От Вислы до Одера

Оставим на время повествование о трагической мартовской драме под Будапештом и вернемся к германским войскам, годами сражавшимся в глубине русской территории, которым теперь была доверена оборона восточных границ Германии.

В начале января, когда на Западе, в Арденнах, провалилась последняя попытка взять инициативу в свои руки, группы армий «А» и «Центр» германской Восточной армии стояли тонким, но все же сплошным фронтом по рекам Вислоке, Висле, Нареву и Бебже, защищая границы Восточной Пруссии на линии Августов – Гольдап– Шлоссберг.

Особую опасность представляли русские плацдармы в районе Баранува – Сандомира, Пулавы – Магнушева, Пултуска; под ударом находилась также территория Восточной Пруссии.

Трудности ведения войны на несколько фронтов и разделение ответственности между начальником штаба оперативного руководства вермахта и начальником германского Генерального штаба, а также своевольные и зачастую не соответствовавшие общей обстановке оперативные планы Гитлера привели к тому, что передышка на Востоке не была использована для усиления Восточной армии, как это было необходимо и, вероятно, возможно. Хотя генерал‑полковнику Гудериану постепенно удалось добиться санкции Гитлера на создание глубокоэшелонированной обороны, где можно было бы остановить продвижение противника, однако обеспечения необходимого оснащения, в первую очередь противотанковым оружием, не произошло. Не получилось также создать достаточную плотность войск, так как предназначавшиеся для этого войска и вооружение были направлены на другие фронты (см. «Наступление в Арденнах» и «Борьба за Венгрию»).

Наиболее опасным представлялось полное отсутствие оперативных резервов, которые могли бы ликвидировать неизбежные кризисные ситуации. На всем протяжении фронта армии и группы армий располагали в качестве мобильных резервов только двенадцатью танковыми и моторизованными дивизиями, которые располагались в тылу на самых опасных участках фронта, в основном у Пулавского и Баранувского плацдармов русских. Помимо этих, ни у ОКХ, ни у ОКВ не было сколько‑нибудь значительных резервов.

Не было сомнений в том, что весь до предела ослабленный Восточный фронт немедленно рухнет, если русским удастся хотя бы в одном месте осуществить крупный прорыв. Возможности создания хотя бы каких‑то дополнительных резервов были чрезвычайно ограниченны. Только эвакуация войск из Курляндии могла дать достойное упоминания количество сил, но их вывоз морем, если вообще был еще возможен, потребовал бы много времени, в течение которого противник, естественно, тоже подтянул бы новые силы. Гитлер запретил эвакуацию из Курляндии, так же как он это сделал относительно населения прифронтовых районов Восточной Пруссии. Ничем не оправданный оптимизм фюрера уже несколько недель спустя принес населению ужасные страдания, которых, по крайней мере частично, можно было избежать. С Гитлером, в противоположность периоду блицкригов, было так же невозможно вести конструктивные разговоры по оперативным вопросам, как и заставить его понять действительное положение вещей, трезво оценивать силы и возможности противника. Даже самые тщательно подготовленные и всесторонне проверенные данные о наступательных возможностях противника им во внимание не принимались, в особенности если речь шла о противнике на Востоке. С трудом добытые цифровые данные он считал блефом и не желал знакомиться с докладами и памятными записками по оперативным вопросам. Все ответственные военные инстанции ни минуты не сомневались, что при имевшемся соотношении сил 1:10 успешное отражение ожидаемого крупного наступления русских могло быть только подарком судьбы. (Советские войска имели явное превосходство: перед фронтом группы армий «А» 2,2 млн чел. против 560 тыс., 7 тыс. танков против 1220, 33,5 тыс. орудий против 5 тыс., 5 тыс. самолетов против 630; перед группой армий «Центр» в Восточной Пруссии 1,6 млн чел. против 780 тыс. немцев, 3859 танков против 700, 25 426 орудий против 8200, 3097 самолетов против 775. – Ред.) Этот подарок можно было заслужить умелыми действиями войск и командования; но ни войска, уже много лет выдерживавшие непомерную нагрузку, ни командование, которое Гитлер мелочно опекал даже во второстепенных тактических вопросах и которое уже давно было лишено всякой свободы решений, не могли на это рассчитывать.

Русские готовились к последнему крупному наступлению с исключительной тщательностью и без ненужной спешки. Цель наступления была очевидна – Берлин: путь к нему указывали очертания линии фронта.

