Глава 40

«Он серьезно рисковал»

У ЦРУ был опыт разрешения ситуаций с заложниками. Один из его сотрудников был только что освобожден после сорока дней пребывания в плену.

Тимоти Уэллс, тридцатичетырехлетний ветеран вьетнамской войны, имеющий боевое ранение, в 1983 году был направлен в Аддис‑Абебу, столицу Эфиопии. В то время страной управлял диктатор марксистского толка Менгисту Хайле Мариам, «дворцовую стражу» которого, укомплектованную не без участия Москвы, возглавляли восточногерманские разведчики. Для Уэллса это была вторая крупная миссия в составе ЦРУ. Ему поручили организовать политическое восстание. «Это было решение президента, подписанное самим Рональдом Рейганом, – сказал Уэллс. – По сути, приказ. Я прибыл туда, чтобы помочь свергнуть ненавистное правительство».

Десятью годами ранее Уэллс служил в охране американского посольства в Хартуме, когда палестинские боевики захватили в заложники американского посла и отъезжающего из страны поверенного в делах. Это случилось во время официального приема. Президент Никсон недолго думая сделал публичное заявление, сводившееся к тому, чтобы не делать никаких уступок террористам. Председатель Организации освобождения Палестины Ясир Арафат тут же подал сигнал убить американцев. Этот мучительный опыт заставил Уэллса пересмотреть и изменить свою жизнь. Он возвратился в Соединенные Штаты и вступил в ряды ЦРУ. Он прошел восемнадцатимесячный курс обучения в тайной службе и прибыл в Эфиопию после двухлетнего пребывания в Уганде. Государственный департамент отрекомендовал его местным властям как торгового представителя. В то время торговля Соединенных Штатов с Эфиопией шла вяло…

Диктатор же Менгисту входил в список наиболее неугодных Белому дому политических персон.

При президенте Картере ЦРУ разработало крохотный проект секретной операции по финансовой поддержке местной группы изгнанников, громко именуемой Эфиопским народно‑демократическим союзом. При президенте Рейгане программа обрела «ничем не ограниченный» многомиллионный статус. Уэллсу досталась целая сеть эфиопских интеллигентов, профессоров и бизнесменов, в которую, по его подозрениям, просочились агенты действующего диктатора. Его задача состояла в том, чтобы поддерживать подопечных деньгами и пропагандистскими материалами, которые сочинял находящийся в изгнании бывший эфиопский министр обороны, тесно сотрудничающий с агентством. Плакаты, брошюры и бамперные наклейки поступали в посольство по дипломатической почте, где персонал из числа сотрудников ЦРУ вдвое превосходил по численности сотрудников Госдепартамента.

Уэллс догадывался, что за ним, скорее всего, следят. Но продолжал работать. «Удивительно, что им понадобилось столько времени, чтобы добраться до меня», – вспоминал он.

20 декабря 1983 года головорезы Менгисту ворвались в помещение, где Уэллс проводил встречу с представителями среднего класса, и арестовали трех лидеров оппозиции – семидесятивосьмилетнего помощника покойного императора Хайле Селассие, пятидесятилетнего бизнесмена и его племянницу, биолога по профессии. Уэллс в течение двух суток прятался в туалете, где хранились и пропагандистские материалы. Потом «дворцовая стража» Хайле Мариама все‑таки смогла его обнаружить. Они связали Уэллса, привели трех схваченных диссидентов и принялись пытать их. Услышав их крики, Уэллс признался, что является сотрудником ЦРУ. Схватившие его люди завязали ему глаза, бросили в автомобиль и увезли прочь. В сочельник его перевезли на конспиративную квартиру к югу от города, в местечко под названием Назарет. Следующие пять недель его подвергали бесконечным допросам и побоям.

«Чтобы спасти собственную задницу, этот американец «сливает» информацию об организации, выдает все секреты», – сказал Джозеф П. O’Нейл, заместитель руководителя миссии в американском посольстве. В результате акции многие жители Эфиопии оказались за решеткой; их подвергали пыткам, издевались, убивали.

