Часть вторая 4 page. – С тобой, – чуть слышно ответил Ёсио

– С тобой, – чуть слышно ответил Ёсио.

Не говоря более ничего, Реми увеличил скорость. На помигивающем дисплее радара появился точечный всплеск: радар засек удаляющийся флаер.

– Вот они, – сказал Реми и включил режим, которым никогда в жизни не пользовался – антирадарную маскировку. Помнится, его этот режим на пульте раньше очень смешил: от кого маскироваться на Акаи?..

Спазмы, душившие Реми, почти исчезли, и он говорил голосом, который сам не узнавал – холодным и сухим.

– Коня оставили, не расседлали, – вспомнил мальчик. – Ничего, он не обидится, в крайнем случае – подпруги перекусит… он дотягивается, я знаю.

Ёсио сидел в правом переднем кресле, сосредоточенно углубившись в размышления. По виду его невозможно было определить, что за чувства он испытывает, о чем думает. Он снова овладел собой – и стал монахом, монахом буддийским, человеком спокойствия и неколебимости. Пожалуй, можно было только догадаться, что он испытывает некоторую неловкость – еще бы: целые сутки он не был бесстрастен, целые сутки «терял лицо» и даже внешне поддавался суетности. Ёсио поднял голову. Лицо его было абсолютно непроницаемо. Он наклонился и взял с пола один из трех автоматов, ощупал смертоносный механизм длинными пальцами и спокойно сказал:

– Реми, объясни мне принцип действия этого оружия. Как им пользоваться?

Часть вторая

САРДАР

Йон открыл глаза. Каким бы слабым форсблейдером он ни был, как бы лениво ни занимался форсблейдом семь‑восемь лет назад, он худо‑бедно умело восстанавливать контроль над своим телом после травмы. И вот он его восстановил. Он не был связан. Он был в узком шкафообразном помещении – подумав, он понял, что это скафандровый шкаф военного космического корабля: он, согнувшись в три погибели, лежал на характерных выступах, куда вставляются башмаки скафандра. Скула была разбита и уже запеклась. Йон ощупал себя. Пистолет, часы, нож, кое‑какие мелочи из карманов исчезли, но, скажем, ремень оставался на нем.

Йон толкнул дверцу – заперто. Снаружи доносились голоса. Йон налег на дверцу, пытаясь отжать не слишком крепкий, как он помнил, замок – и вдруг замок лязгнул, журналист потерял равновесие и с невольным вскриком вывалился на серый синтетический ковер к ногам двух мужчин в зеленом.

Его мгновенно подхватили под руки и поволокли из каюты в коридор.

– Где девочка? – прохрипел он, пытаясь затормозиться ногами, и тут же получил коленом по ребрам.

– Молчать, – вот все, что он услышал, автоматически отметив, что сказано это было с акцентом линкера, человека далекой Периферии, не имеющего, кроме линка, родного языка.

Его втащили в помещение, по планировке которого он узнал резервную рубку крупного корабля.

– Имя? Фамилия? – жестко спросили его от пульта, и он вновь весьма ощутимо получил по ребрам.

– Джон Смит, – вспомнил Йон.

– Что делаешь на Акаи? – теперь он увидел говорившего: это был довольно высокий, темнокожий, похожий на индийца или афганца человек все в таком же зеленом комбинезоне с молниями вместо знаков различия. Кроме него, Йон увидел связиста в наушниках; еще были притащившие его двое охранников.

– Переселенец, – прохрипел Йон. – Номер разрешения…

– Засунь себе в жопу номер своего разрешения, – прервал его темнокожий. – Служил в Космофлоте?

Йон сообразил, что причина вопроса – его черный б/у космофлотовский комбинезон.

– Семь лет работал двигательным механиком на линии Земля – Земля‑Большая, – не очень разборчиво, как обычно говорят космофлотовские технари, отозвался Йон. Это был его легенда, причем очень надежная.

– Тип корабля? – быстро спросил темнокожий. В легенду это входило, и Йон столь же быстро, упреждая колено охранника, ответил:

– «Туполев‑десятитысячный».

