Ваши пожелания, предложения. 21 page

Таким образом, в отличие от советского и российского трудового законодательства имперское законодательство не знало еще дисциплинарной ответственности.

Денежное взыскание, наложенное заведующим, записывалось в расчетную книжку не позднее трех дней со времени его наложения с указанием повода и размера взыскания и затем удерживалось из его заработка. Все взыскания также записывались в специальную шнуровую книгу, которая представлялась фабричным инспекторам по первому их требованию. Распоряжения заведующего фабрикой о наложении взысканий не подлежали обжалованию ни в административном, ни в судебном порядке. Но если при посещении фабрики фабричным инспектором из заявлений рабочих будет обнаружено незаконное наложение на них взысканий, то заведующий привлекался к ответственности.

Денежные средства, взысканные с рабочих, составляли особый капитал (так называемые штрафные деньги), который мог быть употребляемым только на нужды рабочих, с разрешения фабричной инспекции. Таким образом, законодатель имел цель, закрепляя рассмотренное положение, лишить заведующего фабрикой экономического интереса при наложении взыскания на рабочего.

Таким образом, мы полагаем, что определение содержания трудовых правоотношений с помощью договорного способа, по сути, означает возврат науки и практики трудового права к реалиям XIX в. Только определение содержания трудового правоотношения в нормативном порядке позволит защитить работника как более слабую сторону и устранить произвол со стороны работодателя. На протяжении всей истории развития законодательства о регулировании наемного труда наемный работник никогда не имел возможности "диктовать" условия найма.

На наш взгляд, с учетом законодательного опыта прошлого (ст. 22 Высочайше утвержденного мнения Государственного совета от 3 июня 1896 г. "По проекту правил о надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа чинов фабричной инспекции" <*>) необходимо внести изменения в действующее законодательство, закрепив принцип дифференцированного регулирования правового статуса работодателя в лице государства и работодателя-собственника. Например, в соответствии со ст. 133 ТК РФ все работодатели обязуются выплачивать месячную заработную плату в размере не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труды. Но в целях защиты интересов работников частных предприятий и борьбы с таким явлением действительности, как "черная заработная плата", указанную норму можно изложить в новой редакции: "Месячная заработная плата работника, реализующего способности к труду у работодателя-собственника (физического и (или) юридического лица), отработавшего за этот период норму рабочего времени и выполнившего нормы труда (трудовые обязанности), не может быть ниже установленного федеральным законом трехкратного минимального размера оплаты труда". Иные нормы ТК РФ также должны быть дополнены и изменены с учетом принципа дифференцированного регулирования правового статуса работодателя в лице государства и работодателя-собственника.

--------------------------------

<21> ПСЗ. Собр. 3. Т. 6. N 3769. СПб., 1882 - 1913.

Название документа

Статья: Роль и социально-правовое положение христиан-невольников в Турции и других странах Ближнего Востока в XVII - XVIII вв.

(Киласония А.М.)

("Социальное и пенсионное право", 2006, N 2)

Дата

28.04.2006

Информация о публикации

"Социальное и пенсионное право", 2006, N 2

Примечание к документу

Текст документа

РОЛЬ И СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ

ХРИСТИАН-НЕВОЛЬНИКОВ В ТУРЦИИ И ДРУГИХ СТРАНАХ

БЛИЖНЕГО ВОСТОКА В XVII - XVIII ВВ.

А.М. КИЛАСОНИЯ

Киласония А.М., кандидат исторических наук, ассоциированный профессор Сухумского филиала Тбилисского государственного университета им. И. Джавахишвили.

На рубеже XV - XVI вв. с установлением на Ближнем Востоке господства Ирана и Турции Грузия и Закавказье в целом оказались во вражеском мусульманском окружении. В XVI - XVIII вв. оба эти государства являлись типичными восточными деспотиями. Их общественная жизнь диаметрально отличалась от исторически образовавшегося образа жизни христианских народов Закавказья, их политической организации и идеологии.

