Доводы властей Российской Федерации

В своем ходатайстве о передаче дела власти Российской Федерации утверждали, что заявитель не мог ссылаться на статью 14 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции. Статья 8 Конвенции не гарантирует права на отпуск по уходу за ребенком или пособий в связи с отпуском по уходу за ребенком. Оно по своей природе является социально-экономическим правом, предусмотренным Европейской социальной хартией, и не защищено Конвенцией. Соответственно, статья 14 Конвенции, которая не имеет самостоятельного значения, неприменима.

Власти Российской Федерации признали, что заявитель находился в аналогичном положении со всеми другими родителями, а именно военнослужащими-женщинами и гражданскими мужчинами и женщинами. Поскольку ему был предоставлен отпуск по уходу за ребенком, он не подвергался иному обращению по сравнению с ними.

111. Кроме того, власти Российской Федерации указывали, что военный персонал имел особый статус по причине поставленных перед ним задач по обеспечению обороны страны и безопасности государства. В связи с этим государство имело право установить ограничения их гражданских прав и свобод и вменить им особые обязанности. Выбор военной карьеры является добровольным, и, принимая присягу, военнослужащие соглашаются с системой военной дисциплины, которая по своей природе предполагает возможность применения ограничений, которые не применяются к гражданским лицам (они ссылались на Постановление Европейского Суда от 1 июля 1997 г. по делу "Калач против Турции" (Kalac v. Turkey), § 28, Reports 1997-IV). Власти Российской Федерации также ссылались в этой связи на Решение Комиссии по правам человека от 19 июля 1968 г. по делу "W., X., Y. и Z. против Соединенного Королевства" (W., X., Y. and Z. v. United Kingdom) (жалобы N 3435/67, 3436/67, 3437/67 и 3438/67, Yearbook of the European Convention on Human Rights, том 11 (1968), с. 598), в котором Комиссия указала, что "понятие "уважения семейной жизни" (не может) разумно допускать широкого толкования, позволяющего лицу - даже несовершеннолетнему <*> - освободиться от обязанностей по долгосрочному служебному соглашению, которое им добровольно заключено и предусматривает отделение от семьи за исключением периода отпуска".

--------------------------------

<*> Некоторые заявители по цитируемому делу поступили на службу в военный флот в 15-летнем возрасте, и правительство с согласия Комиссии пыталось удерживать их на службе, несмотря на тяжелые заболевания родственников и попытки самоубийств. Жалоба была признана неприемлемой (прим. переводчика).

112. Власти Российской Федерации также утверждали, что государства имеют широкие пределы усмотрения в вопросах национальной безопасности, так же как в отношении общих мер экономической и социальной стратегии (они ссылались на Постановление Европейского Суда от 21 февраля 1986 г. по делу "Джеймс и другие против Соединенного Королевства" (James and Others v. United Kingdom), § 46, Series A, N 98, и Постановление Европейского Суда от 23 октября 1997 г. по делу "Нэшнл энд провиншл билдинг сосайети", "Лидс перманент билдинг сосайети" и "Йоркшир билдинг сосайети" против Соединенного Королевства" (National & Provincial Building Society, Leeds Permanent Building Society and Yorkshire Building Society v. United Kingdom), § 80, Reports 1997-VII). По причине непосредственного знания интересов общества и его потребностей национальные власти находятся в лучшем положении, чем международный суд, для оценки того, что отвечает "публичному интересу". Европейский Суд должен уважать выбор политики законодателем, если он не является "явно необоснованным".

113. Власти Российской Федерации ссылались на постановление Конституционного Суда, который установил, что военная служба предъявляет специфические требования к лицам, поскольку требует непрерывного исполнения обязанностей военнослужащими и, соответственно, использование военнослужащими отпуска по уходу за ребенком в широких масштабах оказало бы отрицательное влияние на боеспособность и оперативную эффективность вооруженных сил. Этот вывод имел объективное и разумное оправдание по следующим причинам. Во-первых, как утверждали английские власти в деле W., X., Y. и Z. (упоминавшемся выше), "органы управления вооруженных сил (от которых зависит безопасность государства) (должны) обеспечить постоянное и эффективное комплектование таких сил для исполнения ими своих обязанностей". Во-вторых, с 1 января 2011 г. общая численность военнослужащих по контракту составляла 216 600 человек. На ту же дату сотрудники военного и административного персонала имели 50 519 детей в возрасте до трех лет. Власти Российской Федерации признавали, что не могут представить дополнительную статистику. В частности, отсутствовала статистика о численности военнослужащих, имеющих детей в возрасте до трех лет. Однако поскольку все военнослужащие относятся к "детородному" возрасту, эта численность может быть значительной.

114. Власти Российской Федерации признали, что не могут предоставить документов, относящихся к парламентским дебатам по вопросу об отпуске по уходу за ребенком для военнослужащих-мужчин. Ввиду того, что закон "О статусе военнослужащих" был принят за 13 лет до этого, то есть до ратификации Конвенции Россией, российский парламент не был обязан рассматривать с точки зрения Конвенции вопрос об оправданности различия в обращении, и Европейский Суд не обладает юрисдикцией ratione temporis <*> для рассмотрения вопросов, относящихся к парламентским дебатам, предшествовавшим принятию данного закона.