– Номер борта?

– Ка – семь девять – восемь сотен – ка.

– Личный номер?

– Эм‑уай‑ю‑тридцать‑семь два‑сорок пять‑сорок восемь.

– Проверить, – приказал темнолицый. Связист мигом ввел цифры в терминал. Йон видел, как зажглись оранжевые квадратики связи через «нулевку». и почти сразу появился ответ.

Ого, подумал он, у них сверхскоростной доступ к Галанету, скорее даже – к ФедНету, закрытой федеральной сети. Круто работают!

– Джон Б. Смит, эм‑уай‑ю‑тридцать‑семь два‑сорок пять‑сорок восемь, уволился с борта Ка – семь девять – восемь сотен – ка первого сентября прошлого года, – прочитал связист.

– Ладно, – тоном ниже проговорил темнокожий, а Йона вдруг прошиб холодный пот: если они могут так быстро и легко влезать в сервера Космофлота, почему бы им не взять сейчас его, Йона, ген‑тест и по ген‑коду не выяснить за полчаса, кто он такой на самом деле? Однако, кажется, полученная информация удовлетворила темнокожего.

– Абдулла, держи этого, – приказал темнокожий. – Расул, девку сюда.

Странно, подумал Йон, у них мусульманские имена, хотя они линкеры, люди без нации, и не похоже, чтоб сильно религиозные.

Железное колено Абдуллы вдавило его в стул, ствол близкобойного разрядника уперся в шею. Послышалась возня, и второй охранник втащил в рубку вяло сопротивляющуюся, исцарапанную, растрепанную Клю.

– Джон, – отчаянно закричала она, увидев разбитое лицо Йона, и Йон пришел в тихий восторг от ее сообразительности.

– Эй, ты, – зарычал от пульта темнокожий, повернувшись к девочке, – это твой поганый братец стрелял из леса?

– Не знаю, – ответила Клю, но темнокожий махнул рукой:

– Мартен стрелял, это ясно. Ничего, найдем. Абдулла, сержанта сюда.

Охранник за спиной Йона повернулся было к селектору, но тут дверь сама раскрылась, и вошел еще один темнокожий, на этот раз бородатый, с красными молниями на мундире.

– Сержант, – кивнул старший от пульта. – Докладывай.

– Общий итог, капитан‑джи. Наших потерь: у монастыря – один, на станции – сначала двое, при захвате этих – четверо, итого – семь.

– Много.

– В пределах нормы, капитан‑джи.

– В пределах нормы… А вы уверены, что убрали всех?

– Мальчишка остался в лесу.

– Будем зачищать, прибьем… Остальные – точно?

Йон уловил колебание сержанта, потом тот сказал:

– Точно.

Так, подумал Йон. Значит, Ёсио числится убитым.

Капитан начал было что‑то говорить, но тут вдруг связист поднял палец и вмешался.

– Капитан‑джи, на связь.

Капитан удивленно двинул густыми бровями, взял наушник.

– Капитан Рафиз, – недовольно произнес он и вдруг вскочил.

– Я. Есть. Есть. Так точно. Есть. Понял, о великий. Есть. Есть. Нейтрализация закончена, о великий. Есть. До связи. – Он сорвал наушник и разразился свирепыми линкерскими ругательствами. Наконец, послышался и связный текст: – Чтоб им есть печенку своего отца, какой ш‑ш‑шайтан их приволок так рано! Связь, дай им пеленг на посадку! Чтоб им жарить свою мать в аду, я их ждал только завтра! Голову снимут! Сержант, всем чистить корабль – засрали до безобразия! Десять минут на уборку! Сам Сардар летит! Абдулла, Расул, пленных на третий ярус, держать в лучшем виде, Сардар их наверняка потребует!

Больше Йон ничего услышать не успел – их выволокли в коридор, протащили по лестницам и ярусам и швырнули в крохотную каморку – одиночную каюту, но без койки.

– О‑ой… как тебя побили! – только и сказала Клю, буквально рухнув в объятия Йона.

