Глава 16. В железобетонном музее современного искусства

Музей, куда пришли путешественники, начинался прямо на той самой площади, где недавно приземлился на сиропоплане Винтик.

Гостям объяснили что на открытом воздухе выставлены скульптурные композиции знаменитых ваятелей– Столбика, Стамескина и Фонарикова.

Как выяснилось позже, только имя скульптора Стамескина было настоящим. Имена же Столбиков и Фонариков были вымышленными, то есть псевдонимами (как у Цветика, который, если помните, был на самом деле Пудиком). Так вот, эти имена и псевдонимы очень шли их обладателям. Об этом рассказал Гранитик.

– Стамескин последние годы увлекается только геометрической скульптурой. Всё, что вы видите сейчас на площади (а кругом были десятки каменных шаров, кубов ж пирамид – дело его рук… И не столько рук, сколько его стамесок. Всё это он лично высек из камня. И работает он много и очень плодотворен, Маэстро как‑то привёл любопытный факт: за свою карьеру он, оказывается, сломал уже 13 тысяч стамесок!

Гост не верили своим ушам – «Тринадцать тысяч стамесок!» Но ещё меньше они верили своим глазам, пытаясь отличить одно произведение Стамескина от другого.

– Простите – обратилась Кнопочка к Гранитику – А как же различить эти шедевры? Они ведь одинаковые, как. же сам маэстро в них разбирается?

– Маэстро их непросто называет, хотя название, естественно, играет главную роль. Он их ещё и нумерует.

– Как это? –. не понял Пёстренький*

– Сейчас объясню… Вот эта пирамидка называется «Воспоминание», и вот та, другая, тоже – «Воспоминание».

– А та – третья? – настороженно спросила Кнопочка.

– И та – «Воспоминание»…

– Ого! А как в них разобраться? – удивился Незнайка. – Воспоминания ведь разные бывают.

– Верно. Поэтому‑то Стамескин и назвал их «Воспоминание № 34», «Воспоминание № 47» и «Воспоминание № 12».

Гости, разинув от удивления рты, стали бродить среди «Воспоминаний», «Ощущений» и «Настроений». Долго они не выдержали и попросились внутрь музея, где их ожидала живопись и графика, а также обещанное самое современное искусство. Они надеялись, что там их глаза отдохнут. Но не тут‑то было. Внутри все стены оказались увешаны большими, в белых рамах холстами, где опять были только треугольники, точечки и какие‑то подтёки чёрной и серой краски.

– Что это? – испуганно спросила Кнопочка.

– Экспозиция старых мастеров и академика Грифеля с учениками.

Походив среди творений, названия которых тоже утомляли, – «Восторг № 4», «Тоска № 7» или «Переживание № 13», – зрители совсем было сникли, но вдруг Незнайка, который куда‑то пропал, прибежал к друзьям и закричал:

– Братцы, там такое, такое!

– Какое? – спросил Гунька.

– Где? – поинтересовался Пёстренький.

– Там, дальше! Такое!..

И с вопросом «Какое?!» все бросились бежать за Незнайкой, забыв о приличиях и не скрывая, что им вовсе не понравилось творчество старых и новых мастеров.

Подбегая к последним залам, Кнопочка, Пышечка, Гунька и Пёстренький успели прочесть на стене указатель «Новейшее технотронное искусство».

«Бум, цщ‑щ‑ш, бум! Фьють– фыоть!», – неслись им навстречу необычные звуки. И в полутёмном зале они увидели то, чего никак, не ожидали увидеть в музее.

– Последний писк нашего каменистого сюсюра – кричал им вдогонку Гранитик. – Пожалуйста будьте осторожны, не подходите близко – это может быть опасно.

«Тарарах, бум, фьють– фьють!» – Слышалось из центра зала, где виднелось какое‑то чудовище, огороженное сеткой.

Громадный механический паук, похожий одновременно на луноход и шагающий экскаватор, топтался на месте пыхтел, сопел, выпускал из разных дырочек‑ноздрей пар или дым, вспыхивал глазами‑прожекторами, при этом несколькими лапками поднимал ш пола камешки ж бросался ими в разные стороны. Именно для этого, видимо, и сделали вокруг сетку, в которую камешки стукались и отлетали обратно под лапы механического паука.

Всем очень понравилось чудище, но смотреть на него тоже почему– то быстро надоело, и кнопочка спросила Гранитика:

– Окажите, а при чём тут искусство?

– Я, между нами, и сам не понимаю. Но искусствоведы уверяют, что это последнее достижение творческой мысли.

В этот момент странные звуки смолкли. Один глаз‑прожектор потух, а второй начал мигать. Механическое чудище ещё разок дернулось и затихло. Тут откуда‑то выскочили три малыша, подлезли под сетку и стали крутить отвёртками и гаечными ключами разные механизмы. Потом один из них повернулся к посетителям и, извиняясь, сказал: «Техническая неисправности! Слишком сложная конструкция. Сегодня работать больше не будет»

– Ну и не надо, – сказал Незнайка. – Если он только пыхтит и камнями кидается, то мы уже всё посмотрели. Нам на свежий воздух пора.

Все вышли на площадь Современного искусства. Мелкие капельки сыпались с неба, и каменные скульптуры и дорожки между ними, засыпанные галькой, блестели, будто подёрнутые масляной плёнкой…

Так как у малышек были зонтики, то каждая укрыла под своим зонтом по малышу: Кнопочка – Гуньку, а Пьшечка – Гранитика.

– А я без зонтика обойдусь, – сказал Незнайка. – У меня шляпа лучше любого вашего зонта… Эй, Пёстренький, иди ко мне: у моей шляпы во какие поля! – показал он, разводя в стороны руки.

– Нет, Незнайка, спасибо. Я лучше под дождичком похожу! – отозвался Пачкуля Пёстренький, а про себя подумал: Чтоб потом не умываться – Сейчас с меня лишнюю грязь и смоет.

– Так ведь одежда промокнет!

– Вот и хорошо: заодно и постирается. Потом прямо на мне высохнет, сейчас уже тепло…

Побродив ещё немного среди скульптур, два зонта, голубая шляпа и взъерошенный, нахохлившийся, как воробей, Пёстренький пошли к пристани. По дороге они повстречали Цветика, Гуслю, Тюбика, Знайку, Стекляшкина и Винтика со Шпунтиком. Те тоже шли к реке, обмениваясь друг с другом впечатлениями о встречах с коллегами.

Дождик прошёл. Тучи отступили. Солнце садилось, казалось, прямо в воду Огурцовой реки ниже по течению. Река извивалась среди пустыни, сверкала и слепила глаза. Зрелище было невероятное, казалось, что свершается чудо, будто волшебница‑весна сейчас на миг ослепит всех, потом набросит на землю тёмное покрывало ночи, и завтра в пустыне появятся травка, цветы и деревья.

– Красота какая! – сказала Пышечка. – Весна!

В это мгновение ветерок откуда‑то донёс до коротышек еле уловимый запах распускающихся растений.

– Пахнет, как в Цветочном городе, – сказала Кнопочка.

Но когда она посмотрела вокруг, то ей стало очень грустно. Это был только запах далёких цветов и травы, а кругом раскинулся город без единой травинки, и ещё дальше – пустыня.