Как критерий истины

«Мыслю, следовательно,

существую»

Декартовское сомнение призвано снести здание прежней тра-
диционной культуры и отменить прежний тип сознания, чтобы
тем самым расчистить почву для постройки нового здания — куль-
туры рациональной в самом своем существе. Антитрадициона-
лизм — вот альфа и омега философии Декарта. Когда мы говорим
о научной революции XVII века, то именно Декарт являет собой
тип революционеров, усилиями которых и была создана наука
нового времени, но и не только она: речь шла о создании нового
типа общества и нового типа человека, что вскоре и обнаружи-
лось в сфере социально-экономической, с одной стороны, и в идео-
логии Просвещения, с другой. Вот принцип новой культуры,
как его с предельной четкостью выразил сам Декарт: «...никогда
не принимать за истинное ничего, что я не познал бы таковым
с очевидностью... включать в свои суждения только то, что пред-
ставляется моему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает
мне никакого повода подвергать их сомнению» '.

Принцип очевидности тесно связан с антитрадиционализмом
Декарта. Истинное знание мы должны получить для того, чтобы
руководствоваться им также и в практической жизни, в своем жиз-
нестроительстве. То, что прежде происходило стихийно, должно
отныне стать предметом сознательной и целенаправленной воли,
руководствующейся принципами разума. Человек должен контро-
лировать историю во всех ее формах, начиная от строительства го-
родов, государственных учреждений и правовых норм и кончая
наукой. Прежняя наука выглядит, по Декарту, так, как древний
город с его внеплановыми постройками, среди которых, впрочем,
встречаются и здания удивительной красоты, но в котором неиз-
менно кривые и узкие улочки; новая наука должна создаваться
по единому плану и с помощью единого метода. Вот этот метод и
создает Декарт, убежденный в том, что применение последнего су-
лит человечеству неведомые прежде возможности, что он сделает
людей «хозяевами и господами природы».

Однако неверно думать, что, критикуя традицию, сам Декарт
начинает с нуля. Его собственное мышление тоже укоренено

' Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950. С. 272.

в традиции; отбрасывая одни аспекты последней, Декарт опирается
на другие. Философское творчество никогда не начинается на пу-
стом месте.

Декартова связь с предшествующей философией обнаруживает-
ся уже в самом его исходном пункте. Декарт убежден, что создание
нового метода мышления требует прочного и незыблемого основа-
ния. Такое основание должно быть найдено в самом разуме, точ-
нее, в его внутреннем первоисточнике — в самосознании. «Мыслю,
следовательно, существую» — вот самое достоверное из всех
суждений. Но, выдвигая это суждение как самое очевидное, Де-
карт, в сущности, идет за Августином, в полемике с античным
скептицизмом указавшим на невозможность усомниться по
крайней мере в существовании самого сомневающегося. И это
не просто случайное совпадение: тут сказывается общность в по-
нимании онтологической значимости «внутреннего человека»,
которое получает свое выражение в самосознании. Не случайно
категория самосознания, играющая центральную роль в новой
философии, в сущности, была незнакома античности: зна-
чимость сознания — продукт христианской цивилизации. И дей-
ствительно, чтобы суждение «мыслю, следовательно, существую»
приобрело значение исходного положения философии, необходи-
мы, по крайней мере, два допущения. Во-первых, восходящее к
античности (прежде всего к платонизму) убеждение в онтологиче-
ском превосходстве умопостигаемого мира над чувственным, ибо
сомнению у Декарта подвергается прежде всего мир чувственный,
включая небо, землю и даже наше собственное тело. Во-вторых,
чуждое в такой мере античности и рожденное христианством
сознание высокой ценности «внутреннего человека», человеческой
личности, отлившееся позднее в категорию «Я». В основу филосо-
фии нового времени, таким образом, Декарт положил не просто
принцип мышления как объективного процесса, каким был антич-
ный Логос, а именно субъективно переживаемый и сознаваемый
процесс мышления, такой, от которого невозможно отделить
мыслящего. «...Нелепо,— пишет Декарт,— полагать несуществую-
щим то, что мыслит, в то время, пока оно мыслит...» '

