Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Катя. Роман на 22 страницахСтр 1 из 4Следующая ⇒ Артур Кангин Андрей Ангелов Алик Крамер Классики без лицензии
Андрей Ангелов, Артур Кангин, Алик Крамер Классики без лицензии
Андрей Ангелов Катя. Роман на 22 страницах
Рис. 1. На фото: Андрей Ангелов Домашний кинотеатр показывал мультик. Не умильную историю из бытия кошечек/слонят/львят/утят. Персонажами здесь являлись мужчина и женщина – в костюмах библейской парочки, а их история произрастала из животной похоти. Женщина широко раздвинула бёдра, подставив партнеру Глубокую Сладострастную Щель. – Ах! – тоненько постанывала Катя. Мужчина яростно вдвигал в партнершу Двадцать Сантиметров до упора. – Рррр! – с тембральной хрипотцой повизгивала Катя. Она сидела на паркетном коврике и – с помощью звуковой программы «AA» – рожала голоса для неодушевленных героев «Рисованной Порнографии». Дело случилось в «Гостиной комнате с микрофоном».
* * *
Катя. Кареглазка с длинными стройными ножками. Представляла из себя красивую интеллигентку, с которой – между поцелуями – можно обсудить творческое наследие Фридриха Ницше. Как часто в нашей жизни мы слышим это мягкое, обтекаемое и неприятное «Но»! «Но» лишило Катю восхищенных мужских взглядов, приятных прикосновений и обсуждения наследия классика философии. Кареглазка не могла ходить, а могла лишь ползать. Лодыжки были скручены «дьявольской восьмеркой», вследствие редкой болезни! – Такая патология выпадает одному на миллион, – объяснил профессор. – Советская наука пока не знает, откуда берётся патология и… как её лечить. Мама Кати выслушала мнение светила, лежа после родов в VIP‑палате лучшего родильного дома страны. – Вам лучше сдать малышку в интернат, – как бы между прочим добавил врач. – Спокойней жить будет. Наталья Николаевна занимала должность первого секретаря в окружном горкоме. Префект по‑современному. По роду деятельности ей приходилось много кричать, зачастую нецензурно, на толстокожих партийных членов. Поэтому, она привычными словами сказала доктору всё, что думает: о нём самом, о его роддоме и о его бабушке с чёртовым дедушкой! Ненаглядную дочку мама забрала домой – в шикарную трехкомнатную квартиру в центре города: рядом с метро и автобусной остановкой.
* * *
Великая и могучая КПСС почила в бозе, единовременно туда же ушла мама. Папа был известен только Господу и Наталье Николаевне, братьями и сёстрами Катю не обзавели, бабка с дедом остались в ГУЛАГе. Кареглазка осталась одна. Совсем. В связи с рождением ущербной демократии в стране произошла «Эпоха 1990‑х годов»: перестали платить государственные субсидии, криминал объявил гражданам войну, Семибоярщина плела интриги, цепляясь за трон с полумертвым самодержцем… До кареглазки никому не было никакого дела. Кроме тёти Даши – добрейшей души самогонщицы из второго подъезда. Тётка не дала пропасть ребенку: приносила еду, платила за квадратные метры, покупала белье и одежду. И приватизировала Катину квартиру. Сделка не принесла ушлой самогонщице желаемых выгод, так как покойнице квартира ни к чему, а «превращение тёти Даши в труп» случилось аккурат в день подписания договора у нотариуса. – Апоплексический удар, – равнодушно сказала толстая, дебелая врачиха.
* * *
Когда Кате исполнилось пятнадцать лет, жизнь в Криминальной России стала налаживаться. Престол занял Герой – начали платить пенсии и зарплаты, по тюрьмам распихали жульё и убийц, потенциал страны вырос – правда в обратную сторону, туда – куда обычно растёт регресс… Коридоры Власти заполонили преступники – из числа тех, кого не застрелили в 90‑е. Мадагаскар целиком выкупили московские олигархи – вместе с местными тараканами и шлюхами, а Лондон сделался сибирской столицей. Кареглазке было скучно то, что и как происходило описанное выше. У неё оказались умные мозги, а сосед‑алкоголик работал библиотекарем. Он исправно поставлял нашей героине клиенток и требуемые книжки, а девчушка с их помощью зарабатывала: писала контрольные работы по истории, психологии, эстетике и литературе. Нерадивые студентки, вместо университетских курсов, повышали минет‑квалификацию – за себя и за Катю, а их выручалочка все более самообразовывалась, плача в подушку некоторыми лунными ночами.