После пяти недель допросов и пыток эфиопы через израильское посольство в Найроби распространили слух о том, что в тюрьму заключен офицер ЦРУ. Спустя сутки президент Рейган направил своего посла по особым поручениям генерала Вернона Уолтерса, который в то время находился в Африке, для освобождения Уэллса.

3 февраля 1984 года с трапа самолета, приземлившегося в Аддис‑Абебе, тяжело спустился бывший заместитель директора Центральной разведки. Страдающему подагрой Уолтерсу было уже шестьдесят семь лет. Он плюхнулся в поджидавший автомобиль и отправился в посольство, задыхаясь от разреженного воздуха. (Столица Эфиопии расположена на высоте 8300 футов над уровнем моря. – Ред.)

«Что вы собираетесь сказать Менгисту?» – спросил у него O’Нейл. Уолтерс ответил просто: «Президент Соединенных Штатов желает заполучить господина Тимоти Уэллса обратно на родину». Он не был расположен к длительным переговорам.

Уолтерс прибыл в президентский дворец в Асмаре, где Менгисту прочитал ему трехчасовую лекцию по эфиопской истории. На следующий день Уэллс был освобожден. Его волосы поседели. Своим захватчикам он сообщил имена четырех других членов отделения ЦРУ. «КОНТРРЕВОЛЮЦИОННЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ПОЙМАНЫ С ПОЛИЧНЫМ» – с таким заголовком вышел утренний выпуск столичной «Эфиопиэн херальд» на английском языке. Рядом был напечатан крупный снимок, на котором восемнадцать напуганных эфиопов стоят перед столом, заваленным оружием, брошюрами и кассетами. Почти все эти люди впоследствии погибли в заключении.

Уэллс вылетел обратно в Вашингтон. У трапа самолета его встретила группа сотрудников ЦРУ. Но они собрались здесь не ради приветствия освобожденного коллеги. Уэллса подозревали в измене. Его отвезли на конспиративную квартиру в одном из городков Вирджинии и допрашивали в течение шести недель. «Если бы я хотел сохранить статус военнопленного, то остался бы в Эфиопии», – сказал им Уэллс.

«Мне в свое время захотелось работать в ЦРУ, потому что мне казалось, что здесь проявляют заботу о своих сотрудниках, – рассказывал он. – Но постепенно ко мне никто никакой заботы или сочувствия не проявлял. Они считали меня предателем, потребовали уйти в отставку. Для меня это было просто невыносимо». Горечь от этих событий не давала ему покоя еще добрых два десятка лет…

«Администрация Рейгана продолжила тайную операцию, которая – в весьма скромных масштабах – была начата еще при Картере, и превратила ее в обширную деятельность на территории Эфиопии, – заявил Дэвид Корн, на тот момент американский поверенный в делах в Аддис‑Абебе. – Я не очень‑то верил, что такая операция может пройти незаметно, и пытался ее остановить. Я был уверен, что с учетом пристального наблюдения за нами со стороны эфиопского правительства эта деятельность будет рано или поздно разоблачена. Так и произошло».

«Что это, черт возьми, за спецслужба, которой вы руководите?»

7 марта 1984 года был похищен Джереми Левин, руководитель бюро Си‑эн‑эн в Бейруте. 16 марта исчез Билл Бакли, шеф местной резидентуры ЦРУ. 8 мая с одной из городских улиц бесследно исчез миссионер Пресвитерианской церкви, преподобный Бенджамин Уэйр. Всего за годы правления Рейгана в Бейруте были взяты в заложники четырнадцать американцев.

Но, по мнению Билла Кейси, Бакли по значимости превосходил всех остальных. И на то были серьезные основания, поскольку в этом случае ответственность за происшедшее падала лично на директора ЦРУ.

Кейси продемонстрировал президенту Рейгану пленку с записью одного из допросов Бакли, во время которого боевики подвергали его истязаниям. По общему мнению, пленка оказала на президента сильное воздействие.

