Эскадра, удаленная с войны

Потеря трех боевых кораблей и многих сотен боевых товарищей не могла остаться незамеченной на Черноморском флоте. Думаю, что больше всего людей потрясла не просто гибель кораблей (война, есть война), а та бездарность, с какой они были угроблены.

Из политического донесения начальника политотдела эскадры Черноморского флота капитана 1‑го ранга В. Обитина: «Настроение личного состава эскадры в связи с гибелью кораблей. Известие о гибели кораблей было воспринято личным составом эскадры исключительно болезненно. Жалея о больших потерях эскадры и скорбя о погибших товарищах, многие офицеры и краснофлотцы плакали… Наряду с общим здоровым политическим и моральным состоянием имели место и отрицательные высказывания. На гвардейском крейсере “Красный Кавказ” в кубрике электриков найдена анонимная записка следующего содержания: “Милый Фриц! Ты хоть и в чужом море, а мне придется, видимо, утонуть в своей хате!” Автор не найден. Ведется расследование.

В ряде высказываний некоторые краснофлотцы проявляют малодушие и трусость.

Краснофлотец Штылов (крейсер “Красный Кавказ”), узнав о гибели кораблей, сказал: “Вот теперь и воюй, пойдешь в море, и тебя утопят! А зачем зря погибать?”

Краснофлотец Ганьцев с того же корабля сказал: “Ну, теперь в море и не показывайся, сразу же утопят!”

Старшина 2 статьи Ткаченко (эсминец “Бойкий”) сказал старшине 2 статьи Федорову. “Зачем ремонтировать автомат, все равно, если налетят “козлы” (т. е. “лаптежники”. – В.Ш.) он не поможет!” Некоторые краснофлотцы высказывали желание списаться с кораблей на берег… Многие краснофлотцы выражают неудовольствие по поводу того, что над нашими кораблями было мало нашей авиации.

Старшина 2 статьи Чудовищ со сторожевого корабля “Шторм” заявил: “Очень глупо сделали, что послали корабли. Они не могли причинить такого ущерба немцам, сколько стоят сами”.

Краснофлотец Винник (сторожевой корабль “Шторм”): “Еще рано было посылать туда корабли, а то вот загубили три корабля!”

Отрицательное настроение по своему характеру сводится главным образом к следующим вопросам:

1. Реакция на недостаточное обеспечение кораблей авиацией сопровождения.

2. Недостаточная помощь кораблям, терпящим бедствие.

3. Настроение, связанное с критикой действия командования, руководившего операцией, а также вышестоящего.

4. Настроение, связанное с явно недостаточным количеством индивидуальных и коллективных средств спасения тонущего корабля».

Честно говоря, в приведенных начальником политотдела эскадры примерах я не нашел никакого проявления трусости. Зато есть иное – полное неверие личного состава в способность своего высшего руководства руководить боевыми действиями, понимание моряками того, что в первом же выходе в море они повторят трагическую судьбу своих товарищей, ощущение полной безнадежности и обреченности. Что касается, выводной части политдонесения, то все 4 пункта – это претензии матросской массы к своему командованию, бросившему их на произвол судьбы. При этом моряки справедливо негодуют: «Ладно, не хватало самолетов, но ведь спасательные средства на кораблях должны же были быть в должном количестве?» Здесь то начальникам что помешало, кроме вопиющего непрофессионализма, головотяпства и поразительного равнодушия к чужим жизням?

Удивительно, но в высказываниях рядовых матросов (старшина 2‑й статьи Чудовищ, краснофлотец Винник) мы видим гораздо большее понимание истинных причин происшедшей трагедии, чем в высказываниях наших адмиралов! И это не трусость, а законное и справедливое желание людей разобраться в случившемся, отчаянная попытка достучаться к начальникам, чтобы те впредь хотя бы немного думали о тех, кого они с такой легкостью посылают на смерть.

Из текста политического донесения начальника политотдела эскадры Черноморского флота:

«Политотдел работает над рассылкой коллективных товарищеских писем семьям погибших офицеров, старшин и краснофлотцев. Значительная работа проведена среди семей погибших офицеров и старшин кораблей. Проводится систематическая разъяснительная работа среди женщин. Особо нуждающимся вручены талоны на получение обуви и промтоваров в магазинах военторга флота. 26 человек детей определены в детские сады. 8 семей особо нуждающихся прикреплены к кораблям Черноморского флота для получения питания. Принимаются меры для устройства на работу жен погибших военнослужащих. Составлены списки семей для оказания им помощи».

