Глава 4. Вскоре наш герой вновь шагал по знакомым улицам Карзандо, но теперь его путь лежал в одну мало примечательную таверну

Вскоре наш герой вновь шагал по знакомым улицам Карзандо, но теперь его путь лежал в одну мало примечательную таверну, каких в портовом городе по дюжине на каждую улицу. Все они носили довольно громкие иногда даже помпезные названия: «Привал героя», «Высшее наслаждение», «Затон Посейдона» и так далее в том же духе. Эта не отличалась оригинальностью и называлась «Познай истину».

Пока Кевин общался с магом, дневное светило подкатило к зениту и в городе стало как в раскаленной духовке. Добравшись до Приморского бульвара, истекавший потом Вьюн решил перевести дух, а заодно переварить полученную от мага информацию и сопоставить ее с тем, что ему было уже известно. Вскоре обнаружилось и подходящее местечко – уютное заведение на открытом воздухе, защищенное от палящего зноя раскидистыми кронами могучих деревьев. Ко всему прочему отсюда открывался шикарный вид на акваторию залива Карзандо и на корабли, стоящие на рейде. И еще здесь была музыка негромкая и не навязчивая: пульсирующий всеми оттенками радуги магический кристалл посылал записанный на нем сигнал на динамические плоскости, которые, собственно, и служили источниками вполне качественного объемного звука.

Выбрал столик так, чтобы иметь возможность не только любоваться морскими просторами, но держать под контролем заведение. Окинул цепким взглядом профессионала присутствующую публику. Вроде бы все спокойно: оживленная компания праздношатающейся молодежи из зажиточного купечества, парочка пожилых горожанок балуют фруктовым мороженым внуков, трое солидного вида мужчин пьют сухое вино и обмениваются негромкими репликами, по всей видимости, обсуждают какую‑то коммерческую сделку.

Подошедшему официанту Кевин заказал бутылку сухого красного. Вино оказалось вполне приличным и охлажденным до оптимальной температуры. Плюнув на этикет, томимый жаждой он одним махом осушил бокал, после чего виновато улыбнулся ошарашенным его поведением дамам с внуками и учтиво поклонился, мол, извините, я не пьяница, просто очень пить захотелось. Более никто из присутствующих не обратил на него никакого внимания. Наполнив второй бокал, молодой человек лишь слегка пригубил из него, после чего извлек из нагрудного кармана сигару и прикурил от лежавшего рядом с пепельницей огнекамня. Жадно затянулся вкусным дымом. Сначала табак слегка затуманил мозги, но вскоре туман рассеялся, сознание получило возможность значительно эффективнее анализировать и сопоставлять факты.

«Итак, что мы имеем? А имеем мы, разгром имперской агентурной сети в столице дружественного государства. Едва узнав о случившемся, архиканцлер поручил мне провести расследование этого дела. Я немедленно выехал в Занд, где поднялся на борт «Святой Эграфии». Через пять суток наступил полный штиль, а еще через два дня меня усыпили довольно хитроумным способом и переправили на борт пиратской посудины. Благодаря моим исключительным способностям (без тени иронии) мне удалось выкрутиться из этого крайне щекотливого положения. Когда я подумал, что все мои беды закончились, на меня напала трансильванская тварь, иными словами – вампир, и снова мне чудом удалось избежать смерти. В конечном итоге я все‑таки добрался до Карзандо».

Вкратце вроде бы все. Однако Вьюн отлично осознавал, что это всего лишь верхушка огромного айсберга. Все самое интересное скрывается под толщей весьма и весьма мутной водицы, в которой некто неизвестный решил половить рыбку.

Затянувшись несколько раз сигарой, он сделал еще пару глотков из бокала и продолжил свои мысленные рассуждения:

