Глава 3. Южная оконечность полуострова Мальгаут мыс Дельфиний Нос, как и предсказывал капитан Эльво Дроко, выплыла из туманного марева ровно через двое суток после

Южная оконечность полуострова Мальгаут мыс Дельфиний Нос, как и предсказывал капитан Эльво Дроко, выплыла из туманного марева ровно через двое суток после описанных выше событий. Несмотря на то, что «Призрачная Медуза» имела неглубокую осадку, близко к берегу подходить не рискнули. Огромное количество торчащих из воды и скрытых под ее поверхностью обломков скал делали этот район крайне опасным для судоходства. Даже рыбаки на своих баркасах и фелуках не рискуют сюда заплывать, несмотря на обилие рыбы и других ценных промысловых объектов. Из‑за отсутствия морского сообщения с внешним миром и хронической нехватки пресной воды Дельфиний Нос был малолюдным местечком. Однако именно отсюда можно было быстрее всего добраться до Карзандо, крупного портового города, расположенного на северо‑западе полуострова.

Четверо матросов с помощью лебедки сноровисто опустили шлюпку на воду. Затем подали спустившемуся туда Кевину туго набитый заплечный мешок с провиантом и кое‑какими вещичками, а также пару баклаг с пресной водой и небольшую баклажку рома – на всякий случай. Деньги в размере двадцати гельветских золотых были надежно зашиты в подкладку куртки, еще полсотни сестерциев лежали в кармане, упакованные в кожаный кошель. В каюте покойного Темпоса Чарви нашлось немало золота и серебра и Вьюн был в праве потребовать львиную долю, однако делать этого он не стал, и трофеи поделили поровну между бывшими рабами. К тому же Кевин с легким сердцем отказался от причитавшейся ему доли от награды, объявленной за голову Темпоса Чарви и запертых в трюме пленных пиратов.

Кевин Фальк вовсе не был бессребреником и при других обстоятельствах не упустил бы своей выгоды, однако в данный момент ему было не с руки проявлять жадность. Во‑первых, британцу не хотелось своими, в общем‑то, вполне обоснованными претензиями настроить против себя кого‑нибудь из членов команды. Во‑вторых, золото – штука тяжелая, и тащиться полторы сотни миль по пустынной безводной местности с лишним грузом на плечах – занятие для дураков и безголовых корыстолюбцев. Уж лучше прихватить лишнюю пинту воды. Что же касается презренного металла, Вьюн обладает достаточной квалификацией, чтобы добыть пару‑тройку золотых на мелкие расходы, а при острой необходимости – сколько потребуется. Справедливости ради стоит отметить, что в Карзандо он вовсе не собирался заниматься преумножением своего благосостояния. Фальк рассчитывал встретиться там с парочкой старинных приятелей: бывшим врагом, коему он помог в свое время избежать верной гибели и одним магом, нелюдимым и хмурым на вид, но добрейшей души стариканом. Главное, чтобы интересующие его персоны оказались на месте. А в том, что они не откажут ему в любой посильной помощи, Вьюн нисколечко не сомневался.

По команде старшего матросы лихо взмахнули веслами. Шлюпка отвалила от стоящей на якоре «Призрачной Медузы» и легко заскользила в направлении пустынного берега. Расстояние в пять миль преодолели примерно за час. Войдя в широкую полосу прибоя, лодка несколько раз проскрежетала днищем по замаскированным пеной камням. К счастью, все обошлось вполне благополучно. Вскоре матросы гребли в обратном направлении, а Кевин Фальк с берега наблюдал за тем, как утлое суденышко выбирается из опасного мелководья. Наконец полоса прибоя осталась позади, и бритт перевел дух. Отныне дальнейшая судьба «Призрачной Медузы» и ее экипажа его мало беспокоила – люди взрослые сами о себе способны позаботиться.

Взвалил мешок на плечи, погладил ладонями рукоятки двух пистолей за поясом, поправил перевязь со шпагой. Её он обнаружил в одной из кладовых корабля. Абордажная сабля – не совсем подходящее оружие для его руки, шпага привычнее. К тому же, с ней он выглядел как истинный дворянин, а не разбойник с большой дороги, и у встречных стражей правопорядка не должно возникнуть к нему ненужных вопросов. Последнее обстоятельство имело немаловажное значение до тех пор, пока он не обзавелся документами, легализующими его положение на территории королевства. Ничего, скоро он доберется до Карзандо, а там, если будет угодно Непознанному, надежные люди помогут.