На севере войска 2‑го и 3‑го Белорусских фронтов, в составе которых находилось около 100 стрелковых и 20 танковых дивизий, должны были в ходе концентрического наступления овладеть Восточной Пруссией, а 1‑й Белорусский фронт, имевший около 30 стрелковых дивизий, 5 танковых корпусов и несколько танковых бригад, должен был выйти к Одеру в его среднем течении. Располагавший самыми крупными силами (60 стрелковых дивизий, 8 танковых корпусов, 1 кавалерийский корпус и 8 танковых бригад) 1‑й Украинский фронт имел задачу выйти к Одеру в его верхнем течении севернее и южнее Бреслау и овладеть Верхнесилезским промышленным районом. Сравнительно слабому 4‑му Украинскому фронту досталась задача обеспечения южного фланга наступавших войск в верховьях Вислы. Наступление началось 12 января атакой 1‑го Украинского фронта с плацдарма в районе Баранува (Сандомирского плацдарма. – Ред.). Русские сосредоточили для этого удара такое количество наступательных средств, что уже при первом натиске разгромили не только дивизии на позициях, но также окружили и уничтожили находившиеся на этом участке сравнительно крупные резервы. Через образовавшиеся в большом количестве бреши устремились русские танковые соединения, которые быстро вышли на оперативный простор, форсировали Ниду и повернули часть сил на Кельце.

13 января войска 1‑го Белорусского фронта перешли в наступление с плацдармов в районе Пулавы и Магнушева, прорвали оборону германских войск и частью сил начали окружение Варшавы.

Уже через три дня после начала наступления в районе Ниды и Пилицы организованное сопротивление прекратилось, подкрепления, переброшенные из Восточной Пруссии в район Лодзи, были вынуждены начать отступление уже в процессе выгрузки. Над Варшавой и все еще занимавшей оборону на Висле 9‑й армией нависла серьезная угроза. Только новые крупные силы могли как‑то стабилизировать положение. Лишь немедленно сняв танковые дивизии с Арденнского выступа на Западе или доставив оставшиеся в Курляндии войска (если их еще удастся вывезти), можно было получить срочно необходимые силы. Несмотря на то что противник уже подошел к границам Германии, Гитлер снова мог решиться только на совершенно недостаточные полумеры, которые не могли предотвратить надвигающуюся катастрофу. Группа армий в Курляндии (группа армий «Север», с 26 января «Курляндия») продолжала оставаться в этом потерявшем всякое значение районе, а танковые дивизии, снятые с фронта Арденнского наступления, почему‑то главным образом предназначались для района Будапешта. Только 1 танковая и 2 пехотные дивизии были высвобождены для укрепления рушащегося фронта, но они ничего не могли сделать.

Генерал‑полковник Гарпе, на которого Гитлер взвалил всю вину за катастрофу на Висле, был заменен генерал‑полковником Шёрнером, которому Гитлер неожиданно стал оказывать все возрастающее доверие.

Конечно, разгром северных соседей затронул и 17‑ю армию, однако она сумела, теснимая противником, планомерно отступить на запад в основном южнее Вислы. На участке 4‑й танковой армии русские танковые и механизированные соединения, почти не встречая сопротивления, 15 января частью сил вышли севернее Вислы к Кракову, а на направлении главного удара – к верхнему течению Варты в районе города Ченстохова.

Передовые танковые части 1‑го Белорусского фронта тоже быстро продвигались в западном направлении. Они взяли Лодзь (19 января), в то время как часть сил фронта повернула на северо‑запад для преследования 9‑й армии, а также взяла Варшаву (17 января).

Южное крыло группы армий «Центр» было разгромлено. Собиравшиеся в тылу ушедших далеко вперед русских танковых соединений остатки некогда сильных германских дивизий делали все возможное, чтобы из района Кельце и Лодзи пробиться на запад.

На этот раз советские войска, не скованные действиями на других участках фронта, имели все средства, чтобы расширить свое наступление вплоть до Балтийского моря и тем самым лишить немцев всякой возможности передислокации резервов.