«Анализ политической ситуации вокруг Гельвеции пока что отложим на будущее. Тут гадючник еще тот, и в этом клубке сплелись интересы не одного десятка государств. Лучше порассуждаем о себе любимом, точнее о тех «свиньях», которые мне кто‑то сумел подбросить самым виртуозным образом. Начнем, к примеру, с маркера. Для чего на меня повесили магическую метку, гадать не приходится – именно к ней привязывался нанятый пиратами маг стихийник, организовывая полный штиль вокруг «Святой Эграфии», а когда не получилось устранить меня руками морских разбойников, задействовали ближайшего контролируемого вампира и навели его также по метке. А вот когда и кто ее поставил – это тот вопрос, ответ на который мне хотелось бы получить немедленно, глядишь, и в Лион тащиться не пришлось бы. Не, в Лион однозначно ехать придется, хотя бы для того, чтобы разобраться с заказчиками и исполнителями гнусной расправы над моими коллегами. Между прочим, там с полдюжины отличных парней, с которыми я был знаком лично. Так, Вьюн, постарайся не отвлекаться, думай и сопоставляй факты. Итак, я прибыл во дворец где‑то в около шести утра и покинул около двенадцати. Никаких сомнений, что до визита на мне не было проклятой метки, поскольку служба охраны дворца подвергла меня самой тщательной проверке, и любая наведенная магия не осталась бы незамеченной. Получается, маркер на меня нацепили либо во дворце, либо по дороге в Занд. Насколько мне известно, для маркировки объекта необходим тактильный контакт, а поскольку весь путь от Лондиния до Занда я провел в седле, получается, что меня пометили либо во дворце, либо за то время, пока я находился в столице уже после разговора с начальством. Так, Вьюн, теперь вспоминай все свои контакты после того, как твоя нога ступила на территорию дворцового комплекса! Пара‑тройка коллег, с которыми я обменялся рукопожатиями, имперская стража, несколько знакомых царедворцев, секретарь Кардинала и, наконец, сам грозный шеф Тайной Службы. По завершении приснопамятной нравоучительно‑консультативной беседы, я контактировал с архивариусом, перемолвился парой словечек с одной из фрейлин: выразил ей свое восхищение, за что был пожалован многообещающей улыбкой. К сожалению, всестороннему развитию диалога с красавицей помешало появление его императорского высочества принца Тахино – младшего сына его величества. Отличный парень и не задавака. Пару раз мне приходилось сопровождать его в качестве телохранителя по злачным местам столицы, а также обеспечивать безопасность во время его загородных вылазок на охоту. Принц узнал меня и приветил. Здоровенный детина, едва не поломал мне ребра. Вне всякого сомнения, он находился в изрядном подпитии и пригласил меня в свои апартаменты для продолжения банкета. Пришлось отказаться, сославшись на срочные государственные дела. А вот уже на выходе из дворца ко мне прицепился один напыщенный индюк из высокопоставленных вельмож, мол, не по этикету одет, не так и не там ходишь, короче докопался по полной. Пришлось склонить голову и талдычить как заводному: «виноват, ваша милость; больше не повторится, ваша милость», короче прикидываться кругом грешным. Он даже взял меня брезгливо двумя пальчиками за рукав и препроводил до ворот, дабы своим неопрятным видом не позорил гордое звание дворянина и не смущал взоров монарших особ, кои должны были вот‑вот появиться в этом месте. Откровенно говоря, тогда я не придал особого значения этому случаю, теперь, неожиданное внимание со стороны аж действующего тайного советника (считай, министра) кажется мне наиболее подозрительным из всех моих контактов в императорском дворце. Большую часть оставшегося до отъезда времени я провел в компании своей Наталь. Эта хоть и не дворянка, но манерами держаться и, самое главное, натуральной красотой затмит любую фрейлину. Этот цветок я лично завербовал пару лет назад, и с тех пор она не подала ни единого повода сомневаться в личной преданности своему «похотливому петушку». Вообще‑то насчет похотливости можно было бы поспорить, поскольку многие заграничные послы и атташе не смогли ничего противопоставить чарам коварной обольстительницы и охотно делились с ней секретной информацией, интересующей имперскую Тайную Службу. В свободное от работы время мы были любовниками, причем вполне гармоничной парой. Поэтому в списке вероятных агентов врага Наталь была на одном из последних мест, точнее на предпоследнем – между архиканцлером и принцем Тахино».

Нарисовав перед внутренним взором обворожительный облик своей Наталь, британец мечтательно улыбнулся и покачал головой.

Конечно, было бы здорово, если бы маркер нацепил тот самый надутый индюк. С каким бы удовольствием Кевин принял участие в его аресте и допросе. Однако одна из заповедей агентурного работника гласит: «Ни в коем случае не зацикливаться на какой‑то наиболее очевидной версии, ибо это вольно или невольно сужает оперативный простор и в конечном итоге может привести к провалу операции». К тому же, метку могли нацепить, после того, как он покинул дворец. Какой‑нибудь дворник, к примеру, или торговка цветами, что он купил для Наталь. Да мало ли еще кто мог быть ловким засланцем – агентом враждебного Британской империи царства‑государства.