– А ты? Тебя били? Что с тобой делали?

– Ничего особенного… во флаере держали на полу, не давали подняться, потом вытащили, проволокли по коридору и заперли в каком‑то шкафу. Потом выпустили и притащили в рубку. Я только брыкалась очень, поэтому вся растрепанная. – Клю приподнялась, оглядываясь. – О, гляди, умывальник. – Она вытащила из своей куртки платок, намочила и принялась обтирать Йону лицо. Покончив с этим, строго сказала:

– А сейчас отвернись.

Йон послушно отвернулся. Возле него на стальной пол упала замшевая куртка, джемпер, зеленая футболка, полилась в раковину вода.

– Кто такой этот Сардар? – спросила сзади Клю.

– Сардар… – Йон смотрел на стальную дверь. Соблазн обернуться был куда сильнее, чем тогда, в лесу. – Сардар – это страшный человек. Боюсь, он сразу разгадает, кто я такой. Сардар – это член нарийи, командующий ее службой безопасности. Могущественнее его – только Ямамото, командующий вооруженными отрядами. Про Сардара я много слышал. Он возник в нарийе года два назад, за год до моего бегства, и сразу возглавил службу безопасности. Говорят, его рекомендовали сразу три члена совета‑шуры, это большая редкость. Он молод, занимал какой‑то важный секретный пост в Управлении безопасности человечеств, потом был оттуда внезапно уволен и сразу установил контакт с нарийей. Нарийя умеет проверять, значит – он идейный враг Конфедерации. Говорят, он страшен с виду, его лицо изуродовано.

Протянулась тонкая смуглая рука, на границе зрения мелькнуло гладкое плечо с брызгами воды, и футболка взметнулась в воздухе. Клю опустилась на колени возле Йона, заправляя футболку в джинсы.

– А что они с нами сделают? – спросила она серьезно.

– Наверное, убьют, – столь же серьезно сказал Йон. – И, скорее всего, будут пытать, иначе почему сразу не убили? Понимаешь?

Клю опустила голову и быстрым движением прижалась к Йону. Он обнял ее, осторожно провел рукой по узкой худой спине.

– У тебя были женщины? – вдруг быстро, глухим голосом спросила Клю, не отрывая лица от его груди.

– Да, – полушепотом ответил Йон в маленькое мокрое ухо и коснулся губами тонкой теплой кожи ниже уха, на шее.

– Мерзавец, – сказала Клю. – Грязный тип. Не слушай меня. Много женщин было у тебя?

Йон подумал, целуя ее плечо.

– Около двадцати.

– Животное, – обреченно прошептала Клю. – А жена у тебя есть?

– Нет, я не был женат. – Йон перебирал ее волосы, и вдруг за дверью раздались шаги, замок лязгнул, Клю молниеносно вскочила на ноги и принялась натягивать джемпер. Йон перевел дыхание.

– Выходите. – Этот охранник казался незнакомым, и форма на нем была другая – белая. Йон, не торопясь, как бы с трудом поднялся, давая Клю время надеть куртку, неуклюже шагнул, почти вывалился из камеры – и немедленно получил локтем по ребрам от Абдуллы, стоявшего тут же, за дверью:

– Шевелись, мразь!

– Но‑но, – недовольно сказал тип в белом. – Руки не распускать, деревня.

– Слушаюсь, – мрачно отозвался Абдулла. Это явно из службы Сардара тип, подумал Йон, эвон как его Абдулла боится.

Йон обнял Клю за плечи, чтобы не дать Абдулле ее схватить. Их провели по лестницам и втолкнули в ту же рубку, где они были пятнадцать минут назад.

В рубке все стояли – темнокожий капитан, его бородатый сержант, еще человек пять незнакомых в хаки, трое незнакомых в белом; сидел только один человек.

Увидев его, Клю не сдержала стона ужаса: за всю свою жизнь она ни разу не сталкивалась с человеческим уродством.

