Следствие

Я поднялся к себе и позвонил из комнаты сестры на Петровку, 38.

– У телефона Стрельцов.

Еще один знакомый у меня в Наркомате внутренних дел.

– Беспокоит вас, если помните, журналист Вадим Глотов… Я вам сигнализировал о подозрительных личностях в бомбоубежище на Кировской улице. Вы обещали их найти, если они вам попадутся.

– К сожалению, должен вас огорчить. Пока они еще не попались.

– А теперь я звоню, чтобы вас огорчить еще одним делом. Сейчас я нашел у себя в подъезде труп жильца нашей квартиры капитана Березина. Застрелен.

– Ваш адрес? – мгновенно спросил Стрельцов.

Я рассказал.

Кто‑то тихонько постучал в дверь костяшками пальцев.

– Открыто! – крикнул я.

Дверь скрипнула, и в комнату заглянул Клячкин.

– Я тоже видел его, – проговорил он шепотом. – И это я положил его на спину. У него сквозная рана в области сердца. Так, кажется, говорят медики?

– А почему вы тут же не сообщили в угрозыск? – спросил я. – И как давно это было?

– Телефон в коридоре не работает, а березинская комната была уже заперта, – объяснил он. – Спустился вниз потому, что не мог заснуть после этой тревоги. Тут‑то я его и нашел. Не понимаю, почему его убили. Хочу с вами посоветоваться…

– О чем?

– Приедет милиционер из уголовного розыска, будет допрашивать. Так ведь он и нас может заподозрить. Ведь капитан с чемоданом ушел, а чемодана рядом и не было.

– Откуда вам это известно?

– Так я же с ним и прощался. Через час после тревоги. В подъезде его, должно быть, и хлопнули.

– Вы никого не видели на лестнице?

– Никого.

– И выстрела не слыхали?

– Нет. Что же мне говорить следователю?

– Правду. Все как было, так и рассказывайте.

Клячкин ушел и минут через десять вернулся вместе с сотрудником уголовного розыска. Только лет на десять старше меня, но уже светится лысинка. Одет по форме. Аккуратист. Почему не на фронте? Вероятно, недостаток работников в аппарате.

Прошелся по комнате, сказал:

– Значит, ты и есть журналист Вадим Глотов. А я Стрельцов. Однако тебя, оказывается, не было здесь после воздушной тревоги. Кто это может подтвердить?

– Пятеро из архитектурных мастерских на втором этаже. Вместе были на раскопках засыпанного взрывом убежища.

Я назвал имена.

– Я отправил убитого в морг. Врач говорит, что убийство произошло ранним утром. Убили его, должно быть, на улице, а труп потом перенесли в подъезд. Вы его там и нашли? – обратился он к портному.

– Именно там, товарищ.

– А зачем перевернули тело?

– Думал, что еще жив.

– Говорите, что он ушел с чемоданом?

– Точно.

– Ни чемодана, ни документов при нем мы не нашли. Кто может подтвердить, что это Березин?

– Мы все, – сказал Мельников. Он только что проснулся и без стука вошел с накинутым на плечи пледом.

– Кто кроме вас разговаривал с ним возле лифта?

– Бухгалтер Сысоев.

– Дома он?

– Наверное, уже на работе, – сказал Клячкин.

– Где он работает?

Оказывается, никто этого не знал.

– Он переселился к нам дня два назад из разбитого фугаской дома. С женой, – ответил я. – Сегодня на рассвете я видел ее на улице. Проходила мимо наших раскопок. Я могу подтвердить ее алиби. Честно говоря, ни одного из присутствующих нельзя обвинить в краже документов и денег у покойного. Тем более в убийстве.

– А куда и зачем уезжал Березин?

– В Новороссийск. В Мурманске он был командиром бронекатера. О новом назначении я не спросил.

– Ну, пока достаточно, – задумался Стрельцов. – Бухгалтера я вызову к себе на Петровку, а с тобой, журналист, пройдемся еще в одну квартиру. Кажется, мы нашли одного из твоих приятелей. Пригодишься для опознания. И возьмем его вместе, если понадобится. Есть?