* * *
Житейские проблемы Кати с недавних пор решала фееричная Ася – девочка с зелёными глазами и без возможности говорить. Когда‑то Асю похитили боевики Шамиля Басаева, саму превратили в рабыню, а её язык отрезали. Басаев вскоре подавился мышьяком, его банду зачистил спецназ ФСБ, и Ася вернулась домой, к пьющему аки адская белочка – дядьке, который и работал библиотекарем. Знакомство произошло так. Ясным апрельским днем Катя расположилась у окна своей квартиры, с целью высмотреть знакомое лицо с просьбой сходить за хлебом. Но вмешалась Случайность – вместо знакомого лица кареглазка увидела незнакомое – лицо Аси. Спустя секунду нарисовался Symbiosis и нагло толкнул девушек друг к другу. Через минуту Катя и Ася стали подружками, а по истечении часа – любовницами.
* * *
Однажды Кате повезло и сразу по‑крупному! Журналисты, в непрестанных поисках сенсаций, узнали о кареглазке с «дьявольской восьмеркой» на лодыжках, мигом примчались и сделали сюжет. В эфир сюжет в итоге не вышел: руководство канала посчитало, что на порядочную сенсацию репортаж не тянет. Тем не менее, за эксклюзивный репортаж Катя успела получить гонорар – домашний кинотеатр со звуковой программой «АА». Продюсер съёмок, говоривший по‑русски с американским акцентом, помог установить и настроить машину. Катя напоила мецената пуншем. А мистер Билли Смит, залихватски подмигивая и гылясь, рассказал десятку комиксов пошлого содержания. Кареглазка млела от внимания заморского самца, и бессчётно рассыпала по кухне колокольчики беззаботного смеха. На другой день Билли пришёл вновь. Катя проводила его в «Гостиную комнату без микрофона». Смит отказался от пунша, опустился на высокий пуфик, без предисловий достал диск и попросил его вставить в дисковод. – Что там, Билл? – This is porno, – кратко выразился янки. Кареглазку проняло и она покраснела. Билли закурил и чётко сказал по‑русски: – Кэтти, я предлагаю тебе работу – дубляж порномультфильмов. Затрепыхало сердце. – Один час экранного времени – тысяча долларов. Катя признала, что ей все нравится, а сердце замерло, предвкушая. – Oll Right! – усмехнулся янки. – Я приду завтра, принесу микрофон и паркетный коврик. Смит поднялся с высокого пуфика и пошел к выходу, кареглазка поползла его провожать. На пороге Билли задержался, опустился на корточки, положил руку на плечо Кати и интимно шепнул: – Детка, у тебя редкий тембр голоса, такой встречается у одной на миллион! – У меня редкий паралич ног, который встречается у одной на миллион. Две констатации не противоречили друг другу, и всего лишь констатировали. – Я сделаю тебя порноактрисой! Тебя никто не будет знать the face, но все будут знать твой чудный голос. Ты… ведь ты хочешь этого? – Хочу. – Мы с тобой разбогатеем, детка. Goodbye, – Билли поцеловал Катю в губы, поднялся и быстро вышел.
* * *
В какой‑то момент жизни кареглазка услышала мелодичный глас: – Ты Катенька? Вопрос изошёл от священника в сиреневой скуфье. – Я… – такой глас кареглазка ждала всю жизнь, но все как‑то была не судьба. – Я – отец Михаил, протоирей церкви Святой Троицы. Это за углом. Я хочу тебе помочь, – священник ободряюще смотрел ласковыми глазами. Михаила одарили растерянной улыбкой и с честью посадили на высокий пуфик в «Гостиной комнате с микрофоном». Там святой отец проникновенно сказал: – Господу все по силам, кроме человеческой души! Катя с надеждой взалкала. Унеслась душа в рай! Проповедь Михаила пестрела библейскими стихами и была окутана Высокопарным Пафосом. – Иметь себя – это скучно! – авторитетно подытожил священник. И Катя стала прихожанкой церкви Святой Троицы. Михаил назначил себя её исповедником.