2‑й и 3‑й Белорусские фронты с небольшой разницей во времени в середине января перешли в наступление против группы армий «Центр» (с 26 января «Север»), оборонявшей Восточную Пруссию. Южная группировка русских нанесла главный удар с плацдарма в районе Пултуска, а северная группировка – из района Шлоссберга. Пока северная группировка медленно продвигалась по обе стороны реки Писсы на запад, преодолевая упорное сопротивление 3‑й танковой армии, южной группировке, благодаря вводу в действие крупных сил, удалось быстро прорвать оборону оставшейся почти без резервов 2‑й армии. Выйдя на оперативный простор, русские танковые части устремились на запад, северо‑запад и запад, наступая веером.

В промежутке между разбитыми армиями еще находилась выдвинутая далеко на восток 4‑я армия, пока не подвергшаяся ударам. Напрашивалось решение быстро отвести армию за Мазурские озера, которые уже однажды при других обстоятельствах сыграли решающую роль в обороне Восточной Пруссии (в августе 1914 г. – Ред.), и создать хотя бы какие‑то резервы. Но Гитлер отклонил предложение об отводе армии – очевидно, ему слишком пришелся по душе тезис об обороне каждой пяди земли.

На севере русские, наступавшие от Инстербурга на Кенигсберг, отбросили 3‑ю танковую армию за реку Дейме, на юге они нанесли удар на Алленштейн, Остероде, Грудзёндз и Торунь. Изоляция Восточной Пруссии от рейха казалась неизбежной.

Между тем ситуация на участке еще не подвергшейся атаке 4‑й армии изменилась к худшему. Оказавшись под угрозой неминуемого окружения, командование армии, так же как и командование группы армий, снова выдвинуло требование о немедленном отводе 4‑й армии за Мазурские озера. Разрешение последовало только 21 января, когда, по существу, было уже слишком поздно. Но поскольку к отходу все было заранее подготовлено, армии под командованием генерала Хоссбаха (Госсбаха) все же удалось отступить на запад, не встретив препятствий со стороны противника. Тем временем ситуация на соседних участках ухудшилась настолько, что удерживать Мазурские озера тоже стало невозможно. Генерал Хоссбах решил на собственную ответственность двигаться дальше на запад, чтобы соединиться с соседями и, в случае необходимости, прорываться к нижнему течению Вислы, увлекая за собой остатки соседних армий – 3‑й танковой и 2‑й. При этом генерал Хоссбах совершенно правильно оценивал обстановку, сделав вывод, что промедление с принятием такого решения приведет к тому, что все три армии будут оттеснены на север и прижаты к Балтийскому морю. Недолго думая генерал Хоссбах 22 января отдал соответствующий приказ, не сообщив о своем решении командованию группы армий и, конечно, Гитлеру, поскольку вполне обоснованно опасался вмешательства Верховного главнокомандования. 4‑я армия форсированным маршем двинулась на запад. Только 26 января русские поняли замысел немцев, после чего взяли Лётцен и Растенбург. Первым вмешалось командование группы армий, которое не желало оставлять район Кенигсберга и не вполне одобряло планы командующего 4‑й армией, в результате чего две с большим трудом выведенные дивизии были направлены на поддержку 3‑й танковой армии на фронт восточнее Кенигсберга.

Гитлер, узнав, что дефиле между озерами и Лётцен сданы без боя, немедленно снял командующего группой армий генерал‑полковника Рейнгардта, который поддерживал генерала Хоссбаха, заменив его генерал‑полковником фон Рендуличем. Группа армий «Центр» была переименована в группу армий «Север». Ей подчинялись остатки 2‑й, 4‑й и 3‑й танковой армий.

Отход войск 4‑й армии продолжался под сильным натиском противника, особенно на ее южном фланге севернее Алленштейна. 29 января передовые части армии начали атаковать противника, преградившего им путь на запад. Тем временем русские подошли к Эльбингу и Мариенбургу и окружили их.

Атаки 4‑й армии имели успех в районе восточнее Эльбинга, Прейсиш‑Холланда и Либштадта – было подбито много танков и захвачено несколько орудий противника. На следующий день в наступление должны были включиться еще более крупные силы, но генерал Хоссбах по предложению гаулейтера Коха был отозван и заменен генералом Мюллером. Перспективно начатое наступление было приостановлено, и тем самым была упущена последняя возможность спасти германские силы, оставшиеся в Восточной Пруссии.

