ПОСЛЕСЛОВИЕ. Тиамак толкнул большим пальцем ноги лист лилии

Тиамак толкнул большим пальцем ноги лист лилии. Часть рва в тени стены была тихой, если не считать жужжания насекомых и плеска болтавшихся в воде ног Тиамака.

Он наблюдал за водяным жучком, когда услышал шаги за спиной.

– Тиамак! – Отец Стренгъярд застенчиво сел рядом с ним, но обутые в сандалии ноги в ров не опустил. – Я слышал, что ты прибыл! Как отрадно видеть тебя.

Вранн повернулся и пожал руку архивариуса.

– И вас, дорогой друг, – сказал он. – Какие перемены!

– Многое можно сделать за целый год, – засмеялся Стренгъярд, – а люди работали изо всех сил. А какие новости у тебя? Что произошло после того, как ты отправил последнее послание?

Тиамак улыбнулся:

– Многое. Часть моих односельчан уцелела, я нашел их в других деревнях Вранна. Я думаю, многие из них вернутся в Деревенскую Рощу теперь, когда ганты отступили в глубину болот. – Его улыбка погасла. – А моя сестра до сих пор не верит и половине того, что я ей рассказываю.

– Можно ли винить ее? – мягко спросил Стренгъярд. – Я сам уже с трудом верю в то, что видел собственными глазами.

– Нет, я не виню ее. – Улыбка Тиамака вернулась. – Я закончил свой труд «Совранские лекарства целителей Вранна».

– Тиамак, друг мой, – Стренгъярд был в восторге, – но ведь это же замечательно! Я так о нем мечтал! Я смогу прочитать манускрипт?

– Очень скоро. Я привез его с собой. Саймон и Мириамель сказали, что с него снимут копии. Четыре писаря только для работы над моей книгой! – Он покачал головой. – Кто бы мог подумать!

– Замечательно! – снова сказал Стренгъярд и загадочно улыбнулся. – Не пора ли нам вернуться в замок? Я думаю, что время уже пришло.

Тиамак кивнул и неохотно вытащил ноги из воды. Листок лилии возвратился на свое место.

– Я слышал, что это будет больше чем памятник, – сказал вранн, когда они смотрели на незаконченную каменную оболочку, возвышавшуюся там, где раньше стояла Башня Зеленого ангела. Повсюду были разбросаны доски и одежда отсутствующих рабочих. – Там будут также и архивы. – Он повернулся к своему другу: – Я думаю, вы знаете об этих четырех писарях больше, чем говорите.

Стренгъярд кивнул и вспыхнул:

– Я сам помогал рисовать план. Это будет великолепно, Тиамак. Дом знаний, где ничто не сможет потеряться или пропасть. И у меня будет много ассистентов, которые смогут помогать мне. – Священник улыбался и смотрел на недостроенное здание. – Очень возможно, что к тому времени, когда все закончится, мой глаз будет в таком плохом состоянии – то есть это в том случае, если Бог еще не призовет меня, – что я не смогу увидеть его. Но это меня не огорчает. Я уже его вижу. – Он похлопал себя по лбу, и его мягкая улыбка стала шире. – Здесь. Это замечательно, мой друг, замечательно.

Тиамак взял священника за руку, и они пошли через Внутренний двор.

– Как я уже сказал, удивительные перемены произошли здесь. – Болотный человек посмотрел наверх, на причудливую путаницу крыш замка. Теперь почти все они были починены и ярко блестели в лучах вечернего солнца. Строительные леса возвышались над куполом церкви. Взгляд Тиамака упал на противоположную стену Внутреннего двора, и он остановился. – Башня Хьелдина! А где же окна? Они были красными, не так ли?

– Башня Прейратса… – Стренгъярд начертал знак древа у себя на груди. – Я полагаю, ее сожгут и сровняют с землей. Она долго была запечатана, но никто особенно и не рвался проникнуть туда, и Саймон – я полагаю, следует говорить король Сеоман, хотя это до сих пор звучит немного странно для меня, – хочет, чтобы вход в катакомбы тоже был закрыт. – Архивариус покачал головой. – Вы знаете, Тиамак, я думаю, что любые знания драгоценны. Но я ничего не мог возразить. Вранн кивнул:

– Я понимаю. Но давайте говорить о более приятных вещах.

– Да. – Стренгъярд снова улыбнулся. – Кстати, я нашел прелестную вещь – конторскую книгу времен Сулиса Изменника. Кто‑то обнаружил ее, когда расчищали канцелярию. Там потрясающие места, Тиамак, просто потрясающие! Я думаю, у нас как раз есть время, чтобы зайти в мою комнату и забрать ее по дороге в столовую.

– Тогда пойдем скорее, – сказал Тиамак, улыбаясь, но, немного поотстав от архивариуса, бросил последний взгляд на башню Хьелдина и ее пустые окна.

