больше месяца ничего. Очевидно, ей нужно время, чтобы разобраться с какими‑то мелочами.

– Мелочами? Да уж, представляю. Уверен, в число этих «мелочей» входят вещи, о которых мне не следует знать.

– Дай ей шанс, Август. Это ведь она спасла нам жизни.

– Знаю. Но у меня все равно много вопросов к этой девице.

– Как и у всех нас. Ничего, всему свое время. Что, кстати, напомнило мне… – Кливленд улыбнулся. – У меня потрясающие новости!

– Новости?

– Да. Поскольку Ротшильд отныне в бессрочном отпуске, открылась вакансия в Нью‑Йоркской публичной библиотеке.

– И ты согласился занять этот пост?

Кливленд широко развел руками.

– Перед тобой новый начальник отдела редких книг и рукописей!

– Потрясающе, папа! Мои поздравления. Нет, честно, я очень рад.

– Ты непременно должен навестить меня там. У них имеется Библия Гуттенберга, просмотришь – крышу снесет! Ты должен это видеть.

Август едва не упал со стула.

– А я‑то думал, меня к такому раритету теперь и на пушечный выстрел не подпустят. Спасибо, непременно заскочу.

Кливленд протянул Августу тяжелый прямоугольный пакет.

– Вот, держи. Это тебе.

– Мне? Подарок?

– Знаю, сегодня день рождения Чарли. Ну, можешь считать это моим предварительным подарком к твоему дню рождения. Это и для Эйприл тоже. Погоди минутку. – Он вышел из комнаты и вскоре вернулся вместе с ней. Усадил рядом с сыном, хлопнул в ладоши. – Это для вас обоих!

Эйприл и Август недоуменно переглянулись.

– Ты хоть догадываешься, что там?

– Нет. А ты?

Август взял коробку в оберточной бумаге, потряс ее, но Кливленд тотчас его остановил.

– А вот этого лучше не делать.

– Там что, бомба?

Никто не засмеялся.

– Прошу прощения, – сказал Август. – То была не слишком удачная шутка.

– Тогда просто открой, и все, – посоветовала Эйприл. И начала снимать оберточную бумагу.

Август поспешил на помощь, снял остатки бумаги. Под ними находилась красивая плоская подарочная коробка. Он приподнял крышку. Эйприл просунула внутрь руку. И достала предмет в обертке из тончайшей бумаги. Книга.

– Что это? – почти благоговейно спросил Август, не решаясь открыть этот том довольно солидных размеров.

– Давай же! – подстегнул его Кливленд. – Посмотри!

Август медленно развернул слой тонкой белой бумаги. И ахнул.

– Отец! Возможно ли это?..

В уголках глаз Эйприл выступили слезы.

– Неужели она действительно теперь наша?

– Да.

Август смотрел на роскошную книгу. «Всемирные хроники». Именно эта книга свела его родителей. Именно благодаря ей они познакомились с Эйприл. Но была в этой книге и темная сторона. Из‑за нее они с отцом на протяжении стольких лет не поддерживали отношений.

– Не понимаю, – пробормотал Август. – Как она у тебя оказалась?

– А ты подумай хорошенько. Помнишь имя человека, купившего у тебя эту книгу?

– Ты хочешь сказать, после того, как я ее у тебя украл?

Кливленд ответил кивком.

– Никогда не забуду. Кажется, он был румыном. А звали его мистер Гарольд Рымтий.

Кливленд протянул ему руку.

– Позвольте представиться. Лорд Гарт Мнимый к вашим услугам. Очень приятно наконец встретиться с вами лично.

– Но… этого просто быть не может!.. Очередная анаграмма!

– Выходит, ты так и не догадался?

– Нет.

– Наверное, платежный чек просто сбил с толку.

Август был потрясен.

– Тебе пришлось потратить на нее все свои сбережения, верно?

– Да, дыра образовалась изрядная.

– Чувствую себя просто ужасно, – пробормотал Август. И протянул книгу отцу. – Нет, я не могу принять такой подарок.

– Это называется дар, сын. – И Кливленд бережно отдал книгу обратно. – Кроме того, это не только тебе. Это вам обоим. Как думаешь, вы сможете ладить и дальше?

Август обернулся, взглянул на Эйприл. А потом с улыбкой ответил:

– Будем стараться изо всех сил.