Глава XXII. – Все это время, – продолжал капрал, – мне удавалось избежать любви, и удалось бы миновать ее вовсе

– Все это время, – продолжал капрал, – мне удавалось избежать любви, и удалось бы миновать ее вовсе, если бы судьба не постановила иначе, – – а от судьбы не уйдешь.

– Случилось это в воскресенье, после полудня, как я уже сказал вашей милости. – —

– Старик и жена его куда-то ушли. – —

– Все в доме было тихо и спокойно, как в полночь. – —

– Не была даже утки или утенка на дворе.

– – Когда прекрасная бегинка вошла проведать меня.

– Моя рана начала уже заживать – – воспаление прошло, но сменилось таким нестерпимым зудом выше и ниже колена, что я из-за него всю ночь не смыкал глаз.

– Дайте-ка я погляжу, – сказала она, опустившись на колени у моей кровати и положив руку на больное место. – – Надо только чуточку растереть, – сказала бегинка, и с этими словами, покрыв мою ногу простыней, принялась растирать ниже колена, водя указательным пальцем правой руки взад и вперед у самого края бинта, которым были стянуты повязки.

Через пять-шесть минут я почувствовал легкое прикосновение кончика ее второго пальца – – скоро он лег плашмя рядом с первым, и она продолжала тереть таким образом довольно долго; вот тогда-то я и подумал, что не миновать мне любви, – кровь бросилась мне в лицо, когда я увидел, какая белая у нее рука, – никогда в жизни, с позволения вашей милости, не увижу я больше такой белой руки. – —

– – На таком месте, – сказал дядя Тоби. – – Хотя дело это было для капрала совсем не шуточное – он не мог удержаться от улыбки.

– Увидя, какую мне это приносит пользу, молодая бегинка, – продолжал капрал, – от растирания двумя пальцами – перешла через некоторое время к растиранию тремя – потом мало-помалу пустила в ход четвертый палец – и наконец стала тереть всей рукой. Больше я ни слова не скажу о руках, с позволения вашей милости, – а только рука ее была мягче атласа. – —

– – Сделай одолжение, Трим, расхваливай ее сколько угодно, – сказал дядя Тоби, – я с еще большим удовольствием буду слушать твою историю. – – Капрал самым искренним образом поблагодарил своего господина, но так как больше ему нечего было сказать о руке бегинки – – он, чтобы не повторяться, перешел к описанию действия, которое она на него произвела.

– Прекрасная бегинка, – сказал капрал, – продолжала усердно растирать всей рукой мою ногу ниже колена – так что я стал даже опасаться, как бы такое рвение не утомило ее. – – – Я готова сделать ради Христа, – сказала она, – в тысячу раз больше, – – и с этими словами переместила свою руку выше колена, где я тоже жаловался на зуд, и стала растирать это место.

Я заметил тогда, что начинаю влюбляться. – —

– Пока она таким образом тер-тер-терла – я чувствовал, как любовь, с позволения вашей милости, распространяется из-под ее руки по всем частям моего тела. – —

– Чем усерднее она растирала и чем дальше забирала ее рука – тем сильнее разгорался огонь у меня в жилах – – пока наконец два-три особенно широких ее движения – – не довели моей страсти до высшей точки – – я схватил ее руку…

– – Прижал к своим губам, Трим, – сказал дядя Тоби, – – – а потом объяснился ей.

Завершилась ли любовь капрала именно так, как описал дядя Тоби, это не важно; довольно того, что она содержала в себе сущность всех любовных романов, когда-либо написанных с начала мира.