Набор методов и методик, их интерпретация

В зависимости от решаемых задач, состава группы, этапа исследования применяемые в нем методы и методики, естественно, менялись, уточнялись, дополнялись.

На стадии разработки и апробации основного тест-опросника использовались, в частности, адаптированные варианты ТАТ, экспертные оценки, авторские опросники по выявлению «смысла» учения для студентов, беседы, наблюдения, самооценочные методики и др.

Использована методика семантического дифференциала (СД) Ч. Осгуда (12, 136, 166, 197), в которой к 12 «классическим» шкалам добавлен 3-х шкальный параметр «эмоциональности».

Комплексная и многоуровневая природа мотивационно-смысловых образований предполагает (для своего изучения) поиск адекватного исследовательского инструментария.

Стержневое место в работе занимает изучение субъективного отношения человека к собственной деятельности, а также мотивационных конструктов и диспозиций, связанных с такими распространенными в мировой экспериментальной психологии феноменами, как мотивы (потребности) достижения, аффилиации, познания, доминирования [107, 131, 150, 190 и др.].

Методику измерения этих комплексных мотивационных структур опишем несколько подробнее.

На первом этапе исследования использовался стандартизованный и валидизированный тест Ю.М.Орлова [131], ориентированный на студенческую аудиторию и дающий количественную оценку следующих психологических параметров: величины потребностей в достижении, познании, аффилиации, доминировании, а также степени удовлетворения этих потребностей; шкала отношения к учению и уровень экзаменационной тревожности; оценки трудности учебной работы, временных затрат на нее, ожидаемых возможностей профессиональной деятельности, академической успеваемости студента; меры удовлетворенности учебой.

В результате многолетних исследований и соответствующих статистических процедур исходный вопросник был откорректирован под три возрастные группы: школьники, студенты, взрослые. Разработаны новые шкалы отношения: к учению и к профессиональной деятельности, новая шкала оценки возможностей профессии (нынешней жизни), новая шкала для измерения симптоматики познавательной потребности. Проведена унификация размерности используемых в вопроснике шкал и параметров, так что все потребности, отношение и экзаменационная тревожность измеряются по 15-балльной шкале, уровни удовлетворения потребностей — по 8-балльной. Возможности профессии оцениваются из 10 баллов, величинами до 5 единиц измеряются остальные использованные параметры: субъективная удовлетворенность, оценки организации учения (или работы — для взрослых); его субъективной трудности, затрат времени (по сравнению с другими людьми — коллегами), корректурная шкала «правдивости».

Таким образом, основная часть созданного тест-вопросника состоит из 126 утверждений, которые требуют от испытуемого ответов «да» или «нет».

Кроме того, во многих экспериментальных группах применен личностный опросник Айзенка — EP1 (в адаптации В.М.Русалова [156]); построенные на основе известной «шкалы Тейлор» и ориентированные на студента опросники, измеряющие уровень «беспокойства — тревоги» - БТ [150] и «эмоциональной неустойчивости» — ЭН [43].

Использован также тест «направленности личности» по В. Смекалу, М.Кучере [150], тест-опросник В.М.Русалова [157), измеряющий восемь темпераментальных параметров человека: эргичность предметную — ЭР и социальную —СЭР, пластичность — П и социальную пластичность — СП, темп предметный — Т и социальный — СТ, эмоциональность — ЭM и социальную эмоциональность — СЭМ.

В группе школьников применен известный опросник Е.А. Климова [78], ориентированный па выявление стандартизованных профессиональных склонностей.

Однако центральное место в проведенном исследовании занимают четыре «потребности» (по-нашему, социогенной природы), широко используемые в экспериментальной психологии западной ориентации: достижение (Achievement), познание (Cognizance), доминирование (Dominance), аффилиация (Affiliation).

Прежде чем перейти к обсуждению полученных результатов, необходимо сделать принципиальное замечание, касающееся понятийной интерпретации исследованных в работе психологических феноменов.

Когда мы называем, как это принято в мировой психологии во времен Г. А. Мюррея [126, 190] и др., измеряемое «потребностью» (или «мотивом») достижения, познания и т. д., то речь идет вовсе не о потребностях или мотивах в том их понимании, которое описано в предшествующей главе нашей книги. Исследуемые психологические образования есть не что иное, как мотивационно-смысловые структуры человека во всей их комплексности, многоплановости, целостности и динамичности. Это совсем не состояния, отвечающие нужде, и не предметы, в которых потребность находит себя, а сложно структурированные ансамбли устремлений, переживаний, отношений, ценностей, установок и т. п. Это некий тип, стиль отношений к миру, один из многих возможных векторов направленности субъекта, соподчиненный со всеми другими, смежными и взаимоперекрещивающимися.

