Возвращение. Я то и дело поглядывал на красный огонек индикатора топлива на панели приборов

Я то и дело поглядывал на красный огонек индикатора топлива на панели приборов.

Мне вспомнился один из инструктажей перед операцией, где говорилось, что время полета до промежуточного пункта заправки должно составлять не больше десяти минут по прямой. Но явно чувствовалось, что вертолет закладывает широкие круги. Мы крутились вокруг какого-то места. Пилоты склонили головы к боковым окнам кабины и внимательно осматривали местность внизу. Краем глаза я заметил, что индикатор уровня топлива мигает все чаще.

Напомню, в кабине было очень тесно. Том сидел вплотную ко мне, Уолт уселся прямо на мешок с телом бен Ладена, лежавший у моих ног.

Уже вскоре после взлета затекли ноги, и я усиленно шевелил пальцами, чтобы хоть как-то восстановить в них кровообращение. По большому счету, свою работу мы уже сделали, но я понимал, что расслабляться пока рано. Надо было еще дозаправиться и благополучно долететь до границы.

Я заставил себя выбросить из головы проблемы с горючим и уставился в темноту кабины. Все мы принадлежали к психологическому типу «А» – людям, которые предпочитают держать все под контролем. Примерно тридцать восемь минут назад мне хотелось только одного: выпустить десантный трос, спуститься по нему и начать штурм объекта. Сейчас, когда эта часть операции была выполнена, я снова сидел в вертолете и не имел возможности управлять событиями.

Что толку беспокоиться о нехватке топлива? Я ведь не пилот. Пусть лучше мигающий красный огонек напоминает мне о новогодней елке.

Вертолет заложил очередной широкий круг, а затем начал быстро снижаться. Командир экипажа открыл дверь кабины, и я наконец всего в каких-то пятидесяти метрах внизу увидел темный силуэт СН-47.

Несколько бойцов из соседнего эскадрона уже заняли позиции вокруг места посадки в высокой траве, которая доходила им до пояса. Когда мы коснулись земли, они опустились на колено, осматривая вокруг местность. Пока никаких признаков приближения пакистанских военных или полиции не наблюдалось.

Несколько армейских авиатехников в защитных очках уже тащили заправочные шланги к «Черному ястребу». Заправка производилась при работающих двигателях, лопасти вращались у них над головой.

– У нас лишний вес получается. Надо, чтобы четыре-пять человек из наших пересели в сорок седьмой, – сказал Том, пытаясь перекричать шум вертолета.

С полным топливным баком да еще и с телом бен Ладена на борту мы действительно стали значительно тяжелее. Пилоты решили перестраховаться. Я увидел, что несколько наших бойцов, включая и Чарли, выскочили из вертолета.

К тому времени взрывы в Абботтабаде наконец-то привлекли внимание пакистанских военных. Мы не знали, что к этому моменту они провели полный учет всех своих летательных аппаратов, находившихся в воздухе и на земле, и, убедившись, что кто-то посторонний находится в их воздушном пространстве, подняли в небо два истребителя F-16, вооруженных 30-миллиметровыми пушками и ракетами класса «воздух – воздух». Пакистанская армия постоянно находилась в состоянии повышенной готовности из-за напряженных отношений с Индией, поэтому основные силы противовоздушной обороны были размещены на востоке. Взлетевшие истребители направились в сторону Абботтабада.

Сидя в вертолете, я взглянул на часы. Не терпелось побыстрее добраться до Джелалабада. Я бы с удовольствием помог заправщикам, да и все остальные тоже были не против, но мы понимали, что у каждого своя работа. Если бы кто-то попытался встрять, это только замедлило бы процесс. В данный момент успех операции зависел от того, насколько быстро удастся заправить вертолеты и снова поднять их в воздух.

СН-47, принявший на борт людей из второй команды, уже давно улетел, когда истребители только подлетали к Абботтабаду.

Я увидел, что заправщики отсоединили шланги от нашего вертолета и потащили их ко второму СН-47. Пока они сворачивали и укладывали их, тот уже запустил двигатели. Боевое охранение снялось со своих позиций и поднялось на борт.

Оба вертолета оторвались один за другим от земли и взяли курс на Джелалабад. Огонек на панели уже не мигал. Теперь нам нужно было только благополучно добраться до границы.

Я снова взглянул на часы. Заправка заняла двадцать минут. Я мысленно представлял себе, как за нами гонятся пакистанские истребители. Они не могли не знать, что мы здесь. Оставалось надеяться только на то, что у нас перед ними слишком большая фора по времени.