* * *
Ночи с Асей не прошли просто так – Катя «на отлично» справилась с тест‑дубляжом! Билли Смит одобрительно пыхнул сигаретой и работа закипела! Ася – на правах верной подруги – получила возможность увидеть кареглазку за микрофоном. Зрелище её так возбудило, что Катя была тотчас же повалена на паркетный коврик и сексуально обработана целиком. После этого случая Ася получила строгий запрет на своё присутствие во время озвучания. «Бизнес и любовь – Понятия несовместимые!» – мыслила кареглазка.
* * *
– Искренность – та материя, что занесена Господом в «Красную Книгу Дивных Редкостей», – как‑то раз поделился с Катей священник. Тогда кареглазка рассказала батюшке о том, как она зарабатывает деньги. Михаил отметил, что злато от греха и сие плохо. Однако оно тратится на доброе дело – а именно на храм Святой Троицы, поэтому Бог не против порнобизнеса. – А связь с Асей? Мы любим друг друга, – стыдливо призналась Катя. – Каждая взаимная любовь – это лотерейный билет с выигрышем. Он 1:100. Искомую лотерею проводит Бог, – без раздумий объяснил святой отец. – Замечу, что свой выигрыш ты заслужила. Поистине, Михаил обладал «Великим Даром Убеждения». Катя полностью признала его правоту.
* * *
Батюшка всегда твердил, что уговорит Господа вернуть своей прихожанке полноценные ноги. Уговоры не помогали, но священник не отчаивался. – Блажен тот, кто дошел до конца. И благословен тот, кто не свернул с пути, – учил Михаил. – Ты верь, Катенька! Денно и нощно. Тогда ты излечишься! Кареглазка верила, только излечиться не получалось. Лживым апрельским утром Катя прочитала интервью со своим исповедником. И уразумела, что Михаил имеет привычку уговаривать не только Господа, но и простых смертных. Поп плакался об убогой Божьей овечке с параличом ног, и призывал граждан дать денежку – кто сколько может. На дорогую заморскую операцию калеке! Именем Христа! Всем начхать на несчастное сладкоголосое дитя! Всем! Кроме Святой Церкви в лице Михаила, который за свой счет не только кормит и поит инвалидку, а и хочет её излечить современными медицинскими средствами! И вот треба денежку. Искренним апрельским вечером состоялась последняя встреча Михаила и его прихожанки. – Катенька, все не так! – страстно заявил пастырь. – Мои слова переиначили журналисты! Ты мне веришь!? – Эх, – грустно сказала кареглазка. – Крысы вызывают во мне непреодолимый ужас. С Церковью было покончено. Билли отнёсся к этому равнодушно, как – впрочем – равнодушно он отнёсся и к тому, что кареглазка водилась с русским священником. Ему было наплевать на всё, что касается Кэтти – за исключением того, что касается Кэтти и его бизнеса. Ася никогда не верила в Бога и не понимала – для чего верит Катя. Обрадовалась.
* * *
…Женщина широко раздвинула бёдра, подставив партнеру Глубокую Сладострастную Щель. – Ах! – тоненько постанывала Катя. Мужчина яростно вдвигал в партнершу Двадцать Сантиметров до упора. – Рррр! – с тембральной хрипотцой повизгивала Катя. Прозвучал дверной звонок. – Ой! Билл пришёл! – кареглазка отложила наушники и поползла открывать дверь. Но на пороге ждали шесть верзил. Катю молча запнули назад – в «Гостиную комнату с микрофоном». – Эх! – грустно сказала Катя. Тут же кулак разодрал ей скулу, и нелюди основательно изнасиловали кареглазку, по ходу роняя: – Где денежки, калечная тварь? Катю вырвало, но великовозрастные балбесы не прекратили своего гнусного безобразия. А потом к кареглазке все‑таки заглянул мистер Смит. Практичный янки не стал вступать в никчемный диалог, а достал боевой револьвер и отстрелил одному из засранцев его вздыбленный недостаток. Крик чувака распространился по девятиэтажному дому со скоростью звука. – Fuckin you, – холодно процедил мистер Билл, поводя стволом. – Убирайтесь, ублюдки! Ублюдки подхватили попавшего под раздачу приятеля, и убрались. Билли отнёс Катю на постель и вызвал личного врача. В милицию не обращались.
