Параметры сопоставления психологической идентичности

Французы по мировосприятию и характеру рациональны, прагматичны и деятельны. Как отмечает Л.И. Зленко, французы считают главной чертой своего национального характера острый ум и рационализм, тяготение к ясной, точной, логичной, изящно сформулированной мысли. Во Франции любят повторять: «Тот, кто ясно мыслит, ясно излагает». Наряду с логичностью и рационализ­мом, характерным признаком французского характера считается скептический склад ума. У французов скепсис и недоверие вызы­вает все: от качества обеда до событий общественной и политиче­ской жизни [Зленко, 2004]. Принято считать, что французы очень эмоциональны. Но, как утверждает А.П. Седых, они жестко кон­тролируют свои эмоции, для них важно не столько выражать их, сколько демонстрировать [Седых, 2002].

Что касается американцев, то во всем мире они имеют проч­ную репутацию прагматиков. Как отмечает К. Сторти, американ­цы имеют тенденцию испытывать чувство неловкости по отноше­нию ко всему нематериальному. «Мы не доверяем тому, что нель­зя сосчитать» [Storti, 1990, с. 65].

Русские по своей природе эмоциональны. Эмоциональность проявляется в нюансировке лексических значений, обилии эмоцио­нальной лексики, синтаксических возможностях языка. По мне­нию С.Г. Тер-Минасовой, русская эмоциональность реализуется через возможность выбора между местоимениями ты и вы, нали­чие большого количества уменьшительно-ласкательных суффик­сов, олицетворение окружающего мира через категорию рода, час­тое употребление восклицательного знака [Тер-Минасова, 2000, с. 151-159].

Оптимизм /пессимизм

Как отмечает О.А. Леонтович, американцы считаются опти­мистами, верят в способность человека создавать свою судьбу, изо всех сил стремятся быть счастливыми и рассматривают счастье как императив. Американцы не склонны жаловаться на судьбу и об­суждать свои и чужие проблемы в свободное от работы время. Об­щеизвестно, что на вопрос «How are you?» они при любых обстоя­тельствах отвечают: «Fine» или «ОК» [Леонтович, 2007, с. 191]. По мнению Т. Рогожниковой, дистанцирование от чужих проблем и откровений - своего рода самооборона и защита собственного про­странства. Неприлично, если у тебя есть проблемы: решай их сам, никого не обременяй, а иначе ты просто неудачник.

Русские склонны к депрессии и тоске. По мнению Н.А. Бер­дяева, «огромные пространства легко давались русскому народу, но не легко давалась ему организация этих пространств в величай­шее в мире государство. И это наложило безрадостную печать на жизнь русского человека. Русские почти не умеют радоваться. Русская душа подавлена необъятными русскими полями и необъ­ятными русскими снегами» [Бердяев, 1990, с. 65]. Русские на во­прос «Как дела?», вероятнее всего, ответят: «Нормально» или «По­тихоньку». Как пишет О.А. Лентович, здесь проявляется суеверие, привычка преуменьшать свои успехи («чтобы не сглазить») и не­любовь к самовосхвалению. Американский оптимизм кажется рус­ским неискренним и подозрительным [Леонтович, 2007, с. 191].

Как отмечает С.А. Моисеева, в подавляющем большинстве французы считают себя счастливыми людьми. Для них характерны оптимизм, насмешливость, юмор, ирония. То, что находит отраже­ние во французском менталитете, находит отражение и в языке. У французов существует множество анекдотов и историй на тему смерти. Так, например, рассказывают, что великая французская ак­триса Сара Бернар каждый день ложилась в гроб. «Histoire de s'y habituer», - говорила она. Лексика и фразеология, относящаяся к те­ме смерти, во французском языке очень разнообразна и экспрессив­на и отражает отношение к этой теме: ministre de la mart; marchand de la mart subite; sommeil de mart и т. д. [Моисеева, 2005].

К оптимистам относят и египтян. Тяжелая жизнь, гнет, бед­ность, несытый стол не лишают египтянина жизнерадостности и

оптимизма. Его любовь к шутке, острому словцу, анекдоту, юмо­ру - всему, что они называют словом нукта, - поражает. В шутке - лекарство, говорит египетская пословица. «Нукта» помогает егип­тянину сохранить жизнерадостность и оптимизм, преодолеть тос­ку и горе, восстановить хотя бы на миг униженное человеческое достоинство.

Открытость /закрытость

Согласно Н.М. Лебедевой, в «закрытых» культурах люди должны вести себя в соответствии с групповыми нормами, нару­шение которых строго карается. В «открытых» культурах наблю­дается большая терпимость к отклонению поведения индивидов от общепринятых норм [Лебедева, 1999, с. 56]. Людям в «закрытых» культурах больше присущи чувства тревоги и угрозы, для них зна­чимы предсказуемость, определенность и безопасность: им важно знать, что другие люди намерены делать. Индивиды из «закрытых» культур склонны воспринимать людей из «открытых» культур как недисциплинированных, своевольных и капризных, в то время как люди из «открытых» культур трактуют поведение представителей «закрытых» культур как негибкое и бескомпромиссное. Как счи­тает Н.М. Лебедева, здесь необходимо помнить об условиях жизни и аспектах социализации в данных культурах: в «закрытых» куль­турах, если индивид отступает от норм, то попадает в сложную си­туацию, поэтому он вынужден их соблюдать и ждать этого соблю­дения от других. А в «открытых» культурах, чтобы чего-то достичь, необходимо быть свободным, в том числе и от ограничивающих индивидуальное творчество и деятельность норм. Подобный ана­лиз помогает избавиться от собственного этноцентризма при ана­лизе поведения людей из других культур [Лебедева, 1999, с. 58].

Рассмотрим степень открытости в разных культурах. Так, например, американское и русское общества считаются открыты­ми. Но, по мнению О.А. Леонтович, эта открытость - явление раз­ных порядков. Американскую открытость следует рассматривать как коммуникативную стратегию, и в этом смысле американцы отличаются большей прямотой, эксплицитностью выражения ин­формации и безапелляционностью, нежели русские. Эта черта американцев выражается прилагательным outspoken, не имеющим русского эквивалента [Леонтович, 2007, с. 194].

Для русских открытость означает готовность раскрыть свой личный мир собеседнику.

Что касается японцев, то их предписанная учтивость, кото­рая сковывает живое общение, искренний обмен мыслями и чув­ствами, - все это обрекает их на замкнутость.

Египтяне также научились скрывать свои мысли, чувства, намерения, говорить вслух то, что от них ждут, думать одно, а го­ворить другое, скрывать свой внутренний мир. У египтян разговор стал искусством и средством к достижению цели, особенно если он ведется с иностранцем.

Психологическая идентичность различных народов сложна и многоаспектна. В процессе межкультурной коммуникации важ­но учитывать выявленные различия между культурами.