Глава 15. Веселье в Мерримитинге было в полном разгаре, но Мэг Паркес дулась как сыч, предпочитая думать, что она здесь просто так и все это ее не касается

Веселье в Мерримитинге было в полном разгаре, но Мэг Паркес дулась как сыч, предпочитая думать, что она здесь просто так и все это ее не касается.

На пятачке утоптанной земли перед усадьбой Бишопов она вращала ударами плети‑свой новый волчок, проверяя, долго ли он будет крутиться. Наклонившись, она в очередной раз запустила волчок резким движением руки, немного отступила и хлестнула его плетью, сделанной из кожи угря Именно в этот ответственный момент трое мальчишек, игравших в прятки, промчались мимо, нарочно толкнув ее и едва не сбив с ног. Одним из них был Дэниел Рандольф, старший сын кузнеца, – мальчишка, которого она ненавидела больше всех на свете.

Дэниел остановился и начал дразнить ее:

– Не мучайся, Мэг Паркес! У тебя никогда в жизни не получится как надо.

– Да у меня уже получается лучше, чем у тебя!

Она слегка преувеличила, ибо преуспела в этом не больше, чем он.

Дэниел надменно усмехнулся:

– Где это видано, чтобы девчонка умела держать в руках плетку!

Мэг помолчала, размышляя, как бы получше уесть наглеца, но придумала только одно: «А твоя мама жует табак!» – однако это она уже пускала в ход против этих гадких Рандольфов. Поэтому Мэг ограничилась тем, что высунула язык и крикнула:

– Иди ты к черту, Дэниел Рандольф!

Дэниел со своим братцем лишь рассмеялись и побежали прочь, улюлюкая как индейцы и явно рисуясь, что еще больше разозлило Мэг.

– Ну, думаю, он не прав. Почему это девочка не может играть в «вертелку» наравне с мальчиком?

На звук низкого голоса Мэг обернулась, изобразив гадливость, поскольку знала, что это Делия Макквайд, новая жена отца. Но никогда, напомнила она себе, никогда эта женщина не станет ей матерью, пусть хоть сто раз выходит замуж за папу! И никто, даже сам папа, не заставит ее относиться к ней иначе.

Она ухмыльнулась как можно язвительнее.

– А вы‑то что в этом понимаете?

Глядя сверху вниз, Делия улыбнулась девочке и сказала слегка дрожащим от волнения голосом:

– У себя на верфях, в Бостоне, я целых пять лет была первой по «вертелке» и ушла непобежденной. У меня есть парочка приемов, от которых эти мальчишки просто обалдеют. Если хочешь, я тебе покажу.

– Нет. И даже не пытайтесь подружиться со мной, потому что я все равно не полюблю вас ни за что на свете.

– Вот как? Ну, это уж как получится. Вообще‑то мой отец всегда говорил, что я упряма как баран. Так что я все‑таки попытаюсь, если не возражаешь.

Мэг пожала своими худыми плечиками и притворилась, что Делия ее больше не интересует. Она отвела взгляд и принялась рассматривать столбы, установленные под одинокой сосной с потрепанной ветрами верхушкой. Пара наглых ослов пыталась стащить со стола еду. Миссис Бишоп пронзительно закричала на них и замахала фартуком; другие женщины так и покатились со смеху.

Мэг кивнула, указав своим острым подбородком на стол.

– А почему бы вам не пойти к ним и не помочь накрыть на стол?

– Я предлагала свою помощь, – вздохнув, ответила Делия, – но она им, кажется, не нужна.

Мэг ухмыльнулась про себя. Она уже заметила, как другие женщины отгоняли от себя Делию, словно та была не лучше этих наглых ослов. Кроме миссис Бишоп и молодой жены преподобного Калеба, никто из женщин не привечал Делию. Сара Кембл говорила, что в своем Бостоне она занималась дурными вещами. На какое‑то мгновение Мэг испытала жалость к Делии за то, что женщины так невзлюбили ее, но тут же обуздала это чувство, решив, что лучшего та не заслуживает.

Однако, не удержавшись, она все же протянула Делии плетку, хотя и с самым недовольным видом.

– Ладно, покажите мне, как вы это делаете. Вы действительно были первой?