---------------------------------------------------------------

¹ Строже говоря, тест исследует не направленность как таковую, а количественное соотношение в ней трех выделенных авторами типов. Утверждения теста описывают не только устремленность человека, но и его возможности, способности, опыт.

---------------------------------------------

Взять, к примеру, интерпретацию психологической структуры потребности в достижении, в которую включены и перцептивная готовность к обнаружению успеха, и предвосхищение удовольствия от успеха, и нешаблонность действий, и их длительность, и многое другое [126, 150, 190]. Это удачно подмечено Ю. М. Орловым: «...Важным моментом в развитии потребности в достижениях является не столько восприятие успеха, сколько его переживание» [133, с. 87]. И еще там же: «... Научение мотивам есть научение определенным переживаниям» [133, с. 88]. Подчеркнем, что здесь говорится все о тех же социогенных потребностях из набора Г. А. Мюррея, Д. Мак Клелланда и др.

Таким образом, мотивационно-смысловые структуры достижения, доминирования, познания, аффилиации изучены и измерены в мировой психологии с большой тщательностью, но описаны разными, иногда несхожими языками. Причины тому известны. С одной стороны, это неизбежные различия национальных языков как носителей и отражателей отличающихся социумов и культур. С другой стороны, это сугубо методологическая проблема языка психологии (вернее, отсутствия такового), его межпредметной разобщенности на языки мозга, поведения, смысла, деятельности и т. п.

Итак, разнообразная диагностика обсуждаемых «потребностей» и «мотивов» — это фактическая диагностика феноменологии соответствующих мотивационно-смысловых структур: достижение, познание, аффилиация, доминирование. В контексте всего перечня потребностей по Г. А. Мюррею [190], выделенные четыре «темы», конечно, нельзя считать исчерпывающими, достаточными для описания изучаемой сферы психики субъекта. Но основная проблема состоит, по-видимому, в том, чтобы максимально точно обозначить ареал распространения каждой такой «потребности» в общем семантическом пространстве человеческой психики и деятельности. Такие пространственные «регионы» и конструкты могут получить и какие-то иные словесные обозначения, но главным для них будет содержательно-психологическая определенность, очерченность зоны семантической интерпретации. Для технологически развитой западной тестологии эта задача, видимо, вполне посильна. Ведь можно же работать с понятием коэффициент интеллекта, например, не путая его с оценкой памяти, хотя и не зная по существу, что такое «интеллект».

Для отечественной психологии, где соответствующий эмпирический и практический материал пока значительно менее обширен и детализирован, существует реальная возможность предваряющего теоретического осмысления проблемы применительно к нашей научно-понятийной и социальной специфике, тем более, что удачное начало здесь имеется в виде многолетних исследований [101, 131—133, 150 и др.].

Дадим краткое мотивационно-смысловое описание исследуемых психологических образований, основанное как на результатах анализа обширной литературы, так и на собственных измерениях аналогичных структур. Это, по сути, есть заведомо сокращенная трансляция психологического содержания терминов разноязыких направлений мировой психологии. В таком «переводе», разумеется, нет исчерпывающей полноты, но здесь нет, мы уверены, и каких-либо серьезных упущений и искажений смысла, заключенного в этих терминах.

Симптоматика достижения характеризует в человеке стремление к улучшению собственной деятельности, к соревнованию с самим собой во имя улучшения дела. Это направленность на успех, на получение нестандартного результата, который лучше прежнего. Это склонность, готовность к переживанию успеха, достижение которого требует длительных усилий, увлеченности и оценки перспективы. Этим задастся инициативность и настойчивость в реализации поставленных целей, тяга к творчеству, поиску и реалистичность одновременно. Это адекватно высокий уровень притязаний человека вместе с умеренностью по отношению к риску.

Этот многоблочный «конструкт» участвует в непосредственной детерминации любой деятельности, праксиса и дела как такового, инвариантного по отношению к своему предмету. Это та сфера жизни, к которой относятся так называемые функциональные потребности и проекции которой на все другие области жизни и психики являются просто неизбежными.