* * *
Милиция явилась сама. Вальяжный дознаватель сообщил, что органам известно всё: и об оральном изнасиловании, и об отстреленных яйцах. – Пиши заяву, Екатерина! – праведно громыхнул дознаватель. – Не упуская ни малейшего… С самого начала: как и когда познакомилась с Билли Смитом, сколько он передал тебе денег за время вашего знакомства, и за что! – А Билл зачем?.. – удивилась кареглазка. – Затем, что тебя хотели грабануть! И для того, чтобы налётчиков найти – следствию крайне важно знать предпосылки преступления! Детали, Катерина! – вещал милицейский. – Я найду этих козлов и утоплю их в их же испражнениях! Ты детали опиши! В сем Пафосе кареглазка услышала знакомый голос. Или в голосе услышался знакомый Пафос? Детали были именно таковы – излишни. – Эх, – грустно сказала Катя. – Быть умным – иногда возмутительно. – Что? – не вкурил милицейский. – Мистер Билл Смит – это мой друг, – объяснила Катя. – А я тебя посажу, тварь! – осознал дознаватель. – И в тюряге твое изнасилование покажется тебе доброй сказкой. – Вы дерзайте, сказочник, – ободрила Катя. – И уходите. Следователь ушёл, унеся с собой свое осознание. Американец успокоил, что у него в милиции всё схвачено и откуда нарисовался дознаватель – непонятно. Скорее всего – это фанат, желающий пострадать за Правду. И Билли ему страдания устроит с помощью знакомых русских копов. Катя отметила, что милицейский на фанатика не похож, а похож на типа, который просто так не отстанет – несмотря на отсутствие в нём фанатичности. – Я всё решу к нашей пользе, – резюмировал Билли.
* * *
Мистер Смит развернул бизнес: наряду с мультфильмами занялся «Живой Порнографией». Катя стала стонать и за настоящих актеров, она уже получала $1.200 за один час экранного времени. На случай очередного налёта Билли дал кареглазке маленький револьвер.
* * *
Предательским апрельским днем к Кате ввалилась группа ОМОНа во главе с дознавателем. Группа перетряхнула квартиру: забрала DVD‑диски, домашний кинотеатр и микрофон. Паркетный коврик не тронули. На Крыльях Отчаяния прилетела Ася. Она часто плакала, много жестикулировала и сбивчиво писала на бумаге. – Билли арестовали! Почему я в ТАКОЙ печали?! Дак мы с ним спим! И не просто спим, а ещё и трахаемся!.. Да‑да‑да! Я беременна от Билли, а тебя я больше не люблю!.. Так сказала бы Ася, если б могла говорить. – Отец Михаил! Причина всего – он! Жадный поп сначала устроил над тобой насилие, а после прислал к тебе милицию в лице своего родного брата! Говорить Ася не могла, но кареглазка поняла всё без слов. – Билли?! Всё знает, всё! У него есть кореш‑полковник, который собирал компромат на грёбанных братьев! Но Билли опередили и в эту минуту ему паяют срок!
* * *
Катя была в шоке: предательство от Аси явилось Откровением. От Михаила девушка ждала что угодно: ещё со времени интервью, и поэтому не удивилась. Кареглазка ушла в Трёхдневную Тоску. А на четвёртое утро в дверь её квартиры позвонил человек: лет 32‑33‑х, в белом спортивном костюме. Брюнет, нескладная фигура, невероятной синевы глаза под пушистыми ресницами. Человек вежливо улыбнулся и с достоинством молвил, глядя прямо перед собой: – Доброе утро. – Если вы считаете утро добрым – это ваша проблема! – зло буркнула Катя. – Говорите быстро, что от меня надо, и валите прочь! Человек опустил глаза и… увидел кареглазку. Она сидела у порога и источала хмурость. Гость явно озадачился, немного поколебался и… вдруг присел на корточки перед порогом. Мягко улыбнулся: – Нет настроения? – он заглянул в карие глаза. Катя отшатнулась, быстро прихлопнула дверь, крутанула замок – закрываясь от человека на двойной оборот ключа. Отжимаясь на руках, направилась – было – назад, в Тоску. – Кареглазка! – яростно окликнул человек, открывая дверь, как будто замка нет и не было. – Я лишь хочу узнать, как пройти в квартиру номер сто семь? – Что за чёрт!? – обернулась Катя. – Вы… типа фокусник, да? – Я – психотерапевт, – с улыбкой молвил человек. – Мне сообщили, что в квартире номер сто семь есть во мне Потребность. А я плохо ориентируюсь в конструкциях многоэтажных домов. – Я вас застрелю при любом движении в мою сторону! – Катя достала маленький револьвер из лифчика. – Идите, психотерапевт, к своему психу! Нужная вам квартира выше на этаж. – Спасибо. Я… пожалуй, ещё зайду, – гость исчез из поля видимости. – Психотерапевт, мать вашу так! – пробормотала кареглазка. – Вам надо банки грабить, а не души лечить! Вновь закрывать дверь на замок Катя не сподобилась.