Единственный из всех – и зеленых, и белых – этот человек имел явно европейское происхождение. Бритый череп отливал белизной: он был блондином. Половины лица у него как бы не было. Видимо, несколько лет назад он попал под луч боевого разрядника, и теперь вся нижняя часть его лица представляла собой застывшую уродливую маску, над которой жили только пронзительные карие глаза.

Но самое ужасное для Лорда заключалось в том, что именно эти глаза наполнили его душу ледяным ужасом – и огромной, удушающей горечью.

Он узнал этого человека.

Острые карие глаза стремительно ощупали Йона с головы до ног. Сардар не мог не узнать его. Не было ни малейшего шанса. Этот человек не мог не узнать в Джоне Б. Смите, отставном космофлотовском технике, знаменитого журналиста Йонаса Лорда. Это был конец.

Йон удивился сам себе: он не задрожал, не подал вида, что узнал Сардара. Только во рту пересохло. Прямо герой, подумал он.

Сардар медленно перевел взгляд на Клю. Клю коротко вздохнула. Она‑то не могла его узнать, она просто боялась этого чудовищного лица.

Сардар отвел взгляд.

– Рафиз, – сказал он тихо и бесцветно.

– Я, о великий, – подобострастно отозвался темнокожий капитан.

– Этих двоих оставить, я допрошу сам, – так же тихо сказал Сардар. – Все вон отсюда.

Изумленный капитан на секунду замешкался, и тогда Сардар перевел взгляд на него.

– Я сказал ВОН, – повторил он еще тише.

Рубка моментально наполнилась тихим множественным движением и через секунду была пуста.

Сардар молча смотрел в сторону и вдруг сказал:

– Эй, связь, голову оторву. Отключись.

На пульте погасли какие‑то огоньки.

Сардар медленно повернул голову и стал опять смотреть на Йона.

– Садитесь, – произнес тихий бесцветный голос. Изуродованные губы, за которыми виднелись черные от давнишнего ожога, страшные зубы, почти не шевелились. Казалось, этот леденящий голос шел откуда‑то прямо из острых коричневых глаз.

– А? – глупо переспросил Йон.

– Садитесь, – повторил голос, приподнялась рука в черной перчатке (протез?) и указала на кресла связистов. Сам Сардар сидел на посту резервного пилота, развернув кресло спиной к пульту. Его сухое тело было до горла затянуто в ослепительно белый комбинезон без всяких знаков различия.

Йон медленно опустился в кресло, и тут вдруг на страшного человека с изуродованным лицом метеором кинулась Клю.

– Беги! Спасайся! – отчаянно завопила она, Йон, парализованный ужасом, скорчился в кресле, ожидая неминуемого гулкого шлепка разрядника и пронзительного крика, но ничего этого не произошло – рука в перчатке мягко, концами пальцев уперлась в живот Клю, и девочка, едва не потеряв равновесие, застыла, как парализованная.

– Заберите ее и посадите, – сказал бесцветный голос.

Вот тут Йона затрясло. Он с трудом заставил себя подняться, усадил в кресло закаменевшую Клю и рухнул сам. Клю зашевелилась, приходя в себя: рот ее был широко раскрыт, глаза неотрывно смотрели в страшное лицо человека в белом.

– А ты ведь узнал меня, – сказал Сардар Йону. Слова его прозвучали в тишине страшнее, чем рев ночного зверя.

– Да, узнал, – сипло и отчаянно ответил Йон. – Предатель. Сволочь.

Лицо Сардара исказилось, но это была всего‑навсего усмешка. Повисла пауза, черты изуродованного лица постепенно вернулись к норме, если это можно было так назвать, и бесцветный голос ровно проговорил:

– Слушайте и запоминайте. Если хоть один звук, хоть один знак скажет о том, что я узнан – я вынужден, просто вынужден буду убить вас обоих в ту же секунду.

Сардар помолчал.

– Мне придется держать вас при себе, пока все не кончится. Все время. Это не слишком удобно. Правда, события могут повернуться так, что долго это не продлится. Но могут и не повернуться.

Он перевел взгляд с Йона на Клю и обратно.