Иран и Турция находились на низкой ступени общественного развития. Характерными для них являлись экстенсивное хозяйство, полупатриархальные и полуфеодальные, а местами даже родовые отношения (Габашвили В. Грузия и Ближний Восток XIII - XVIII вв. // Очерки из истории Ближнего Востока (Эпоха феодализма) / Под ред. В. Габашвили. Тбилиси, 1957. С. 285 (на груз. яз.)).

Из-за своей отсталости они не принесли завоеванным странам и народам ни передовых производственных отношений, ни передовой культуры и техники. Оба эти государства существовали за счет грабежа завоеванных стран, и вся их экономическая и общественная жизнь была устроена соответствующе, этому служили их военно-политические, идеологические и правовые институты.

Ислам внедрял у населения этих стран ненависть к немусульманам, в особенности к христианам. Считая ислам объединяющим началом, он был объявлен не только государственной религией, но и краеугольным камнем норм и поведения во всех сферах жизни.

Совокупность религиозных, этических и правовых норм - шариат, выработанный в Арабском халифате, целиком охватывал существующую правовую систему - государственное, гражданское, семейное и процессуальное право.

Правда, в XVI - XVIII вв. в Османской Турции действовали и государственные, гражданские законы, султан, его двор и судебные институты обязательно мотивировали все свои действия и решения шариатом и Кораном и этим совершали их религиозное санкционирование (Новая история стран Ближнего Востока / Под ред. И.М. Рейснера и Б.К. Рубцова. Т. I. М., 1952. С. 48).

Несмотря на то что на Ближнем Востоке тогда в основном господствовал феодализм, из-за отсталости региона широко было распространено и рабство, которое допускалось и самим основоположником ислама Магомедом, который требовал лишь доброго отношения к рабу.

С эволюцией ислама и превращением в мировую религию его агрессивность к немусульманам все возрастает. Со временем раб, неверный, гиаур становятся синонимами, а отношение к ним ислама становится нетерпимым. Примечательной в этом смысле является "Сура о добыче" (Сурат алланим) святой книги ислама - Корана, считающая долгом каждого правоверного захват имущества неверных и даже устанавливающая порядок и правила ее распределения между мусульманами. Характерным является в этом отношении выражение арабских источников "съедание страны". Абу Юсуф Яков, арабский писатель конца VII в. приписывает халифу Омару I следующие слова: "Муслимы едят их (покоренных. - А.К.), пока они живы. Когда мы и они умрем, наши дети съедят их детей, пока будут жить". (Габашвили В. Арабский халифат в VII - VIII вв. // Очерки из истории Ближнего Востока. С. 61). У арабского историка Ал-Баладзори (IX в.) сохранилось такое сведение: вожди одного из арабских племен спрашивают хорасанского эмира Абдалах ибн-Сузаму (683 - 691 гг.): "Почему они (другие арабские племена. - А.К.) едят их без нас?" (Там же). Из-за "съедания" завоеванных стран между арабскими племенами существовали постоянное соперничество и вражда.

В персидском памятнике XI в. "Кубас наме" торговле людьми отводится специальная глава, но основное внимание обращено на семейное рабство и ничего не сказано об использовании рабов и рабского труда в производстве. По сохранившимся материалам, в Илханском Иране работорговля велась масштабно. По сведению Хамдалах Казвини, "не проходит и дня, чтоб из Рума в другие вилайеты не привели рабов" (Петрушевский И.П. Хамдалах Казвини как источник по социально-экономической истории. С. 916).

В большом количестве продавались на невольничьих рынках Востока сами монголы. Илхан принял действенные меры против этого. По его приказанию закупили множество монгольских рабов и из них образовали 10-тысячное особое войско (Рашид ад Дини. Сборник летописей. Т. III. Баку, 1957. С. 311 - 312).

К концу XIV в. роль рабства в Илханском Иране заметно падает (Петрушевский И.П. Хамдалах Казвини как источник по социально-экономической истории. С. 916), но в XV в. на смену своим предшественникам приходят новые завоеватели позднего средневековья - Сефевидский Иран и Османская Турция. С этого времени во всех сферах хозяйственной и военно-политической жизни этих стран, в особенности Турции, широко используются невольники, вывезенные из христианских стран. Турция, можно сказать, становится их классическим потребителем в течение веков, и это сильно стимулировало хищения и преступную торговлю людьми всюду, где только достигало ее влияние.