– А то! – воскликнула Делия, и в ее удивительных глазах вспыхнула такая радость, что Мэг начала раскаиваться в своей непреклонности. – Однажды я крутила волчок целый час, – продолжала Делия, – и побила все рекорды… ну, во всяком случае, все, которые мне известны.

Мэг внимательно наблюдала, как Делия установила волчок на ось, а потом, запустив его резким и уверенным движением, начала быстро и точно схлестывать игрушку кончиком плети, продлевая ее вращение. Она заставила волчок крутиться так быстро, что он превратился в одно неясное пятно, и Мэг засмеялась от удовольствия, вдруг совсем позабыв, что ей ни капельки не нравится новая жена папы.

Делия бросила на Мэг сияющий взгляд, и широкая улыбка открыла ее ровные белые зубы.

– Здесь все дело в ударе. Гляди. Нужно касаться чуть‑чуть, будто хочешь провести перышком по луже, не всколыхнув воды. Легонько‑легонько… – пропела она, продолжая вращать игрушку.

Дэниел Рандольф и еще несколько мальчишек подошли поглазеть. У них были такие лица, что Мэг поняла: подобного мастерства они еще не видывали. Делия вращала волчок быстрее и гораздо дольше, чем любой из мальчишек Мерримитинга, а ведь она все же женщина. Однако вряд ли какой‑нибудь мужчина, даже сам папа, смог бы сделать это лучше.

Мэг ткнула Дэниела в бок.

– Она меня научит, как это делать!

– Честно? – Дэниел захлопал ресницами и повернулся к Делии. – А меня вы можете научить, мэм?

Мэг замерла не дыша. Делия бросила на нее озорной взгляд, на секунду оторвавшись от волчка.

– Я бы с удовольствием, Дэниел, правда. Но боюсь, не смогу. Это секрет, который позволено знать только нам, девочкам.

Мальчишки приуныли, а на лице Мэг засияла торжествующая улыбка.

– Я вызываю тебя на соревнование по «вертелке» в следующее воскресенье, Дэниел. И ставлю пенни за то, что мой волчок будет крутиться дольше, чем твой!

Но Дэниел лишь развернулся на пятках и гордо зашагал прочь.

– Я не соревнуюсь с девчонками! – бросил он через плечо.

– Поду‑умаешь!.. А я ненавижу мальчишек! – подбоченившись крикнула Мэг.

– Такая уж это противная порода, – заметила Делия. Волчок уже вертелся сам по себе, и она нагнулась, чтобы остановить его, обвив плеткой. – Надутые, заносчивые – все до единого. Да и с возрастом вряд ли становятся лучше.

Чей‑то глубокий, раскатистый смех раздался после этих слов.

Мэг еще раньше заметила доктора Тайлера: он приближался к ним со стороны конюшни полковника Бишопа, ведя под уздцы статную гнедую кобылу. Но Делия, стоявшая к нему спиной, тотчас выпрямилась, как пружина, и повернулась быстрее всякого волчка. Она прижала руку к груди, словно сдерживая сердце, готовое вот‑вот выскочить.

– Черт побери, Тайлер Сэвич! Как ты смеешь подкрадываться!

Тайлер накинул поводья себе на плечо и, выставив вперед ногу, засунул большой палец за пояс штанов.

– Не собирался я к тебе подкрадываться. Просто шел быстро и свободно. А ты, солнышко, не верь ни единому ее слову! – Он улыбнулся Мэг, дернув за одну из ее тощих косичек, но в следующий момент его насмешливо блестящие глаза вновь остановились на Делии. – Мы далеко не все надуты и заносчивы. Взять, к примеру, меня…

– Ха! – воскликнула Делия, покраснев до корней волос. – Даже Энни Бишоп говорит, что ты надут как индюк, а то и хуже…

Тайлер, казалось, обиделся, но по тому, как подергивались уголки его губ, Мэг поняла, что он только притворялся. А увидев пылающее лицо Делии и ее сердитые глаза, Мэг сделала вывод, что доктор ей не слишком‑то нравится. Но о причинах этого Мэг не успела задуматься, поскольку заметила, что отец, держа за руку Тилди, подзывает ее к себе.

