Семейные тайны. Одно из самых больших удовольствий – увидеть родной дом после долгих странствий

Одно из самых больших удовольствий – увидеть родной дом после долгих странствий. Так думала Джоанна, ставя на пол в прихожей саквояж и вешая шляпу на крюк. Гили сразу же устроилась на своем любимом насесте под потолком. Джоанна зажгла свет и с удивлением обнаружила, что в гостиной царит чудовищный беспорядок: везде валяются диванные подушки, кофейный столик заставлен бутылками с водой и немытыми винными бокалами. На кухне было не лучше – в раковине привычная гора немытых тарелок, а вся плита ломится от грязных кастрюль. Джоанна успела привыкнуть к тому, что Альваресы обо всем заботятся, а уж дом‑то Грацелла содержала в идеальном порядке. Она позвонила в коттедж, но ей никто не ответил. В конце концов Джоанна решила проведать Альваресов и хотя бы взглянуть на Тайлера, – но поняла, что время, пожалуй, слишком позднее. Внезапно к дому подъехала машина, и спустя минуту Джоанна расслышала голоса своих дочерей. Как хорошо, что они вернулись! Ей нужно многое рассказать.

– Девочки! – крикнула она, распахивая дверь.

– Мама! – радостно бросилась к ней Фрейя и сразу почувствовала себя виноватой, хотя теоретически ни одна из неприятностей не имела к ней прямого отношения. Да и история с художником и вовсе была делом рук Джоанны. Но Фрейе очень не хотелось рассказывать матери, что за время ее отсутствия Ингрид успела невольно помочь вампирше, посетившей Нортгемптон с неведомыми целями. Вдобавок их добрый знакомый, Лайонел Хорнинг, превратился в зомби, а возможно, и в демона, прислужника Хельды.

– Ты где была? – потребовала ответа Ингрид, поздоровавшись с матерью.

Джоанна втащила дочерей в дом, закрыла дверь и только тогда призналась, нервно сжав руки:

– Я искала вашего отца. Мне нужна была его поддержка. Девочки, слушайте меня внимательно. Я должна рассказать вам нечто важное. Это касается отца…

– Я знаю, где он, – прервала ее Ингрид.

– Каким образом? – воскликнула Фрейя, изумленно уставившись на сестру. – И ты молчала? Как ты могла?!

– Извини. Он написал мне пару месяцев назад. Сказал, что хотел бы восстановить связь со всеми нами, но решил пока попробовать договориться со мной. Он уверен, что мама страшно рассердится, а ты, Фрейя, его письма попросту сожжешь.

Разгневанная Фрейя плюхнулась на диван и заявила:

– Вот тут он прав. Он же нас бросил, Ингрид! Он всю семью оставил на произвол судьбы. Ты что, еще не поняла?

– Простите меня. Мама, Фрейя, я вообще не хотела вводить вас в курс дела… Я знала, что вы обе рассердитесь. Но я так соскучилась по отцу! Кстати, ему без нас очень плохо. Он хочет, чтобы мы снова стали одной семьей…

– Да‑да, конечно, – вздохнула Джоанна, морща лоб. – Так вот, насчет вашего отца. Мне крайне тяжело начинать подобный разговор. Надеюсь, вы найдете в своих сердцах достаточно любви и понимания, чтобы простить меня.

– Но что стряслось? – недоуменно воскликнула Фрейя.

Джоанна внимательно посмотрела на обеих, затем высоко подняла голову, словно готовясь взойти на эшафот, и призналась:

– Ваш отец не бросал нас. Я сама прогнала его. Я велела ему оставить всех нас в покое. И я предупредила его – если он попытается связаться с вами, я непременно сделаю так, что он будет вечно сожалеть о своем поступке.

Казалось, обе девушки утратили дар речи. В комнате повисла тишина, наполненная столетиями утрат, сердечных мук, обид и возмущения. Ингрид огорченно думала, что они столько всего упустили за эти годы. Как же они нуждались в мудрых советах отца, в его защите и любви! Фрейя словно окаменела. Предательство матери казалось ей слишком жестоким, у нее засосало под ложечкой и подкатил ком к горлу.