Однако есть и серьезное различие между картезианской и ав-
густинианской трактовками самосознания. Декарт исходит из само-
сознания как некоторой чисто субъективной достоверности, рас-
сматривая при этом субъект гносеологически, то есть как то, что
противостоит объекту. Расщепление всей действительности па
субъект и объект — вот то принципиально повое, чего в таком
аспекте не знала ни античная, ни средневековая философия.
Противопоставление субъекта объекту характерно не только для
рационализма, по и для эмпиризма XVII века. Благодаря этому
противопоставлению гносеология, то есть учение о знании,

' Декарт Р. Избранные произведения. С. 428.

выдвигается на первый план в XVII веке, хотя, как мы отме-
чали, связь со старой онтологией не была полностью утрачена.
О противопоставлением субъекта объекту связаны у Декарта
поиски достоверности знания в самом субъекте, в его самосозна-
нии. И тут мы видим еще один пункт, отличающий Декарта от
Августина. Французский мыслитель считает самосознание («мыс-
лю, следовательно, существую») той точкой, отправляясь от ко-
торой и основываясь на которой можно воздвигнуть все осталь-
ное знание. «Я мыслю», таким образом, есть как бы та абсолютно
достоверная аксиома, из которой должно вырасти все здание науки,
подобно тому как из небольшого числа аксиом и постулатов вы-
водятся все положения евклидовой геометрии.

Аналогия с геометрией здесь вовсе не случайна. Для рацио-
нализма XVIleeKa, включая Декарта, Мальбранша, Спинозу, Лей-
бница, математика является образцом строгого и точного знания,
которому должна подражать и философия, если она хочет быть
наукой. А что философия должна быть наукой, и притом самой
достоверной из наук, в этом у большинства философов той эпохи
не было сомнения. Что касается Декарта, то он сам был выдаю-
щимся математиком, создателем аналитической геометрии. И не
случайно именно Декарту принадлежит идея создания единого
научного метода, который у него носит название «универсальной
математики» и с'помощью которого Декарт считает возможным
построить систему науки, могущей обеспечить человеку господство
над природой. А что именно господство над природой является
конечной целью научного познания, в этом Декарт вполне согласен
с Бэконом.

Метод, как его понимает Декарт, должен превратить познание
в организованную деятельность, освободив его от случайности,
от таких субъективных факторов, как наблюдательность или ост-
рый ум, с одной стороны, удача и счастливое стечение обстоя-
тельств, с другой. Образно говоря, метод превращает научное
познание из кустарного промысла в промышленность, из спора-
дического и случайного обнаружения истин — в систематиче-
ское и планомерное их производство. Метод позволяет науке
ориентироваться не на отдельные открытия, а идти, так сказать,
«сплошным фронтом», не оставляя лакун или пропущенных
звеньев. Научное знание, как его предвидит Декарт, это не отдель-
ные открытия, соединяемые постепенно в некоторую общую кар-
тину природы, а создание всеобщей понятийной сетки, в которой
уже не представляет никакого труда заполнить отдельные ячейки,
то есть обнаружить отдельные истины. Процесс познания пре-
вращается в своего рода поточную линию, а в последней, как из-
вестно, главное — непрерывность. Вот почему непрерывность —
один из важнейших принципов метода Декарта.

Согласно Декарту, математика должна стать главным средством
познания природы, ибо само понятие природы Декарт существенно

преобразовал, оставив в нем только те свойства, которые состав-
ляют предмет математики: протяжение (величину), фигуру и дви-
жение. Чтобы понять, каким образом Декарт дал новую трактов-
ку природы, рассмотрим особенности картезианской метафизики.

Метафизика Декарта: