Глава 6. « Гильдия магов во главе с Саликом Могущим и примкнувшим к ним жрецом Однии Аджуни Ах’шари была первой и

Вампир

«…Гильдия магов во главе с Саликом Могущим и примкнувшим к ним жрецом Однии Аджуни Ах’шари была первой и, как оказалось впоследствии, единственной из гильдий, кто решился открыто противостоять зараженной вампиризмом знати. Война началась в 2011 году после В.В. с нападения магов на дворец Зумурруд, жилище Хассана аз‑Зияди, за многочисленные ночные набеги на собственные деревни прозванного в народе «кровавым халифом». В ответ вампиры обратили на свою сторону Каб аль‑Ахмара, знаменитого некроманта при дворе шейха…

На стороне вампиров было неоспоримое преимущество: убивая одного из своих противников, они обращали его, увеличивая свою численность. В то же время Салик и Аджуни никак не могли добиться внимания шейха и поддержки запуганного народа. Все дальше оттесняя магов, вампиры продвигались на запад к древней столице Зуннара Фараджии. Число их стало неизмеримо…

Осознав, что проигрыш близок, маги создали заклинание, нацеленное на уничтожение упырей…

Когда вампиры практически подошли к стенам Фараджии, Аджуни вместе с несколькими десятками заклинателей бежал в сторону Ас’шарада. Несмотря на это, Салик остался в столице вместе с магами, которые готовили ритуал…

Что‑то в заклинании пошло не так. Магия извратилась и, уничтожив вампиров, превратила половину Зуннара в Мертвую землю, а Фараджию в дымящийся котлован. Именно после этого явления, прозванного Магическим Взрывом, в Зуннаре строго запрещено законом пользоваться магией…

Ходят слухи, что нескольким вампирам все же удалось избежать действия проклятья и скрыться за пределами Зуннара, но подтверждений этому так и не найдено».

(«История Зуннара», том 1, малая библиотека Ас’шарада)

«Отсталая страна. Запрет на магию делает прогресс невозможным. Ниже приведены маршруты, по которым вы вместе с караваном можете беспрепятственно обогнуть эти земли…»

(«Географический справочник», главная библиотека Лоэрдилиена)

«– Отсюда делаем вывод, что любое заклинание в среде, наполненной вольфоидными волнами магии, ведет к прямой связи с подпространственными реалиями, могущими навсегда извратить тело заклинателя, дом, в котором он проводит обряд, или даже целый город. Никто не знает, насколько далеко простирается проклятье, и никто не стремится проверять. Последний раз это пытался выяснить Ахмед ад‑Данаф на окраине Ас’шарада. Его тело так и не нашли. Что уж говорить про поствольфоидную воронку, или, как ее называют в простонародье, Мертвую землю… Да, Дроло?

– Значит ли это, что любой колдующий на этой земле умирает, учитель?

– Нет, Дроло, это значит, что его может утянуть в одно из подпространств. Как ни печально, попавшие в подпространство не всегда умирают сразу. Всем понятно?!

– ДА, УЧИТЕЛЬ!!!

– Хорошо, тогда продолжим…»

(Урок магического баланса, Главная Академия Метамагии города Туллы)

Тьма переливалась дымкой, сворачиваясь в причудливые образы.

Повешенный раскачивался на дереве в такт дуновениям теплого ветра… Кол, пронзавший его тело, изредка задевал за ствол, настукивая странную мелодию… Карета, запряженная четверкой черных коней, промчалась в ночной мгле, оставив за собой кровавый шлейф… Смуглое лицо томной женщины, раскинувшейся на атласных подушках… Она манила к себе снова и снова, а губы ее разъезжались все больше, открывая кривые, пожелтевшие от времени клыки…

Но вдруг сон, глубокий сон, длившийся почти вечность, поколебался и утратил реальность. Запах, нарушивший его ход, одновременно сладкий и соленый, манящий и дразнящий, разбудил Хафиза, заставив вынырнуть из глубин сознания.

Хафиз. Хафиз Хорсоф Парвиз. Собственное имя первым вспыхнуло в памяти, тут же неумолимо потянув за собой остальные воспоминания. Он медленно разлепил глаза, разорвав корку пыли, склеившую веки, и разочарованно вздохнул. Было так хорошо спать, подобно беззаботному младенцу, на долгие века отпустив прошлое… Хафиз поднял руку, и серая пыль, бывшая когда‑то его кожей, осыпалась и закружилась в воздухе. Мысли медленно ползли в голове, словно сонные осенние мухи.