– Но почему, мама?.. – только и сумела прошептать она.

– Мне очень жаль, мои дорогие, но я не сумела сдержаться. Я была невероятно разгневана судебным процессом. Я просила вашего отца хоть что‑то предпринять – вырвать вас обеих из тюрьмы, воспользовавшись своим могуществом, или склонить на нашу сторону судью. Он просто отказался, объяснив это, разумеется, законами, которые существовали тогда в срединном мире. А я – в отличие от него – в тот момент была не способна мыслить настолько рационально.

Фрейя сморгнула с ресниц слезинки.

– Но зачем ты солгала нам? Почему говорила, что отец нас бросил, стыдится нас всех и не хочет иметь с семьей ничего общего?

– Теперь это уже неважно, – произнесла Ингрид, садясь на диван и обнимая сестру. – Прошлое нам не вернуть. Но есть кое‑что еще. Папа помогал мне в одном важном деле, но я несколько дней уже не могу с ним связаться. Я подозреваю – с ним что‑то случилось!

– Ты права, – сказала Джоанна и снова глубоко вздохнула. Фрейя настороженно посмотрела на мать: господи, неужели сейчас последует очередное признание? – В общем, он обратился к Белому Совету. Я ничего об этом не знала и поехала к нему, но дома не застала и решала подождать. Там‑то меня и обнаружил посланник с письмом. Как оказалось – вашему отцу предоставили право обратиться к Совету, а он, в свою очередь, уже отправился туда на свой страх и риск, чтобы посоветоваться с оракулом. Наверняка он прибыл на место.

Фрейя охнула:

– Но зачем?

– Не знаю. Возможно, до его ушей долетели слухи о наших деяниях. Полагаю, в данный момент он сообщает Совету о наших грубых нарушениях Запрета. – Джоанна с мрачным видом скрестила руки на груди.

– Папа никогда так не сделает! – воскликнула Ингрид. Она по‑прежнему всем сердцем была предана отцу. – Он не мог без веской причины просто так посетить оракула.

– А кстати, чем он помогал тебе? – спросила Фрейя.

– Я просматривала чертежи «Светлого Рая» и обнаружила весьма необычные архитектурные «ключи», но расшифровать их не сумела и попросила папу разобраться с ними. Он обещал, потом написал мне, что все уже понял, и вдруг исчез. С тех пор он не отвечает на мои послания.

– А если он решил поговорить с членами Совета именно о «ключах»? – предположила Фрейя.

Джоанна резко повернулась к Ингрид:

– Чертежи «Светлого Рая»? Что вы уже успели предпринять?

– Пока – почти ничего, – ответила Ингрид. Затем она описала матери загадочные пометки, окруженные декоративными письменами.

– Мне следовало сперва спросить у тебя, мама, не встречались ли тебе эти значки раньше. Похоже, тебе известно о «Светлом Рае» такое, что и нам было бы полезно иметь в виду.

Джоанна покачала головой:

– Я знаю только то, что сообщил нам Совет, когда мы все поселились в Нортгемптоне. Именно под «Светлым Раем» проходит граница между миром живых и обителью вечных сумерек. Но помимо «шва» там есть кое‑что очень странное. Перед отъездом я специально пробралась на остров. Я осмотрела поместье и обнаружила, что к берегу прибилась та ядовитая масса, которая стала довольно густой.

– Между прочим, точно такое же явление наблюдается сейчас в южной части Тихого океана, а также близ берегов Аляски, – сообщила Ингрид. – А на днях я видела по телевизору, что аналогичную субстанцию обнаружили на поверхности воды и неподалеку от Рейкьявика.

Джоанна невольно охнула – очень неприятные известия!

– Что бы там ни появилось в океане, – добавила она, – я уверена – на суше подобной отравы пока нет. Кстати, я отправилась искать вашего отца именно из‑за катаклизма в Нортгемптоне. Мне кажется, лишь он может выяснить истинную природу данного вещества, а также узнать, откуда на нас обрушилась эта напасть. Я надеялась, что вместе мы остановим ее распространение. Ведь сдерживающего заклятья, которое я наложила на прибрежные воды, надолго не хватит. И вскоре вы обе должны будете помочь мне. Главное, чтобы этот яд не расползся по всему свету.