Вокруг столов толпились люди; они рассаживались на скамейках, стульях и сундуках, а вдоль рядов уже передавали блюда с угощениями, кувшины с сосновым пивом и яблочным сидром.

– Эй, все уже обедают! – сказала Мэг. Но эти двое взрослых не отрываясь пялились друг на друга, поэтому, немного подождав, Мэг пожала плечами, взяла свой волчок и умчалась.

Делия направилась было слелом за ней, но Тайлер остановил ее, взяв за руку Как всегда, от его прикосновения ее бросило в жар и стало трудно дышать.

«И с чего она взяла, что, стоит ей выйти замуж, как этот мужчина престанет вызывать в ней подобные чувства? Она всегда будет любить его, но теперь нужно научиться не показывать этого, даже ему… Да, тем более ему!»

Отвернувшись, она вырвала руку.

– Не надо, Тай… Нэт ждет, наверное… – пробормотала она не в силах поднять на него глаза.

– Погоди минуту, – сказал он. – Сначала я хотел бы приподнести тебе свой свадебный подарок.

Она снова повернула голову и вздернула подбородок. Делия увидела насмешливую улыбку Тайлера, потом ее взгляд скользнул по его гнедой кобыле, которую он держал за поводья. Кобыла трясла головой, раздувая ноздри, и Делия узнала ее: это была то самая лошадь, которую он подарил ей в то утро в Портсмуте, когда впервые сказал: «Я хочу заниматься с тобой любовью…»

Она прерывисто вздохнула.

– Когда‑то я уже возвращала тебе эту лошадь, и сейчас она тоже не нужна мне…

Она вздернула подбородок даже выше, чем обычно, и Тайлер взял его, зажав между большим и указательным пальцем.

– Я дарю эту лошадь вам обоим – тебе и Нэту. И перестань швырять мои подарки мне в лицо, девочка! Это невежливо.

Делия мотнула головой, вырвавшись из его рук. Ее кожа пылала там, где он прикасался к ней, и Делия едва удержалась, чтобы не потереть подбородок.

– Но ведь ты не слишком расстроишься, если я не растаю от благодарности? Видишь ли, я давным‑давно поняла, что не стоит серьезно относиться к твоим подаркам и искать в них какой‑то смысл!

Тайлер нахмурился, заиграв желваками, и Делия тотчас же раскаялась в том, что сказала эти обидные, злые слова. Она ужасно чувствовала себя из‑за того, что была так груба. Сколько пройдет теперь времени, прежде чем он захочет видеть в ней хотя бы друга…

Она проглотила комок и собрала все свое мужество, чтобы посмотреть ему прямо в глаза.

– Извини, Тай. Я не хотела обидеть тебя. Это прекрасная лошадь и ценный подарок. Спасибо.

Плотно сжав губы, он буравил ее безжалостным ледяным взглядом. Затем глубоко вздохнул, и ярость покинула его.

– Я и не предполагал, что рассержу тебя своим подарком, Делия. Впервые увидев эту лошадь, ты пришла в такой восторг, что я подумал, ты будешь рада.

– Да, я рада, Тай, честное слово. И Нэт тоже обрадуется. У него ведь только одна лошадь, да и та дряхлая и слабая, так что эта очень пригодится нам на ферме.

Довольная мальчишеская улыбка заиграла на лице Тайлера, и Делия чуть не запрыгала от счастья.

– Вообще‑то Нэт уже видел кобылу. Сегодня вечером он собирается участвовать на ней в скачках.

Тайлер подвел кобылу к конной привязи Бишопов, затянул поводья петлей вокруг перекладины и стал, опершись о шершавую жердь. Куртку свою он где‑то скинул, и рукава рубашки были закатаны до локтей; солнце золотило каштановые волоски на его загорелой коже. Но даже в этой свободной позе он казался напряженным. Помимо воли, словно подталкиваемая какой‑то силой, Делия подошла к нему. Свесив руки через перекладину, она наклонилась вперед и, обхватив колени, принялась раскачиваться на пятках. Она была уверена, что теперь они могут стать друзьями. Но, Боже милостивый, какое же это счастье – просто смотреть на него!..