Разумеется, что казенные фразы о проведении «систематической разъяснительной работы» с вдовами и распределение ботинок семьям погибших выглядят сегодня чуть ли не кощунственно. Однако не будем забывать, что в разгаре была самая страшная из войн в истории человечества. Тот же Черноморский флот, потеряв все, что у него было (базы, склады, имущество) был прижат к самой границе с Турцией и влачил самое бедственное существование. В этих условиях командование не могло дать обезумевшим от горя женщинам более чем у него имелось. А потому и ботинки, и детские сады, и устройство женщин на работу, и даже организованное подкармливание на кораблях за счет флотских пайков было в то страшное время весьма существенно. Я не знаю, насколько долю продолжалась помощь флота семьям погибших. Хочется верить, что она не оказалась временной «дежурной» акцией, а действительно хотя бы немного, но помогла женам погибших моряков выжить в ту страшную годину и поставить на ноги детей‑сирот.

11 октября 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования дала в адрес командующего Северо‑Кавказским фронтом и народного комиссара ВМФ следующие предварительные указания: «„.По полученным данным, операция Черноморского флота 6 октября, закончившаяся провалом, ненужной гибелью людей и потерей трех крупных боевых кораблей, проводилась без ведома командующего Северо‑Кавказским фронтом, несмотря на то, что флот подчинен ему в оперативном отношении.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Командующему Черноморским флотом все намеченные к проведению операции флота обязательно согласовывать с командующим войсками Северо‑Кавказского фронта и без его согласия никаких операций не проводить;

2. Основные силы флота использовать для обеспечения боевых действий сухопутных войск. Дальние операции крупных надводных сил флота производить только с разрешения Ставки Верховного Главнокомандования;

3. На командующего Северо‑Кавказским фронтом возложить ответственность за боевое использование Черноморского флота».

Документ поразительный! Отныне флотским начальникам категорически запрещалось предпринимать что‑либо, не получив «добро» от армейского начальства. Этой директивой Ставка документально подтвердила полную военную некомпетентность руководства Черноморского флота, признав, что командование Северо‑Кавказским фронтом более сведуще и профессионально в морских делах, чем адмиралы. Такого еще не было за всю историю России! В разгар самой страшной и кровопролитной войны в истории нашего государства сильнейшее корабельное соединение было признано небоеспособным и выведено в резерв, то есть, попросту говоря, удалено с поля боя из‑за своей бесполезности.

В специальном постановлении Государственного Комитета Обороны за № 5278 от 2 марта 1944 года все допущенные при действиях этого отряда ошибки, приведшие к гибели трех ценных для флота кораблей, были тщательно проанализированы. На ряд лиц высшего и старшего офицерского состава, несших персональную ответственность за организацию действий погибших кораблей, были наложены строгие дисциплинарные взыскания.

На этом последнем выходе были закончены активные боевые действия кораблей эскадры Черноморского флота не только в кампании 1943 года, но и в течение дальнейшего хода Великой Отечественной войны. По решению Ставки Верховного Главнокомандования корабли Черноморского флота были переведены в резерв Ставки. Таким образом, следует считать боевые действия надводных кораблей Черноморского флота на морских сообщениях противника в северо‑восточной части Черного моря малоуспешными.

Отныне основной силой на морских сообщениях таманской группировки немецко‑фашистских войск осталась лишь авиация. В создавшейся обстановке только она оказалась способной наносить ощутимые удары по перевозкам в Керченском проливе, а также на морских сообщениях между портами Керченского пролива, с одной стороны, Анапой и Темрюком, с другой.

Трагическая набеговая операция 6 октября 1943 года стала лебединой песней эскадры Черноморского флота. На этом все активные боевые действия кораблей эскадры Черноморского флота не только в кампании 1943 года, но и в течение дальнейшего хода Великой Отечественной войны были закончены. Как мы уже говорили, по решению Ставки Верховного Главнокомандования корабли Черноморского флота были переведены в резерв Ставки. Отныне кораблями ЧФ не мог командовать даже нарком ВМФ! Н.Г. Кузнецова, по существу, также отстранили от командования крупными кораблями на Черном море. Похоже, что именно так Сталин наказал своего наркома за его личное участие в событиях 6 октября. Именно так Верховный Главнокомандующий выразил свое недоверие адмиралитету, публично наказав его, таким образом, перед всеми Вооруженными силами. Это была показательная порка, но порка, следует признать, вполне заслуженная…

Из воспоминаний ветерана эскадры Г.Ф. Годлевского: «Ставка Верховного Главнокомандования, отмечая трагический исход этого похода, потребовала всю последующую деятельность флота направить на обеспечение боевых действий сухопутных войск, а дальние походы кораблей эскадры проводить только с ее разрешения.

Последний этап боевых действий кораблей эскадры в Великой Отечественной войне совпал с периодом освобождения Кавказа, а затем и Крыма и началом изгнания немецко‑фашистских захватчиков из пределов Черного моря. Этот этап по условиям борьбы на Черноморском театре был для эскадры менее напряженным.

