Благородные родичи

Почему же знатные люди, столь осчастливленные дарованными им званиями пэров, теперь оказываются работниками закусочных, полицейскими, кондукторами автобусов (семейный девиз: «Пусть поздно, но серьезно»)? Как этим людям в свое время удалось достичь мирового господства? Каков был секрет «трех-четырех сотен семей», как выразился Уинстон Черчилль, «которые в течение трех-четырех сотен лет распоряжались судьбами поначалу небольшого воинственного государства, а затем главенствующей нации необъятной и до сих пор несокрушимой империй»? Их сила заключалась, как мы уже видели, в сохранении во что бы то ни стало контроля над землей. Это достигалось с помощью жестких ограничений права наследования и мудрого рассредоточения младших сыновей в целях захвата новых земель. Для этого требовался большой дом как место укрепления внутренних связей и бастион для устрашения внешнего мира. Но что действительно являлось опорой аристократии на протяжении веков, так это осознание себя как сословия, жизни членов которого глубоко переплетены между собой и четко отделены от остального человечества.

«Если говорить в двух словах, то они обладали совместным пониманием своего унаследованного и незаработанного превосходства, - пишет историк Дэвид Кеннадайн. - Британские аристократы распространяли высокое мнение о себе, своих семьях и порядках во времени. Они знали свою историю как никакие другие классы... Стены их домов были украшены фамильными портретами; страницы Burke's и Debrett’s по воствовали об их предках; их особняки обычно сохраняли стиль самого раннего периода??.

В культурном отношении они представляли собой подвид, и это нашло недвусмысленное подтверждение в палате лордов, где еще в 1999 году они обращались друг к другу «мой благородный родственник», называя при этом палату общин не иначе как «другое место», чтобы не оскверниться произношением имени этого убогого учреждения. Долгая история родственных браков сделала их почти биологическим подвидом и наградила удивительным чувством родыва. Кеннадайн указывает на то, что в конце 30-х годов XX века девять представителей рода Сесил занимали места в палате лордов и 145 парламентариев от Консервативной партии состояли друг с другом в родстве, а в любом из предыдущих поколений, говорит Кеннадайн, это значение было бы еще выше. Тем не менее они никогда не были закрытой родственной группой. Они достигли своей мощи, регулярно, хотя и с презрением, принимая в сословие пэров новые семьи и ассортативно спариваясь с Вандербильтами и Ротшильдами (обычно руководствуясь приоритетом денег). Или, как выразился Саймон Уинчестер в своем историческом труде «Благородные лорды»

«аристократы были достаточно мудры, чтобы делать то, что рекомендуют селекционеры пестрых волнистых попугайчиков для повышения качества породы птиц: они время от времени „зарываются в зелень", выбирая себе в супруги богатых американских наследниц».