Вокруг было спокойно и тихо, почти как в день начала его сна. Машинально Хафиз перевел взгляд на камни, составлявшие внешнюю стенку его тесной гробницы, и улыбнулся. Он помнил руки друзей, кладущих эти камни, как они своим доброжелательным молчанием желали ему долгого сна. Он сам попросил их об этом. Хотел отдохнуть и всей душой надеялся, что этот отдых окажется вечным. Несбыточная мечта.

Запах вновь накатился, подобно волне.

Ногой Хафиз уперся в один из камней и раздраженно пнул его, подняв облачко пыли. Камень чуть пошатнулся. Он ударил еще раз, совершенно обнажив кости скелета. Через некоторое время неторопливой работы стенка была разрушена, открыв доступ затхлому воздуху, и запах крови усилился, отчего у Хафиза невольно зачесались клыки. Спустив ноги на мраморные плиты пола, он огляделся. Комната, в которой он оказался, была полна смерти, зловонной и несправедливой. Открытые саркофаги темнели рядами, их крышки в беспорядке лежали в проходе. Заглянув в один из них, Хафиз поморщился. Внутри с разорванной грудью лежал наполовину истлевший вампир. Он был убит совсем недавно, во время сна. Как подло… Неторопливо опустив руку в гроб, Хафиз зачерпнул густой прокисшей крови из тела и равнодушно отметил тонкий слой свежего мяса, почти сразу влажно заблестевший на его предплечье.

Когда с одним гробом было покончено, он проковылял к следующему. Мертвая девушка. Знакомое лицо… Он снова зачерпнул кровавой жижи, слизнул бардовые капли и зябко поежился. Мирика. Это была она, шептавшая всякие глупости в щель, оставшуюся между камнями, дожидаясь, пока он уснет. Хафиз пораженно склонил голову и прошел дальше по ряду.

– Простите… Я окрепну и отомщу… Обязательно отомщу… Простите…

Дождавшись темноты, Хафиз выкарабкался на поверхность и застыл в немом удивлении. Город? Раньше на этом самом месте стоял густой лес, а от гробниц к деревням простолюдинов вела узкая заросшая тропа. А теперь… Это казалось невозможным. Странные высокие здания, высотой чуть ли не с его старый особняк, и запах… Удушающая вонь людей, усиленная жарой. С трудом различив в этом клубке запахов след врага, Хафиз оскалился и резко обернулся. Там, у выхода из проулка на улицу, темнела фигура мужчины. Он явно кого‑то ждал: нетерпеливо переминался с ноги на ногу, выглядывал на улицу, совершенно не подозревая, что шаг за шагом неспешно приближалось со спины… Пока его плечи не сдавили костлявые тиски пальцев и во тьме не зажглись безумные впалые глаза.

– Парень, ты чего? – выкрикнул мужчина, испуганно оглядев голого и тощего обладателя невероятной силы. – Отцепись лучше, не то…

Но Хафиз не слушал.

– Зачем ты убил вампиров? – странным гортанным голосом проговорил он, все сильнее желая просто укусить мерзавца и выпить всю его кровь до последней капли без всяких глупых вопросов.

– Вампиров? Каких еще в‑вампиров? – проговорил мужик, тщетно пытаясь освободить плечо из тисков. – Ты че несешь, парень?..

Нет, это был не он. Предусмотрительно зажав жертве рот, Хафиз обнажил клыки и жадно прокусил артерию на грязной щетинистой шее.

Одежда пришлась Хафизу впору. Почти. Рукава камзола были немного длинноваты, штаны висели мешком, но все было лучше, чем разгуливать по улицам голышом. Он неторопливо проследовал по запаху убийцы до небольшого белого здания, пристроившегося между гостиницей и оружейным домом, остановился перед входом и с наслаждением втянул воздух. Люди… Много людей… Его ждал отличный обед.

День спустя Трасс сидел в кабинете и угрюмо смотрел в окно, за которым разлилась чернильная тьма, разбавленная городскими огнями. Наверное, Создатель Ану просто проклял его… Мало того, что дху перерезал охрану, оставив Трасса без доброй половины людей, так вдобавок той же ночью какой‑то гребаный маньяк выпотрошил весь бордель, сожрав с трупов даже мясо. Ни одного свидетеля, ни единой живой души не оставил после себя. Хоть Трасс и сам баловался кровью, считая, что это помогает ему вернуть утраченную молодость, но совершить подобное он не смог бы, даже озверев до крайности. Сущая божья кара. Знать бы еще, за какие именно грехи…

В дверь уверенно постучали.