– О каких это скачках ты говорил? – спросила она, когда молчание слишком затянулось. Целый, день сегодня только о них и слышно.

От налетевшего ветра прядь волос упала ему на лоб. Он вскинул голову и отбросил волосы – совсем как кобыла секунду назад.

– В Мерримитинге эту традицию соблюдают на всех праздниках.

– Конечно же, побеждаешь всегда ты?

– Ошибаешься. Впрочем, в скачках я вообще не участвую.

– Что, боишься проиграть?

Его губы дрогнули от сдерживаемой улыбки.

– Нет, крошка. Я не участвую в скачках, потому что я сам и есть приз. Точнее, приз – это бесплатный ребенок.

– Что?! – засмеявшись, воскликнула Делия. Оторвавшись от перекладины, она выпрямилась и посмотрела на него.

– У жены того, кто выигрывает на скачках, я принимаю следующие роды бесплатно. Это ценный приз, ведь мои услуги недешевы. А если учесть, что зимы у нас в Мерримитинге долгие и холодные, то такой работы у меня потом хоть отбавляй.

Делия окинула его восхищенным любящим взглядом.

– Ты – самый замечательный, самый удивительный человек на свете! – вырвалось у нее.

Улыбка сбежала с его лица. Он отвел от девушки взгляд и устремил его в мрачную чащу леса, тянувшегося вдаль и вверх по холмам. Глаза его потемнели, как сумеречное осеннее небо.

– Не такой уж и замечательный… Прости меня, Делия, за все обиды, которые я причинил тебе раньше. Я не знаю, что..

– Не надо, Тай. Давай не вспоминать об этом. Все это в прошлом, и Бог с ним. А я… я теперь замужем.

Говоря это, Делия чувствовала, что сердце ее готово разорваться на части.

Их взгляды встретились – и вновь разошлись. Повернувшись, он опять прикоснулся к Делии, на сей раз легко и почти равнодушно сжав ее плечо, но даже от этой мимолетной ласки у девушки перехватило дыхание.

– Желаю тебе счастья, Делия, – напряженно сказал он. Желаю вам с Нэтом стать самой счастливой парой!

В ответ она лишь тряхнула головой, не в силах произнести ни слова и надеясь, что Тайлер не слышит, как колотится ее сердце, и не видит слез, навернувшихся на глаза.

– Ну, ладно… – Его ладонь упала с ее плеча, скользнув по руке, Делия стиснула зубы, чтобы они не застучали. – Пойдем‑ка лучше поедим, если что‑нибудь еще осталось.

Он зашагал прочь, оставив ее одну. Делия проводила его взглядом, в котором была боль – за него и за себя. Она все еще хотела того, чего не сулил ей Бог…

* * *

Подобрав юбки и зажав их коленями, Делия обнажила самые изящные лодыжки, которые когда‑либо видел Тайлер. Усмехаясь, он наблюдал, как она бросает мяч в воротца, а точнее – в трехногую табуретку. Дэниел Рандольф так сильно размахнулся палкой, служившей ему вместо биты, что от этого движения повернулся на цыпочках вокруг своей оси. Однако мяч пролетел, лишь опрокинув табурету.

– А‑га, – ликовала Мэг Паркес, сложив рупором ладошки. – Промазал, Дэниел!

– А ты вообще заткнись, Мэг, – ответил Дэниел, бросив на нее яростный взгляд.

– А я‑то думал, вы с Дэниелом лучшие друзья, – с наигранным удивлением заметил Тайлер.

– Вот еще! – Мэг состроила такую гримасу, что Тайлер засмеялся. – Я его ненавижу! Он злой, как бешеный енот, и безобразный, как гнилой пень.

Тайлер взглянул на паренька. На самом деле Дэниел Рандольф был миловидным мальчиком, гибким и хорошо сложенным, с такими золотистыми волосами, что они сияли как солнце. Пройдет еще пара лет, и, глядишь, они начнут обмениваться поцелуями, а не колкостями.

Тилди Паркес сидела, скрестив ножки, на земле у ног Тайлера, опираясь на них спиной. Вытащив большой палец изо рта ровно настолько, чтобы он не мешал говорить, она сказала:

– Доктор Тай! Девочки могут играть в стулбол не хуже мальчиков, да? Так Делия говорит!