В ЦРУ разработали по меньшей мере с десяток планов по освобождению Бакли, но в распоряжении агентства так и не оказалось достаточного количества разведданных, чтобы их реализовать. Заодно тайная служба предприняла попытку похитить Имада Мугния. «Президент одобрил намерения директора Центральной разведки Кейси похитить Мугния», – заявил координатор контртеррористических операций при администрации президента Роберт Оукли. По сведениям ЦРУ, тот находился в Париже. Получив сигнал от ЦРУ, французские разведчики ворвались в гостиничный номер, где тот якобы проживал. Но там, где спецслужбы рассчитывали схватить двадцатипятилетнего ливанского террориста, был обнаружен насмерть перепуганный пожилой испанский турист…

Одним из информаторов, сведения от которых Парижское отделение ЦРУ использовало для борьбы с терроризмом, был иранский жулик Манучер Горбанифар, махинатор, состоявший на службе в САВАК – тайной полиции шаха. Тучный, лысеющий, с характерной козлиной бородкой, любитель экстравагантных костюмов и имеющий как минимум три фальшивых паспорта, Горбанифар бежал из Ирана сразу после падения прежнего режима. С тех пор он сбывал свою весьма сомнительную информацию ЦРУ и израильской разведке. Горбанифар имел привычку «предсказывать» события уже после того, как те произошли; информацию он отбирал весьма тщательно и подавал эффектно, чтобы получать быструю отдачу – в наличных деньгах. Спустя сутки после похищения Бакли Горбанифар встретился с сотрудниками ЦРУ в Париже и сообщил, что у него есть информация, которая поможет его освободить. Агентство впоследствии трижды проверяло его на детекторе лжи. Во время последнего опроса он удосужился правильно назвать только собственное имя и национальность. 25 июля 1984 года ЦРУ официально признало Горбанифара как законченного, патологического лгуна – «фабрикатора ложных сведений и зануду», – человека, словам которого нельзя доверять ни в коем случае. Тем не менее 19 ноября 1984 года Горбанифар уговорил ветерана ЦРУ Теда Шекли на трехдневную встречу в четырехзвездочном отеле в Гамбурге.

Несмотря на стремительный карьерный взлет до должности заместителя шефа тайной службы, амбициозный Шекли, к большому облегчению некоторых его коллег в ЦРУ, был отправлен в отставку адмиралом Тернером. Его имя стало синонимом профессиональной непорядочности в агентстве. Теперь он работал как посредник по передаче развединформации, как тот же Горбанифар. На встречах с различными иранскими изгнанниками он, правда, представлялся «эмиссаром» президента Соединенных Штатов.

Шекли с интересом слушал то, как Горбанифар обсуждал способы освобождения американских заложников. Рассматривался вариант секретного выкупа – сделки, связанной с передачей наличных в обмен на заложников. Эта схема могла принести еще и выгоду. Соединенные Штаты могли переправить ракеты в Иран через торговую фирму под названием «Стар лайн», которой управлял Горбанифар в тандеме с израильской разведывательной службой. Продажа оружия создала бы атмосферу доброжелательности в Тегеране, принесла миллионы частным торговцам и заодно позволила бы собрать наличность, необходимую для выкупа Билла Бакли и его соотечественников‑американцев. Шекли сообщил о беседе вездесущему Вернону Уолтерсу, который, в свою очередь, передал ее Роберту Оукли.

3 декабря 1984 года был похищен Питер Килберн, скромный библиотекарь американского университета в Бейруте. В Вашингтоне семьи американских заложников потребовали Белый дом что‑нибудь предпринять ради спасения их близких. Их мольбы и упреки больно задели президента, который постоянно наседал на Кейси, спрашивая, какие же меры предпринимает ЦРУ.

«Рейган был озабочен судьбой заложников и не мог понять, почему ЦРУ не может определить местонахождение и спасти их, – вспоминал Боб Гейтс. – Он все больше давил на Кейси, чтобы тот поскорее добился результата. Вообще, давлению Рейгана было трудно противостоять. Никаких громких слов или резких обвинений – ничего свойственного стилям руководства Джонсона или Никсона. Лишь насмешливый взгляд, намек на угрозу, а затем просьба: «Нам просто необходимо вызволить этих людей», которая повторялась почти ежедневно, неделя за неделей, месяц за месяцем. А во всех его многозначительных взглядах и шутках сквозил прямой намек: «Что это у вас за спецслужбы, которые не могут найти и спасти этих несчастных американцев?»