– Вам понятно? Ни звука, ни взгляда, ни слова. Иначе девушка умрет первой, а Джон Смит… ну, кое‑кому будет интересно узнать, как его зовут на самом деле. Он тоже умрет, но не очень скоро.

Ни Йон, ни Клю ничего не ответили. Сардар же быстрым кошачьим движением нажал на клавишу пульта связи.

– Все ко мне, – сказал он утомленно, и через пару секунд в рубку ворвались и почтительно построились вокруг сидящего все, кто был там раньше.

– Азамат, – тихо сказал Сардар.

– Я, о великий, – отозвался самый молодой, с холеным лицом, стриженый ежиком, в белой форме.

– За этих двоих, как начальник моей охраны, отвечаешь головой. Я забираю их себе. – Сардар медленно обвел взглядом присутствующих. Все смотрели ему в рот. – Должен же я когда‑нибудь развлекаться. – Изуродованные губы исказились жуткой усмешкой. В ту же секунду все присутствующие, за исключением, конечно, Йона и Клю, бешено захохотали. Усмешка пропала – и хохот столь же молниеносно затих. Воцарилось почтительное молчание.

– Отвести их в резервную каюту моей охраны и запереть, – бесцветно распорядился Сардар. – Накормить. И чтоб волос с головы не упал. Исполнять. Остальным – слушать меня.

Йона и Клю жестко, но почтительно взяли под локти охранники в белом и вывели из рубки.

– Дуболомы кретинские, – раздельно и тихо сказал Сардар. – Вы насрали здесь очень сильно, вы лично, Рафиз. Очень грязно все сработано. Нарийя не прощает таких ляпов.

– Я выполнил приказ, – мрачно отозвался темнокожий капитан.

Сардар слегка повернул голову. На пульте связи, на дисплее состояния корабля, мигнуло несколько символов: пленных провели через шлюз между кораблем Рафиза и оседлавшей его яхтой Сардара, из которой он сам спустился в эту рубку десять минут назад. Помедлив, Сардар промолвил:

– Повторить приказ.

Рука в черной перчатке принялась постукивать пальцами по краю пульта. Все в рубке знали, что это означает: Сардар кипел. Все опустили глаза в смятении, боясь даже глянуть на эту руку. И уж, конечно, никто не заметил, как затянутые черным синлетом пальцы коснулись нескольких сенсоров…

Дверь каюты закрылась. Обессиленный Йон плюхнулся на плоскую койку, Клю присела рядом, и тут из невидимого динамика раздался негромкий, но отчетливо слышимый голос капитана Рафиза.

– Установить контроль над всеми поселениями планеты Акаи, нейтрализовать население, предотвратить огласку, полностью подготовить планету к прибытию транспортов…

– Так, – прервал его ледяной голос Сардара. Повисла пауза. Клю открыла было рот, удивленно глядя на Йона, но тот приложил палец к губам, напряженно прислушиваясь. Вновь послышался голос Сардара:

– Нейтрализовать, Рафиз. Разве там было слово «уничтожить»? Ваша деревянная шакалья башка даже не могла припомнить, что северо‑западная станция – головная, что они, во‑первых, раз в месяц связываются со своим Институтом, а во‑вторых, два раза в год к ним приходит торпеда от связистов с Амбера. И, по нашим сведениям, очередной прилет связистов – через три‑четыре недели. Понимаете? Вы засветили нас. Вся операция может пойти насмарку. Вы совершили непоправимую, необратимую ошибку, и все потому, что поленились выполнить приказ как следует. У вас свои методы, не так ли, Рафиз? Я знаю, что у вашей организации были свои методы, кода вы грабили поселенцев на Нижней Оси. Но ведь, кажется, вступая на службу Компании, вы дали присягу действовать НАШИМИ методами? Или я ошибаюсь?

Молчание.

– Больше того, Рафиз, вы даже своими методами не умеете действовать. Я уже выяснил, что в рапорте вы мне солгали, мерзко солгали. На северо‑западе вы потеряли семь человек и оставили на воле щенка с оружием и глайдером. На северо‑востоке – вообще позор, что у вас за безрукая деревенщина, Рафиз? Там ведь был только один старикан, уж если вы решились уничтожать население, а не нейтрализовать – что стоило быстро убрать его?