Расстояние от южной оконечности полуострова Мальгаут до Карзандо Кевин преодолел за три дня.

Под вечер вторых суток своего путешествия он перевалил через невысокий горный хребет и выбрался, наконец, из засушливой полупустыни на плодородные равнины Южной Галлии. А к ночи вышел к небогатой деревушке. По причине отсутствия гостиницы, он напросился на постой к одному крестьянину, чей дом выглядел поприличнее прочих. Проблем языкового свойства не возникло – галльский Кевин знал в совершенстве.

За небольшую плату его накормили простой здоровой пищей, спать постелили в небольшом флигеле в саду.

Предыдущую ночь Кевин, опасаясь нападения хищных животных, ядовитых змей и насекомых, пустынных призраков, высасывающих жизненную энергию, или еще каких тварей, практически не сомкнул глаз. Поэтому едва лишь голова его коснулась подушки, он моментально отключился. Ни оглушительный стрекот цикад, ни одуряющие ароматы цветущих и плодоносящих деревьев, ни периодические уханья крылатых ночных охотников ничуть его не беспокоили, наоборот, способствовали крепкому здоровому сну. Кевину даже какой‑то сон приснился, светлый и очень добрый.

Он купался в этом своем сновидении, наслаждался покоем, общался с приятными людьми, многих из которых уже давно не было в живых. Но в какой‑то момент яркие сочные образы как‑то резко поблекли, и его будто слепого котенка за загривок подхватила чья‑то крепкая рука и безжалостно выкинула из блаженного состояния в реальность. И реальность эта оказалась весьма и весьма неприятной.

Еще окончательно не пробудившись, наш герой понял, что был разбужен «укусом» обвивавшей его правую руку от запястья до локтевого сустава змейки‑оберега. На этот раз нанесенная на кожу татуировка сработала, как полагается, и предупредила своего хозяина о какой‑то пока еще неведомой опасности. В следующий момент дракон на его лопатке выдохнул струйку «огня», помогая Вьюну как можно быстрее мобилизовать свой организм для встречи с грядущими неприятностями.

Со стороны Кевин Фальк продолжал выглядеть крепко спящим. Ни пульс его, ни дыхание не изменились. На самом же деле в течение считанных ударов сердца он полностью пришел в себя и был готов к встрече лицом к лицу с любой опасностью.

Вскоре едва уловимое движение воздуха, позволило молодому человеку сделать однозначный вывод, что помимо него в небольшой комнатушке есть еще кто‑то. Этот кто‑то сумел беззвучно проникнуть в запертое изнутри помещение, он умеет перемещаться так, что человек без специальной подготовки ни при каких обстоятельствах не смог бы почувствовать его присутствия.

Вьюн максимально сосредоточил внимание на незваном госте и вскоре, не прибегая к органам зрения, доподлинно знал, в каком месте тот находится и чем занимается. Вдобавок по легкому специфическому запаху, который не смогли заглушить доносившиеся в приоткрытую форточку ароматы ночного сада, он догадался, что за существо явилось по его душу и это знание весьма и весьма ему не понравилось. Впрочем, вряд ли кому‑то вообще могло прийтись по душе то, что в непосредственной близости от него находится трансильванская тварь, готовая вонзить свои полые иглы‑клыки в его шею и в считанные мгновения осушить до последней капли крови. Перспектива превратиться в мумифицированный труп не прибавила энтузиазма и нашему герою, но ему все же удалось проявить должную выдержку. А чтобы скрыть охватившее его волнение, британец громко всхрапнул и перевернулся на другой бок – вполне естественное поведение для спящего человека. Теперь через слегка приоткрытые веки он имел возможность наблюдать за действиями кровососа, явившегося – как несложно догадаться – по его душу. При этом он лихорадочно соображал, что именно из своего, в общем‑то, небогатого арсенала он способен предоставить практически неуязвимому чудовищу. Лежащие под подушкой пистоль и кинжал, а также висящая в изголовье кровати шпага отпадали сразу, поскольку вампиры обладают высочайшей регенеративной способностью, и никакие раны, нанесенные обычным оружием, им не страшны. Да и не успеет он воспользоваться ни шпагой, ни пистолем, ни кинжалом. Остается надеяться на татуировки‑артефакты, вот только активировать их нужно в самый последний момент, когда клыки чудовища вот‑вот коснутся его шеи. Еще со студенческой скамьи Кевину было известно, что только лишь в это краткое мгновение кровосос испытывает столь неописуемое блаженство, что практически теряет связь с реальным миром.