– Похоже, она права, – засмеялся Тайлер, когда второй из Рандольфов рванулся к мячу, брошенному Делией, и тоже промазал.

Смотреть на Делию было одно удовольствие. Солнечные лучи играли в ее волосах, а ветер поднимал легкие пряди, и они трепетали вокруг ее лица. Ее раскрасневшиеся щеки были похожи на персики, влажные от росы. Но самым замечательным было то, что происходило с ее полными грудями, когда она бросала мяч. Едва Делия заводила руку над головой, они высоко вздымались, потом, как только она выбрасывала руку с мячом вперед, опускались, и между ними появлялась глубокая ложбинка. Они вновь упруго подскакивали, когда мяч уже летел к цели…

– Делия – моя новая мама, – гордо объяснила Тилди. Тайлер вздрогнул, как шпион, застигнутый врасплох. Грудь его словно пронзило иглой, и он глубоко, болезненно вздохнул.

Боже правый, что же это такое? Почему он не может побороть желания к этой девушке? Делия больше не была его девчонкой из таверны. Теперь она – чужая жена.

– Делия!

Натаниэл Паркес направлялся к ним через лужайку, шагая так быстро, что деревянная нога словно подбрасывала его.

Услышав его голос, Делия передала мяч одному из мальчишек и, опустив юбки, побежала навстречу ему. Она слегка запыхалась, и ее грудь быстро поднималась и опускалась, тесно прижатая корсажем.

Тайлер заставил себя отвернуться.

Нэт же, казалось, вовсе не замечал очарования своей новой жены.

– Что ты делаешь? – сердито спросил он.

– Я просто показывала девочкам, как бросать мяч…

– Я это видел. Я спрашиваю, зачем ты позоришься? – Он раздраженно взмахнул рукой. – Разве не понимаешь, что все смотрят?

Он несколько все преувеличил. Большая часть женщин все еще возилась у столов, убирая пустые тарелки и блюда, а мужчины столпились в другом конце лужайки, готовясь к на‑чалу скачек.

Делия подняла на него глаза, наморщив лоб.

– Но что плохого…

– Плохого?! Тебе безразлично, что подумают люди? И потом, Делия, я вовсе не хочу, чтобы ты показывала моим дочерям такой дурной пример. Моя Мэри и смотреть бы на такое не стала, не то что в этом участвовать.

Делня сникла и опустила голову, точно он ударил ее по лицу.

– Извини… Я не подумала.

Гнев охватил Тайлера, и он открыл было рот, чтобы вступиться за Делию, но вовремя остановился. Если Нэт Паркес не хочет, чтобы его жена играла в стулбол, то, разумеется, имеет полное право запретить ей это. Тайлер немедленно перевел дыхание и разжал кулаки. Однако то, с каким неистовством и безрассудством он готов встать на защиту Делии, поразило его.

Нэт потрепал Делию по волосам так, словно она была дрожащей собачонкой, которую он только что высек.

– Ну, ладно. Я знаю, у тебя не было умысла позорить меня.

В этот момент полковник Бишоп забил в металлический треугольник, собирая» всех к началу скачек. Мэг, видевшая унижение Делии, торжествующе ухмылялась. Выскочив из‑за спины Тайлера, она вприпрыжку побежала к отцу.

– Скачки скоро начнутся, папа. Смотри, не опоздай.

Тайлер помог Тилди подняться, и она тоже помчалась к отцу. Нэт подхватил ее, поднял и усадил на плечи.

– Ну, пойдемте, девочки, – сказал он и улыбнулся Тайлеру. – Благодаря свадебному подарку нашего доктора я собираюсь выиграть эти скачки.

С напряжением и мукой в глазах Делия смотрела, как ее муж удаляется с дочерьми. Тайлер заметил, как тяжко она вздохнула, подавляя слезы.

– Боже, какая же я все‑таки дура! – со злостью процедила она сквозь зубы. – Вообразила, что научусь вести себя как настоящая леди!..