Турецкие обществоведы никогда не придавали соответствующего значения этому явлению. Даже современные турецкие историки считают, что оно играло незначительную роль в общественной жизни их страны, что не соответствует действительности.

Из источников видно, что из Грузии и Кавказа еще с древнейших времен вывозили определенное количество рабов. С установлением монгольского владычества их количество постоянно возрастало, а в XIII - XIV вв. грузинские пленники уже составляли большинство и играли видную роль во всех сферах жизни в странах Ближнего Востока. Согласно одной из версий, распространенной в европейской историографии, в 1230 г. один из преемников Саладина купил в Черкесии, Мегрелии и Абхазии 12 тысяч юношей и из них образовал армию мамелюков в Египте (Джанелидзе Д., Салагадзе Б. Грузинские мамелюки в Египте. Тбилиси, 1967. С. 9 (на груз. яз.)).

С XIV в. грузинские мамелюки в этой стране составляли большинство, а в 1381 - 1517 гг. сами египетские правители по происхождению были грузинами (Там же). Начиная с этого времени нигде так дорого не стоили грузинские юноши, как в Египте (Большая советская энциклопедия. Т. 15. М., 1974. С. 111).

С XVI в., с установлением на Ближнем Востоке господства Ирана и Турции, потребность на грузинских и вообще кавказских юношей сильно возросла. По сведениям современников, в 20-е гг. XVII в. в Иране ряд провинций был полон грузинами и черкесами, которые ранее проживали в царстве Теймураза, а сейчас по принуждению расселены в Мазандаране и Фергане (Жордания Г., Гамезардашвили 3. Римская католическая миссия и Грузия... Часть I. Тбилиси, 1994. С. 363).

Помимо означенной категории, которая проживала в Иране свободно в результате организованного их переселения иранским шахом Абассом I, здесь находились попавшие в разное время, разными путями в неволю грузины, в том числе похищенные и проданные. Их число в Иране тогда было так велико, что трудно было найти семью без грузинских женщин и мужчин. Их большинство по своему фактическому положению и правовому статусу были настоящими рабами своих патронов.

Современники обращают внимание на особую популярность грузинских женщин в странах Востока и объясняют это их своеобразной красотой. В Иране трудно было найти знатного, который не желал бы иметь женой грузинку. Дворец самого шаха был переполнен грузинами обоего пола, а "последний почти не пользовался услугами других" (Там же. С. 390).

Знакомство с подобными сведениями привело даже самого Чарльза Дарвина к выводу, что "кровь иранцев стала благородной благодаря двум этносам - грузинам и черкесам, которые красивее всех других". По его словам, "в Иране почти нет знатного, мать или бабушка которого не была бы потомком грузин и черкесов" (Дарвин Чарльз. Полное собрание сочинений. Т. II. Кн. II. М., 1927. С. 579).

В Сефевидском Иране большим и сложным учреждением являлся гарем. Он играл значительную роль во внутренней и внешней политике страны. Здесь проживали ближайшие родственники шаха - мать, сестры, дочери, двоюродные сестры, а также его жены, наложницы, рабыни и служанки, иногда до тысячи душ. Гарем был государственным институтом, с соответствующими должностями. Одна даже имела грузинское название - "дедофал" (королева. - А.К), но какие были ее функции, до конца еще не определено (об этом см.: Тодуа М. Институт "Дедофали" при дворе Сефевидского Ирана // Ближний Восток и Грузия. Тбилиси, 1991. С. 297 - 307 (на груз. яз.)).

По сведениям современников, как правило, у шаха были три или четыре законные жены, и то из своих родных. Грузинки редко достигали такого положения, но у Фальсафа сохранилось одно сведение, согласно которому, "когда шах возвращался в гарем без настроения, ни одна из его жен не осмеливалась приблизиться и пообщаться с ним, кроме одной старшей жены, которая по происхождению была грузинкой" (Тодуа М. Институт "Дедофали"... С. 306). Были грузинские женщины законными женами или рабынями-наложницами шаха или нет, одно является бесспорным - в гаремах иранских шахов всегда доминировал грузинский элемент, а порой даже владел большой властью (Там же. С. 303, 306 и др.).