Теоретические знания вещь, конечно, весьма и весьма полезная, но до сих пор Вьюну ни разу не доводилось не только встречаться с ночными охотниками лицом к лицу, но даже видеть их издали. Но все когда‑нибудь случается в первый раз, и сегодня молодому человеку предстояло воплотить на практике все, чему его в свое время обучили те, кому посчастливилось выйти победителями из схватки с вампирами.

Между тем, Кевин внимательно следил за действиями смертельно опасного гостя. Адаптированное для ночного видения зрение позволяло ему видеть практически в полной темноте, к тому же максимально активизировались все прочие органы чувств, поэтому молодой человек не только видел чудище, он его ощущал и, несмотря на отсутствие практического опыта общения с подобными тварями, мог предугадывать последовательность его действий.

В данный момент кровосос стоял в двух шагах от кровати и самозабвенно вдыхал запах будущей жертвы. Полые иглы его клыков вылезли на максимальную длину – более двух дюймов. Чудище уже давно могло бы приступить к трапезе, однако мирно спящее тело не проявляло никаких признаков беспокойства, что позволяло вампиру получить от предстоящего действа не только физическое удовольствие, но, своего рода эстетический кайф.

Наконец трансильванская тварь подготовила себя морально и неуловимым движением переместилась вплотную к кровати. Кровосос наклонился к шее человека, чтобы, прокусив сонную артерию, принять в себя его живительную влагу. Однако Кевин также не дремал, и в тот момент, когда леденящее дыхание вампира коснулось его кожи, с плеча мирно спящей добычи сорвался материализованный паук‑птицеед, который до сего времени пребывал там в виде безобидной татуировки. По воле хозяина он прыгнул прямо в широко распахнутую пасть чудовища. Перед тем как мощные челюсти вампира раскусили слабенький хитиновый панцирь, насекомое успело впиться ему в язык и впрыснуть туда приличную дозу яда.

Кевин вовсе не надеялся таким незамысловатым способом расправиться с живучей бестией. Он всего лишь рассчитывал выиграть немного времени для активации более серьезного артефакта, точнее двух артефактов: стилизованного изображения Солнца на груди в районе сердца и витиеватого перстня, выколотого на среднем пальце правой руки. Подчиняясь коротким вербальным формулам, оба заклинания сработали практически одновременно. В результате под потолком комнаты на пару мгновений ярко полыхнуло, а из костяшки пальца человека вылезло серебряное жало длиной в три четверти фута, которое Кевин тут же вогнал между глаз любителя человеческой крови.

Мгновение спустя тварь, корчилась на полу в предсмертной агонии. Яркий свет основательно опалил ее кожные покровы, а благородное серебро окончательно добило монстра.

Вскочив с постели, Вьюн на всякий случай извлек шпагу из ножен и прислушался к ночным звукам. Все спокойно. Иначе и быть не могло – вампиры никогда не охотятся группами, поэтому повторного нападения не последует. Хорошо, что он догадался заткнуть пасть кровососу паучком, и предсмертных криков, способных переполошить деревню не последовало. В планы Вьюна не входили долгие и нудные объяснения с представителями местной власти. К тому же, неизвестно как к этому отнесутся селяне.

Подождав еще с четверть часа, бритт окончательно убедился в том, что визит ночного охотника остался никем не замеченным. Он сноровисто разоблачил вампира, вынес его тело в сад и оставил на открытом воздухе меж цветущих апельсиновых деревьев. С первыми лучами Солнца плоть кровососа превратится в горстку праха, которую развеет без остатка легкий порыв свежего утреннего ветерка. Одежду молодой человек спрятал под слоем дернины.

Вернувшись во флигель, Вьюн завалился на кровать. Хотел по привычке прокрутить в голове случившийся казус, но быстро заснул и, как ни странно, преспокойно проспал до самого утра.