– Его не оказалось в здании станции, о великий, – начал было Рафиз, но Сардар, не повышая голоса, продолжал:

– Он не обязан был ждать вас, сидя на крылечке лапами кверху. А ваши люди были обязаны сразу найти его. Позор, Рафиз! Ваша «Морская Дева» – один из самых оснащенных кораблей в Компании. Каждая боевая единица обладает таким запасом оборудования, что можно блоху в океане отыскать! Позор, Рафиз! Вы! Ветеран Компании! Кого вы туда послали?

– Сержанта Нур‑Аббаса с командой…

– Нур‑Аббаса? Странно. Он в Компании был семь лет, не так ли? А старикан завалил его, как щенка. Как тот мальчишка на северо‑западе завалил сержанта Резабая и троих стрелков. О звезды! Один старик грохнул пятерых из семерых бойцов, которых Компания считала неплохими!

– Молодец дедушка Доминик, – прошептала Клю.

– Дальше, – продолжал Сардар. – Северо‑запад. Зачем вам понадобился этот монастырь, если у них даже не оказалось радиосвязи? Ну ладно, это относится не к тактике, а к стратегии, к вашему нежеланию действовать методами Компании. Все вам не дает покоя, как вы двадцать лет назад верховодили на Тезаурусе. Но если человек не желает понимать, что такое железная боевая дисциплина Компании, после семнадцати лет службы, то на что еще может рассчитывать руководство? Ни на что, Рафиз. Дальше. Северо‑западная станция успела разослать по остальным сигнал тревоги. Да‑да, Рафиз, не молчите, я это знаю. Я был бы плохим контрразведчиком, Рафиз, если бы у меня не было своих ушей везде, бездарный вы бабуин. Для северо‑восточной станции сигнал пришел поздно, но, Рафиз, не надо лгать мне в отчете – ни на юго‑западе, ни на юго‑востоке ваши люди не нашли никого! Все успели уйти! Позор! И вы лжете мне в отчете! «Цели уничтожены!»

– Станции правда уничтожены…

– Но без людей, Рафиз. Уж если вы взялись трактовать приказ по‑своему, так выполните его по‑своему хотя бы. Ваши люди не нашли никого ни на юго‑востоке, ни на юго‑западе. Детский лепет, Рафиз. Приказ не выполнен. На юго‑востоке вы даже глайдер не нашли! Это слишком, Рафиз. Пацаны, шестерки на улицах, и те знают, что значит не выполнить приказ. Подведем итог. Вы сдуру уничтожили именно ту станцию, куда прилетают связисты и откуда идет связь с ИПЗТ. Таким образом, вы нас безнадежно демаскировали. В тылу оставлены бойцы противника. Я не знаю, какие придется теперь приложить усилия, чтобы спасти операцию. Сюда прибудут семьдесят четыре тысячи человек, почти половина наших сил, им предстоят самые ответственные учения в истории Компании, транспорты шли сюда больше полугода, а тут…

Пауза.

– И к тому же двенадцать потерь, по крайней мере два глайдера и по крайней мере два бойца противника в тылу.

Пауза.

– Десятой части этого уже хватило бы, чтобы счесть проваленным то, за чем вас сюда послали.

Пауза.

– О Великий!

– Молчать, Рафиз. Именем Компании.

В динамике грянул пистолетный выстрел. Клю на койке возле Йона подпрыгнула и зажала рот руками. Было слышно, как в рубке повалилось тело.

– Тебе, Победа, – раздался голос Сардара.

– Тебе, Победа! – рявкнули мужские голоса.

– Убрать падаль. Командование «Морской девой» я принимаю на себя. Исполнительный заместитель – мой адъютант Нигматулла.

Шорох, возня.

– Теперь все вон. Азамат, охрану. Я иду обедать к себе.

