Это Тайрел! — воскликнул Оррин

Хани воззрился на кучку едва заметных камней.

— Не понимаю, каким образом…

Оррин показал ему три стебля.

Он третий сын у нас в семье. Один стебель — Телль.

А два?

Это я. Еще в детстве, когда мы играли и охотились в лесах, Телль, которому было тогда лет девять, придумал этот знак, чтобы мы, малыши, могли следовать за ним, а также находить обратную дорогу. У нас много таких условных знаков. Они экономят время и силы.

Однако мы не знаем, где он сейчас находится.

Он даст знать, если только не потеряет сознание или не умрет.

А если бы никто здесь не появился?

Оррин лишь взглянул на него.

Сэкетт всегда знает, что кто‑то из его братьев здесь появится, что рано или поздно Сэкетты найдут след, и, если этот след приведет к покойнику, то около него будет указание на убийцу.

Черт побери, — тихо выругался Хани.

Да, на того, кто в этом повинен.

И давно у вас такая традиция?

Более двух сотен лет. Конечно, иногда мы ошибаемся, но чрезвычайно редко. В основном традиция остается прежней: помогать всем Сэкеттам. Часть знаков придумал Телль, но о других услышал от отца. Этот знак — его собственная идея. Камни и травинки — не обязательно, могут быть ветки, узлы из травы, листья, зарубки на дереве… Вот! — Он указал на поваленный ствол дерева. Вырезанная на нем стрелка указывала на северо‑запад.

Может, это случайное совпадение, — скептически заметил Хани.

Возможно. Если даже так, мы вернемся на это место и продолжим поиски.

Они пошли дальше, уже быстрее. Хани был тоже возбужден и внимательно осматривал все вокруг. Он‑то и заметил следующий указатель, хотя и едва видимый — три зарубки на стволе дерева.

Послушай! — остановился вдруг Хани. — А где Флеминг?

Он пошел на запад. Мы найдем его позже.

Я не очень‑то ему доверяю.

Я тоже.

Следы, трех всадников шли с востока и пересекали следы Тайрела. Три тяжело нагруженные лошади, все подкованные.