Пробудившись, он так и не сообщил никому из местных жителей о неприятном ночном визите, но потихоньку исподволь попытался выведать у хозяина дома что‑либо интересное на этот счет. Но ни сам крестьянин, ни его домочадцы никогда с кровососами не сталкивались и, вообще, считали их порождениями больной человеческой фантазии.

Оставшуюся часть пути Кевин проехал на купленной в той самой деревеньке древней кляче. Лошаденка хоть и привычная к крестьянскому труду, под седлом ходить не разучилась, поскольку когда‑то состояла на службе в королевском кирасирском полку и была демобилизована вместе со своим владельцем. Вернувшись на родину, бывший кирасир определил гордое животное обрабатывать землю и возить тяжеленные телеги на базар, а когда проходящий мимо хлыщ предложил за нее и кирасирское седло двадцать серебряных монет, без сожаления расстался с боевой подругой.

Веселый и щедрый Вьюн пришелся по душе лошадке, кормил исправно и вволю, купал пару раз в реке и плеткой для придания резвости особенно не охаживал. Короче, золото, а не хозяин. Вот только дружба человека и животного прекратилась, едва начавшись. Добравшись до Карзандо, Кевин первым делом посетил городской рынок и избавился от старой клячи, сбагрив ее по дешевке перекупщику. Затем британец уверенной походкой отправился в квартал чародеев.

В этом городе он побывал пять лет назад. Более того, выполняя одно секретное задание, вынужден был прожить здесь почти полгода. Поэтому знал Карзандо как свои пять пальцев и даже успел полюбить.

Покинув рынок, он миновал Большую Купеческую, самую тенистую улицу города. По извилистой дороге спустился к портовым пакгаузам и верфям. Взойдя по вырубленным в граните ступенькам Княжьей лестницы, оказался в северной части города. Протопал еще пару миль и остановился перед двухэтажным каменным домом с высоким крыльцом и бронзовой табличкой на двери. Витиеватая надпись на ней гласила:

«Грандмастер Комплексной Магии, Доктор Парапсихологии, Алхимии и Прикладной Медицины профессор Костельо Фракс»

Перед внутренним взором Кевина возникла забавная физиономия экстравагантного профессора, и он невольно улыбнулся. Затем решительно приложил пятерню правой руки к начищенной до зеркального блеска металлической поверхности.

Дверь долго не открывали. Кевин начал было беспокоиться – не случилось ли что с магом за прошедшие со дня их последнего свидания пять лет. Хотел окликнуть проходящего мимо гражданина, чтобы расспросить о судьбе мэтра, но этого не потребовалось. Тяжелая дубовая дверь мягко распахнулась, и на пороге показалась знакомая согбенная едва ли не в три погибели фигура.

– Молодой человек, – ворчливо заблажила фигура знакомым профессорским голосом, – вы случайно не ошиблись адресом? Если вы ищете практикующего мага, обратитесь к соседям. Мэтр Костельо вот уже как десять лет не занимается подобной ерундой. К тому же я занят.

– Извините, за беспокойство, уважаемый профессор, но для старинных друзей, надеюсь, у вас отыщется минутка вашего драгоценного времени.

Лишь теперь мэтр соизволил внимательно посмотреть на гостя. И тут же громко запричитал:

– Великий Непознанный! Неужели Хёндаль в гости пожаловал?! Нехороший мальчишка! Обещал навещать хотя бы изредка. Совсем забыл старика.

– Как видите, дорогой профессор, не забыл. Извиняюсь, дела неотложные как‑то неожиданно навалились, и я был вынужден покинуть Карзандо, не попрощавшись с вами.

С этими словами Кевин Фальк (он же Хёндаль Груве) наклонился и крепко обнял древнего мага.

– Эх, молодежь, молодежь, все торопитесь, спешите урвать от жизни как можно больше, – с укоризной проворчал старик, – а счастье‑то вот оно, рядом и не нужно за ним никуда бежать, только остановиться, осмотреться и хватай за хвост, пока не улетело. Впрочем, в молодости я и сам… – Похоже пожилой чародей прямо на пороге своего дома решил предаться ностальгическим воспоминаниям, но, вовремя вспомнив о своих обязанностях хозяина, всплеснул ручками и запричитал: – Да что же это я гостя на улице держу. Проходи дорогой Хёнди! Порадовал старика! Порадовал!

