Глава 28. — Что ты умеешь, старая кляча?

— Что ты умеешь, старая кляча? На что ты способна? — донесся утомленный, скучающий голос Модора, отдаваясь эхом во всех углах.

— Кто это? — ахнула Брешия оборачиваясь.

— Это хозяин, — пояснил Сапни, тоже оглядываясь: он хотя и привык к хозяйским трюкам, все же каждый раз смертельно пугался.

— Это ты, хозяин Пенуита? — пролепетала Брешия дрожащим голосом. — Тот великий волшебник, который повелевает всеми здешними землями?

— Так оно и есть, — немного оживился Модор, внезапно появляясь рядом со старым Сапни. — Что ты умеешь, старуха?

— Видеть прошлое и будущее, милорд. — Она понизила голос, в полной уверенности, что ему придется навострить уши. — Видеть то, чего не видят другие.

Они явственно услышали, как у него перехватило дыхание, но ведь и слух у них был лучше, чем у простых смертных. Модор попался в ловушку.

— Я служила ведьме в священной дубовой роще, — продолжала она еще тише, обращаясь уже только к Модору. Не к старому Сапни, готовому в любую минуту плюнуть на них сверху. — До меня дошли слухи, что ты хочешь ее, но не можешь войти в рощу, опасаясь неминуемой погибели. Только я знаю, как углубиться в священную рощу, не подвергаясь опасности. Я вижу, где она и что делает. И знаю, как привести ее к тебе.

Под конец она перешла на едва слышный шепот. Дойдет ли он до ушей волшебника? И как ты это делаешь?

— Мой муж сжимает ладонями мою голову, и чем крепче сжимает, тем яснее я вижу и понимаю, что следует делать, дабы достичь цели. Как по-твоёму, почему моя голова так вытянута? Видишь, в точности похожа на огурец!

— Да уж, уродливее тебя, старуха, наверное, и на свете нет. А нос — настоящий древесный сучок!

— Да. И когда приходит пора видений, я воображаю, будто превращаюсь в один огромный глаз, а нос становится длиной в целый локоть.

Модор рассмеялся, хотя мысли лихорадочно метались. Значит, старуха может выманить Брешию из рощи? К нему в лапы?

Он принялся рассеянно мерить шагами стены, Сапни поспешно отпрыгнул с дороги, боясь кары хозяина.

Немного успокоившись, Модор выпрямился, давая старикам увидеть себя во всем великолепии.

— Скажи, старуха, — окликнул он, — почему ты так добра ко мне?

— Мать Брешии хотела, чтобы она стала твоей женой, но призраки воспротивились, постоянно пели, что тебе нельзя доверять, что ты уничтожишь рощу при первой возможности, а хозяйку запрешь в черной башне и оставишь там навсегда.

—Так далеко я не загадывал, — объявил Модор с самым заинтересованным видом.

— Да, — продолжала ведьма, — призраки хотят в мужья Брешии принца Баланта, они ему доверяют, высоко ценят благородство его родителей, верят в чистоту его сердца. Он победил их своими фальшивыми улыбками. Мне противно видеть, как он расхаживает по дубовой роще, словно именно там его место.

— Принц скорее всего мертв, — вставил Модор, вознося безмолвные молитвы любому богу, который сейчас слушает его и готов исполнить его желания.

— Он не мертв. Прошлой ночью он ел жареную дичь и танцевал под веселую песню, которую пели призраки. Мне он не нравится. Он считает, что сами священные камни его благословили. Считает себя выше остальных волшебников. Думаю, он должен пострадать за свое вожделение к Брешии. Но он ее не стоит. Мать Брешии права. Ты должен получить ее дочь, господин.

— Все, что ты сказала о принце, — чистая правда, — кивнул Модор. — Я слышал, он так спесив, что часами любуется собой в стоячих водах пруда. И насчет меня ты права, старая кляча. А вот призраки ошибаются. Я достоин всяческого доверия. И хотя моя бабка ела козлятину, даже не согретую над костром, все же она была достойной восхищения ведьмой, совсем как Брешия. Да, вместе с Брешией мы станем величайшими правителями и склоним весь мир перед нашей волей. Итак, что ты хочешь взамен, старая ворона, если, конечно, приведешь мне Брешию?

— За это ты пошлешь меня и моего мужа на равнины Британии в священный круг. Я тоже хочу побывать под сенью великих камней.

— А ты знаешь, что круг открывается только для волшебников и ведьм? Не для простых людей, даже если в их длинных головах и сохранилось немного магии?

— Знаю, но это не имеет значения. Я должна видеть священные камни. Понять, откуда они взялись. Произошло нечто Странное. Но пока что никому, даже великим волшебникам, не известно об этом. Я хочу проникнуть в тайну. Если встать под мощными перемычками, в середине дольмена, и попросить мужа сжать мою голову, все ответы будут мне ясны.

— О, тут ты ошибаешься, — покачал головой Модор. — Никто никогда не узнает происхождения большого каменного круга. Он появился тогда, когда само время еще не вздумало образовать бесконечные частицы глины и камня, которые потом стали землей. Но если настаиваешь на своем, я пошлю тебя туда. Мне это ничего не стоит. Но пойми, ты можешь умереть. Духи прошлого раздавят все вопросы в твоей длинной голове!

— А ты там был, господин?

Модор еще раз оглядел уродливую старуху с неестественно вытянутой головой и предлинным носом. Если это муж превратил ее в ходячий ужас постоянным сдавливанием головы, может, она действительно приведет к нему Брешию?

— Был. Именно там впервые и встретил Брешию, и кровь вскипела в жилах.