– Войдите, – рассеянно махнул рукой Трасс, разглядывая остатки кровавой жижи на дне стакана. Дверь беззвучно отворилась, и в кабинет мягкой кошачьей походкой вошел юноша лет двадцати. Длинные волосы черным шелком спадали ему на плечи, на смуглом лице темнели большие глаза, уверенная осанка сделала бы честь любому из придворных. Он был бы похож на сына знатного вельможи из какого‑нибудь Каруна, если бы не потрепанная одежда простолюдина, висевшая на его теле подобно мешку. Гостя же, похоже, этот факт не смущал совсем. Не спеша он прошелся к креслу и уселся в него без приглашения, свободно раскинувшись на мягком сиденье.

– Кто вы? – Трасс недоуменно поднял бровь. – И кто вас впустил сюда?

Молодой человек поднял впалые глаза и уставился на старика. Трасс готов был поклясться, что на долю секунды они полыхнули огнем.

– Мне не нужно разрешение. Я сам решаю, куда мне можно, а куда нельзя. А вот почему такой отброс, как ты, решил, что может мне указывать, – вот в чем вопрос.

Трасс, в этот момент глотавший содержимое стаканчика, чуть не поперхнулся.

– Да как ты смеешь! – вскричал он и резко вскочил из‑за стола. – Охрана! Охрана!

Но в ответ была лишь гробовая тишина, которую прервал тихий властный голос:

– Они мне очень помогли, наконец утолив мой голод. Какой сейчас год?

От столь неожиданного вопроса Трасс стек обратно в кресло и, уже совершенно ничего не понимая, пробормотал:

– Три тысячи пятьсот тридцать пятый со времен Великой Войны, если я не ошибаюсь…

Незнакомец удивленно вскинул брови и пробормотал:

– Тысяча лет? Да, за такое время легко проголодаться… – Он повернулся к дрожащему Трассу. – А ты…Почему ты пьешь кровь? Кто позволил тебе это? Отвечай!

– Аттаен… Я поставлял для него и его друзей свежую кровь…

– Не знаю такого. Мои друзья вряд ли позволили бы тебе стать одним из них, – хмыкнул гость и задумчиво склонил голову, ощупывая колючим взглядом тело Трасса. – Да и убить их ты вряд ли смог бы.

– Убить?

– Да, убить. Тот, кого я ищу, был здесь и в доме с женщинами на большой улице. Ты знаешь его? – Незнакомец пытливо взглянул на хозяина дома. Тот задумался, водя взглядом по украшенным коврами стенам.

– Дху, – наконец выпалил он. – Мои ребята…

Вампир резко вскинул руку, жестом велев Трассу умолкнуть.

– Темный эльф? – Трасс кивнул. – На поверхности? Странно… Мир точно изменился…

– Похоже, мы с вами на одной стороне. Позвольте мне узнать ваше имя, господин?.. – неожиданно поинтересовался старик. Вампир подобного вопроса никак не ожидал и нахмурился, что‑то судорожно вспоминая.

– Хафиз, – наконец проговорил он. – Для тебя – господин Хафиз. Итак, вернемся к прошлой теме… – Тут он прервался, с удивлением наблюдая за стариком, который на коленях подполз к его ногам и стал целовать мысы его пыльных сапог.

– Какая честь! Милорд Хафиз! Ваш сон наконец прервался! Госпожа Мирика так ждала вашего пробуждения! Вам нужно обязательно ее увидеть…

– Я уже увидел. – По лицу Хафиза пронеслась тень страдания. – Она мертва. Как и все остальные. Подло и умело убита во сне и ограблена. И мне очень интересно, кто же навел на них этого дху… – прошипел он, склонившись к лицу похолодевшего Трасса.

– О нет, милорд! Как я мог посметь! Этот эльф… Вы бы видели, что после него творилось в моем заведении…

Холодными пальцами Хафиз ухватил старика за подбородок и заглянул прямо в глаза. Этот взгляд… Казалось, он пронизывал до самых костей.