* * *
Днём кареглазка думала о том, как жить дальше: без подлой Аси и без привычной работы. Так ничего и не придумала.
* * *
Вечером из застенка позвонил Билли. В своей манере – без предисловий – заявил, что он в глубоком русском говне! И быть ему в тюряге лет десять, по минимуму! Если… не случится… Чудо! И поганые братья не сдохнут в одночасье! В «Гостиной комнате без микрофона» появился дядька Аси, с авоськой книжек в усталых руках. Недопил: такое случалось часто и воспринималось Катей, как Данность. – Bill, just to minute! – попросила Катя. [1] Она отложила мобильный телефон, достала заранее приготовленную сотку. На этот раз алкоголика сотка не интересовала, он пришёл поделиться новостями. – Только что! С…сгорела церковь Святой Троицы. До‑оттла!.. А‑ха‑ха, – возбуждённо заревел библиотекарь. – Три трупа! В пепелище! Там нашли три трупа… Три! Асин дядька стал загибать нетрезвые пальцы: – Раз – это настоятель! Ещё раз – это, ик! Брат настоятеля! Родной! Хэээ! Михеич – последний труп! Там! Так‑то! Работник культуры пошатнулся и упал на паркет, ползком отправился восвояси. Катя сообщила боссу, что Чудо имело место быть только что! Здрав буде Бог! И на днях честный джентльмен выйдет на свободу! Билли искренне обрадовался, по‑английски вознёс хвалу американским Небесам, пообещал продолжить бизнес и дал отбой. В глазах кареглазки мелькнули сожаление о Прошлом и ожидание Будущего. Входную дверь она тщательно закрыла на два оборота ключа и навесила цепочку.
* * *
Щёлкнули дверные замки, вошла Одухотворенная Ася. Отирая закопчённый лоб, она знаками дала понять, что Чудо – дело её рук и сообразительности. Мол, любимый Билли почти свободен, а бессовестные родственные сволочи получили по заслугам! – Молодец, Ася! – поощрила кареглазка. – Благодаря тебе люди будут слышать снова и снова мой редкий тембр голоса! Ася лишь самодовольно усмехнулась. Катя достала из лифчика маленький револьвер. Взвела курок. Ася глупо, «по‑коровьи», заморгала. Кареглазка надавила на спуск и мозги Аси брызнули на паркетный коврик. – Билл скоро выйдет из тюрьмы, и мы с ним займёмся бизнесом! – убежденно заметила Катя. – А ты… Ты предала нашу с тобой Любовь! Во имя чего?.. Неужели ты не поняла, что мистер Билл Смит никого не любил, не любит и не полюбит. Для него важен только Его бизнес и Я, поскольку Я буду до седых волос приносить Ему прибыль! Ася валялась в луже крови, зелёные глаза отражали недоумение. Похоже, она умерла – так и не поняв до конца, что умирает. Рука лежала на чуть вздутом животе. За окном висела равнодушная темнота.
* * *
Ночью Катя нечаянно проснулась и рядом увидела человека. Он сидел в кресле и при мутном свете луны листал книжку. – Что ты читаешь? – со странным спокойствием спросила кареглазка. – Пушкина, – неспешно ответил мягкий голос. – Что именно?
– Не мысля гордый свет забавить, Вниманья дружбы возлюбя, Хотел бы я тебе представить Залог достойнее тебя! – Достойнее души прекрасной, Святой исполненной мечты, –
…с восторгом подхватила Катя. Дальше Они читали стихи вместе. Человек перестал смотреть в книгу. Карие глаза Кати наполнились блаженством. Настал Тот «Момент умиротворения души», который бывает иногда у каждого разумного существа. В такой момент думаешь только о возвышенном и ничто не важно, кроме того, о чём думаешь!