Динамик замолк. Йон и Клю переглянулись, и девочка, душераздирающе вздохнув, положила Йону голову на колени. Йон обнял ее.

– Почему нам дали возможность это услышать? – пробормотал Йон. Пальцы его успокаивающе перебирали волосы Клю, а сам он невидящими глазами уставился в пластиковую обшивку стены, шепча: «учения… семьдесят четыре тысячи… юго‑восток – глайдер…»

– Кто он такой? – чуть слышно спросила Клю.

Йон нахмурился и помедлил с ответом.

– Я тебе не скажу. Насколько я знаю, этот человек решителен и не знает сомнений. Правда, раньше он служил совсем другому делу… Но… о Боже! Я не могу поверить, понимаешь? Он не просто казался хорошим человеком – он был им, понимаешь? Но раз он здесь… А это он, он ведь меня узнал… Клю, если он сказал – убью, он это сделает. Я скажу ему, что ты‑то не знаешь, кто он. Может, он и пощадит тебя…

– Не надо, – прошептала Клю. – Если ты умрешь, я не захочу больше жить. – Она повернулась, тонкие ее руки обвились вокруг шеи Йона. – Какой небритый… – Она приподняла голову, и Йон на секунду почувствовал ее мягкие губы на своих губах.

– Какая ерунда, – сердито сказал Йон, прижимаясь лбом к ее лицу. – Не смей так говорить и не смей так думать…

– Действительно ерунда, – послышался рядом ледяной тихий голос.

Йон и Клю мгновенно вскочили с койки.

– Значит, девочка еще не знает, кто я? – полуспросил‑полуответил Сардар. Жуткая его фигура возвышалась в проеме двери, которую Йон и Клю не заметили – не той, через которую их привели. – Не знает… Хорошо. Я надеюсь, и не узнает. Главное – сидеть тихо, вы понимаете? Сидите тихо – и останетесь целы и невредимы. Кто знает… – Сардар вдруг прервал себя на полуслове и острым взглядом уставился на Йона, как удав. Йона затрясло от возмущения и страха, он чуть не брякнул что‑то непоправимое, но тут Сардар отвел глаза и сделал неуловимое движение, повернувшись как бы внутри себя. Вместо уродливой искалеченной маски перед глазами Йона возник бритый, отсвечивающий белесой щетинкой затылок, и бесцветный голос сказал:

– Сейчас вас накормят. За синей шторой есть санузел. В ближайшие двенадцать, нет, восемнадцать часов вас никто не побеспокоит.

Фигура в белом сделала деревянный шаг в соседнее помещение, и тут Йон не сдержался – журналист в нем одержал верх.

– Минуту. Господин Сардар!

Бритый череп повернулся, открыв плоский страшный профиль. Клю от ужаса уткнулась Йону в рукав.

– В Компании нет господ, – проговорил Сардар. – Прибавляйте «джи». пожалуйста. Трудно предположить, что вы станете обращаться ко мне по нашему уставу – «о великий». Я слушаю.

– Сардар‑джи… почему ты…вы… почему мы слышали то, что было в рубке?

– А вы слышали? – Сардар едва заметно кивнул. – Считай, что это входит в плату за костюм.

Фигура в белом сделала еще один шаг, и за ее спиной со свистом сомкнулась герметичная звуконепроницаемая дверь. Сардар исчез, оставив странный, колющий, с оттенком угара запах.

– Боже, какой он ужасный, – шепотом сказала Клю. – Какой костюм?

– Когда‑то я одалживал ему костюм, – механически откликнулся Йон, глядя перед собой. – Ничего не понимаю. Тут что‑то…

С шипением открылась дверь справа, та, через которую их привели. Измученная Клю ойкнула и опять вцепилась Йону в рукав, но это оказался всего лишь стюард – мальчик лет двенадцати в белом комбинезоне. Он молча вошел в каюту, держа перед собой обильно уставленный едой поднос. Йон открыл было рот, чтобы задать мальчику – он казался таким симпатичным – какой‑нибудь вопрос, но тут в каюту из коридора заглянул рослый охранник с разрядником в руке, и Йон осекся. Мальчик поставил поднос на койку, коротко поклонился, ни на кого не глядя, и вышел. Дверь скользнула на место, и наступила тишина.