– Вот видишь, – мягко сказал Изгримнур. – Они покрыли ее прекрасным камнем, как и говорила Мириамель.

Гутрун вытерла лицо шарфом.

– Прочитай мне это.

Герцог прищурился на вделанную в пол каменную плиту. Это место было открыто небу, но солнце садилось, и быстро темнело.

«Изорн, сын Изгримнура и Гутрун, герцога и герцогини Элвритсхолла. Храбрейший из людей, любимый Богом и всеми, кто знал его».

Он выпрямился, полный решимости не плакать. Он будет сильным для своего погибшего мальчика.

– Да благословит тебя Бог, сын, – прошептал он.

– Ему, должно быть, так одиноко, – сказала Гутрун, голос ее дрожал, – так холодно в земле.

– Перестань, – Изгримнур обнял ее, – Изорн не здесь, ты знаешь. Он в лучшем месте. Он будет смеяться, если увидит, как мы мучим себя. – Он старался, чтобы его слова звучали твердо. Ничего хорошего нет в том, чтобы горевать без конца. – Бог наградил его.

– Конечно. – Гутрун всхлипнула. – Но, Изгримнур, мне так не хватает его!

Он почувствовал, что слезы выступают у него на глазах, тихо выругался и поспешно начертал знак древа.

– Мне тоже не хватает его, жена. Конечно. Но у нас есть другие, о которых мы должны думать, и Элвритсхолл, не говоря уж о двух крестниках в Кванитупуле.

– Крестники, которыми я даже не могу похвастаться, – сказала она негодующе, потом засмеялась и покачала головой.

Они постояли еще некоторое время, пока не стемнело и каменная плита не пропала из глаз. Тогда они повернулись и снова вышли в вечер.

Они сидели в столовой, заняв кресла вокруг Великого стола Джона. На стенах горели факелы, на столе стояли свечи, так что длинная комната была полна света.

Мириамель поднялась, ее голубое платье шелестело в нахлынувшей тишине. Обруч у нее на лбу отражал свет факелов.

– Мы приветствуем всех. – Голос ее был мягким, но сильным. – Этот дом ваш и таким будет всегда. Приходите к нам, как только вам захочется, и оставайтесь так долго, как вам понравится.

– Постарайтесь выбираться сюда хотя бы раз в год, – сказал Саймон и поднял чашу.

Тиамак засмеялся.

– Это довольно долгое путешествие для некоторых из нас, Саймон, – сказал он. – Но мы всегда будем стараться изо всех сил.

Изгримнур рядом с ним стукнул кубком по столу. Он пробил изрядную брешь в замковых запасах пива и вина.

– Он прав, Саймон. Кстати, о долгих путешествиях: я не вижу маленького Бинабика.

Саймон встал и положил руку на плечо Мириамели, задержавшись на мгновение, чтобы поцеловать ее волосы.

– Бинабик и Ситки послали птицу с сообщением. Они исполнят Ритуал Ускорения – Слудиг знает, о чем я говорю, – а потом вместе со своим народом спустятся к Озеру голубой глины. После этого они приедут навестить нас. – Улыбка Саймона стала шире. – А на следующий год мы со Слудигом сами отправимся на высокий Минтахок.

Слудиг энергично качал головой, когда со всех сторон раздались, какие‑то шутки по этому поводу.

– Тролли пригласили меня, – гордо сказал он. – Первый кунхок, которого они пригласили. – Он поднял чашу. – За Бинабика и Ситки! Долгой жизни и много детей!

Тост горячо поддержали.

– Ты действительно думаешь, что сбежишь в путешествие без меня? – спросила Мириамель, глядя на мужа. – Оставишь меня дома?

– Желаю тебе попробовать обогнать Мири, – хихикнул Изгримнур. – Вот женщина, которая, говорят, путешествовала по миру больше, чем ты.

Гутрун подтолкнула его локтем:

– Пусть себе говорят.

Изгримнур повернулся и поцеловал ее в щеку.

– Конечно.

– Тогда поедем вместе, – великодушно сказал Саймон. – Это будет королевская поездка.

Мириамель кисло взглянула на него, потом повернулась к Рейчел Дракону, которая остановилась у двери зала, чтобы тихо выругать парня‑прислужника. Рейчел подняла брови на легкомысленное замечание Саймона. Теперь на лицах ее и принцессы было одинаковое выражение недовольного удивления.

– Ты имеешь хоть какое‑то представление о том, во что это выльется? Ты собираешься тащить весь двор в снега Йиканука?

Саймон оглядел лица гостей. Он погладил рыжую бороду и улыбнулся:

– Так радостно видеть вас всех! Еще один тост! За союзников принца! Хорошо бы, чтобы Джошуа оказался здесь и видел все это, но я знаю, что его будут уважать, где бы он ни был!

Собравшиеся засмеялись. Теперь уже все были посвящены в эту тайну.

Тиамак встал:

– Собственно говоря, я принес послание от… отсутствующего друга. Он шлет слова любви и хочет, чтобы вы знали, что он, его жена и их дети здоровы.

