Тайная вечеря

(Мк. 14; Ин. 18)

Пред Пасхи празднеством явясь среди суровых

Первосвященников – гонителей Христовых,

Сказал Искариот Спасителя врагам:

«Что вы дадите мне, когда Его предам?»

И, плату отсчитав, синедрион в восторге

Скрывал от остальных о заключенном торге…

Дни приближалися… и на Петра вопрос:

«Где Пасху праздновать?» – ответствовал Христос:

«Ступайте, в городе вам встретится идущий

Поспешно человек, кувшин воды несущий,

Скажите лишь ему: «Учитель нас прислал,

Зане он говорит, что час Его настал.

Веди ж нас в горницу, где б мог с учениками

Он Пасху совершить!» – и тот, идя пред вами,

Укажет горницу, что устлана ковром,

Большую, светлую и с убранным столом –

Там приготовьте все». Услышав это слово,

Исполнили они веление Христово;

И все нашли, как им сказал в беседе Он.

Когда же сумраком оделся небосклон,

Приблизился Христос спокойными шагами,

В одежде праздничной и с ясными очами,

И, первый перейдя чрез храмины порог,

С апостолами он за трапезу возлег.

Спускалась над столом висячая лампада,

В открытое окно повеяло из сада

Благоуханием и сумраком ночным.

Лицо Спасителя сияло неземным.

Христос взял в руки хлеб и, преломив его,

Сказал: «Вкусите все от Тела Моего».

И чашу вознеся, налитую до края вином,

Он произнес, ее благословляя десницею Своей:

«Сия есть кровь Моя Завета Нового!

Все пейте от нее. Прольется кровь сия грехов во искупленье!»

Словам Учителя внимали в умиленьи

Апостолы, дивясь загадочным речам.

Он тихо продолжал: «Я сказываю вам,

Что приближается мгновение разлуки».

Но тут воскликнул Петр: «В темницу и на муки,

Везде пойду с Тобой, Учитель, и любя –

Всю душу положить готов я за Тебя!»

Но молвил Иисус с печалью затаенной,

Подняв к нему Свой взор, благой и просветленный:

«Не пропоет петух, как, жизнь свою храня,

Ты отречешься сам упорно от Меня.

И трижды в эту ночь оставлен всеми буду. –

И, снова бросив взор на мрачного Иуду,

Сказал: – Что делаешь, то делай же скорей!»

Иуда поднялся, он стал еще бледней,

Во взоре впалых глаз светилося страданье,

Но миг, один лишь миг продлилось колебанье…

Он вышел, опустив глаза свои к земле,

С печатью Каина на вспыхнувшем челе.

Пока, скрываемый ночною темнотою,

Он шел к судилищу, – с апостолов толпою

Спаситель выходил, готовяся идти

Один по Своему тернистому пути,

Готовясь мукою ужасною Распятья

Снять с грешников клеймо давнишнего проклятья

И, обновляя мир для правды и любви, –

Все преступления омыть в Своей крови,

И вместо древнего закона отомщенья

Внести с Собой завет любви и всепрощенья!

Сергей Ширинский‑Шихматов

(1783–1837)