– Да, это не ты… – спустя несколько мгновений произнес он и задумчиво хмыкнул. Заметив, что Трасс все еще касается его сапог, он резко поднялся с сиденья и прошел к окну. – Ты говоришь правду. Даже странно. И куда он направился?

– Не знаю, милорд. Мои люди искали его, но он как сквозь землю провалился…

– Ясно. Хорошо, думаю, я слышал достаточно. – Хафиз утомленно махнул рукой и прошел к двери. Шагнув за порог, он обернулся: – Кстати, если продолжишь позорить мой род, обещаю, я сожру твои ноги и выпью глаза, а после замурую в собственной темнице. Будь уверен, никто не станет тебя искать. – От его усмешки Трассу стало дурно. – Помни свое место.

Красное облако песка летело над выжженной землей степи Раши. Просто дымка на чистом звездном небе, едва завидев которую купцы, следовавшие караваном из Ас’шарада в Артаис, спешно шептали молитвы Ану и хлестали лошадей посильнее.

Облачко летело против ветра.

Когда луна стала устало клониться к горизонту, оно мутным вихрем опустилось на поверхность земли, превратившись в фигуру молодого мужчины. Глубоко втягивая воздух, он изучал порывы встречного ветра, выделяя из этого букета засохшего ковыля, леса и вони людских поселений нужный запах. Спустя некоторое время его глаза торжествующе вспыхнули. Криво усмехнувшись, Хафиз рассыпался мириадами кровавых песчинок и, поднявшись ввысь, продолжил свой путь.

Остывавшие пустые земли темнели под звездным покрывалом, застыв в молчаливом ожидании.

Хафиз сморщил нос и огляделся. Небольшой городок, куда привел его след, напомнил вампиру те далекие времена, когда он жил в окруженном глухими лесами родовом замке. Когда он был избалованным сыном визиря, глупым, но живым мальчишкой. Прекрасное, беззаботное время… Сморщившись от неожиданно нахлынувших воспоминаний, Хафиз тряхнул головой. «Прошлое ушло. Умерло уже давно», – подумал он, застегнув позаимствованный в Артаисе черный камзол, и двинулся вниз по склону холма прямо к местной таверне.

Внутри лачуги было неприятно шумно. Хозяин смерил вошедшего равнодушным взглядом и отвернулся, тут же забыв о его существовании. Хафиз медленно двинулся вдоль деревянных столов. Вонь дху исходила от кого‑то из посетителей. Пьяный бородач… Не то. Мужчина средних лет, тискающий прыщавую девку… Не то. Широкоплечий юноша с покрасневшим от выпивки носом и мозолистыми руками. Поверх его рубашки висел небольшой амулет, знак богини Однии, заметив который Хафиз удивленно хмыкнул. Итак, человек, связанный с врагом, был жрецом. Недолго думая, вампир мягко опустился на одну лавку с юношей и, склонившись к его шее, втянул воздух. Эль, табак, дешевая чесночная похлебка и запах убийцы. Он не ошибся.

– Ты бывал в Артаисе? – вкрадчиво проговорил он.

Парень лишь отпил из кружки, громко хлюпнув. Мерзкая пьянь. Вампир повторил вопрос. Безрезультатно. Хафиз глубоко вздохнул, сдержав гнев, так и просившийся наружу, и обвел таверну взглядом. Слева сидела троица давно окосевших мужиков. С интервалом в пять секунд они грохали кружками, хрипло крича очередной тост, и не обратили бы на Хафиза внимание, даже если бы тот вздумал станцевать голышом на столе. Судя по звукам, раздававшимся за столом сзади, и красным рожам впереди, остальные посетители этого сарая поступили бы так же. Не теряя времени зря, Хафиз подхватил юношу под руку и потащил к выходу, попутно заботливо вытирая его пьяные слюни, словно давний друг. Оказавшись на улице, он проволок мальчишку еще метров десять до тени ближайших кустов, швырнул его наземь и пнул.

– Ш‑што… т‑т‑ты… – В попытке отмахнуться, юноша резко дернул рукой и, видимо не выдержав такой нагрузки, сблевал прямо на сапоги вампира. Хафиз опустил взгляд. Полупереваренный кусок морковки медленно сполз по идеально начищенным мысам и плюхнулся в траву.

Это было уже слишком. Ощерив острые клыки, Хафиз ударил мерзавца в нос, так, что губы и подбородок парня мгновенно залило кровью.