– Поэзии живой и ясной, Высоких дум и простоты; Но так и быть – рукой пристрастной, Прими собранье пёстрых глав, Полусмешных, полупечальных, Простонародных, идеальных, Небрежный плод моих забав, Бессониц, лёгких вдохновений, Незрелых и увядших лет, Ума холодных наблюдений, И сердца горестных замет!
– «Евгений Онегин», – вздохнула Катя, стирая слезинку. – Пролог к поэме. – Александр Сергеевич умел писать гениальные стихи, – поддержал человек дрогнувшим голосом. Помолчали недолго. – Ты вылечил психа из сто седьмой квартиры? – с интересом спросила кареглазка. – Он не псих, а несчастный заблудший человек, – поправил утренний гость. – Я помог ему обрести себя. – Ты говоришь, как отец Михаил, – заметила Катя, щурясь в попытке разглядеть человека в тусклом лунном свете. – Он пользовался моими деньгами и мною. – Его убила Ася, вместе с милицейским братом. – Да, я знаю… Ты такой же, как он? Или психотерапевты с криминальными способностями не грабят инвалидов? – Почему Ты решила, что у меня криминальные способности? – Ключи от моей квартиры имею я сама, и имела покойница Ася. И всё. Но ты сидишь в моём кресле и читаешь Пушкина. И я уверена, что входная дверь заперта, дверные замки целы и окна закрыты изнутри. – Тебя это тревожит, Ты меня боишься? – Меня не надо лечить, психотерапевт, – горько сказала кареглазка. – Оставь свои вопросы для пациентов. Знаешь… когда… когда я сейчас увидела тебя, то почему‑то подумала, что это именно ты, хотя… я не могу разглядеть твоё лицо в полумраке… Но я его хорошо помню, у тебя очень красивые глаза… – Катя пристально вгляделась в тёплый полумрак. – Дивно красивые. У тебя, наверно, нет отбоя от поклонниц? – У меня много поклонниц. Только сейчас меня интересуешь только Ты. – Хочешь со мной переспать? Если так, то можешь лечь рядом, и мы переспим. У меня никогда не было мужчины, я спала с Асей, но всегда хотела попробовать, каково это – секс с мужчиной! – У Тебя будет мужчина, и Ты родишь ему здоровых детей, – небрежно обронил человек. – Билл? – в раздумье произнесла кареглазка. – Мистер Билли Смит никого не любил, не любит и не полюбит. А Ты полюбишь. И станешь любимой. – Он встал с кресла и протяжно зевнул. – Мне пора идти. – Прощай, психотерапевт, – искренне улыбнулась Катя. – Ты хороший психотерапевт. Мы поговорили лишь пару минут, а я будто заново родилась. Родилась здоровой! Как будто нет паралича ног и мне не требуются невероятные усилия, чтобы самой забраться на унитаз! Как будто я не перезрелая девственница, мечтающая о горячей, плотской любви! Как будто не пережила я ложь отца Михаила!.. Как будто Ася и её ребёнок живы, а Билл… Джентльмен, которому доллары заменили чувства! Он зайдёт завтра и скажет: «Кэтти, я принёс чудный мультик. Только ты его сможешь правильно озвучить. Там удивительно прекрасный, весёлый и добрый медвежонок»!.. И как будто я не просиживала целые дни на подоконнике, с печалью глядя на солнце, асфальтовую ленту дороги и резвящихся в песочнице детей! Голос Кати дрожал от волнения, набирал силу! Она широко открытыми глазами смотрела «в пустоту», поспешно говорила и поспешно вытирала скатывавшиеся по щекам слезинки: смеялась и плакала одновременно! – Я пришёл для того, чтобы Ты поверила, – мягко молвил человек. – Нет ничего сильнее веры! Нет ничего, кроме веры! Прощай, кареглазка, – он растворился во мраке, за порогом спальни. – Постой, психотерапевт! – Катя простерла ожидающие руки. – Когда мы снова увидимся с тобой?! Вопрос проглотила томная тишина.