В свое время Вьюну не повезло повстречаться в здешнем порту с шайкой грабителей в тот момент, когда он собирался пробраться на стоявшую у причалов посудину с целью негласного досмотра личных вещичек одного интересующего его лица. Если бы подкатившая к нему шестерка потребовала только денег, он расстался бы со всей имевшейся на тот момент в его распоряжении наличностью безропотно – его миссия была намного важнее той мелочевки, что позвякивала в его карманах. Однако негодяи решили не просто ограбить его, но отправить под пирс, предварительно перерезав горло. Вьюн положил всех шестерых, но пока разбирался с ними, получил арбалетный болт промеж лопаток от седьмого их приятеля, прятавшегося для подстраховки за углом стоявшего неподалеку склада. Меткому стрелку далеко уйти не удалось, но и Вьюну также не повезло.

Он и сам не помнит, каким образом ему удалось добраться до квартала магов и постучать в первую попавшуюся дверь. Нетрудно догадаться, что ему открыл ни кто иной, как сам мэтр Костельо. Доктору прикладной медицины хватило одного взгляда, чтобы оценить состояние раненого. В результате «Хёндалю Груве» пришлось задержаться на недельку в доме сварливого, но очень доброго мага. Старик привязался к юноше, и они подружились. В свою очередь, Кевин в последствии здорово помог своему спасителю, добывая редкие и весьма дорогостоящие магические ингредиенты для его алхимических опытов. Но в один прекрасный момент, Вьюну пришлось в экстренном порядке покинуть Карзандо. Он даже не успел проститься с хорошим человеком, о чем сильно жалел, вспоминая время от времени эксцентричного старика, и был бесконечно рад, узнать, что мэтр Костельо на него почти не в обиде.

Расположились в гостиной. Дождавшись ухода служанки, сервировавшей стол для небольшого застолья, чародей на правах хозяина разлил вино по бокалам и как бы мимоходом поинтересовался:

– Ты в наши места надолго?

– Если честно, профессор, – молодой человек смущенно отвел глаза, – я к вам по делу… очень срочному делу. Видите ли…

– Не надо, мальчик, – огорченно махнул рукой чародей. – Я с удовольствием выслушаю твои забавные байки, кои ты великий мастер сочинять, как‑нибудь в другой раз. А сейчас можешь не напрягать свою фантазию. Излагай, зачем прибыл.

– Но, уважаемый…

– Да не тушуйся, Хёндаль, или как тебя там… короче, неважно. Главное, что Костельо Фракс любит тебя как родного сына и доверяет, и кем бы ты ни был: разбойником ли, контрабандистом ли или еще каким авантюристом – в этом доме ты всегда найдешь взаимопонимание и помощь.

– Спасибо, профессор, но, уверяю вас, я не разбойник, не контрабандист и вообще к криминалу не имею никакого отношения. Впрочем, если подумать… короче, мне нужна консультация высококвалифицированного мага, мэтр Костельо. Денег не предлагаю, боюсь вас обидеть, но если…

– И правильно делаешь, что не предлагаешь, – зыркнул пронзительным взглядом на гостя маг. – Ладно, давай за встречу по бокалу и перейдем к делу – вижу, тебе не терпится.

Мужчины чокнулись, пригубили, после чего Фальк с немного виноватой улыбкой начал:

– Вино отличное, мэтр, в другое время и при других обстоятельствах… короче, у меня к вам пара вопросов. Видите ли, несколько дней назад я был отравлен… не совсем отравлен, выражаясь точнее, мне подсыпали в пищу сонное зелье. Я непременно должен был почувствовать присутствие наркотика в пище и, тем не менее, этого не случилось. Моя мощная и надежная система безопасности, рассчитанная на опознание самых сильнодействующих средств, коих еще даже не изобрели ваши коллеги алхимики, спасовала перед каким‑то снотворным. И еще, профессор, не могли бы вы просканировать меня на предмет разного рода магических меток и маркеров? Раньше я даже не задался бы этим вопросом, но после столь загадочного отравления не могу быть ни в чем уверен. Короче, я хочу наверняка знать, что в данный момент за мной не следят.