– Если ты, крестьянская падаль, не придешь в себя, я съем тебя заживо, а кости выкину дворовым собакам! Понял меня? – прошипел вампир, схватив мгновенно протрезвевшего юношу за грудки. Пару мгновений тот беззвучно открывал рот, словно рыба, тупо уставившись в горящие глаза чужака.

– Помогите… Помогите!

Его сиплый голос не услышал никто, кроме еще больше рассвирепевшего Хафиза.

– Заткнись! – Сильный удар в живот заставил юношу согнуться пополам. – Если хоть кто‑нибудь придет сюда, я самолично отрежу ему голову!

Парень тут же умолк и сжался в дрожащий комок у ног вампира.

– Ты был в Артаисе?

Юноша мотнул головой, не отрывая взгляда от клыков вампира.

– А откуда на тебе вонь дху? Ты знаешь его? Когда ты видел его в последний раз?

К величайшему удивлению Хафиза, глаза парня заблестели от слез.

– Отец… – Неожиданно он накрыл широкими ладонями лицо и зарыдал в голос, окончательно лишив вампира дара речи. – Эльфы убили… моего отца… – простонал он. – Мы встретили… их в лесу, а… а после, ночью, они явились в наш дом и убили отца… Я не смог его защитить… Не смог защитить отца…

Его прервала звонкая пощечина, откинувшая голову набок.

– Куда они пошли дальше? – Вампир присел на корточки и вгляделся в его залитое слезами и кровью лицо.

– Наверное, в сторону Низинок… Там как раз недалеко дорога на Зуннар, – проговорил юноша и вытер слезы рукавом. – А зачем они вам?

Ничего не ответив, Хафиз поднялся и быстрым шагом направился прочь. Он услышал, что хотел – подтверждение собственных догадок. Конечно, возвращаться в Зуннар не хотелось, но упускать эльфийскую дрянь не хотелось еще больше. Даже вздумай они обогнуть Внешний Мир трижды, Хафиз был готов следовать за ними, ожидая удобного момента для расправы. Они еще не подозревали, кому перебежали дорогу…

За спиной раздались быстрые шаги. Увидев за спиной свою недавнюю жертву, Хафиз недоуменно моргнул.

– Подождите! – пропыхтел тот, пытаясь восстановить дыхание после бега. – Вы друг или враг этого эльфа?

– Самый злейший враг в его никчемной жизни, – зло процедил вампир и сощурил черные глаза. – А тебе‑то что?

Неожиданно парень рухнул на колени в дорожную пыль.

– Прошу вас, возьмите меня с собой! Умоляю вас! Я хочу отомстить, жестоко отомстить! Я хочу увидеть, как он будет корчиться от боли! Я буду защищать вас, помогать вам, делать все, что угодно, только возьмите меня с собой!

– По‑твоему, мне нужна защита? – Хафиз поднял бровь. – Ты, жалкий простолюдин, хочешь пойти со мной, вампиром, кровопийцей, упырем, проклятым, или как вы нас там называете? Думаешь, ты сможешь мне пригодиться?

– Да! Да, что угодно! Кровь… – Он распахнул ворот рубашки так, что несколько пуговиц покатилось по земле. При взгляде на гладкую кожу его шеи Хафиз невольно вздохнул. – Хотите? Я отдам вам всю свою кровь, если потребуется, только позвольте помочь убить эту тварь!

Вампир задумался. Присутствие парня значительно отягощало его путь. Конечно, паек на случай голодных времен – это хорошо, но…

Он еще раз покосился на шею юноши.

– Никаких сборов, отправляешься сейчас. И называй меня милорд.

Головная боль усиливалась. Сказывалось приближение родного края, с которым было связано так много воспоминаний… и боли. Пошатнувшись, Хафиз оперся на ствол ближайшего дерева и сполз на землю. Дышать становилось все тяжелее, зрение ухудшалось, а тело ломило так, словно выворачивалось наизнанку. Как ни странно, но отчасти эта боль была даже приятна. Будто он снова ожил и стал смертным.

– Милорд? – воскликнул парень, как по заказу очутившийся рядом. – Что с вами?

– Нет! Не трогай меня! – рявкнул Хафиз, оттолкнув Линда в сторону.

Убрав от вампира руки, Линд отошел и склонился в почтительном поклоне.