«Мы сами были в этом виноваты»

В декабре 1984 года, когда в Вашингтоне готовились ко второй инаугурации Рейгана, предложение Горбанифара ускорить сделку «оружие в обмен на заложников» все еще не было снято с повестки дня. Кейси его поддерживал. В том же месяце он формально предложил ЦРУ профинансировать свою войну в Центральной Америке с помощью денег из‑за границы. Он в течение полугода проталкивал эту идею в Белом доме.

Конгресс запретил американское финансирование этой войны незадолго до дня выборов 1984 года. Этому способствовали неразбериха и провалы в тайной службе. Сначала – фиаско, достойное комиксов. Поскольку Кейси исчерпал и без того небольшой запас военизированных экспертов в Центральной Америке, «агентству нужно было пробираться туда самостоятельно и собирать людей, способных вести эту войну, – сказал заместитель директора Центральной разведки Джон Мак‑Магон. – Миссия, главным образом, осуществлялась отставниками спецназа, постигшими это ремесло еще во Вьетнаме». У одного из этих ветеранов была потрепанная инструкция, по которой обучали вьетнамских крестьян: как захватить деревню, избавившись от старосты, начальника местной полиции и милиции. ЦРУ перевело эту инструкцию на испанский язык, размножило и распространило среди «контрас». Все это быстро стало достоянием общественности, после чего некоторые старшие офицеры в агентстве решили, что «кто‑то затеял секретную операцию против нас самих, – заявил Мак‑Магон. – Это какой‑то абсурд. Но оказалось, что мы сами во всем виноваты». Кейси объявил дисциплинарные взыскания пяти старшим офицерам ЦРУ. Трое отказались их подписать. Их неповиновение прошло безнаказанным.

Стремясь разрушить то, что осталось от экономики Никарагуа, Кейси санкционировал минирование никарагуанского порта Коринто. Эта «блестящая» идея принадлежала Дуэйну Кларриджу, она родилась от отчаяния – на фоне того, как стали истощаться средства доблестных «контрас». «Однажды вечером я сидел дома – признаюсь, со стаканчиком джина, – и тут вдруг меня осенило! Ну конечно! Мины – вот решение!» – сказал Кларридж. Агентство изготовило их по дешевке, из канализационных труб. Кейси уведомил конгресс о минировании, пробормотав в телефон, как обычно, ряд своих нечленораздельных фраз. Когда сенатор Барри Голд, председатель комитета по разведке от Республиканской партии, поднял шумиху по этому поводу, сотрудники ЦРУ сразу же приструнили его, выставив глупцом и алкоголиком.

Конгресс, опасаясь методов Кейси, запретил агентству в обход запрета на помощь «контрас» просить средства у третьих стран. Однако Кейси все же договорился, чтобы Саудовская Аравия выделила 32 миллиона долларов, Tайвань – еще 2 миллиона долларов. Деньги были перечислены на швейцарский счет, находящийся под контролем ЦРУ. Но это была лишь временная мера.

В январе 1985 года, в начале второго срока пребывания у власти администрации Рейгана, директор получил два срочных поручения от президента: «Освободите заложников», «Спасите «контрас». Две взаимоисключающие задачи перепутались у него в голове.

Кейси рассматривал жизнь как коммерческое предприятие. Он считал, что политика, дипломатия и разведка представляют собой коммерческие сделки. Он видел, как тот же кризис с заложниками или ситуацию с нехваткой наличности у «контрас» можно разрешить, заключив грандиозную сделку с Ираном. Директор предпочел бы управлять Иранской операцией в одиночку, но столкнулся с единодушной оппозицией его тайной службы по отношению к печально известному Манучеру Горбанифару. А другого надежного канала в Иране у ЦРУ просто не было.

Кейси предпочел бы спасать «контрас» единолично, но ЦРУ не разрешало оказывать им прямое содействие. Он решил управлять обеими операциями, минуя правительство.

Он задумал осуществить свою, окончательную секретную операцию. От ее разработки до бесславного завершения прошло два года, и она едва не подвела под монастырь президента Рейгана, вице‑президента Буша и само агентство.

«Он серьезно рисковал, – размышлял Боб Гейтс, – подвергая опасности и самого президента, и ЦРУ».