Мотивационно-смысловая симптоматика познания характеризует стремление человека к расширению опыта и знаний, общую любознательность, бескорыстный интерес к любой новой информации. Это чувствительность к новизне, к познанию как таковому. Это готовность к упорядочиванию и систематизации личного опыта и знаний во имя собственно знаний, для получения высокой компетентности и глубокой эрудированности.

В этом конструкте сопряжены две, как бы противоречивые личностные тенденции в изменении и развитии знания, жизненного опыта в целом: широкая энциклопедичность и узкая, частная углубленность.

Мотивационно-смысловая симптоматика аффилиации включает в себя стремление субъекта к общению как таковому, к установлению хороших межличностных отношений. Это устойчивое нежелание быть в одиночестве. Это готовность к постоянному взаимодействию с людьми, к пониманию и эмпатии, к оказанию помощи другим людям и к принятию помощи, сочувствия от них. Это склонность к дружбе, к легкой социальной адаптации, к конформизму и коллективизму.

Симптоматика доминирования характеризуется стремлением субъекта к первенству над другими людьми, к оказанию активного влияния на них и па соответствующую социальную ситуацию. Это расположенность, готовность к дискуссиям с другими ради обнаружения собственного превосходства, во имя достижения авторитета, лидерства, власти. Это тяга к организаторской, контрольной, управленческой деятельности, к самоутверждению в социуме собственной и не рядовой роли.

Как видно, представленные психологические структуры обозначают в жизненной реальности не потребности или мотивы, а много более обширные и комплексные субъектные образования, которые имеют прямое отношение к важным сторонам жизнедеятельности человека.

Здесь выявляется и описывается индивидуально-психологическая специфика делового, инвариантного функционирования человека (достижение), его обобщенного когнитивного потенциала (познание), уровня заинтересованной включенности в неизбежные и сущностные для человека социальные взаимодействия (аффилиация), личностной настроенности на главенство в своих социальных связях и отношениях (доминирование). Это, конечно, еще не все сферы и аспекты человеческой жизнедятельности, психики и жизни. Но описанные «конструкты» отличает своеобразная «чистота», т. е. целенаправленное выделение именно названных, понятных, интерпретируемых психологических феноменов и категорий: успех в деле, настроенность на главенство. В многолетней практике измерений проведена необходимая для науки линия абстрагирования одного от другого, от жизненной пестроты их фактических связей и перекрещиваний. Последнее, разумеется, успешно изучается известными экспериментальными и математическими средствами: варьирование и дозирование переменных, их количественная интерпретация, корреляция, факторизация и т. п. На этом пути получен психологически богатый и эмпирически надежный материал, легший в основу целых направлений современной психологии, в том числе и в сфере психоанализа, терапии и коррекции [100, 107, 126, 190 и др.].

Есть здесь работы и советских психологов [149, 150 и др.], особое место среди которых занимает четко направленная и продуктивная школа Ю. М. Орлова [79, 123, 131—133, 144, 196], в которой были созданы и первые отечественные тесты на измерение потребностей, систематизирован богатейший эмпирический материал, даны обоснованные психолого-педагогические рекомендации по практическому его использованию в организации учебной деятельности студентов, в основном, медицинского вуза.

Возвращаясь к родоначальной концепции Г.А.Мюррея (190), обозначившего четыре обсуждаемых «потребности» вместе с другими вторичными, психогенными (всего 27), необходимо подчеркнуть, прежде всего, неадекватность перевода термина «need» тому пониманию «потребности», которое рассмотрено в предыдущей главе данной книги.

Многочисленные и разноязыкие описания этих важных психологических феноменов предоставляют, на наш взгляд, хорошие доказательства их мотивационно-смысловой сущности, самой представленности в психике реального человека.

Конечно, четыре этих «блока» являются далеко не исчерпывающей характеристикой мотивационно-смысловых особенностей субъекта. Не хватает, к примеру, имевшихся в классификации Г. Л. Мюррея [190] «потребностей» в осмыслении, в игре, в понимании и др. В дальнейшем необходимы специальные исследования по содержательному сопоставлению этой феноменологии со слоями иерархической мотивационной пирамиды А. Г. Мэслоу [190], с многочисленными (и также незавершенными) классификациями отечественных психологов. Но это проблема особая и не столько экспериментально-психологическая, сколько мировоззренческая, идеологическая, а потому не подлежащая однозначному, быстрому и окончательному решению.