— Принц Балант тоже впервые увидел ее там. Призраки говорят, что она так поразила его, ' что он растянулся на боку на одной из перемычек, подпер голову рукой и долго-долго смотрел на нее, впитывая красоту ее мелодичного голоса.

Старик громко закашлялся. Древняя кляча принялась колотить его по спине, едва не повалив на землю.

— Об этом я ничего не знал, — объявил Модор. — И принц мертв. Должен быть мертв — нож вонзился прямо ему в грудь. Нож был заколдован и смазан специальным ядом, чтобы наверняка пробить щит волшебника.

Под ногами старика дрогнула земля. Старуха легонько сжала его плечо. Модор ничего не заметил.

— Нет, он не мертв, — покачала головой старуха. — Госпожа спасла его едва не ценой собственной жизни. Но иного выхода не было. Он умирал, истекая кровью, а она его спасла. И если так и дальше пойдет, она выйдет за него. Но ты должен взять ее первым, иначе все пропало.

Модор надолго задумался. Чем он рискует? Всегда можно послать этих олухов на равнины. Они, разумеется, погибнут, но какая разница?

Наконец он кивнул:

— Сапни позволит вам войти.

Старуха низко поклонилась и громко прошептала:

— Ты могучий волшебник, господин, единственный, кто воистину достоин Брешии. И получишь все, чего заслуживаешь.

— О да, — согласился Модор. — Получу. Массивные ворота распахнулись.

— Предпочитаю быть невидимым, — пробормотал принц, входя во двор. — Тогда я мог бы положить руку тебе на грудь, и никто бы этого не увидел. Более того, мне даже не пришлось бы любоваться твоей жуткой физиономией.

Услышав, как она задохнулась; он улыбнулся и уставился на Модора, стоявшего на верхней ступеньке парадного зала.

— Осторожнее, Брешия, — предупредил принц уже серьезно.

— И ты тоже. Модор наверняка почувствует магию, но это вполне естественно, ведь я сама об этом сказала. Подумай, принц, ведь он захочет сжать мою голову и поцеловать длинный острый нос!

Принц удачно скрыл смех хриплым кашлем, завел правую руку за плечо и стал колотить себя по спине.

Брешия подумала, что они идеально вписались в это общество. Здесь были одни старики. Сгорбившись и опустив головы, они ковыляли по двору. Похоже, они так же стары, как призраки! Что с ними сделал Модор?

Только оказавшись в большом зале, они увидели трех женщин, которые два дня назад были с убийцами. Их окружала целая толпа стариков. Один предлагал им еду. Другой дрожащими скрюченными руками протягивал чашу с водой, а третий почтительно накрывал ноги мягкими одеялами.

Передними неожиданно возник Модор. Знакомый трюк, чтобы произвести на них впечатление. А возможно, испугать. Да, зрелище поистине устрашающее. Но Брешия широко улыбнулась, и Модор слегка вздрогнул.

— Скажи, сколько времени потребуется, чтобы выманить Брешию из дубовой рощи?

— Дело в том, господин, что я не смогу ясно увидеть свою дорогу, пока полная луна не прольет свет на мою нескладную голову. А это будет только завтра ночью. Тогда мой муж сожмет мою голову, и все тайны, которые следует знать, сорвутся с моих губ. Я пожую ягоды можжевельника, чтобы дыхание было сладостным, как тайны, которые я открою.

— А если не откроешь, старая кляча, значит, умрешь вместе со своим мужем. Страшной смертью. Завтра ночью, в полнолуние, и не позже. Ну а пока, чтобы от тебя была хоть какая-то польза, можешь прибраться в крепости.

Он щелкнул пальцами перед ее лицом и исчез.

— Вижу, он любит всяческие трюки, — заметил принц, потягиваясь и оглядывая огромный зал. — По крайней мере он не попытается соблазнить тебя, в этом я уверен. Не буду лгать, Брешия, ты ужасно уродлива.

— Не тебе жаловаться на мое уродство, жалкий, гнусный старикашка. И говори потише. Не дай Бог, одна из женщин тебя услышит!

— Ты права, — согласился принц, глядя в широко раскрытые глаза женщины, и очень медленно кивнул.

Одна из женщин моргнула, улыбнулась и погладила лобастую голову лежавшего рядом волкодава.

— Принеси мне эля, — окликнула она.

Принц было подумал, что она приказывает ему, но какой-то старикашка немедленно зашаркал ногами к выходу, стараясь побыстрее принести ей деревянный кубок.

— Никто нас не узнает, — облегченно вздохнул принц. — Да тебя родная мать не узнала бы, — заверила Брешия. — А теперь идем убирать его покои.

— Да. Я хочу увидеть, что он создал для себя. Кстати, ты имеешь хоть малейшее представление, где этот сундучок с видениями?

— Один старый призрак уверял, что сам узрел его однажды. И ключ был в замке. Сказал, будто он очень стар, длиной в локоть, а вышиной в ладонь, Вроде бы сделан из золота и усажен драгоценными камнями. И наверное, очень хорошо спрятан, так что подумай, как его найти.

— Видишь ли, очень немногое можно скрыть от такого как я, — объявил принц, следуя за Брешией по лестнице на верхний этаж крепости.

— Только не забывай идти медленно и шаркать ногами, — предупредила она, ощущая некое движение воздуха. Это он… снова он…

Принц улыбнулся. Значит, он хочет ее. Очень хочет…

Она поспешила добавить новых морщин на свое старческое лицо, повернулась и раздвинула губы в довольной улыбке, обнажившей четыре оставшихся зуба.

По крайней мере, вся похоть мигом из головы вылетит!

И тут раздался оглушительный скрежет, словно из стен выдирали камни. Словно известь, скрепившая их, вылетела и лежала грудами на земле.

Брешия замерла, чувствуя, как трясутся под ногами ступени.