То, что в деле замешана какая‑то конкурирующая спецслужба, Кевин ничуть не сомневался – уж больно профессионально работают ребята. К тому же провал шпионской сети в Лионе однозначно указывает на то, что вражеский агент затаился где‑то в самых верхах службы имперской государственной безопасности. Поэтому Вьюн не имеет права контактировать с кем бы то ни было из коллег, включая его сиятельство графа Эбенара Дуго, до тех пор пока не узнает имя предателя. Таким образом не только приказ высокого начальства, но оперативная обстановка вынуждает его перейти в режим полной автономии. Не проблема, в свое время над ним весьма добросовестно потрудились признанные ассы шпионажа, к тому же он и сам успел многому подучиться. Так что к предстоящим испытаниям он вполне готов.

Вдавив наполовину выкуренную сигару в дно пепельницы, Кевин Фальк допил содержимое бокала. Не без сожаления посмотрел на недопитую бутылку – в другое время и при других обстоятельствах он не только уговорил бы эту, но непременно заказал еще одну – уж больно вид из павильона приятный и прохладно здесь. Но сейчас не до отдыха. Несмотря на жару, нужно топать на встречу со старым приятелем. Интересно, как к его появлению отнесется старина Скорт?

«Познай истину» третьесортный кабак располагался на восточной окраине Карзандо, наиболее удаленной от побережья части города. Здесь в основном проживали работники мануфактур, небогатые подмастерья, мелкие ремесленники. Поскольку местная публика туго набитыми карманами похвастаться не могла, сервис в заведении был соответствующий.

Вьюн еще только лишь подходил к дверям, как те распахнулись, выпуская на волю летящее тело какого‑то оборванца. Пропорхав над землей около пяти ярдов, незадачливый клиент шлепнулся на окаймлявший булыжный тротуар травяной газон, преспокойно свернулся калачиком и громко очень смачно захрапел. Вне всякого сомнения, истину он уже познал, теперь необходимо было хорошенько ее усвоить, желательно в спокойной обстановке.

Внутри заведения было сильно накурено и крепко попахивало ядреным винно‑табачным перегаром, подгоревшей кашей и еще чем‑то, не особенно приятным. Брезгливо наморщив нос, Кевин гордо прошествовал мимо преогромного вышибалы, стараниями которого покинуло кабак вышеупомянутое тело.

– Уважаемый, – обратился он к стоявшему за стойкой совсем еще молодому, но успевшему набраться должного лоска пареньку, – мне бы с Вертером Скортом пообщаться.

– Хозяин отдыхают‑с и не могут‑с вас принять, – заявил служка и демонстративно отвернулся от не спешащего что‑либо заказывать посетителя.

– Послушайте, мне необходимо срочно увидеть вашего хозяина, – продолжал настаивать Вьюн.

– Вам же сказано‑с, господин Скорт отдыхать изволят‑с, – с нескрываемой издевкой в голосе ответил служка и бросил пренебрежительный взгляд на приставалу‑трезвенника. Вне всякого сомнения, присутствие грозного вышибалы вселяло в его мелкую душонку обманчивое чувство безнаказанности.

Наш герой хоть и был по натуре ярым сторонником компромиссов и без особой нужды мухи не обидел, на этот раз не стерпел и решил хорошенько проучить наглеца. Молниеносное движение и крепкая рука тайного агента сгребла ворот богатой сафьяновой рубахи. Резкий рывок на себя и испуганная физиономия юноши оказалась в непосредственной близости от злых глаз посетителя.

– В последний раз повторяю, щенок, поднимись к хозяину и скажи, что его хочет видеть старинный приятель.

Если бы служка не был так напуган, он, вполне вероятно, сумел бы принять правильное решение, но то ли от избыточной самонадеянности, то ли от растерянности он не догадался сделать ничего лучшего, как истошно завизжать:

– Амбал, на помощь! Наших бьют!

Вышибала при своих феноменальных габаритах оказался парнишкой весьма расторопным. Растопырив могучие ручищи, словно собирался облапить и задавить нарушителя спокойствия, он двинул к стойке. Чтобы избежать грозящей беды Вьюну даже не потребовалось оборачиваться. Он и так прекрасно чувствовал вышибалу, и для него не составило особого труда заранее просчитать все его последующие действия. Как только Амбал оказался в пределах досягаемости, ему в пах влетел крепкий каблук ботинка Вьюна, затем тот же самый каблук врезался в нижнюю челюсть согнувшегося в три погибели гиганта. И в следующий момент к великому изумлению присутствующей публики, великан осел на пол бесчувственной тушей. Вслед за Амбалом наступила очередь нахала, посмевшего дерзить клиенту. Вьюн крепко ухватил его пальцами за нос и пребольно крутанул, затем обеими руками схватил за уши и, выдернув из‑за стойки, пару раз «показал Лион». А пока тот забавно дрыгал ногами в воздухе, рассерженный посетитель требовал как можно подробнее описать красоты и достопримечательности столицы. К великому удивлению уважаемой публики уши не остались в руках экзекутора, однако после того, как служку поставили на пол, они скорее напоминали парочку макового цвета лопухов.