Причиной особой популярности грузинок и вообще кавказских женщин в мусульманских странах было многоженство. Санкционированное законом, оно по исламскому семейному праву имело и большое хозяйственное значение. В этих странах главным занятием мужчин были война и скотоводство. Вся тяжесть семейного хозяйства была возложена на женщин. Много жен означало множество рабочих рук. Мусульманин мог иметь столько жен, сколько в состоянии был купить и содержать. Мусульманка была свободной и ценилась дороже, нежели "пленная", "неверующая", "христианка". Исходя из этого, всегда находились множество покупателей даже на некрасивых и неприглядных дешевых женщин.

Что касается мужчин: вывезенные из Грузии и Кавказа юноши имели важную военную функцию в Иране. В начале XVII в. неблагонадежному номадскому войску иранский шах Абасс I противопоставил созданную из омусульманившихся христианских юношей гвардию. Они являлись настоящими "рабами шаха", "слугами шаха", "гулямами" - армией, которая состояла из всадников кавказского происхождения, преимущественно из грузин и черкесов.

В 20-е гг. XVII в. в гвардии шаха числилось до 30 тысяч грузин, "определенное количество черкесов и немного армян". "Как иностранцы и рабы, - пишет Дела Вале, - они смешаны друг с другом, а некоторые из них имеют высшие государственные должности и достигли султанства, ханства и других высших постов" (Жордания Г., Гамезардашвили 3. Римская католическая миссия... С. 363).

Несмотря на временное возвышение, что было долей лишь единиц, они не имели твердых гарантий воспользоваться этим до конца. Восточная деспотия своей ревнивой и своевольной природой трудно приравнивалась с "вчерашними христианами" и недолго обеспечивала их своей "милостью". Всеобщим являлось разлучение детей с родителями, жен - с мужьями, сестер - с братьями и продажа их в разные провинции империи и Востока в целом (Там же. С. 363 - 364).

Самое широкое использование вывезенные из христианских стран пленники-рабы имели в Турции. Можно без преувеличения сказать, последняя была их классическим потребителем на всем протяжении позднего средневековья.

Турецкое военно-феодальное государство достигло апогея своего могущества в XVI в., когда его границы простирались на трех материках - в Азии, Европе и Африке. На рубеже XVI - XVII вв. она владела большей частью Балкан, Крымом, Малой Азией, Аравией, Сирией и Палестиной, Ираком, включая Южную и Юго-Западную Киликию, и частью Грузии. Черное море, по существу, являлось ее внутренним озером. Это было огромное государство, где собственно турки не составляли даже большинства, но занимали господствующее положение.

Господство Турции целиком держалось на военной силе. В завоеванных странах она устанавливала деспотические режимы. В ее руках находились все общественные функции, военная, гражданская и судебная власть. В XVII - XVIII вв. центральный государственный аппарат Османской Турции состоял из канцелярии и отдельных ведомств и институтов, среди которых самыми влиятельными являлись три: военная, светская и религия. Правительство страны - Дворец - "Бабы-Алан", "Высшие ворота", что от французского названия распространилось по всей Европе как "блестящая Порта", или "Порта", состоял из султана и глав ведомств. Правители областей и провинций - эмиры и паши в своих руках объединяли всю военную и гражданскую власть. Фактически они были полунезависимыми князьями в своих владениях: имели свои дворцы, войска, учреждали налоги, собирали пошлину и иногда даже чеканили монету (Новая история. Ч. I. С. 41).

Османская империя находилась в постоянной войне как внутри страны, так и за ее пределами. Армия играла ведущую роль в жизни страны. "Могущество и величие государя в армии", - так думали и говорили турецкие феодалы (Там же. С. 49 - 50).

Нигде, ни в одном государстве не было положение производительного населения столь невыносимым, как в Турции. Особенно трудным являлось положение немусульман - райя. Они не имели права поступать на государственную службу, искать защиту посредством суда, который действовал по шариату. Им запрещалось носить оружие и даже одеваться наподобие мусульман.