– Как… Как вам будет угодно, милорд. – Он тщетно пытался скрыть страх и ненависть, застывшие ледяной коркой в его глазах. Мальчишка боялся, и это бодрило.

С трудом поднявшись, Хафиз гордо выпрямился и двинулся дальше по тропе. Ничто не могло устоять перед волей Хафиза Хорсофа Парвиза. Как не выдержит и ослабевшее заклинание на границе родного Зуннара.

Последний труп лежал в самом углу залитой кровью комнаты, раскинув руки в стороны. Линд осторожно приблизился к нему и едва сдержал тошноту, горьким комом поднявшуюся в горле, – щеки, нос, губы – все было обглодано до кости. Разодранная в клочья шея напоминала месиво. Да, милорд заметно проголодался.

Ухватив бывшего хозяина семейства за ноги, Линд хмыкнул. «Милорд». Как ни горько было это осознавать, даже в собственных мыслях он начал называть вампира «милордом». Он давно решил, что пойдет на все ради мести. Пускай о него будет вытирать ноги нечисть, подобная Хафизу, пускай он будет таскать трупы невинных жертв по утрам, но дху сдохнет. И, если повезет, именно Линд нанесет ему тот самый смертельный удар.

В подобных мечтаниях молодой человек проводил почти все время дневного дежурства: скрипя зубами, представлял исказившееся серое лицо дху с остекленевшими глазами, почти ощущал липкую пленку его крови между пальцев…

Хафиза, который вел его, он ненавидел чуть меньше и даже невольно им восхищался. Сколько раз Линд зачарованно наблюдал за тем, как вампир убивает своих жертв, стараясь запомнить отточенные столетиями мастерские комбинации ударов. Совершенное существо, полное ненависти и скуки, – вот чем был Хафиз.

Линду хотелось стать таким же, заглушив тем самым скопившееся разочарование. Он ненавидел их, этих людей вокруг, из‑за которых отец не раз рисковал жизнью, взамен получая лишь жалкое «спасибо». Смерть его прошла так же жалко и бесследно, растворившись в заботах о грядущем урожае. Да, первые три дня скорби двери дома не закрывались: выразить свои соболезнования пришли все соседи и даже жители окрестных деревень. Но стоило отцу упокоиться на лесном кладбище, и все разбрелись по своим делам как ни в чем не бывало. Продолжили работать, а по вечерам веселиться в «Золотом Ключе». Забыли. Забыли того, кто не раз спасал их шкуры.

Наспех забросав труп вязанками хвороста в сарае, он присел на крыльце дома и уставился в светлевшее голубое небо.

– О, великая богиня, молю тебя, даруй мне силу… Позволь мне доказать свою избранность, не сгинуть в этой серой массе… – прошептал Линд и сжал кулаки. – Умоляю тебя, подай знак, что ты меня слышишь! Дай знать, что мне суждено стать великим!

Тишина. Холодное и абсолютно безоблачное небо нависло над головой, словно насмехаясь над молодым жрецом. Обычное тихое раннее утро. Ни голоса в голове, ни тени, пролетевшей мимо, ни даже обломившегося сучка у ели рядом с крыльцом.

– Дай мне знать, черт возьми! – выкрикнул Линд, в бешенстве вскочив на ноги. Тысячи раз он взывал к богине в надежде, что она заметит своего верного последователя, и все безрезультатно. «Неужели меня бросили даже боги?..» Мелькнувшая мысль заставила сердце сжаться от подобной несправедливости.

– Услышь меня, в конце концов! Неужели все мои жертвы напрасны?! Неужто ты всего лишь тупой идол?! – Врезав со всей силы по дверному косяку так, что щепки брызнули в разные стороны, он не сдержал богохульства, вертевшегося на языке.

– Господи, сколько эмоций… Боги слышат нас, когда хотят, мальчик, а хотят они этого крайне редко. – В тени на лестнице, ведущей на чердак, стоял Хафиз, плотно запахнувшись в плащ. – Закрой дверь, пока сюда не сбежалась вся ближайшая деревня.

Пинком Линд захлопнул дверь, погрузив комнату во тьму, и развернулся на каблуках.

– Я ненавижу богов. Я ненавижу людей. Эльфов, орков – всех ненавижу! – прошипел он и, покосившись на Хафиза, добавил: – И вампиров тоже ненавижу.

Ни одна черта не дернулась на лице вампира, даже взгляд остался столь же безразличным.

