О бессознательных представлениях

Тут, однако, возникает вопрос: если Лейбниц мыслит монаду
по аналогии с человеческой душой, то чем же его концепция отли-
чается от учения Декарта, тоже рассматривавшего разумную душу
как неделимое начало в отличие от бесконечно делимого протяже-
ния, или материи?

Различие весьма существенное. Если Декарт жестко про-
тивопоставил ум как неделимое всей остальной природе, то Лей-
бниц, напротив, считает, что неделимые монады составляют сущ-
ность всей природы. Такое утверждение было бы заведомо аб-
сурдным (поскольку оно вынуждало допустить разумную, наде-
ленную сознанием душу не только у животных, но и у растений,
и даже у минералов), если бы не одно обстоятельство. В отли-
чие от своих предшественников, Лейбниц вводит понятие так
называемых бессознательных представлений. Между сознательно
переживаемыми и бессознательными состояниями нет резкого
перехода: Лейбниц считает, что переходы в состояниях монад
постепенные. Бессознательные «малые восприятия» он уподоб-
ляет дифференциалу: лишь бесконечно большое их число, будучи
суммированным, дает доступную сознанию «величину», подобно
тому, как слышимый нами шум морского прибоя складывается
из бесчисленного множества «шумов», производимых каждой
отдельной каплей, звук движения которой недоступен нашему
слуху.

Монады по своему рангу различаются, согласно Лейбницу,
в зависимости от того, в какой мере их деятельность становится
ясной и отчетливой, то есть переходит на уровень осознанной.
В этом смысле монады составляют как бы единую лестницу живых
существ, низшие ступеньки которых образуют минералы, затем —
растения, животные, наконец, человек; на вершине лестницы
Лейбниц помещает высшую монаду — бога. Возрастание степени
сознательности или разумности — вот Лейбницев критерий для оп-
ределения степени развитости монады.

Наиболее поразительным в лейбницевом учении является
тезис о замкнутости каждой из монад. Монады, пишет Лейбниц,
«не имеют окон», поэтому совершенно исключено воздействие
монад друг на друга; каждая из них подобна самостоятельной,
обособленной вселенной. В этом смысле каждая из монад Лейбни-
ца подобна субстанции Спинозы: она есть то, что существует само
по себе и не зависит ни от чего другого, кроме, разумеется, бога,
сотворившего весь мир монад. И в то же время любая монада
воспринимает, как бы переживает в самой себе весь космос во
всем его богатстве и многообразии, только далеко не все монады

обладают светом разума, чтобы отчетливо это сознавать. Даже
разумные монады — человеческие души — имеют в себе больше
бессознательных, чем сознательных представлений, и только
божественная субстанция видит все сущее при ярком свете со-
знания.

Синхронизируется ли как-нибудь поток состояний, сменяющих
друг друга в каждой монаде, а если да, то как это возможно? Здесь
Лейбниц вводит понятие так называемой предустановленной
гармонии, которая сходна, в сущности, с учением Декарта о парал-
лелизме процессов, протекающих в протяженной и мыслящей
субстанции, и учением Спинозы о параллелизме атрибутов. Син-
хронность протекания восприятий в замкнутых монадах происхо-
дит благодаря посредству бога, установившего и поддерживающего
гармонию внутренней жизни всего бесконечного множества
монад. Как и у Спинозы, у Лейбница поэтому степень разумности,
сознательности монады тождественна со степенью ее свободы;
прогресс в познании определяет прогресс нравственности и служит
главным источником развития человеческого общества. В этом
пункте учение Лейбница — один из источников философии Прос-
вещения, господствовавшей в Европе на протяжении XVIII века.

«Истины разума»