Нужный Стрельцову дом находился неподалеку – в Столешниковом переулке. Шли молча, только у самого дома Стрельцов спросил:

– Оружия, конечно, у тебя нет?

– Откуда?

– Может и понадобиться, – он вынул револьвер из кобуры и переложил в карман шинели. – Думаю, что вашего капитана убили, когда он с чемоданом выходил на улицу. Втащили в подъезд и обыскали. И пистолет, если он был при нем, и деньги, и чемодан с вещичками с собой увели. К одному из таких мы сейчас и заявимся.

В квартиру на третьем этаже мы позвонили. Долго ждали отклика, пока чей‑то хриплый голос не спросил нас:

– Кто?

– Снегиря не узнал, сволочь? – несвойственным ему басом спросил Стрельцов.

Дверь чуточку приоткрылась. Я сильно рванул ее на себя и тотчас же узнал в стоявшем на пороге того человека в драповой куртке, что покушался в подвале на мои дешевенькие часы.

Стрельцов вошел, подтолкнул его револьвером и громко крикнул:

– Руки!

Человек поднял руки над головой.

– В чужой квартире устроился, гад, – сказал Стрельцов и, не глядя на меня, спросил: – Он?

– Он.

– За что? – спросил в свою очередь ворюга. – Я в этой квартире ничего не взял.

– А в квартире на Пушкинской тоже ничего не брал? – продолжал допрос Стрельцов.

– Там я только в долю вошел, а работал Снегирь.

– С нами пойдешь, – заключил Стрельцов и, не оборачиваясь ко мне, добавил: – Подойди к окну, Вадим, не пришла ли машина: я ее сюда вызвал. Водитель знает.

Я обошел взломщика чужих квартир и, войдя в комнату, приоткрыл шторы. Машины не было.

– Ну что ж, – вздохнул Стрельцов, – поговорим пока с Криворучкой. Он не оратор, конечно, но кое‑что рассказать может.

– Разрешите хоть руки опустить, гражданин начальник, – сказал Криворучка.

– Ладно, – разрешил Стрельцов.

Стоя у окна позади Криворучки, я вдруг заметил, что рука его тянется в задний карман брюк.

– Стрельцов! – крикнул я. – Он с оружием!

Бандит действительно успел вынуть браунинг. Но поздно: Стрельцов выстрелил первым. И Криворучка грохнулся на пол. Стрельцов подошел и посмотрел на лежащего. Большое красное пятно расползалось по лбу.

– Готов, – сказал Стрельцов.

– Он мог бы рассказать и о других, – пожалел я. – Их трое было.

На письменном столе стоял телефон. Начальник отдела взял трубку.

– Работает, – удовлетворенно проговорил он и набрал номер. – Товарищ полковник, Криворучку нашли. Сожалею, что не мог взять живым, моя вина. А вот с другим делом хуже. Личность установлена свидетельскими показаниями соседей по квартире. Кое‑кого уже допросил. Есть подозрение. Еду.

Потом он набрал другой номер и распорядился, чтобы увезли труп и опечатали комнату.

– Слушай, Стрельцов, – сказал я, – ты доложил, что кого‑то подозреваешь в убийстве капитана Березина. Кого, если не секрет?

– Вообще‑то секрет, но тебе, думаю, сказать можно. Подозрителен мне ваш военный закройщик Клячкин. Он провожал капитана до двери и видел, что у того чемодан. Кстати, и деньги ему могут пригодиться.

– Не согласен, – возмутился я. – Честнейший человек. Он работал в ателье, имел и частный приработок. Никогда не занимал даже пятачка у соседей. Тем более не обвинишь его и в убийстве. Он трус и паникер, верно, но не убийца.

– А может быть, у Березина была с собой крупная сумма денег и ваш Клячкин узнал о ней?

– Он все лишние деньги переводил из Мурманска жене и теще. Какие суммы у капитана бронекатера? Убийцами его могли быть такие же субъекты, как этот бандит.

– Ладно, проверим, может, ты и прав. Пощупаем и бухгалтера, который тогда не ночевал дома. Узнаем, где он сейчас работает. Проверим его ночной пропуск. Боюсь только, что и его виновность сомнительна.

– Пришла машина, – сказал я.

На этом и кончился наш разговор с начальником отдела с Петровки.