На фронте группы армий «А», с 16 января называемой «Центр», в которую входили 9‑я армия, 4‑я танковая армия, 17‑я армия и 1‑я танковая армия, командование которой с 20 января осуществлял генерал‑полковник Шёрнер, обстановка продолжала неумолимо ухудшаться. Только отдельные разрозненные боевые группы противостояли русским войскам, неудержимо рвущимся на запад. 25 января первые русские танки появились на подступах к Бреслау, в то время как на Одере началось создание линии обороны остатками войск 4‑й танковой и 9‑й армий. Кроме разбитых остатков армий, в обороне были задействованы запасные части, фольксштурм (ополчение) и несколько полицейских формирований, без соответствующего поставленным задачам вооружения. На южном крыле группы армий, где действовали 17‑я и 1‑я танковая армии, удалось сохранить целостность фронта. 17‑я армия отошла на северо‑запад, чтобы прикрыть Верхнесилезский промышленный район.

Закрепиться немцам удалось только на Одере, к которому русские в конце января вышли южнее Бреслау, а через несколько дней и севернее его, а в районе Штейнау создали крупный плацдарм.

Севернее Штейнау наступление русских войск было задержано отступавшими германскими соединениями, которые, хотя и сильно ослабленные, продолжали упорно сражаться, однако выполнить поставленную задачу – ликвидировать плацдарм противника в районе Штейнау – они были не в состоянии. В это время 17‑я армия ожесточенно защищала Верхнюю Силезию, и местные рабочие до самого последнего момента продолжали работать, сохраняя образцовую трудовую дисциплину.

Из‑за отсутствия у немцев новых боеспособных соединений было очевидно, что остановка русских на Одере будет недолгой. Уже в начале февраля русские вновь перешли в наступление и форсировали Одер в районе между Бригом и Глогау. Бреслау и Глогау были окружены, группа армий «Центр», удерживая Оппельн, постепенно отошла к северо‑восточной части Судет и за реку Нейсе. Когда в начале марта на фронте наступило затишье, группа армий «Центр» стояла правым крылом в Моравской низменности, 17‑я армия держалась на Одере между Ратибором и Оппельном, а севернее Судет немцы занимали оборону примерно по линии Штрелен – Хиршберг – Гёрлиц, а также по Нейсе до ее слияния с Одером севернее Губена.

Окруженный, частично снабжавшийся и получавший подкрепления по воздуху, Бреслау защищался героически. Гарнизон и население делали все от них зависящее, чтобы удержать город до обещанного деблокирования. Только 7 мая (6 мая. – Ред.) мужественный гарнизон капитулировал.

Войска 1‑го Белорусского фронта, разгромив на Висле 9‑ю армию, быстро продвигались на запад. 22 января русские танки вышли к Познани, которую они тут же окружили. Защитники города, ядро которых составила находившаяся там школа юнкеров, сражались с большим мужеством. Когда после почти четырехнедельного сопротивления оборонявшиеся оказались зажатыми на очень небольшом пространстве, солдаты, которые еще были способны двигаться, прорвались с боем на северо‑восток (их тут же ликвидировали. – Ред.), остальные капитулировали в конце февраля (23 февраля).

На севере после окружения основных сил группы армий «Север» в Восточной Пруссии образовался вакуум. Там не было ни войск, ни командования.

Слабые остатки 9‑й армии еще вели бои восточнее Одера на старой оборонительной позиции по Обре – Варте, с которой было снято почти все вооружение. Ими командовал генерал Буссе. На границе Померании стояли руководимые штабом II военного округа слабые пограничные войска, в которые входили запасные части, отряды фольксштурма, курсанты нескольких военных училищ и полицейских частей.

Остатки 2‑й армии под командованием генерал‑полковника Вейса пытались установить связь с этой импровизированной армией.

Командование войсками и организацию обороны в этом районе Гитлер, вопреки предложению начальника Генерального штаба, желавшего назначить на этот пост фельдмаршала фон Вейхса, в распоряжении которого был штаб группы армий «Е», поручил Гиммлеру, чей дебют в роли командующего войсками на Верхнем Рейне отнюдь не гарантировал, что он сумеет справиться с трудной ситуацией между Одером и Вислой.

Определяющим в этом выборе явилось, по существу, то, что Гитлер знал об имеющихся у рейхсфюрера СС неиспользованных резервах (в армии резерва и запасных частях СС), к которым иного доступа не было. Гитлер надеялся привлечь их для обороны этого почти незащищенного района.

