Коринфянам 16

В своем послании апостол рассматривал сумятицу, которая царила среди верующих, и его дух был до определенной степени успокоен исполнением этого долга по отношению к ним, так как все же они были христианами и собранием Бога. В последней главе он обращается к ним именно в этом смысле, хотя он не мог собраться и прийти в Коринф, но он намеревался посетить их по пути в Македонию и во второй раз, возвращаясь оттуда. Он не говорит, почему он не пришел туда по пути в Македонию, и он не уверен относительно своего пребывания в Коринфе, куда он хотел прийти, возвращаясь из Македонии; если позволит Господь, то он пробудет у них некоторое время. Второе послание объяснит все это. В их существующем положении его сердце не позволяло ему посетить их. Но он относится к ним, тем не менее, внимательно, как к все еще возлюбленным христианам, давая им указания, соответствующие тогдашнему моменту. Они должны были собрать подаяния для бедных святых в Иерусалиме, как было уговорено с апостолами, когда Павел покидал Иерусалим, как признанный апостол язычников. Это не следовало делать в спешке, когда он придет туда, но они должны были откладывать средства каждую неделю в соответствии с их благосостоянием. Он пошлет лиц, избранных коринфянами, или возьмет их с собой, если он сам отправится в Иерусалим. Он думал остаться в Ефесе до пятидесятницы, где для него была широко распахнута дверь, и было много противников. Если сойдутся две эти вещи, то это послужит поводом остаться; открытая дверь - это привлечение со стороны Бога, деятельность противников делает это необходимым относительно врага. Закрытая дверь - это нечто совсем иное. Люди не слушают, если закрыта дверь; и Бог не действует, чтобы привлекать внимание. Если Бог действует, то усердие врага не является причиной для прекращения дела. По-видимому (гл.15,32), Павел уже много страдал в Ефесе, но он, все же, продолжал свою работу. Он не мог излить свое сердце коринфянам по этому поводу, видя, в каком они были состоянии. Он сделает это во втором послании, когда первое произведет желаемое впечатление. Затем в Ефесе произошел мятеж, поднятый ремесленниками, вследствие чего Павел покинул город (Деян.19). Стихи 21,22 из Деяния показывают нам тот период, когда он писал это послание. Мятеж закрыл перед ним двери и изгнал его.

В Деян.19,22 мы видим, что он посылает Тимофея в Македонию. В нашем послании, Павел предполагает, что Тимофей мог также прийти и в Коринф. Если он придет, то коринфяне должны принять его, как бы они приняли Павла. Он просил Аполлоса прийти к ним; он уже благословил их. Павел не боялся, что Аполлос заменит его в сердцах коринфян. И Аполлос разделял чувства апостола; он не желает пока исполнить прошение Павла, но не из-за Павла, а, возможно, из-за того, что некоторые в собрании в Коринфе желали использовать его имя как знамя своей партии. Свободный в своих передвижениях, он должен поступать соответственно суждению, которое Господь хотел бы от него.

Сказав об Аполлосе апостол возвращается мыслями к своим детям в вере, дорогих ему, какой бы не была их вина. Стихи 13,14 представляют излияние сердца, забывшего эту вину в горячем желании милосердия, которое думало только об их благословении Духом. Три коринфянина оказали ему поддержку; это проявилось не со стороны собрания, и это не было свидетельством его любви, которая укрепила сердце апостола. Он хотел, чтобы коринфяне возрадовались этому. Он не сомневается, что они любили его достаточно для того, чтобы быть ободренными этим, потому что это было так. Их милосердие не думало об этом заранее; но он выражает свое убеждение в том, что они испытывали радость от мысли, что его сердце было укреплено. Трогательно здесь видеть, что милосердие апостола предполагает, что милость произведет надлежащее действие в сердце коринфян; сообщая иначе, они никогда не узнали бы деятельное милосердие трех братьев собрания; и в любви, объединяющей их к его радости, если они были соединены тем, что способствовало этому. Пламя милосердия передается, возвышаясь над равнодушием и достигая глубин божественной жизни в сердце. Достигнутое однажды подобным пламенем, сердце, горит тем же огнем.

В этой главе мы находим четыре канала служения. Во-первых: апостол, посланный от Господа и Святым Духом. Во-вторых: лица, связанные с апостолом в его деле и действующие по его желанию, и (в случае с Тимофеем) один из них, выделенный пророком. В-третьих: полностью независимые работники, частично наставляемые другими (см. Деян. 18,26), но действующие там, где они видели подходящим, согласно Господу и дару, который они получили. В четвертых: тот, кто отдает себя на служение святым, и также другие, что содействовали апостолу и трудились. Павел призывает верующих подчиняться таким, и всем тем, кто содействует этой работе и трудится. Он хотел бы, чтобы они почитали тех, кто подкрепил его сердце своим служением преданности. Таким образом, мы находим простой и важный принцип, соответственно которому проявились все лучшие помыслы сердца, а именно: признание каждого соответственно проявлению милости и силы Святого Духа в нем. Христианин подчиняется тем, кто отдается служению святым; и он отдельно приветствует тех, кто проявляет милость. Они не являются лицами, официально назначенными и посвященными. Совесть и духовная любовь христиан признает их соответственно их работе - принцип, действенный во все времена, который не допускает, чтобы требовали этого уважения, которое, однако, требует оплаты.

Мы можем отметить, что это послание, говоря подробно о внутреннем поведении собрания, не говорит о пресвитерах собраний или о каких-либо официально назначенных лицах. Очевидно, что таковые были; но Бог предоставил Слово для жизни собрания во все времена, и, мы видим принципы, которые обязывают нас признавать тех, кто служит в нем личной преданностью, не являясь официально назначенными. Общая неверность и отсутствие таковых установленных лиц, не помешает тем, кто слушается Слова, следовать ему во всем, что необходимо для христианского порядка. Более того, мы видим, что каким бы ни был беспорядок, апостол признает их как истинных христиан; он желает, чтобы они приветствовали друг друга святым целованием, всеобщим выражением братской любви. Он произносит анафему тем, кто не любит Господа Иисуса. Такое возможно, и он никогда не признал бы их. Если такие есть, пусть они будут преданы анафеме. Возможно ли такое? Он не верит этому, и заключает всех в узы христианской любви (стих 24).

Последний может весьма существен. Состояние собрания в Коринфе могло дать место для некоторой неуверенности относительно христианства некоторых членов или лиц, находящихся в связи с ними, хотя они не живут в Коринфе. Он предупреждает их, но фактически в случаях самого тяжкого греха, где осуществлялось наказание Божье, или то, что требовалось от человека; вина рассматривалась так, как ее рассматривает христианин, (см. гл. 10 - для предупреждения; гл. 11,32 - для наказания Господа; для наказания человека - гл. 5,5). Кроме того, он угрожает анафемой тем, кто не любит Господа Иисуса. Наказание совершается по отношению к нечестивому человеку, который назван братом. Тот, кто называет себя христианином, а в действительности не любит Господа - ибо и такое может быть - подвергается самой ужасной анафеме.

Как приятно видеть, что верно исправив (хотя и со страданиями сердца) всякое злоупотребление, дух апостола в благодати возвращается к наслаждению милосердием в его отношении с коринфянами. Страшный стих 22 не кажется несовместимым с любовью, продиктовавшей остальные стихи. Это был тот же дух, ибо Христос был единственным источником милосердия.