Глава сороковая

ДОПРОС

Поскольку у Фрейи не оказалось ничего пристойного из одежды для визита в полицию, то на этот раз ей пришлось рыться в шкафу Ингрид.

– Ну вот, – одобрительно заметила старшая сестра. – Теперь ты выглядишь почти как невинная девушка.

– Точно. Мы обе – невинные создания. – Фрейя, округлив от удивления глаза, смотрелась в зеркало и сама себя не узнавала. На ней была скромная кашемировая двойка, юбочка в складку, доходившая до колен, и туфли на низком каблуке. – Все так считают. – И она мотнула головой в сторону многочисленных визиток и записок. Все эти послания стали появляться в их доме с тех пор, как по Нортгемптону разнеслась весть о намерении полицейских подвергнуть сестер Бошан допросу по поводу применения ими магии.

Ингрид кивнула. Многие горожане – друзья, соседи и другие местные жители, хорошо к ним относившиеся, выразили женщинам свою поддержку и любовь. Были здесь, например, очень милое послание от Табиты и очень смешное – от Хадсона. Даже Сол черкнул им пару ободряющих строк, хотя он еще находился в больнице. Кристи отправила сестрам длиннющее письмо по электронной почте. Она считала, что если начнется настоящая «охота на ведьм», то она с радостью ждет Бошанов у себя дома, где они могут переждать некоторое время, пока «тучи не развеются». Хотя Кристи утверждала, что им нечего бояться – ведь их поддерживает весь Нортгемптон. Пожалуй, она была права. Во всяком случае, нынешняя ситуация отличалась от салемской. Тогда они были лишены друзей и абсолютно одиноки. Такая поддержка придавала Ингрид и Фрейе сил и мужества в предвкушении грядущего допроса.

Форсети ждал их в машине.

– А где Джоанна? – удивился он, увидев сестер.

– Ей лучше с нами не ездить, – ответила Фрейя. Они прошлой ночью решили, что будет гораздо спокойней, если они вдвоем отправятся на допрос без Джоанны, ставшей, по их мнению, чересчур впечатлительной. Кроме того, ее крайне огорчило безнадежное состояние Тайлера. Дочерям не хотелось еще больше расстраивать мать.

В полицейском участке сестер препроводили в знакомую комнатку.

– А где Мэтт? – спросила Ингрид у сопровождавшего их полицейского. – Я думала, мы именно с ним будем беседовать.

– Детектив Ноубл отсутствует. Он на задании, – усмехнулся следователь. – Ну что, начнем?

Все сели. Ингрид побледнела, а Фрейя почувствовала, как у нее похолодело в груди. Полицейский явно не обладал чувством юмора и настроен был мрачно – возможно, получил нагоняй от начальства. Он сделал вид, что не заметил протянутой для рукопожатия руки Форсети, и избегал смотреть девушкам в глаза. Фрейя, впрочем, его узнала. Полицейский иногда наведывался в бар. (Вспомнила она и о его тайном сексуальном извращении. Он обожал смотреть, как женщины давят острыми каблуками туфель насекомых. Отвратительный садизм!)

Фрейю допрашивали первой.

– Мисс Бошан, у меня есть меню коктейлей из бара отеля «Север». Вы его составили? – произнес следователь, скользнув ладонью по ламинированной обложке.

Фрейя взглянула на Форсети. Тот кивнул. Они проработали рутинные вопросы несколько раз, так что были вполне подготовлены.

– Да, – ответила она. Признайся, что занималась колдовством, но подчеркни, что твоя магия – безвредна.

– Позвольте мне зачесть кое‑что: «Коктейль „Неотразимый“»: водка, вишневое пюре, порошок из цветов камыша, сок лайма. Помечено: «Не для стеснительных. Способствует разрушению внутренних барьеров». Вы можете объяснить, что это значит?

– Обычный любовный напиток, – медленно проговорила Фрейя.

– И он, очевидно, – детектив неприятно усмехнулся, – должен сделать того, кто его выпьет… неотразимым? И насколько?

– Лекарственные травы, входящие в состав, создают вокруг того, кто его выпьет, некий ореол. Растения способствуют выделению большего количества феромонов, то есть повышают коэффициент привлекательности данного индивида.

– С помощью магии?

– Да, если вам кажется уместным называть магией процесс, благодаря которому невозможное становится возможным. Выражаясь более точно, я как бы выпускаю наружу ту «магию», которая у каждого человека таится внутри, и делаю ее видимой. Коктейль позволяет увидеть того, кто его выпьет, с самой лучшей стороны. Иными словами – делает привлекательным для остальных. – В своей речи Фрейя использовала тщательно отрепетированные и одобренные адвокатом выражения.

– Значит, напиток действует именно так?

– Да.