Главными источниками доходов турецкой аристократии были война и обирание завоеванных народов, в особенности христиан-аборигенов. Турецкая поговорка XI в. гласила "Нет турка без таджика (нетурок. - А.К.), как мужчины без головного убора".

К началу XVII в. Турецкая империя значительно ослабевает, но все же продолжает захватнические войны, так как к этому была приспособлена вся ее внутренняя организация. К этому времени внешние походы уже не кончались приобретением новых территорий, постоянно уменьшалось количество добычи и дани. Поэтому турецкие феодалы все с меньшей охотой включались в войну, а временами даже избегали от участия в них. В результате если раньше зимары и тимары выставляли 120 - 150 тысяч воинов, сейчас давали не более 20 тысяч, и то из рабов и пленников, что сильно повысило потребность в них (Гордлиев В.А. Внутреннее состояние Турции во второй половине XVI века. Труды МИВ. Сб. 2. М., 1940. С. 85).

В течение века экономический и военно-политический кризис еще более углубился. В "Рисалме" - докладной записке турецкого чиновника того времени - описана довольно мрачная картина состояния общества: "Состояние человека невыносимо из-за непосильных налогов. Он день и ночь работает, чтобы накормить семью и уплатить налоги, но все равно не добивается этого. Люди вынуждены покинуть дома и родную землю. Многие села и местности опустошены. Многие убежали за границу. Если в будущем так продолжится - империя погибнет" (Новая история. Т. I. С. 51).

Турецкие власти решили поправить ситуацию за счет рабов и пленников и таким способом пополнить дефицит рабочих в хозяйстве и воинов - в армии. В течение XVII - XVIII вв. из подданных христианских стран в Турцию утекал весь естественный прирост населения. По некоторым сведениям, только из Западной Грузии ежегодно вывозили до 7 - 8 тысяч человек (см.: Киласония А.).

Вывезенные пленники широко использовались в хозяйстве, на галерах, домашними слугами. Особое применение они находили в шахтах и рудниках. В XVII в. в Турции было до 80 шахт, где добывали железо, медь и др. Все они были собственностью государства, а закон давал всего лишь право на их эксплуатацию. Паша и другие правители контролировали их доходы, снабжали рабочей силой и едой. В шахтах работали преимущественно крестьяне из Балкан, а также рабы, в том числе русские и украинцы. Режим и условия труда были почти тюремными. Им давали столько, сколько было достаточно для сохранения жизни: муку и вина в скудности и мало денег. По своему правовому положению они были узниками, рабами своих владельцев.

Чешский дворянин Братислав, который еще на рассвете Оттоманского государства в XVI в. прошел этот ад, так описывает турецкую неволю: "Их еда - кусок хлеба, питье - вода, и то в скудости. Кто не испытал это несчастье, не поверит и поверить нельзя в ту беду, в которой живут в Турции рабы: турки хуже, нежели со псом, с ними обращаются; покуда жив человек - работает. Не может работать - снесут голову. Счастлив тот, кому доведется быть убитым в войне, лишь бы не попасть в такое несносное мучение" (Приключение чешского дворянина Братислава в Константинополе и в тяжкой неволе у турок с австрийским посольством в 1591 г. Перевод с чешского К.П. Победонесцева. М.: Синодальная типография, 1904. С. 124).

Самобытным явлением военной организации Османской Турции являлся корпус янычар, регулярное пешее войско, которое состояло исключительно из христианских пленников, полученных в виде дани или купленных. Наряду с этим для комплектации всех видов наемного войска в Турции существовало специальное учреждение "Аджеми Оглан" - "иностранные мальчики" (Гордлиевский В.А. Внутреннее состояние Турции во второй половине XVI века. Труды МИВ. Сб. 2. М., 1940. С. 87). Здесь мальчиков, собранных в разных концах мира, воспитывали в духе исламского фанатизма, обучали военному делу и впоследствии распределяли в разнообразных подразделениях наемного войска (Кастели Христофоре Сведения и альбом... С. 129).