– А теперь, юноша, – сказал ничуть не запыхавшийся бритт, – поторопись‑ка выполнить мою просьбу, иначе помимо Лиона ты у меня увидишь Лондиний, а это намного дальше.

– Не надо Лиона, не надо Лондиний, – пролепетал юноша. – Я немедленно доложу мэтру Скорту о вашем прибытии.

С этими словами до смерти перепуганный служка помчался выполнять указание гостя, а на Вьюна обрушился шквал вполне заслуженных аплодисментов. Похоже, постоянные посетители «Познай истину» не очень любили наглого оболтуса, привыкшего прятаться за широкой спиной вышибалы. Кое‑кто даже попытался пригласить героя дня за свой столик, чтобы хорошенько угостить.

По роду своей деятельности Вьюн не любил широких подмостков и ярко освещенных рамп. Его кредо было: держаться в тени и не выпячиваться. Но сегодня он изменил своему правилу и вполне адекватно отреагировал на реакцию публики – с легким налетом удивленного смущения на лице раскланялся и послал зрителям парочку воздушных поцелуев.

Общение Вьюна с восторженной публикой было прервано появлением какого‑то типа, вертлявого, чернявого, феноменально носатого. Приблизившись к британцу, он коротко бросил: – Вас ждут, – и без дополнительных комментариев направился к неприметной дверце за стойкой. Походя небрежно пнул начавшего приходить в себя Амбала: – Смотри здесь! Барток появится попозжее. А с тобой хозяин опосля разберется.

Кевин в свою очередь сочувственно посмотрел на незадачливого вышибалу и бодрой походкой проследовал за носатым.

– Вьюн, бродяга! Да ты ли это?! – восторженно воскликнул Вертер Скорт, едва завидев имперца. – А я‑то думаю, кому это понадобился старина Скорт! Рад, весьма рад видеть тебя в животе и здравии!

Это был мужчина лет пятидесяти, ничем не примечательной наружности: среднего роста, слегка полноват. Лишь внимательный цепкий взгляд темных глаз наводил на мысль о том, что Вертер Скорт не так уж прост и даже очень не прост. И действительно, семь лет назад, когда этот человек не был еще Вертером Скортом, а носил другое имя, он верховодил мощной воровской организацией на Туманном Альбионе. Будучи взятым с поличным Кевином Фальком, был вынужден сотрудничать с Тайной Службой. Без особой охоты, разумеется, и без огонька, но так или иначе, все задания Вьюна он выполнял исправно. Однако в какой‑то момент ему и его парням не повезло. Шайка Скорта была повязана имперской стражей правопорядка. Как известно с ворами и прочими криминальными элементами в империи (впрочем, как и в цивилизованной Европе) особенно не церемонятся: голову на плаху или в намыленную петлю и дело с концом.

Однако во время вербовки Вьюн пообещал подопечному, в случае чего сделать все возможное, чтобы вытащить его задницу из любой передряги. Лондинийский Централ – это вам не камера предварительного заключения при каком‑нибудь околотке. Это мощная крепость с темными глубокими подземельями и каменными мешками в них, где до вынесения приговора и его исполнения томятся государственные преступники. За всю тысячелетнюю историю существования тюрьмы оттуда сумели удрать не более полудюжины отчаянных сорвиголов.

Поскольку освободить Скорта законным способом не смог бы даже архиканцлер, пришлось Вьюну самостоятельно организовывать побег заключенного из темницы, разумеется, начальство об инициативе подчиненного так ничего и не узнало, иначе молодому человеку светило реально оказаться в одном подземелье с осведомителем.

Не станем вдаваться в подробности проведенной агентом операции, главное, что у Кевина все получилось. Вполне естественно, побег преступника из тщательно охраняемой тюрьмы, что называется, поднял на уши весь многочисленный контингент стражей порядка, включая Тайную Службу. Так что Вьюну пришлось одновременно прятать Скорта в укромном месте и самому ловить его, точнее создавать видимость бурной деятельности. Со временем с помощью все того же Фалька бывшему заключенному удалось перебраться в Гельвецию, там он, собственно, и стал Вертером Скортом. Благодаря старым связям и своим талантам он вполне освоился в местной криминальной среде, даже стал одним из лидеров Воровской Гильдии. Во всяком случае, в Карзандо после генерал‑губернатора, он был, наиболее влиятельным человеком, разумеется, негласно.