Впервые с момента поступления сигнала о десятиминутной готовности перед началом операции я снял шлем. Приглаживая рукой потные волосы, я старался выбросить из головы все мысли об истребителях и их ракетах. До Джелалабада нам оставалось еще около сорока пяти минут, и не хотелось все это время сидеть и нервничать. Я был очень благодарен Тому, когда он нашел для нас занятие:

– Давайте еще раз обыщем тело, чтобы убедиться, что ничего не пропустили.

Уолт слез с груди бен Ладена и надел резиновые перчатки. Я расстегнул молнию мешка, и мы раскрыли его. Уолт начал ощупывать тело сначала спереди, а потом по бокам и со спины.

Затем мы проверили карманы штанов, надеясь найти там какие-нибудь записки с номерами телефонов и другой информацией.

Пока Уолт занимался обыском, я заметил, что пилоты тоже пытаются взглянуть на тело. Делая вид, что смотрят в боковые окна по сторонам, они украдкой оборачивались и бросали взгляд назад. Чтобы им было лучше видно, я зажег красный фонарь и осветил лицо бен Ладена.

У ребят загорелись глаза, и они широко заулыбались. Я видел на их лицах гордость за то, что они тоже принимали участие в этой операции. Мы с первого дня тренировались вместе с ними в Северной Каролине. Без них наша миссия никогда не состоялась бы. Они умело обошли все средства пакистанской противовоздушной обороны, и теперь лишь несколько минут отделяли нас от границы. Глядя на их радость, я впервые осознал, что операция была куда масштабнее, чем я мог себе представить.

Уолт ничего не нашел. Он застегнул мешок и вновь уселся на него.

Я закрыл глаза и начал вспоминать все, что произошло. Всего лишь час с небольшим назад я думал, что мы все погибнем при крушении вертолета. Как ни странно, это отложилось в памяти куда ярче, чем то, что в меня стреляли через дверь. Да, я мог погибнуть в перестрелке, но на первом месте все равно было падение вертолета, потому что оно происходило медленнее, и у меня было время подумать. Вспоминая, как стремительно приближалась земля, я вновь ощутил холодок в груди.

В тот момент я не в состоянии был управлять событиями, и это пугало меня больше всего.

Где-то в глубине души появилось чувство, что мы сделали не все, на что были способны. Мы могли бы привезти намного больше разведывательной информации. Остались нетронутыми многие ящики столов и шкафов, осмотрены не все комнаты второго этажа. Обычно мы выполняли эту часть своей работы более тщательно, но в данном случае нам просто не хватило времени. Будучи перфекционистами, мы понимали, что если основная часть операции нам удалась, то сбор информации был далек от совершенства.

Своими самыми большими критиками были мы сами.

От мыслей меня отвлек голос Тома, прозвучавший в наушниках:

– Мы в воздушном пространстве Афганистана.

Позднее я узнал, мы имели такое преимущество во времени, что истребители просто не могли догнать нас.

Спустя пятнадцать минут внизу появилось кольцо огней Джелалабада. Эту картину я видел уже сотни раз, но в данный момент она воспринималась совершенно по-другому. Теперь уже все было позади. Через несколько минут мы благополучно окажемся на земле.

Вертолеты сели рядом с ангаром. Снова были включены прожекторы, создавая световую завесу. На летном поле нас ожидал белый пикап «Toyota Hilux».

Выбравшись из вертолета, я увидел трех армейских рейнджеров, которые должны были забрать у нас тело бен Ладена и доставить его в Баграм.

Возглавлял эту команду сержант, с которым мне уже приходилось работать во время последней командировки. Я улетел домой месяц назад, а он все еще оставался в Афганистане. До операции мы несколько раз виделись с ним в столовой, но он тогда был не в курсе, куда мы направляемся.

Между нами сложились уважительные отношения, но, когда они подошли к вертолету, чтобы забрать тело, мы воспротивились. Это была наша миссия.

– Не трогайте, – остановил их Уолт. – Сами понесем.

Мы проделали долгий путь до Пакистана, чтобы заполучить бен Ладена, и теперь считали своим долгом довести дело до конца.

Взявшись за ручки мешка, мы донесли его до машины и погрузили в кузов. Я запрыгнул наверх и сел на скамейку. Из машины видел, как ребята выгружаются из СН-47, и почувствовал, что с моих плеч упал тяжелый груз. Все вернулись целыми и невредимыми.

Пикап тронулся. Я почувствовал, что сержант взял меня за плечо. Обернувшись, увидел, что он протягивает мне нашивку 75-го полка рейнджеров.

– Для моего сына ты всю жизнь будешь героем, – сказал он. – Поздравляю.

Я только кивнул в ответ. Меня переполняло счастье, что все вернулись живыми. О высоких материях говорить не хотелось.