– М‑м‑да, юноша с ясным взором, – неодобрительно покачал головой доктор парапсихологии, – я, конечно, догадывался, что ты игрок бесшабашный и авантюрист отчаянный, но… Хорошо, перекусишь с дороги, и сразу же займемся твоими проблемами. А насчет слежки можешь не волноваться, квартал магов отлично экранирован от любых посторонних взглядов, и пока ты здесь, можешь ни о чем не беспокоиться.

Пока истосковавшийся по приличной пище Вьюн отдавал должное бутербродам с икрой, холодному мясу и салатам из морепродуктов, мэтр Костельо исподволь, чтобы не смущать гостя, внимательно его рассматривал. И лишь после того как тот насытился, заметил:

– А без бороды и усов ты намного моложе выглядишь и попроще как‑то. – И усмехнувшись каким‑то своим мыслям, продолжил: – А теперь добро пожаловать в мою лабораторию, дорогой Хёндаль!

Осмотр пациента занял более часа. Все это время Кевин провел, лежа на жесткой кушетке, в оборудованном под лабораторию подвале. Если бы какой‑нибудь коллега профессора ненароком оказался в этом помещении, он наверняка впал бы в ступор от зависти. Здесь было все необходимое для проведения любых научных изысканий: и алхимическая посуда, и перегонные кубы, и полки, уставленные самыми разнообразными ингредиентами, и много всего прочего. Нельзя сказать, что Кевин Фальк был полным профаном в искусстве алхимии. В некоторых аспектах ее практического применения он прекрасно разбирался и при необходимости мог самостоятельно изготовить кое‑какие зелья и снадобья, однако назначение большинства находящихся здесь приборов для него так навсегда и осталось тайной за семью печатями. Стоит отметить, что доктор алхимии отлично ориентировался в своем хозяйстве, и пока Фальк пребывал в лежачем состоянии, успел приготовить несколько очень горьких пилюль и отвратительных на вкус и запах микстур и скормить их пациенту. А еще он обложил молодого человека разного рода артефактами. Многие из которых после активации заискрились, замерцали и даже загудели. Все это напомнило Фальку балаганные трюки заезжих фокусников, представления которых он любил посещать в детском возрасте. Вот сейчас он вознесется над кушеткой и начнет поочередно превращаться во всяких забавных монстров или вовсе растает как дым. Однако ничего подобного не случилось. Он никуда не взлетел и не исчез, но на какое‑то время отключился, несмотря на то, что спать вовсе не собирался. Что же касается чародея, он постоянно суетился: смешивал какие‑то ингредиенты, возжигал курильницы и жаровни и бросал туда эти отнюдь не благовонные смеси.

Наконец перемигивание магических кристаллов прекратилось, жаровни и курильницы перестали источать мерзостные запахи жженых перьев и чадящих головешек. Вьюн сообразил, что его добровольная пытка подходит к концу. Так и случилось, вскоре чародей удовлетворенно крякнул и, воззрившись на пациента взглядом объевшегося сметаны кота, сказал:

– Ну все, дорогой Хёнди. Сейчас мы с тобой вернемся в гостиную, там и поговорим.

Что касается Кевина, он с превеликим удовольствием подчинился хозяину, поскольку от неприятных запахов, а может быть, от принятых внутрь зелий, у него сильно разболелась голова.

– Итак, мой мальчик, могу тебя обрадовать, – начал профессор, после того, как гость влил в себя полбутылки сухого вина, что самым положительным образом отразилось на его самочувствии. – Маркер, которым ты был помечен десять дней назад, я удалил. Теперь никакие вампиры нам не страшны…

– Вы и об этом узнали? – удивлению Вьюна не было предела.

– А то! – напыжился от гордости мэтр Костельо. – Кстати, тот ночной охотник был на «поводке». Что это означает, сам догадаешься. Ты у нас мальчик сообразительный.

– Выходит, это все‑таки не было спонтанным нападением пробегавшей мимо голодной твари, – задумчиво пробормотал Фальк. – По большому счету, я именно так и полагал. А что у нас насчет отравы?

– Тут, мой друг, и вовсе интересный случай. Видишь ли, в обычном понимании никакого сонного зелья не было.

– А что же было?

– Абсолютно безвредное вещество, если точно – белый кристаллический порошок, похожий на поваренную соль, который, попав в организм человека, через двенадцать часов должен был его покинуть с мочой и потом без каких‑либо последствий для индивида… если… – старый маг сделал интригующую паузу, – означенный индивид не примет внутрь какого‑нибудь крепкого спиртного напитка. Насколько я понимаю, в твоем случае это был ром.