Когда штаб новой группы армий «Висла» с Гиммлером во главе принял командование, основные силы 1‑го Белорусского фронта быстро продвигались через Познань на Франкфурт‑на‑Одере и Кюстрин, а значительная часть их развернулась фронтом на север для обеспечения своего правого фланга со стороны Померании. Восточное крыло этих сил прикрытия вскоре соединилось с наступавшим по долине Вислы левым крылом 2‑го Белорусского фронта.

После коротких боев, так и не получив обещанных подкреплений, войска 9‑й армии, оборонявшиеся на Обре, были отброшены к Одеру и за него. Русские вышли к Одеру и форсировали его в районе Кюстрина уже в конце января. Сам Кюстрин остался в руках немцев, а восточнее Франкфурта‑на‑Одере немцам удалось удержать небольшой плацдарм на правом берегу.

В последующие дни усилился натиск противника в Померании. 27 января русские окружили Быдгощ и вышли к реке Нетце (Нотець) между Накло и Кройцем.

Контрудар немцев под Шнейдемюлем, который должен был остановить продвижение русских войск, провалился. Русские продолжили наступление, нанося главный удар на Штеттин.

Пока отрезанные германские соединения еще вели борьбу в Курляндии и Восточной Пруссии, удерживали позиции на мысе Нордкап и в Апеннинах, да и остров Крит оставался в их руках, борьба за Одер и за столицу Германии Берлин приближалась к кульминационному пункту.

Германское командование снова предприняло попытку захватить хотя бы местную инициативу и сосредоточило в районе Арнсвальде ударную группировку, которая наступлением на Ландсберг должна была отвлечь силы противника с фронта на Одере. 16 февраля здесь начали наступление 6 танковых дивизий неполного состава (по советским источникам – 4 пехотные дивизии СС и 2 танковые дивизии. – Ред.). После некоторых начальных успехов (продвижение на 8–12 километров) они остановились, столкнувшись с сильной обороной русских, и вынуждены были под сильным натиском противника отойти на север, после чего вместе с частью сил 3‑й танковой армии были отброшены к Штеттину и за Одер. В районе Альтдама немцам удалось удержать небольшой плацдарм восточнее Одера.

Оставшиеся в Померании и в бывшем Польском коридоре войска наспех созданной 11‑й танковой и 2‑й армий, отрезанные от Одера, были оттеснены на побережье и частично (как, например, в Кольберге) после эвакуации беженцев, благодаря энергичной помощи германских военно‑морских сил, были вывезены по морю. Другие – как остатки 2‑й армии – были обойдены с запада, подверглись сильному, во многих местах прорвавшему германский фронт натиску с юга, смешались с бесконечными колоннами беженцев и в страшном беспорядке были прижаты к берегу в районе Гданьского залива. На плацдарме в районе Готенхафена (Гдыни) – Данцига (Гданьска) русские еще раз были остановлены – немцам удалось создать прочный заслон, прикрыв от наступавших русских массы беженцев из Померании, Восточной и Западной Пруссии. Под весьма умелым командованием остатки 2‑й армии энергично сражались здесь за спасение доверенных им людей. Но войска не могли долго выдерживать натиск превосходящих сил противника. 22 марта русские рассекли плацдарм на две части, прорвавшись к Сопоту. До 28 марта при самоотверженной помощи германских моряков еще многие десятки тысяч беженцев, раненых и больных были эвакуированы по морю, после чего понесшие огромные потери защитники северной части плацдарма не выдержали натиска противника. Последние остатки войск и еще не эвакуированное гражданское население спаслись, переправившись на косу Хель. 30 марта русские штурмом овладели Данцигом. Остатки гарнизона и еще находившиеся в этом районе беженцы отошли на сравнительно удобную для обороны, имевшую естественное прикрытие благодаря частичному затоплению местность между устьями Вислы и Ногата, где им удалось продержаться еще целый месяц, постепенно переправляясь на косу Хель, где они попали в плен уже после конца войны и общей капитуляции. (Потери советских войск в операциях «От Вислы до Одера» (Висло‑Одерской, Нижнесилезской, Верхнесилезской, Восточно‑Померанской) составили в людях: безвозвратные 135 444 чел., санитарные 449 560 чел. (плюс 2500 поляков убито и 6934 ранено). Потери немцев в людях были в несколько раз больше и не до конца подсчитаны до сих пор. По осторожным германским оценкам, за январь – май 1945 г. Германия потеряла больше солдат и офицеров (включая ополченцев), чем за предыдущие годы войны. Возможно, 3 млн чел. убитыми. – Ред.)