– Да ну?

Линд задрожал, переполненный клокочущей яростью и разочарованием.

– Я ненавижу тебя… – Глухое рычанье сорвалось с его губ, а кулаки невольно сжались. – Почему мы сидим, сложа руки? Почему мы не убьем этих эльфов прямо сейчас?

Стоило ему шагнуть вперед, как Хафиз сорвался с места и нечеловечески быстро оказался позади. Удар под колено – и Линд уже целовался с полом, пуская кровавые пузыри из разбитого носа.

– Не стоит ссориться со мной, чернь, – мрачно пояснил вампир откуда‑то сверху, и Линд почувствовал его ногу на своей спине. – Я гораздо сильнее тебя.

– Ненавижу… Ненавижу… – хныкал юноша, ерзая под сапогом. – Как я вас всех ненавижу…

Хафиз устало закатил глаза. Затем убрал ногу со спины мальчишки, пнув его напоследок.

– Вставай. Вставай, кому говорю! – рявкнул он. Дождавшись, пока парень поднимется, вампир жестом приказал следовать за ним.

Вампир улегся на кровать, которая, судя по рюшам на покрывале, принадлежала хозяйке дома, и поднял взгляд на шумно взбиравшегося по лестнице Линда. Лицо его было искажено сомнениями и злобой. Хафиз даже не сомневался в его верности – жажда мести сама сдерживала мальчишку. Она съедала его с потрохами, кормилась внутри подобно жирному пауку. Конечно, что‑то было нечисто в той истории про отца, но вампиру было попросту плевать на такие детали.

– Присаживайся, – лениво проговорил он, кивнув на коврик рядом с кроватью. Помедлив, юноша все же уселся на пол и устало взглянул на спутника.

– Зачем ты идешь со мной?

Линд аж поперхнулся от такого вопроса – первый раз Хафиз заинтересовался такой мелочью, как мальчишка, живший с ним бок о бок.

– Как зачем? Вы же знаете, милорд, чтобы отомстить за…

– Убийство отца, я слышал это миллионы раз, – нетерпеливо отмахнулся вампир. – Что ты хочешь с ним сделать, когда придет время?

– Как что? Убить, разумеется…

– Убить его – моя привилегия, запомни. А во‑вторых, – просто убить? Он отделается так просто? И что ты собираешься делать после этого? С чувством выполненного долга вернешься домой к мамочке?

Парень уставился в пол и замолчал. Когда же он наконец решился ответить, его собеседник уже укутался в одеяло и прикрыл глаза.

– Мать умерла, когда мне исполнилось пять. Но даже если бы она была жива, обратно я бы не вернулся. Не хочу провести жизнь на одном холме, пасти коров и напиваться от безысходности в таверне.

Мальчишка был честолюбив. Тем хуже для него и лучше для Хафиза.

– Боишься умереть, так никем и не став? Боишься оказаться забытым, как отец? – По изумленному выражению глаз Линда Хафиз понял, что пробный выстрел попал прямо в точку. – Люди неблагодарны. Думают лишь о себе, гнушаясь помочь даже тем, кто не раз спасал их шкуры. И боги такие же. Зачем тебе нужно их одобрение?

– Я… Я не знаю, – растерянно пробормотал молодой жрец.

– Они – стадо, но чтобы обратить на себя внимание этого стада, заставить их бояться до полусмерти, нужно сильно попотеть. Пойми, убийства во Внешнем Мире происходит каждый день. Смертью сейчас никого не удивишь. Потому нужно выделяться. Мстить и карать так, чтобы мир содрогнулся. Чтобы это убийство осталось в веках. Ты знаешь историю о нерадивом слуге Шекеле, который таскал у хозяина деньги?

Линд кивнул.

– Его хозяином был я. Это по моему приказу гаденышу отрезали язык, содрали кожу и посадили в муравейник. Смотрю, память об этом жива и поныне. Вот как нужно мстить. Потому мы и выжидаем. Не сидим и не прячемся, как ты выразился, а наблюдаем. Ищем болевые точки. Я хочу, чтобы эти двое мучились и молили о смерти. Понял меня?

Дождавшись кивка, Хафиз демонстративно повернулся к парню спиной.

– Вот и отлично. Иди вниз и подумай об этом на досуге. И не смей больше голосить на улице. Пока я сплю, лучше не вылезай туда вообще.