При расставании благодарный Скорт поклялся всеми тайными именами Непознанного оказывать своему благодетелю любую посильную помощь. И слово свое сдержал. Пять лет назад здорово помог Вьюну здесь в Карзандо. Постепенно их взаимоотношения переросли в крепкую мужскую дружбу. Более того, Фальк доверял этому человеку больше, нежели некоторым из своих коллег, а при сложившихся обстоятельствах мог положиться только на него и был благодарен Непознанному за то, что семь лет назад не отвратил его от той чрезвычайно сомнительной авантюры по освобождению Скорта из тюрьмы.

– И я рад видеть тебя, старый прохиндей! – расплылся в широкой улыбке британец.

Мужчины крепко обнялись.

Убедившись, что визит гостя ничем не грозит хозяину, носатый оставил их наедине, плотно прикрыв за собой дверь.

– Присаживайся, Кевин, – Скорт один из немногих, кому было известно настоящее имя агента. – Располагайся как у себя дома. Сейчас принесут чего‑нибудь выпить, да и перекусить с дороги не помешает. По твоему пыльному костюму и усталому виду несложно догадаться, что ты не так давно из седла. Кстати, коняги твоей у дверей моего заведения не наблюдается.

– Пустое, – беззаботно махнул рукой Фальк. – Кобылки хватило лишь на то, чтобы доставить мой благородный зад до Карзандо. Сейчас из нее, полагаю, колбасу делают, а шкуру, тот прохвост, которому я ее сбагрил, продал кожевникам в два раза дороже, чем заплатил мне за целое животное.

– Тут уж ничего не поделаешь, – улыбнулся в ответ хозяин. – Закон торговли: «Купи подешевле, продай подороже» в противном случае все мы жили бы в темноте аки дикие аквилы или неугомонные тевтоны и гунны.

Тем временем миловидная служанка внесла в комнату основательно заставленный поднос с едой и выпивкой. Не произнеся ни слова, расставила его содержимое на столе, после чего так же молча удалилась, одарив гостя многообещающей улыбкой.

– Нравится? – Вертер Скорт заметил плотоядный взгляд британца, мельком брошенный на стройную фигурку девушки. – Ты ей, вне всякого сомнения, также приглянулся. Вечерком пришлю, коль появится желание поближе познакомиться. Ты же, как я понимаю, не на минутку заглянул к старине Скорту, чтобы справиться о здоровье и по стаканчику опрокинуть. Кстати, где ты остановился?

– Пока что нигде.

– Ну вот и хорошо – нечего моим друзьям во всяких сомнительных притонах ютиться. Тот домик на берегу залива, надеюсь, не забыл? – Вьюн утвердительно кивнул головой. – Он, как обычно, в твоем полном распоряжении.

– Спасибо, Вертер!

– Не стоит благодарности, Вьюн. Старина Скорт перед тобой в неоплатном…

– Ну, началось! – прервал словоизлияния приятеля Вьюн. – Давай закроем тему неоплатных долгов раз и навсегда иначе я обижусь.

– В таком случае, присаживайся, выпьем вина, перекусишь с дороги, а потом покалякаем. Да… еще один момент, ты на моих оболтусов зла не держи. Я имею в виду Амбала и Клёпа. Вышибала туп как пробка и делает, что велено. Второй еще молод и глуп, сродственник он одного моего компаньона, в воровском деле себя не проявил, вот я его в целовальники и определил, чтоб, значит, без дела не мотался.

На что Вьюн беспечно махнул рукой и с улыбкой заметил:

– Мне‑то что? Это они на меня пусть не обижаются. Хотя «показать Лион» твоему Клёпе давно было нужно.

– Как же ты ему уши не оторвал? – укоризненно покачал головой Скорт.

– Коленкой под зад придерживал слегка, – поделился секретом Вьюн.

На правах хозяина Вертер Скорт разлил темное красное вино по бокалам и, провозгласив здравицу в честь гостя, в два глотка осушил свой.

Кевин выцедил вино мелкими глоточками, стараясь получить максимальное удовольствие от вкуса и запаха напитка. Он не был голоден, ограничился лишь кусочком знаменитого на весь Свет оксайского плесневого сыра, да парой виноградин. Затем с позволения хозяина закурил и принялся не торопясь, обстоятельно излагать все, что с ним случилось в течение последних десяти дней. Он не скрывал от друга ничего, поскольку был полностью уверен в том, что все им произнесенное в этих стенах ни при каких обстоятельствах не станет достоянием третьих лиц, без его Вьюна на то позволения. За все это время глава местного отделения Воровской Гильдии не произнес ни слова, лишь время от времени подливал вино в бокалы и ненавязчиво жестом давал понять, что рассказчику не помешает промочить горло.