– Ну, Делия, крошка…

Тайлер всем сердцем разделял ее горе, прекрасно зная, что она чувствует: стыд и гордость сплелись в такой тугой узел, что его уже не распутать. В тот первый год, когда его вернули в мир йенги, он тоже без конца оступался и нечаянно делал то, что сразу выдавало в нем «дикаря абенаки». Какой стыд и беспомощность он испытывал тогда, видя на лицах окружающих ужас, смешанный с отвращением… А еще он чувствовал, что, отступив от обычаев абенаки, предает человека, который десять лет растил его и любил как сына.

Тайлеру хотелось обнять Делию, притянуть к себе и осушить ее слезы поцелуями. А так как этого он не мог себе позволить, поднял руку, чтобы хоть прикоснуться к ней, но тут же понял, что не имеет права и на это. Он сжал кулаки.

– Ладно, пойдем, детка. Посмотрим на скачки.

Она кивнула, украдкой смахивая слезу, покатившуюся по щеке.

– Конечно, Тай, – сказала она с такой несчастной улыбкой, что сердце его заныло.

* * *

Тайлер зашел в усадьбу за стартовым пистолетом и уже пересекал лужайку, возвращаясь назад, когда к нему присоединился преподобный Калеб Хукер.

– Говорят, приз на этих скачках – бесплатный ребенок? – спросил он, по обыкновению улыбаясь во весь рот.

– Совершенно верно, Калеб, – усмехнулся Тайлер. – А сами вы не собираетесь в них участвовать? Через какое‑то время эта награда окажется весьма кстати для вас с Элизабет.

Щеки Калеба зарделись. Он перевел взгляд на Элизабет, которая все еще сидела за столом, беседуя с Энни Бишоп и Ханной Рандольф, беременной женой кузнеца. Тайлеру вдруг показалось, что на лицо проповедника набежала тень, впрочем, он не был в этом уверен.

Повернувшись к Тайлеру, Калеб все так же улыбался.

– Сдается мне, что награда больше всего нужна сейчас миссис Рандольф.

– Ханне Рандольф это почти всегда необходимо. Так что смотрите, если надумаете участвовать, я одолжу вам лошадь.

Калеб засмеялся, покачал головой и задумчиво взглянул на мужчин, которые делали последние приготовления, осматривая седла и стремена пеоед тем, как вскочить на своих лошадей.

– Вообще‑то я сильно сомневаюсь, что наше начальство в Бостоне пришло бы в восторг, если бы проповедники начали скакать на лошадях.

«Интересно, – подумал Тайлер, – знает ли преподобный, что азартные игроки уже ставят на лошадей? Вероятно, знает, но предпочитает не замечать».

Расстояние для скачек в Мерримитинге традиционно определялось в пять миль. Стартовали всегда у старой калеки‑сосны в центре лужайки, затем огибали мачтовую мастерскую и лесопилку, скакали к новому молитвенному дому для воскресных собраний и пасторату, а потом направлялись к фермам по укатанному повозками тракту. Здесь, вдали от пристрастных взглядов болельщиков, никто уже не соблюдал правил, и всякий готов был использовать любой недостойный прием, лишь бы вырваться вперед. Если одному их наездников не удавалось сбросить с седла другого, густой лес уравнивал всех: многие врезались в деревья на полном скаку. Спустя четыре мили оставшиеся участники скачек вновь сворачивали в поселок и, обогнув кирпичный дом, подъезжали к одинокой сосне. Побеждал тот, кто преодолел все препятствия, а уж сколько переломов и ушибов приходилось после этого лечить доктору Сэвичу – и не счесть.

В обязанности Тайлера также входило давать сигнал к старту. Встав под сосной рядом с детьми и женщинами, он поднял над головой старый пистолет полковника Бишопа. Тайлер чувствовал, что Делия тоже здесь, где‑то за его спиной, и от этого сердце его бешено колотилось о ребра, а дыхание замирало в груди.

– Господа, держитесь линии! – сказал он хриплым, срывающимся голосом.

Стартовой линии, как таковой, впрочем, не было, и наездники толкались, выбирая лучшую позицию, ворча и добродушно переругиваясь.

Тайлер взвел курок.

– Приготовиться!

– Эй, док! – завопил кто‑то. – Ради всего святого не томи!

Засмеявшись, Тайлер нажал на курок. Выстрел прокатился по воде, и эхо его потонуло в криках и топоте копыт.