– Существуют ли какие‑либо опасности, связанные с подобным… эффектом? Например, не может тот, кто выпил напиток, стать настолько притягательным, что кто‑нибудь потеряет голову или власть над собой? Имеется ли вероятность, что подобное воздействие приведет к полной потере контроля – причем у обеих сторон? – Детектив говорил неторопливо, словно размышлял вслух.

Форсети кашлянул.

– Моя клиентка не станет отвечать на вопросы, вызванные данными умозрительными заключениями.

– Извините. Позвольте мне выразиться иначе. Как вы рассчитываете силу своего напитка? Вы уверены, что ваш коктейль не пробудит… неких агрессивных настроений у ничего не подозревающей публики? Конкретнее: может ли «Неотразимый», скажем… вызвать у мужчины желание совершить поступок, на который он в иных обстоятельствах никогда бы не осмелился?

Адвокат бросил гневный взгляд на следователя и повернулся к Фрейе:

– На этот вопрос, моя дорогая, вы также отвечать не обязаны.

– Я знаю, – кивнула Фрейя. – Но я должна кое‑что объяснить. Мой напиток никогда не нанесет вреда тому, кто его выпьет. Я в этом совершенно уверена.

– Вы не можете толком объяснить его действие, но утверждаете, что он не приведет к насилию? – явно раздражаясь, рявкнул детектив.

– Я имею в виду другое. Коктейль так не действует.

– А как?

– Я уже говорила – не знаю. Просто не могу подыскать более точных слов. В общем… – Фрейя вздохнула. – Обыкновенная магия.

Детектив кивнул, быстро делая записи.

– Вот именно. Спасибо, мисс Бошан.

Настала очередь Ингрид. Полицейский, так ни разу и не улыбнувшийся, попросил ее повернуться к компьютеру, стоявшему на письменном столе. Ингрид увидела две фотографии. На одной – «узелок верности» Корки Хатчинсон, запечатленный таким образом, чтобы можно было рассмотреть каждый изгиб переплетенных нитей и волосков. На второй – петля, которую надел себе на шею самоубийца Тодд Хатчинсон. Узел на веревке в точности повторял каждый загиб «узелка верности».

– Расскажите мне о вашей магии, – попросил детектив.

– В основном я работаю с небольшими амулетами, талисманами, несложными заклинаниями. Чаще всего использую особый вид «узелковой» магии. Если хотите знать, ее применяют моряки, когда заклинают ветер.

– Вы дали эту вещь жене нашего мэра? – спросил следователь, указывая на первый снимок.

– Да.

– С какой целью?

– Корки Хатчинсон подозревала мужа в измене. Я связала для нее «узелок верности» и велела положить ему под подушку. Такие действия должно были удержать его от походов налево. Самое главное, он стал бы проводить больше времени дома. Но, разумеется, необходимо, чтобы и она сама находилась дома.

– Вы признаете, что узел на петле самоубийцы выглядит в точности так же, как и тот, который сделали вы?

– Да, но… узлы вообще так не действуют, – запротестовала Ингрид. – Они не способны довести человека до самоубийства. Они лишь помогают раскрыть…

– Вы утверждаете, что «небольшой талисман» ничем не мог навредить нашему мэру и уж тем более привести его к смерти? Значит, здесь простое совпадение – то, что оба узла выглядят совершенно одинаковыми?

– Да.

– И вы считаете, что узелок, который вы вручили жене мистера Хатчинсона, не вызвал у него бессонницу, никак не повлиял на его личность и не привел к полному отчуждению от жены? Каково же в таком случае влияние талисмана на конкретного человека или на взаимоотношения пары?

– Точно не знаю, но они удерживают людей от расставания – если, конечно, те хотят быть вместе хотя бы подсознательно. Благодаря узелкам чувства становятся более явными…

– И ошибка в ваших расчетах исключена?

– Ну, я не утверждаю…

– Значит, все‑таки имеется вероятность!

– Не знаю, – повторила Ингрид устало. – Прежде никогда не случалось ничего подобного. Мы практикуем белую магию. Мы не…

– Белая магия! – Детектив оскалил зубы, закрыл блокнот и хлопнул им по столу. – Что ж, полагаю, мы закончили.

Когда они вышли на улицу, Ингрид повернулась к Форсети. Тот, отдуваясь, вытирал лоб носовым платком.

– Просто не верится, что Мэтт не пришел поддержать нас! – воскликнула Ингрид. – Возможно, нам не стоило признаваться в том, что мы ведьмы?

Фрейя тяжело вздохнула. Ее сестрица порой проявляла редкостное тупоумие!

– Господи, Ингрид! Что есть то есть! Теперь все равно ничего не изменишь!

– Неужели нас арестуют? – спросила Ингрид, приходя в ужас, поскольку адвокат хранил молчание. Похоже, он напрочь лишился дара речи.

И снова ей ответила Фрейя, бессильно пожимая поникшими плечами:

– А ты как думаешь?

Тогда Ингрид пришлось признать, что они, наверное, допустили кое‑какие просчеты в своей новой стратегии.