Черновики для будущих статей

ЧАСТЬ I

* * *

Ты засыпаешь, забыв над кроватью

свет погасить, и раскрытая книга

брошена возле кровати, и ветер

трогает шторы на окнах открытых.

Тихо на улице, только промчится

изредка с легким шуршаньем машина,

или пройдет запоздалый прохожий,

или звезда упадет на бумагу.

Спит твоя улица, дремлет Воронеж,

голову он положил на ладони

крепких мостов, и, как все постовые,

сном беспокойным забылся во мраке.

Ангелы смотрят на сумрачный город,

на меловые окрестные горы,

на тополя, на ручьи, на овраги,

на разветвленья железной дороги,

Ангелы смотрят и не понимают:

вроде не худший город в России,

а отчего же так люди жестоки,

словно их предали и позабыли?

* * *

В окно ты глянул и увидел дом.

Панельный дом – техническая проседь.

Он был обычный. Девятиэтажный.

На первом этаже был магазин,

а выше были окна без решеток,

и каждое окно освещено

своим особым светом, непохожим

на свет соседних…

…это от того,

что там на окнах – жалюзи и шторы,

которыми все закрывают тайны

от посторонних любопытных взглядов.

Но ты сумел там кое-что заметить,

поймать черты ночного натюрморта,

всю эту мебель и цветы в горшочках,

когда-то непрочитанные книги,

с которых пыль стирают по субботам,

и лампы, что венчают коридоры,

где тени ходят быстрым Интернетом…

* * *

Только здесь,

Только в этом прокуренном веке,

Незадачливом, словно ребенок,

Случайно не твой,

Молчаливо постой и повесь

Свои мысли на спящие веки,

И ошибки на годы умножь,

И качни головой.

Что теперь? Расставанье?

Затишье любовного пыла?

Ты ей все доказал,

Все, что мог и хотел доказать.

Только тихая дрожь… и уютно, спокойно и мило…

Нет, себе не соврешь!

Посмотри на пустую кровать…

* * *

Мегаполис царящий!

Мегапульс!

Мега странные числа!

Мега точный расчет!

Мега множество мелких обид!

Ты как призрак бродящий,

Как звук, прорезающий мысли,

Ты как прожитый день,

Обретающий скомканный вид.

Ты как кладбище страсти,

Как ордеры на восхищение,

Как внезапный прибой

Крови в корку, привыкшую ждать,

Я хочу быть с тобой,

Получить городское прощение,

Я смогу подарить,

То, что велено было продать…

ЧАСТЬ II

* * *

В виртуальных цепях…

Или сбросив их, как бы на воле…

Перепутав дорогу и цель – в честь обычной,

навязчивой тьмы…

Ты узнал, как рождается страх,

Ты узнал откровения боли,

Ты отверг свое «я»

и нащупал вселенское «мы»…

* * *

Спотыкаюсь: тоска.

Нефть, я знаю, как звать тебя, - пытка.

Ты упала в цене - и бардак,

И нарушился миробаланс.

Посмотри на любовь, посмотри:

это наша вторая попытка!

Нефть упала в цене,

значит, сердцу откроется шанс!

* * *

Мне из тьмы посветив,

выглядишь ты вполне симпатично.

Ты живой или нет?

Что первично у нас, что вторично?

Мне, по правде сказать, все равно.

Лишь бы чувствовать новый прилив

дерзких сил, не созвучных эпохе.

* * *

Только в этой стране!

Только в этом столетии!

Странен

этот выбор: сгораем в огне…

Жить? Из пепла восстать? Возникая в тумане,

нас преследует смысл…

И слегка улыбается мне.

Как в обрывочных снах. Друзей,

любви не отведавших, жалко.

Утешеньем повей,

и последний глоток попроси.

Просто жизнь коротка и проста,

как ночная фиалка,

та, что сорвана утром,

и насмерть

забыта в такси.

ЧАСТЬ III

* * *

Опостылело птице

вечно усмирять пространство

и она укрылась

в твоей маленькой комнате

в уютной клетке…

Что тебе оставалось?

Ты настежь открыл дверцу,

потом и вовсе сломал клетку…

А птица все продолжала сидеть

у окна твоей души,

напевая свою бесконечную,

далекую и таинственную,

тебе незнакомую песню…

Сначала ты не мог понять:

почему она не улетает?

Затем понял: в других местах

ее посадят в очень крепкую клетку

и заставят петь по приказу,

петь гимны плохому человеку,

который не любит птиц.

* * *

Как хочется петь свободно!

От этого расправляются крылья

и так сильно разгорается сердце,

что даже маленькая птичка

чувствует себя соловьем.

* * *

Счастье – петь, зная, что клетка открыта!

И можно улететь к далеким звездам,

а чуть позже вернуться

к окну любимой души.

Заглянуть в него снова,

и понять, что тебя ждали,

потому что, какой дом без песен?

Дом без песен – это тюрьма.

ЧАСТЬ IV

* * *

Адам ходил в раю пред Богом.

Он был прозрачен для Его воли.

Он обладал всеведением.

И совершенной радостью.

Чем может заниматься человек в таком состоянии?

Адам искал имена для деревьев и птиц.

Искал имена для зверей и трав.

Он прозревал их суть, а имя скрепляло знание.

Сейчас это делают поэты,

те, которые настоящие:

они чувствуют рай, как родину.