В XVI - XVII вв. корпус янычар являлся грозной силой, насыщенной мусульманским фанатизмом. Он наводил страх и ужас на европейские государства. Благодаря янычарам турки завоевали множество стран. Государство заботилось о сохранении их "чистоты". Мальчики были оторваны от семейных и родственных связей и воспитывались в полной изоляции под наблюдением самого султана и двора. Их ничего не связывало с народом, и они целиком зависели от султана (Kocil Bey Risales. Istambul, 1939. P. 28).

Пополнение корпуса янычар происходило согласно установленному порядку, так называемому Девширме, и являлось крайне унизительным для христианского населения империи и подвластных ей христианских государств. По Девширме, каждая христианская семья обязана была дать государству 4 - 5-го мальчика, и это правило соблюдалось так строго, что христианам, желающим поменять веру, даже не позволяли этого, дабы не сократить источник янычарского войска.

По свидетельству одного турецкого автора XVII в., Девширме действовало только среди балканских народов. Янычар набирали специальные агенты - младшие чины янычарской армии. С султанским фирманом в руках они разъезжали по селам Румелии и Анатолии, собирали и пересылали христианских юношей в Стамбул (Путуридзе Г. Налоги и налоговая система в Османской Турции // Очерки из истории Ближнего Востока (эпоха феодализма). С. 259 (на груз. яз.)).

Согласно одному из источников XV в. в то время при султанском дворе находилось до 4 тысяч янычар, а в XVI в. в три раза больше - до 12 тысяч (Записки янычара, написанные Константином Михайловичем из Островицы. М., 1978. С. 99, 101). Надо думать, что еще тогда часть янычар набирали и из кавказских народов. (О янычарском военном институте до сих пор даже в самой турецкой историографии не существует монографического исследования. Исключение составляет советская историография - одна кандидатская диссертация Г.А. Клеймана "Кризис военной системы феодальной Турции". Автореферат кандидатской диссертации. М., 1949) и одна статья И.Е. Петросяна "К истории создания янычарского корпуса" (Туркологический сборник, 1978. М.: Изд. "Наука", 1984. С. 191 - 200). Пока вопрос основательно не изучен, ничего определенно и однозначно о месте и роли грузин и кавказцев в этом войске сказать нельзя.)

В XVI в. юношей в янычары набирали каждый второй год. Позже, когда это войско потеряло свою первоначальную чистоту, их набирали каждые пять лет. Таким способом одна десятая часть христианских подданных собиралась при дворе (Новейшие исторические, политические и географические сведения о Турецкой империи, заимствованные из достоверных путешествий и исследований исторических, с приложением известий о нравах и обычаях, изложенных в повестях, анекдотах и разговорах с картинами. Ч. 2. М., 1828. С. 8 - 9). Многие из них достигали высоких государственных должностей.

По сведениям турецкого путешественника середины XVII в. Евлия Челеби, грузинского происхождения был его современник Дели Дилавер Паша, абхазом - арзрумский паша, абхазом был также Сеид Ахмед паша (Книга путешествий Евлия Челеби. Ч. I. Тбилиси, 1971. С. 338, 341. См. также: Сванидзе М. Грузины в Турции. Тбилиси, 1998; Материалы истории Грузии. Кн. II. Тбилиси, 1979).

Так было и позже. Например, известный французский востоковед и дипломат Амеде Жобер дает портрет и характеристику одного своего современника, крупного государственного деятеля Османской Турции Иусуп паши. По его словам, "ему было чуть больше шестидесяти, прозорливого ума и необыкновенно хорошего телосложения. У него были неправильные черты лица, белая, необыкновенная борода, живая и разумная внешность. Рожденного в Грузии, его еще в детстве продали в рабство в Турцию. Дали хорошее военное образование, что прекрасно соответствовало его воинственному характеру, и он добился высших ступеней в империи. Он храбрый командир и знаток всех мелочей Серала, заслужил большое уважение и доверие султана Селима, который родился на его глазах, и сам был преданным почитателем Селима. Он пользовался большим влиянием в Порте и смог сохранить должность великого визиря в течение семи лет" (Амеде Жобер. Путешествие в Армении и Персии в 1805 - 1806 гг. Перевод с французского, комментарий и исследования Ирины Начкебия. Тбилиси, 1997. С. 87 (на груз. яз)).