Это заявление встретили восторженными криками. Внезапно, слегка покачиваясь, поднялся Изгримнур:

– И давайте не забудем выпить за всех тех, кто сражался и пал за то, чтобы все мы могли собраться здесь. За всех них! – Его голос слегка задрожал. – Бог да сохранит их души. И пусть мы никогда их не забудем!

– Аминь! – закричали многие.

Когда крики смолкли, наступило долгое молчание.

– А теперь пейте, – приказала Мириамель. – Но не забывайте о мере. Сангфугол обещал сыграть нам свою новую песню.

– А Джеремия споет ее. Он упражнялся. – Арфист огляделся: – Я не знаю, куда он делся. Это очень раздражает, когда певец не готов.

– Ты хочешь сказать, что какие‑то певцы готовы, – рассмеялся Изгримнур и изобразил ужас, когда Сангфугол угрожающе махнул на него горбушкой хлеба.

– Если бы вам медведь на ухо не наступил, герцог Изгримнур, – заметил Сангфугол с некоторой холодностью, – тогда бы я вместе с вами посмеялся вашей шутке.

В зале снова воцарилось веселье, и беседа продолжалась, когда Джеремия возник у плеча Саймона и прошептал что‑то ему на ухо.

– Хорошо, – сказал Саймон. – Я рад, что он приехал. Но ты, Джеремия, что ты бегаешь вокруг меня как слуга? Все ждут, чтобы ты спел. Садись‑ка. Мири нальет тебе вина. – Он встал, усадил протестующего Джеремию в свое кресло и пошел к двери.

В холле его ждал усталый мрачный человек с темными волосами, завязанными хвостом на затылке. Он все еще был в дорожной одежде и плаще.

– Граф Эолер, – Саймон пожал руку эрнистирийца, – я надеялся, что вы будете здесь. Как доехали?

Эолер проницательно посмотрел на него, словно они никогда прежде не встречались, потом преклонил колено.

– Спасибо, король Сеоман. Дороги все еще не в порядке, и это был долгий путь, но теперь хотя бы можно почти не бояться разбойников. Мне хотелось уехать из Эрнисадарка, но вы же знаете, что мы пытаемся восстановить его.

– Меня зовут Саймон, хорошо? Как поживает королева Инавен?

Эолер кивнул, полуулыбнувшись:

– Она шлет приветствие, но я думаю, эту музыку мы сыграем позже, когда ее сможет услышать королева Мириамель и остальные, – в Тронном зале, где и должно делать такие вещи. – Он внезапно поднял голову. – Кстати, о Тронном зале: разве не кресло из костей дракона, поросшее плющом, я видел на дворе?

Саймон рассмеялся:

– Выставлено на всеобщее обозрение. Не бойтесь, немного ветра и сырости не повредят этим костям, они крепче камня, но ни Мири, ни я не имеем желания сидеть в этом кресле.

– Какие‑то дети играют на нем. – Эолер в удивлении качал головой. – Я никогда не думал, что увижу нечто подобное.

– Замковым детям это удобный предмет для лазания, хотя сперва они слегка побаивались. – Он протянул руку: – Пойдемте, позвольте мне пригласить вас в зал и предложить немного еды и вина.

Эолер помедлил:

– Может быть, лучше будет сперва найти постель? Я долго ехал верхом сегодня.

Теперь была очередь Саймона внимательно посмотреть на Эолера.

– Простите меня, если слова мои придутся не ко времени, – сказал он. – Но мне давно уже известно нечто, что вы тоже должны знать. Я хотел подождать, пока мы с вами поговорим немного, но, может быть, лучше будет сказать вам сейчас. – Он вздохнул. – Я встречал Мегвин перед тем, как она умерла. Вы знали? Хотя, как это ни странно прозвучит, нас разделяли сотни лиг,

– Я слышал об этом, – сказал граф Над Муллаха. – Джирики был с нами. Он пытался объяснить. Было трудно понять, что он имеет в виду.

– Я многое расскажу вам позже, но есть одна вещь, которую вы должны знать. – Голос Саймона упал. – Она пришла в себя перед смертью, и единственное, что ей жаль было оставить, – это вы, граф Эолер. Она любила вас. Но, отдав свою жизнь, она спасла меня и дала мне возможность пойти к башне. Никого из нас не было бы здесь; Эркинланд, Эрнистир – все могло бы быть скрыто ледяной тенью, если бы не она.

Эолер молчал некоторое время, лицо его было бесстрастным.

– Спасибо вам, – сказал он наконец.

Саймон бережно взял его под руку:

– Теперь, прошу вас, пойдемте, присоединяйтесь к нам. В конце коридора вы найдете комнату, полную друзей, граф Эолер. Многих из них вы даже не знаете.

Он повел графа к столовой. Свет огня и звук смеющихся голосов приветствовал их.