Глава 12. О том, что очистивший себя увидит в себе божественную красоту, а также о причине зла

Это, вероятно, небезызвестно каждому; но кто-нибудь, по­жалуй, станет искать — если возможно найти — некий способ и путь, ведущий нас к этому. Такого рода наставлениями пол­ны божественные книги; многие из святых являют идущим по Боге жизнь свою, как светильник. Из богодухновенного Писа­ния обоих Заветов каждый может в обилии извлечь правила, относящиеся к настоящему предмету, ибо многое можно обиль­но почерпнуть из пророков и закона, многое также из Евангелий и апостольских преданий; а те мысли, которые мы, следуя сло­вам божественным, можем добавить, состоят в следующем.

2. Разумное это и мыслящее живое существо — человек — есть творение и подобие Божеского и чистого естества, ибо в повествовании о творении о нем написано так: «по образу Божию сотвори его» (Быт.1,27). Итак, в этом живом существе — человеке — страстность и поврежденность (существует) не от природы и не соединена с ним первоначально. Ведь невозмож­но было бы сказать о нем, что он создан по образу Божию, если бы отображенная красота была противоположна красоте пер­вообразной. Но страсть привзошла в него уже после сотворения и вошла таким образом: он был образом и подобием, как сказано, Силы, царствующей над всем сущим, а потому и в своей сво­бодной воле имел подобие со (свободно) Властвующим над всем, не подчиняясь никакой внешней необходимости, но сам по своему собственному усмотрению действуя, как кажется ему лучше и произвольно избирая, что ему угодно. И то несчастье, которое терпит теперь человечество, навлек он на себя сам по своей воле, поддавшись обману, сам стал «изобретателем» этого зла (Рим. 1, 30), а не у Бога обрел его: ибо «Бог смерти не со­твори» (Прем. 1, 13), но некоторым образом творцом и создате­лем зла соделался сам человек. Солнечный свет, хотя и досту­пен для всех, кто имеет способность видеть, однако ж, если кто захочет, может, зажмурив глаза, не ощущать его, не потому чтобы солнце куда-либо удалялось и таким образом наводило тьму, но потому что человек, сомкнув свои веки, преградил глазу доступ лучей. А так как, если глаза зажмурены, зритель­ная сила пребывает бездейственной, то бездействие зре­ния неизбежно будет действием, производящим в человеке тьму, вследствие его добровольного ослепления. Как тот, кто, строя себе дом, не сделал окна для проникновения в него света извне, будет, разумеется, жить во тьме, поскольку добровольно преградил доступ лучам света, так и «первый человек от земли» (1Кор. 15, 47, ср. Быт. 2, 7) или, точнее, тот, кто породил зло в человеке, имел в (своей) власти повсюду окружающее его прекрасное и благое по природе, но сам собой добровольно измыслил противное природе, положив первый опыт зла самопроизвольным удалением от добродетели. Ибо зла, не завися­щего от воли, имеющего свое самостоятельное бытие, во всей природе существ нет никакого: «всякое создание Божие добро и ничтоже отметно» (1 Тим. 4, 4); «вся, елика сотвори Бог, добра зело» (Быт. 1, 31). Но когда указанным путем вошла в жизнь человеческую растлевающая привычка ко греху, и от малого на­чала проистекло необъятное зло в человеке, и та боговидная красота души, созданная по подобию первообразной, покрылась, словно железо, ржавчиной греха, тогда красота принадлежа­щего душе по природе образа уже не могла более сохраниться в целости, но изменилась в гнусный вид греха. Таким образом «человек», эта (вещь) «великая и драгая» (Притч. 20, 6; 12, 27), как назван он в Писании, лишившись своего достоинства, как если кто, поскользнувшись, упадет в лужу и вымажет в грязи лицо, (так что его) не узнают даже знакомые, (так он,) упав в лужу греха, потерял образ «нетленного Бога» (ср. Рим. 1,23; 1 Тим. 1,17) и чрез грех облекся в образ тленный и перстный, кото­рый Писание советует «отложить» (Иак.1,21; Еф.4, 22), омыв­шись чистой жизнью, словно водой, чтобы, по «взятии» земного «покрывала» (Исх. 34, 34; 2Кор. 3, 16), опять воссияла красота души. Сложить же чуждое значит опять возвратиться к свойственному ему и естественному состоянию, чего можно достигнуть не иначе, как соделавшись опять таким, каким он был сотворен в начале. Ибо не наше дело и не силой человеческой достигается подобие Божеству, но оно есть великий дар Бога, который вместе с первым рождением тотчас же дает естеству нашему свое подобие.