Делия, позабыв о недавней обиде, запрыгала от восторга. Всадники обогнули молитвенный дом и вышли на открытое пространство – Нэт был впереди. Делия вцепилась в руку Тайлера и закричала ему в ухо:

– Смотри, Тай, смотри! Нэт впереди. Ой, хоть бы он выиграл!

Тонкие пальцы сжимали его руку, и Тайлера пробрала лихорадочная дрожь. Он оглянулся, чтобы взглянуть на ее смеющееся лицо, и вдруг до него дошел скрытый смысл сказанного ею. Ему показалось, что разъяренный гигант с размаху двинул его кулаком под дых. Он бесплатно примет роды у того, кто выиграет скачку…

Следующий ребенок Нэта будет от Делии.

* * *

Нэт выиграл скачку.

Гнедая кобыла вырвалась из леса с укрепленной стороны Мерримитинга. Нэт прижимался к шее лошади, и одна нога его болталась у стремени. Перед тем, как домчаться до финиша, им предстояло еще обогнуть палисадники, но гнедая на добрых три корпуса опередила ближайшего соперника и явно не выбивалась из сил. Сомнения вызывало одно: продержится ли Нэт в седле до финиша.

Наконец гнедая домчалась, едва не наскочив на сосну. Нэт отчаянно натянул поводья, и кобыла, взбрыкнув, остановилась, разбросав вокруг себя клочья травы и комья грязи. Нэт накренился, соскользнул с седла и едва не рухнул наземь: вся тяжесть его тела пришлась на деревянную ногу. Один рукав его воскресного костюма был разодран, их двух порезов на лбу сочилась кровь, но на лице сияла торжествующая улыбка.

Делия подхватила Тилди и вместе с Мэг побежала к Нэту. Она была так возбуждена, что свободной рукой порывисто обняла его за шею и поцеловала прямо в губы.

– Нэт, Нэт! Мы победили! – восклицала она.

Нэт весь напрягся и слегка отстранился от нее, но этого никто не заметил. Мэг бросилась к отцу, ухватившись за его пояс, принялась прыгать и восторженно щебетать.

– Папа выиграл! Папа выиграл! – радостно визжала Тилди.

– Да, да, он победил! – сквозь смех проговорила Делия, передавая малышку отцу.

– Вот это да! – сказала Мэг, сияя от гордости. – Он никогда раньше не выигрывал.

– Тише, детка, – погладив дочь по макушке, глухо рассмеялся Нэт. – Не заставляй меня краснеть за прошлые неудачи.

Когда последние всадники спешились у финиша, все окружили их, поздравляя победителя. Сам Рандольф спрыгнул с лошади рядом с Тайлером и легонько стукнул его по плечу.

– Надеюсь, награду с тебя стребуют не раньше, чем через девять месяцев, а, док? – пробасил он.

Услышав эти слова, все дружно рассмеялись. По поводу предстоящей брачной ночи кто‑то отпустил пару соленых шуток. Нэт вспыхнул, но затем встретился взглядом с Делией, и его губы медленно сложились в улыбку. Он обнял ее за талию и притянул к себе.

– Папа, ты сегодня ночью будешь вкалывать? – громко спросила Тилди, простодушно повторив чью‑то грязную шутку.

Нэт поспешил прикрыть ее рот ладонью.

– Помолчи, Тилди, – смущенно сказал он. – Не забывай, что хороших девочек видно, но не слышно.

Увидев, как они, краснея, обменялись улыбками, Тайлер впервые в жизни почувствовал болезненный укол ревности. Он вдруг ярко представил себе, как Нэт ложится на обнаженную Делию своим большим телом и проникает в ее горячую, влажную глубину; девушка запрокидывает голову и глаза ее сверкают от страсти и наслаждения.

Тайлер содрогнулся всем телом и зажмурился.

«Ты добился своего, Сэвич, идиот проклятый! Ты хотел отделаться от нее, выдать за другого, пока она не свела тебя с ума. А все потому, что она вызывала у тебя такие чувства, к которым ты не был готов. Но готов ли ты к тому, что произошло теперь?»

Неважно, что Нэт не любит Делию. Их брак – просто соглашение, но все‑таки это брак.