– Точно, за ужином я действительно пил ром. Вся команда пила. На флоте это первое средство для профилактики тропической лихорадки и бессонницы. Вообще‑то я не совсем понимаю, профессор, при чем тут ваш порошок и благородный напиток моряков?

– А при том, глупый мальчишка, – недовольно забрюзжал чародей, – по отдельности и зелье и ром вроде бы вещества безвредные для организма и твоя нательная охранная роспись на них не отреагировала, но, попав внутрь, они вступили в реакцию. В результате ты отключился на несколько часов. Интересная метода и весьма эффективная, ни о чем подобном раньше мне слышать не доводилось. К тому же крайне опасная. Ведь при желании можно разработать не только снотворное, но яды и даже взрывчатые вещества. Короче говоря, перспективы грандиозные. Взять, к примеру…

Профессор и сам не заметил, как перешел к развитию и углублению заинтересовавшей его темы вплоть до открытия полемических дебатов с самим собой. Однако Кевин Фальк не позволил этому случиться.

– Прошу прощения, мэтр, но как мне кажется, вы несколько отклонились от темы нашей беседы.

– А чего тут еще рассказывать? – отмахнулся от него как от назойливой мухи Костельо Фракс. – Тому, кто подсыпал зелье в твою еду, наверняка было известно, что очень скоро ты выпьешь рому. А через пару часов образовавшийся внутри твоего организма наркотик обеспечил тебе продолжительный сон. Ты должен быть благодарен судьбе за то, что формула предполагала синтез снотворного, а не какого‑нибудь смертоносного яда. Прости меня, мальчик, но старому Фраксу в срочном порядке необходимо уединиться в своей лаборатории. Можешь оставаться в этом доме сколь угодно долго. Мариза немедленно проводит тебя в комнату для гостей…

Сухощавая рука старого мага потянулась было к колокольчику, с тем, чтобы вызвать служанку, но Кевин его остановил:

– Спасибо, профессор, однако прошу извинить меня – срочные дела настоятельно требуют моего непосредственного участия. Посему я вынужден еще раз поблагодарить вас и откланяться.

– Как знаешь, как знаешь, – задумчиво пробормотал мэтр Костельо.

Кевин Фальк понял, что профессор уже витает где‑то в своих непостижимых для простого смертного научных эмпиреях и в ближайшее время на землю ни за что не спустится. Поэтому с легким сердцем покинул гостеприимный дом экстравагантного чародея.

* * *

Объединенное воинство франков и северных галлов численностью около сотни тысяч человек пересекло Рейн в районе Ветера Кастра и, не встретив на своем пути никакого сопротивления со стороны населявших эти места белгов, двинуло на восток.

Как следствие, во все столицы старушки Европы посыпались тайные донесения об очередной большой войне между германцами, в которую на сей раз ввязались склочные жители северной Галлии, коим было не впервой встревать в разборки восточных соседей.

На пятые сутки ускоренного марша галло‑франкские легионы достигли верховьев реки Эмс и стали лагерем на юго‑западе местности, именуемой Тевтобургский лес.

Утром следующего дня на горизонте показались штандарты войска короля саксонского, против которого, собственно, и объединились франки и галлы. А вскоре из мрачных дубрав выползла сверкающая стальной чешуей доспехов походная колонна германцев.

Место встречи было весьма удобно для битвы. Обширное свободное от леса плоскогорье – мечта любого военного стратега для осуществления своих полководческих амбиций. Однако при появлении вражеских легионов франко‑галльское войско не пришло в движение. Аркебузеры не кинулись заряжать свои аркебузы, огнедышащие драконы не взмыли в воздух, из орудийных стволов не извлекли деревянные пробки, а маги поводыри могучих големов пальцем не пошевелили, чтобы вдохнуть душу в своих подопечных.

Саксонцы со своей стороны также не сделали попытки захватить противника врасплох. Вместо этого они построились неровной шеренгой на противоположной стороне поля в ожидании приказов своих военачальников.

Полководцы, похоже, и не собирались бросать своих людей в бой. Вместо этого они собрались в центре поля и какое‑то время о чем‑то совещались. По окончании переговоров прибывшему войску был дан приказ разбивать временный лагерь.