* * *
Ленивое утреннее солнце наполнило спальню благодатным светом. Катя открыла глаза, наслажденчески потянулась, послав бездумную улыбку в потолок. Откинула одеяло, привычно подтянулась на руках и бросила обнаженное тело рядом с кроватью. Коленки с гулким стуком коснулись паркета. – Ай! – вскрикнула кареглазка. – Что случилось? – Боль… – впервые за долгие годы. – Кто здесь? – недоуменно оглянулась Катя и вдруг поняла, что говорит сама с собой. И смотрит на свои длинные стройные ноги: «дьявольская восьмерка» с лодыжек исчезла.
* * *
В «Гостиной комнате с микрофоном», спиной к дверному проёму, глубоко в кресле, сидел человек. Кате сверху была видна его черноволосая макушка. Кареглазка, не очень уверенно ступая, подошла. Оказалось, что макушка мужская и брюнет листает книгу. – Читаешь Пушкина, психотерапевт? – понимающе улыбнулась Катя. Человек обернулся, и кареглазка увидела лицо Билла. – Хэлло, детка, – подмигнул мистер Смит. – Ты не против, что я сижу в твоём кресле? – Он встал. – Ты оставила входную дверь the open. – Где Ася? – подозрительно спросила Катя. – What? – нахмурился Билли. – Ну, Ася! Та, с которой ты втайне от меня спал, и которая ждёт от тебя ребёнка. – Я не понимаю тебя, Кэтти… – чуть раздраженно отозвался Билл и достал диск. – Я принёс чудный мультик. Только ты его сможешь правильно озвучить. Там удивительно прекрасный, весёлый и добрый медвежонок! – Янки залихватски подмигнул. Кареглазка машинально взглянула на домашний кинотеатр со звуковой программой «АА». Немного подумала: – ОК, Билл. Ты подожди полчаса. Мне надо сходить в одно место, а потом я озвучу мультик. Это за углом. – Катя оправила сарафан и тихо вышла. – Куда ты, детка!? – успела она услышать голос Смита.
* * *
За углом раскинулся небольшой пустырь в форме корабля. Судя по дымящимся головёшкам – намедни он не был пустырём, а был зданием или строением. Среди тлеющих обломков понуро гуляла косматая, длиннобородая личность мужеского пола, со светлыми очами. – Скажите, кто вы? – с трепетом спросила Катя, приблизившись. На пустыре пахло ладаном и пряностями. Личность глубоко выдохнула, а потом вдохнула, рассеянно осмотрела кареглазку. – Я – Михеич, – звучно ответил мужик. – Сторож церкви Святой Троицы. То исть, бывший сторож. От церкви остался тока пепел… – он повел кругом смурной рукою. – Храм сгорел в результате поджога! Да? – Катя зябко поёжилась. – Проводка старая, – рассудительно изрек Михеич. – Глаголил я отцу Михаилу, Царствие ему Небесное, – сторож осенил себя широким крестом. – Менять надо провода, не послушал меня покойник. Сгорел вместе с храмом… и с братом. Видно, судьба им такая, Господь мудрее нас…
* * *
Катя подошла к своему дому, когда из подъезда выпорхнула Ася. Следом приятный мужчина вывез коляску для грудных детей. Коляска хныкала. Ася озабоченно поджала губы: – У Владика режутся зубки. Надо купить обезболивающий сироп. – Здравствуйте, – вежливо поздоровалась парочка с кареглазкой, чинно шествуя мимо. Катя оглянулась вслед: молодая семья излучала гармонию, медленно удаляясь. Из подъезда выбежал встревоженный Билл. – Детка! Мне кажется – ты заболела! – Смит подтолкнул кареглазку к дому. – Что с тобой, Билл? – снисходительно молвила Катя. – Беспокоишься о Своём бизнесе, которому Я приношу прибыль, не так ли? – Я не понимаю, – американец наморщил лоб. – Это то, что называется загадочной русской душой!?.. – Билл, ты не напрягайся, – нежданно рассмеялась Катя. – Ты хороший, просто ты купец! – Она чмокнула Смита в щёку и потянула его за собой – в подъезд. – Странные русские, – проворчал Билл по‑английски, подчиняясь движению кареглазки.
* * *
– Разрешите присесть? Все столики заняты, а я не хочу кушать стоя. Простите за назойливость… Я – Сергей. – Я буду рада, если вы присядете рядом со мной, Серёжа. – Правда? – сомневался парнишка. – Правда, – убежденно подтвердила Катя. – Ведь я должна полюбить и стать любимой. И родить здоровых детей. Я верю! 2008, 2012
|