И этой ночью Делия разделит с Нэтом постель.

* * *

Возбуждение от скачек быстро разогнало сонливость, вызванную обильным угощением и жарой, и гостями овладела тяга к веселью. Несколько местных музыкантов‑самоучек тут же составили ансамбль из скрипок.

Будь даже у Нэта Паркеса все в порядке с ногами, он, как строгий конгрегационалист, танцевать ни за что не стал бы. Делия потерянно стояла рядом с мужем, с грустной улыбкой наблюдая, как другие пары отплясывают темпераментный деревенский танец.

Тайлер просто не мог видеть ее такой несчастной. Проклиная себя за то, что сейчас совершит очередную ошибку, он подошел к ней и, галантно поклонившись, спросил:

– Можно пригласить тебя на танец, Делия?

– Вообще‑то… – колеблясь, она искоса взглянула на Нэта.

– Вы знаете, я не одобряю все эти танцы, доктор Тай, – сказал Нэт. – Дьявольские затеи.

Тайлер натянуто улыбнулся и кивком головы указал на лихо кружащиеся пары, среди которых были раскрасневшаяся Элизабет и смеющийся Калеб.

– Если преподобный Калеб не находит в этом ничего дурного, думаю, и душа вашей жены избежит порчи. Не успел Нэт возразить, как Тайлер подхватил Делию и увлек в круг танцующих. Сначала она двигалась скованно, но вскоре, забыв обо всем, отдалась веселому ритму музыки. Тела их то соединялись, то разъединялись, подчиняясь замысловатому рисунку танца.

Тайлер изо всех сил старался не думать о том, что он видит Делию и прикасается к ней, но это было все равно, что остановить восход солнца. Волосы девушки развевались на ветру, щекоча его шею, и от этого его охватывал трепет. От танца и быстрого дыхания грудь ее подрагивала и вздымалась, а манящая ложбинка покрылась испариной. От Делии сладко пахло розовой водой и чем‑то напоминающим мускус. Тайлер знал, как она выглядела бы обнаженной, если бы лежала с ним.

Внезапно отстранившись от Тайлера, она закружилась, смеясь и дразня его своим пленительным ртом, маня и завлекая блеском своих удивительных глаз… Перед глазами Тайлера возникла широкая, покрытая шкурами кровать на мансарде его хижины. Он мучительно хотел эту женщину, он изголодался по ней. О Боже, если бы он мог забрать ее к себе этой ночью и положить поперек своей широкой кровати!

Тот дикарь, что жил в нем, уговаривал его украсть чужую жену – перекинуть через круп лошади и умчать в глухой лес. Там, на берегу далекого северного озера, он построит уютный маленький вигвам и устелет его благоухающими ветвями и травами. На этом ложе они будут проводить дни и ночи, любя друг друга, как безумные, пока…

Оступившись, Делия подвернула ногу и потеряла равновесие. Он успел подхватить ее. Их лица оказались так близко друг от друга, что Тайлер почувствовал, как его обдало жаркое, сладкое дыхание. Он так крепко прижал ее к своей груди, что слышал, как колотится ее сердце. Его возбужденная пульсирующая плоть прижималась к ее лону, и он бессознательно качнул бедрами, прижимаясь к ней еще крепче.

Из груди девушки вырвался прерывистый стон.

Он поднял голову, чтобы посмотреть ей в лицо, впиться взглядом в эти желто‑зеленые сияющие глаза, в приоткрытые влажные губы, снова увидеть нежный очерк щеки и подбородка… Еще мгновение – и он смял бы эти губы своими, и плевать на то, что это видят ее муж и весь Мерримитинг!

– Отпусти меня, Тай… Пожалуйста… – умоляюще прошептала она.

Он отнял руки, и в этот момент скрипки, взвизгнув на высокой ноте, умолкли. Делия убежала. Звуки рожка вывели Тайлера из минутного оцепенения. Пары вновь выстроились в линии, готовясь к новому танцу. Казалось, никто не заметил драмы, развернувшейся перед их глазами.

«Это потому, что на самом деле ничего не случилось», – сказал себе Тай. Однако он знал, что это ложь.

Все уже случилось…