По сведениям Христофоро Кастели, по достижении совершеннолетия способным и избранным султан доверял высокие государственные должности, назначал их своими советниками и визирями. В его время великий визирь, оказывается, был по происхождению абхазом, абхазом был и его предшественник. К сожалению, их имена он не называет (Кастели Христофоро. Сведения и альбом... С. 177).

При рассуждении о судьбе и участии юношей, отдаваемых в виде дани и заложников, Жан Шарден отмечает, что они "разделяют участь пленников и никогда не добиваются настоящей свободы. Обычно их отправляют в Константинополь для размножения красивых мальчиков, которые воспитываются в Серале" (Путешествие Жана Шардена... С. 251).

Вообще обычным явлением было достижение высоких должностей в Турции и Египте юношами грузинского и кавказского происхождения. В течение веков они составляли здесь большинство крупных чиновников. Поэтому, к сожалению, часть общества как-то была приноровлена к этому злу и не считала продажу в рабство большой трагедией (Царевич Иоанн, Калмасоба. Тбилиси, 1936. С. 13 (на груз. яз.)).

Еще в XVI в. один из дипломатов, хорошо знающий Турцию, отмечал, что "не слыхал ни про одного пашу и не видел ни в Константинополе, ни во всей турецкой земле ни одного паши, кто был бы из природных турок, а все они взяты от христианских родителей в юных годах, либо по своей воле потуречены" (Приключение чешского дворянина Братислава... С. 111).

Подобных фактов и свидетельств можно привести множество. Но было бы ошибочно думать, что долей всех отданных в дань или проданных в рабство мальчиков была такая участь - богатство и высшая карьера. Большинство пленников жили в нищете и настоящем рабстве. Современник, проведший несколько тяжелых лет в турецкой неволе, в темных тонах описывает их быт и страдания.

Можно с уверенностью сказать, что именно большое значение христианских рабов-пленников и их растущая роль в жизни империи и определяли в значительной мере политику Турции по отношению к завоеванным христианским странам и народам - грекам, грузинам, армянам и другим. Долгое время она бережно относилась к базам и источникам рабов-пленников и не очень стремилась к их омусульманиванию. Подтверждением этого можно считать и тот факт, что, по нашим наблюдениям, за длительный период своего господства в Западной Грузии она в отличие от Ирана сознательно не принуждала даже местных царей и князей к мусульманству, дабы не подтолкнуть все население в таком направлении. За длительный период турецкого господства в регионе - в Имеретин, Гурии, Мегрелии не сидел ни один правитель-мусульманин, и это было следствием не бессилия турок, а их сознательной политики, и ее определяли роль и значение христиан для их страны (об этом более подробно см.: Киласония А. О религиозной политике Турции в Западной Грузии в XVI - XVII: Материалы II научной конференции профессоров и преподавателей Сухумского филиала ТГУ. Сухуми, 1991).

Название документа

Статья: Вместо юридической ответственности - социальная

(Горшенков Г.Г.)

("Социальное и пенсионное право", 2006, N 2)

Дата

28.04.2006

Информация о публикации

"Социальное и пенсионное право", 2006, N 2

Примечание к документу

Текст документа

ВМЕСТО ЮРИДИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ - СОЦИАЛЬНАЯ

Г.Г. ГОРШЕНКОВ

Горшенков Г.Г., кандидат юридических наук, доцент, заведующий кафедрой уголовного права и процесса Волго-Вятской академии госслужбы.

Разумеется, юридическая ответственность тоже социальная. Но мы имеем в виду нечто другое: смену либеральной доктрины свободы печати доктриной социальной ответственности. Согласно первой доктрине, опирающейся на философию естественного права, средства массовой информации (СМИ) не должны находиться в зависимости от государства <1>. Более того, существует мнение о том, что вообще государство не должно иметь СМИ. Однако либеральная доктрина наряду с позитивным ее значением в демократическом преобразовании общества привела и к негативным тенденциям в сфере массовой информации. И эти тенденции побуждают самих представителей медиа-бизнеса и журналистского сообщества искать пути к тому, чтобы СМИ были не только свободными, но и ответственными, понимающими необходимость охраны интересов граждан и общества в целом <2>.