Вскоре после полуночи дежурный охранник вызвал мальчика‑стюарда из кубрика личной охраны Сардара.

– Не спишь еще, Микис?

– Нет, сержант‑джи, я поздно ложусь.

– Вот и хорошо. Можешь посмотреть, что там на броне с третьим воздухозаборником – знаешь, на галерее справа от выхода? Технари все спят.

– Слушаюсь, сержант‑джи.

Мальчик вышел из рубки дежурного и неслышными шагами заскользил по центральному коридору, где горел тусклый ночной свет, к шлюзам. Миновав главный шлюз, он свернул к запасному, ткнул пальцем в опознаватель и вошел в тамбур. Подождав, пока откроется мощный внешний люк, Микис вышел на узкий технический балкон, опоясывавший корабль.

Над Акаи царила ночь. По небу ползли белые, озаренные луной клочья облаков, гася и зажигая звезды. Массивный, метров пятидесяти в диаметре диск десантного корабля «Морская дева» лежал на посадочных опорах посреди обширного скалистого плато, слабо освещенного белым лунным светом. Конус яхты Сардара седлал диск «Девы», возвышаясь над камнями метров на сорок: у яхты не было устройств для посадки на неровную поверхность, и она стояла на идеально ровной броне десантного корабля.

Мальчик прошел по балкону, опоясывающему конус у основания, и остановился у устремленной к зениту башенки одной из трех главных антенн корабля. Здесь, у антенны, после посадки открывался блок из нескольких внешних узлов, в том числе и один из трех воздухозаборников системы вентиляции корабля.

Мальчик наклонился к зеву воздухозаборника и с недоумением извлек из него ком какого‑то тряпья. Он вынул из кармана плоский фонарик, намереваясь осветить странную находку, как вдруг чьи‑то сильные пальцы впились сзади ему в шею, лишив одновременно возможности двигаться и дышать.

– Молчи, иначе умрешь, – сказал ему в ухо незнакомый голос на линке. – Понял? Я сейчас отпущу тебя, но попробуй только пикнуть – и я тебя убью. Понял?

– П‑п‑п‑п… – закивал мальчик.

Острые пальцы немного ослабили нажим, и мальчик судорожно перевел дыхание. Второй рукой незнакомец обшарил его, не нашел оружия, отобрал фонарик и спросил:

– Имя? Фамилия? Должность?

– М‑микис Антонидис, стюард, – дрожа, пробормотал он.

– Что это за корабли?

– Десантный бот «Морская дева». бортовой номер ЕС‑1020, и дзета‑яхта «Гром». бортовой номер ЕС‑1840…

– Ты знаешь что‑нибудь о пленных? Девочка и мужчина… Они живы?

– Ж‑живы… – Маленькому стюарду все страшнее делалось под этим движущимся небом, на холодном ветру, с этим тихим, вежливым голосом за спиной. – Ага забрал их себе, я носил им обед в каюту в семь часов вечера…

– Ага? Кто такой Ага?

– Ага… капитан «Грома»… великий Сардар…

– Так… – Незнакомец за спиной подумал. – Веди меня внутрь. Я должен вывести пленных наружу, а ты мне поможешь.

– Меня убьют.

– Сделай так, чтобы никто ничего не видел. Иначе я убью тебя.

– Меня убьют потом.

– Я заберу тебя с собой.

– Ага найдет. Он может все.

– Посмотрим. Веди. Брось тряпки.

Пальцы сделались чуть жестче и подтолкнули мальчика вперед.

– Господин…

– Я не господин тебе.

– Да, господин… Я должен буду вернуться в рубку, доложить, почему не работал воздухозаборник.

– Вернешься. Я буду рядом. Меня не увидят. Будешь вести себя так, как будто все нормально. Скажешь, в сопло внесло сухой куст, перекати‑поле называется. Их здесь много носится.