--------------------------------

<*> Ratione temporis (лат.) - "ввиду обстоятельств, связанных с временем", критерий времени, применяемый при оценке приемлемости жалобы Европейским Судом (прим. переводчика).

Кроме того, власти Российской Федерации отмечали, что в ряде государств-участников Совета Европы военнослужащим-мужчинам не предоставлялся отпуск по уходу за ребенком. К числу таких стран относились Швейцария, Турция, Польша и Чехия. Кроме того, во многих странах отпуск по уходу за ребенком является намного менее продолжительным, чем в России. Поскольку в России длительность отпуска по уходу за ребенком составляла три года, подобное длительное отсутствие на службе оказывало бы отрицательное влияние на профессиональные навыки военнослужащих, часто связанных со сложным высокотехнологичным военным оборудованием, и по возвращении им бы потребовалась дорогостоящая переподготовка. При таких обстоятельствах являлось разумным использование отпуска по уходу за ребенком женами военнослужащих, чье отсутствие на работе имело бы не такие отрицательные последствия для общества. В частности, заявитель служил оператором радиоразведки в части, которая должна находиться в состоянии постоянной боевой готовности. В то же время национальные власти признавали, что должность заявителя могла быть занята женщиной, имевшей право на отпуск по уходу за ребенком.

116. В этой связи власти Российской Федерации указывали, что военнослужащим-женщинам в виде исключения предоставлено право на отпуск по уходу за ребенком ввиду следующих соображений. Во-первых, согласно современным научным исследованиям существуют особые биологические и психологические связи между матерью и новорожденным ребенком. Присутствие и уход матери в течение первого года жизни ребенка имеют особенное значение. Таким образом, интересам ребенка отвечает использование матерью отпуска по уходу за ребенком. Во-вторых, с учетом немногочисленности женщин в армии их отсутствие на службе не оказывало бы влияния на боеготовность. Действительно, 1 января 2011 г. в российской армии служили только 1 948 военнослужащих-женщин. Соответственно, в 2011 году женщины составляли только 0,8% военного персонала (10% в 2008 году). Кроме того, большинство из них служили на должностях, непосредственно не связанных с воинской службой, таких как должности в медицинской, финансовой службах и войсках связи. С учетом вышеизложенного настоящее дело составляло оправданную позитивную дискриминацию женщин.

117. Власти Российской Федерации также утверждали, что российское законодательство предусматривает исключения из правил о том, что военнослужащие-мужчины не имели права на отпуск по уходу за ребенком. В частности, в соответствии с пунктом 7 статьи 32 Положения о порядке прохождения военной службы (см. § 48 настоящего Постановления) военнослужащий по контракту имел право на такой отпуск в следующих случаях: (a) в случае смерти жены при родах, а также (b) если он воспитывает одного или нескольких детей в возрасте до 14 лет (детей-инвалидов в возрасте до 16 лет) без матери (в случае ее смерти или гибели, лишения ее родительских прав, длительного ее пребывания в лечебном учреждении и в других случаях отсутствия материнского попечения о детях). Перечень исключений не являлся исчерпывающим. Власти Российской Федерации также ссылались на пункт 9 статьи 10 Федерального закона "О статусе военнослужащих" (см. § 47 настоящего Постановления), согласно которому военнослужащие, воспитывающие детей без отца (матери), пользуются социальными гарантиями и компенсациями в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами об охране семьи, материнства и детства. Власти Российской Федерации представили документы, содержащие статистику отпусков по уходу за ребенком военнослужащих и сотрудников милиции. Из статистической информации следовало, что был только один случай в 2007 году, когда военнослужащему был предоставлен отпуск по уходу за ребенком в течение полутора лет в связи с серьезным заболеванием его жены. В 2010 году другому военнослужащему был предоставлен трехмесячный отпуск, поскольку его сын остался без материнского попечения. Власти Российской Федерации также указали на 21 случай предоставления трехлетнего отпуска по уходу за ребенком сотрудникам милиции мужского пола. Основной критерий предоставления отпуска заключался в том, что дети военнослужащих остались без материнского попечения. Однако этот факт должен быть доказан. Поскольку заявитель не доказал, что его дети воспитываются без матери, его заявление об отпуске было отклонено. В то же время ему в конце концов был предоставлен отпуск по уходу за ребенком ввиду сложной семейной ситуации.

Наконец, власти Российской Федерации утверждали, что Палата вышла за пределы своей компетенции, когда обязала российские власти в соответствии со статьей 46 Конвенции изменить соответствующее законодательство. По их мнению, это был единичный случай, который не раскрывает системной проблемы в соответствии с Конвенцией. В задачу Европейского Суда входит оценка абстрактной проблемы совместимости национального законодательства с Конвенцией, а не отмена или дача указаний об отмене правовых норм, оспариваемых заявителем.