3.Человеческому же труду предстоит только очистить наросшую от греха нечистоту и вывести на свет сокрытую в душе красоту. Этому, думаю, учит и Господь в Евангелии, когда тем, кто способен понимать «премудрость, глаголемую в тайне» (1Кор. 2,7), говорит, что «царствие Божие внутрь вас есть» (Лк.17,21). Ибо я думаю, что это изречение показывает, что благо Божие неотде­лимо от нашего естества и недалече отстоит от тех, кто желает искать его, но оно всегда есть в каждом, неведомое и сокры­тое всякий раз от «печали и сластьми житейскими подавляемое» (Лк. 8, 14) и вновь обретаемое, если только обратим к нему свой разум. А если нужно подтвердить это учение и другими (примерами), то, я думаю, то же дает видеть нам Господь и в ис­кании потерянной «драхмы» (Лк.15,8-10). Так как нет никакой пользы от прочих добродетелей (которые Писание име­нует драхмами), хотя бы все они и были, коль скоро душа вдов­ствует, лишившись той одной, поэтому Он, во-первых, повеле­вает зажечь светильник с елеем, которым, вероятно, обозначает слово Божие, освещающее тайное (ср. 1Кор.4, 5). Затем в соб­ственном доме, то есть в самом себе, искать потерянную драх­му. Этой искомой драхмой, конечно, означается образ царя, не совсем еще потерянный, но скрытый грязью; под грязью же, думаю, следует понимать плотскую нечистоту. Когда эта грязь будет выметена и вычищена тщательным образом жизни, искомое станет видным, и душе, нашедшей его, поистине следует радоваться и приглашать разделить эту радость соседей. Ибо подлинно, как только откроется и воссияет тот образ великого Царя, который искони запечатлел на драхме нашей Тот, «создавши на едине сердца» (Пс. 32, 15) наши, все сопребывающие в душе силы, которые Писание именует соседями, обратятся к божественной этой радости и веселию, неотступно взирая на неизреченную красоту обретенного. «Радуйтеся», говорит, «со мною яко обретох драхму погибшую» (Лк.15, 9). Соседи или домочадцы души — это ее силы, радующиеся обретению божественной драхмы; способности — мыслительная, желательная — свойст­венное душе расположение к печали и гневу, и все другие силы, какие усматриваются в ней и по справедливости назы­ваются подругами, которым всем следует «радоваться о Господе» (Флп.3,1), когда все они обращаются к прекрасному и благому и «вся в славу Божию» (1Кор. 10, 31) совершают, перестав быть «оружием греха». (Рим. 6, 13).

4. Итак, если смысл обретения искомого есть восстановле­ние в исконное состояние божественного образа, который те­перь сокрыт в плотской нечистоте, то давайте будем тем, чем был первозданный (человек) в начале своей жизни. Чем же он был? Он был «на» г (ср. Быт. 2, 25) от одеяния мертвыми кожами, он с дерзновением взирал на лик Божий, еще не постав­ляя судьей красоты (ср. Быт 2, 9) зрение и вкус, но «наслаждаясь» только «Господом» (Пс.36, 4) и притом в согласии с данной ему на это помощницей (ср. Быт.2,18), как дает понять Божественное Писание, потому что не прежде «познал» ее (Быт. 4,1), как был из­гнан из рая (ср. Быт. 3, 24), а она осуждена была на болезни дето­рождения (ср. Быт. 3, 16) за грех, который сотворила, «прельстив­шись» (Быт. 3, 13). Итак, каким путем мы оказались вне рая, будучи изгнаны в лице прародителя, таким же и теперь можем опять, если пойдем, возвратиться в исконное блаженство. Какой же это путь? Удовольствие, полученное обманом, было началом падения. Потом за страстью удовольствия последовали стыд (ср.Быт.3, 7; 2, 25) и страх (ср. Быт.3, 10) и то, что они уже не смеют явиться пред взоры Создателя, но скрываются в «листьях» и тени (ср.Быт.7-10); после того облекаются мертвыми «кожами» (ср. Быт. 3, 21) и таким образом высылаются жить в эту юдоль, полную болезней и трудов, где брак изобретен как утешение для смертных.