– Конечно, немедленно и начнем! – с энтузиазмом кивнула Фрейя.

– Отлично. Втроем мы может удержать эту серую субстанцию в повиновении некоторое время. Еще надо выяснить, как полностью от нее избавиться! – Джоанна посмотрела на дочерей. – Да, чуть не забыла, еще один вопрос. Что происходит в доме? Грацелла куда‑то уехала? Почему везде беспорядок? И как, кстати, поживает мой милый Тайлер?

– Тайлер в больнице, – ответила Фрейя, – но ты не беспокойся: я держу руку на пульсе. У него просто сильно поднялась температура, и мы с Грацеллой его сразу туда отвезли. По словам врачей, у мальчика обычная детская инфекция, и они обещают, что Тайлер скоро поправится.

Джоанна с трудом сохраняла спокойствие. Впрочем, подумала она, сейчас больница – самое безопасное место для малыша.

– Действуем последовательно: сначала – на остров Гарднера, затем навестим Тайлера.

Они собирались уходить, но внезапно раздался стук в дверь. Три женщины, вздрогнув от неожиданности, с ужасом посмотрели друг на друга.

– Совет! – выдохнула Ингрид.

– Оракул не стучится! – сердито оборвала ее Фрейя и выглянула в окно. На подъездной дорожке виднелись полицейские машины с включенными мигалками. – Какого черта?

– Откройте, – велела дочерям Джоанна.

Ингрид быстро подошла к входной двери, распахнула ее настежь и воскликнула:

– Мэтт! – Руки ее невольно взметнулись… к очкам, которые она принялась старательно поправлять. Из всех возможных (и воображаемых) вариантов посещения Мэттом Ноублом их дома этот, безусловно, ей даже не рассматривался. Детектив с виноватым видом шагнул через порог. Сзади следовали двое полицейских.

– Привет, Ингрид. Мне, право, неловко вас беспокоить, но, надеюсь, вы найдете время, чтобы заехать в полицейский участок и ответить на несколько вопросов? – Мэтт Ноубл устало вздохнул. Ингрид показалось, что он сильно встревожен.

– Зачем?

– Давайте‑ка лучше поговорим в участке.

– А это обязательно? – спросила Фрейя. – И вам не требуется ордер на арест… или еще что‑нибудь в этом роде?

– Нам хотелось бы задать вам пару вопросов, – строго посмотрел на нее Мэтт. – Стандартная процедура.

– Мэтт… в чем дело? – со страхом спросила Ингрид.

– Неужели обязательно нужно вызывать в полицию моих девочек? – заявила Джоанна повелительным тоном и с таким царственным презрением посмотрела на Мэтта, словно детектив был жалким ничтожеством, осмелившимся заговорить с королевой.

Фрейя фыркнула:

– Значит, мы арестованы?

– Ни в коем случае! Просто уделите нам немного времени, – повторил Мэтт в третий раз и даже головой сокрушенно покачал, глядя на Ингрид. Он будто пытался объяснить, что от него ничего не зависит.

– Хорошо! – воскликнула Фрейя. – Идем, Ингрид. Позже во всем разберемся. – Сестры двинулись к двери, но детектив остановил их, робко оглянулся на Джоанну и вымолвил:

– Извините, мэм, но мы бы хотели пригласить в участок и вас.

– С какой стати? – На лбу Джоанны появилась тревожная морщинка.

– О цели нашей беседы мы сообщим вам подробнее, когда прибудем в участок. Еще раз, дамы, прошу прощения за неожиданный визит и за причиненное беспокойство. – Мэтт придержал дверь, пропуская их, и сопроводил к патрульной машине, припаркованной у самого крыльца. Затем все три представительницы семейства Бошан уселись на заднее сиденье, и автомобиль с включенной сиреной и мигалкой рванул с места. Возможно, мы и не арестованы, решила Фрейя, но в беду‑то мы наверняка угодили!