Подводя итог последнему этапу боевых действий эскадры Черноморского флота в Великую Отечественную войну, можно заключить, что при том ослабленном составе, который она имела к началу 1943 года, ее боевые действия в период освобождения Кавказа следовало ограничить, а главное внимание уделить восстановлению и подготовке кораблей для решительных боев за Крым Но этого сделано не было, и вследствие тяжелых потерь, понесенных во время войны, эскадра по решению Ставки в боях за освобождение Крыма не участвовала».

В свое время я слышал немало разговоров, что эскадру Черноморского флота Сталин отстранил от участия в боевых действиях по неким высшим политическим соображениям Мол, война уже подходила к концу, и Сталин просто боялся остаться после победы без сильного флота. Некая логика в данном посыле есть. Но, увы, документы говорят иное. Единственным следствием изгнания из состава действующего флота целой эскадры стали исключительно позорные для всего ВМФ события 6 октября.

Часто приходилось слышать автору и ссылки на подобные катастрофы в других флотах – это и уничтожение японской авиацией британских линкоров «Рипалс» и «Кинг Джордж У», и избиение отряда немецких эсминцев в Норвежской операции, и последовательное безнаказанное уничтожение германской подводной лодкой трех английских крейсеров в Первую мировую войну и т. д. С кем, дескать, не бывает! Да и три эсминца не такая уж большая потеря в сравнении с цифрами гибели американского, английского, немецкого и японского флотов в годы Второй мировой войны.

Спору нет, в каждом шкафу есть свои скелеты. Но пусть трагедией английских линкоров занимаются английские историки и писатели, а гибелью эсминцев в Нарвике – немецкие, это их боль и их трагедии. Мы же должны в первую очередь изучать собственную историю, собственные ошибки и просчеты, ибо давно пришло время говорить только правду, какой горькой бы она ни была. Что же касается незначительности потери трех эсминцев, то, возможно, для огромных флотов океанских держав Второй мировой это, действительно, было не слишком существенно. Но для нашего весьма небольшого флота такая потеря была более чем существенной. Да и есть ли цена человеческим жизням?

После 6 октября 1943 года основной боевой силой на морских сообщениях таманской группировки немецко‑фашистских войск осталась лишь авиация да отчасти подводные лодки и катера. В создавшейся обстановке только авиация оказалась способной наносить ощутимые удары по перевозкам в Керченском проливе, а также на морских сообщениях между портами Керченского пролива, с одной стороны, и Анапой и Темрюком, с другой.

Весной 1944 года началась решающая фаза битвы за Крым. Понимая, что ни полуострова в целом, ни Севастополя им не удержать, немцы начали массовую эвакуацию войск, техники и припасов из Севастополя. Груженые суда шли почти непрерывной чередой. Их атаковали авиация, подводные лодки и даже торпедные катера. Немцы несли потери, но основная масса судов все же прорывалась. Полностью перерезать транспортную пуповину наши так и не смогли. Считается, что при полном нашем господстве на тот момент в море и в воздухе немцы беспрепятственно эвакуировали из Крыма до 80 % своих войск, массу грузов и даже военнопленных. Всего из Крыма немцами было вывезено 96 888 человек. На мысе Херсонес попали в плен 24 тысячи – это были силы прикрытия. Они выполнили свою задачу и организованно сдались нашему 19‑му танковому корпусу. Адмирал И. Касатонов справедливо считает, что «эффективность действий сил флота по срыву эвакуации немецко‑румынских войск из Крыма была недостаточной».

Почему? Да только потому, что наперерез веренице вражеских конвоев не были брошены крейсера и эскадренные миноносцы! При полном господстве в небе нашей авиации они в течение нескольких дней могли поставить точку и полностью перерезать морскую коммуникацию противника. Для эсминцев это был бы звездный час – ведь именно для таких лихих действий на вражеских коммуникациях их и создавали! Потери немцев в этой ситуации возросли бы до катастрофических величин, а окружение немцев под Севастополем обернулось бы вторым Сталинградом и, как знать, насколько бы сократило время войны.

Увы, всего этого не произошло, так как корабли эскадры Черноморского флота так и остались стоять в кавказских базах. Сталин больше уже не верил черноморским адмиралам, он не доверял их умению воевать и предпочел обойтись без крейсеров и эсминцев вместо того, чтобы из‑за очередного головотяпства командования ЧФ потерять последние остатки Черноморского флот#. Единственный поход, который совершила после 6 октября 1943 года эскадра ЧФ до конца войны, был переход в освобожденный Севастополь, где она и встала на якоря. Все это очень грустно, но, увы, это горькая правда…