Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Артур Кангин Ангел‑хранитель
Рис. 2. На фото: Артур Кангин Вчера встретил Феликса Петрова на Тверской и просто остолбенел от удивления. Вот он идет мимо «Палас‑отеля», пышные усы раздувает, соболья шуба широко распахнута, сапожки из крокодильей кожи по мостовой щелкают, а за ним бегут красавицы, одна другой лучше, в котиковых шапочках, горностаевых воротничках. – Здравствуй, Феликс Петров, – обращаюсь я к приятелю, имитируя спокойствие. – Я, смотрю, ты на коне?! Феликс Петров делает мне под козырек надушенной белой рукой и говорит: – Поздравь меня, сегодня стал президентом североатлантической корпорации помощи русским тюленям. – Во как, – поражаюсь я. Да, и как тут не поражаться. Еще буквально неделю назад я встречал Феликса Петрова здесь же, на Тверской, и был он одет в драный бушлат, армейские сапоги, а за спиной горбился рыжий рюкзак. – Феликс Петров, ты ли? – спрашивал я его. – Я, – горестно отвечал он. – Ты, я смотрю, не на коне? – продолжал я наш разговор. – Какой там конь?! – горестно отвечал Феликс. – Маковой росинки уже два дня во рту не было. Вот решил сегодня газеты продавать. «Молнию»! Надо нам этих банкиров на фонарях вешать, паразитов! Заедают чужой век, сукины дети! Все у них – и деньги, и женщины. А я к женщине уже пару лет не прикасался. – Во как! – изумленно восклицал я. – Уже пару лет! И вот теперь тот же Феликс Петров, окруженный веселой стайкой женщин, в шубе a la Шаляпин. – А ничего особенного, – словно прочитав мои мысли, сказал Феликс Петров. – Да, как же, ничего особенного? Да это просто мистика какая‑то! – Может, и мистика! – хитро прищуривался Феликс Петров. – Ты приходи ко мне в гости, я живу теперь на Лубянке, в новострое. Знаешь? – Как же не знать! – отвечал я. – Самый богатый дом. – Вот‑вот, значит, туда и подходи. Прихожу я на другой день к Феликсу Петрову на Лубянку и чувствую себя просто каким‑то Ротшильдом. Швейцар в красном камзоле с золотым позументом с меня китайский пуховичок снимает, девушка длинноногая мне волосы каким‑то елеем смазывает и зачесывает набок, пара здоровенных телохранителей вежливо меня кулаками в спину подталкивают. – А, вот и ты! – широко распахнув руки, поднялся с оттоманки Феликс Петров. – Бери гаванскую сигару! Наливай коньячок! Закуриваю я сигару, наливаю армянский коньячок, а сердце просто отбойным молотком бьет в предчувствии жуткой тайны. – Ну‑ну, – подметил мое волнение Феликс Петров. – Тебе, я вижу, не терпится узнать причину моего фантастического финансового взлета. – Не терпится, – не стал спорить я. Феликс поднялся и указал на маленькую темную дверь, в углу комнаты. – Пойдем, – пригласил меня. Дверь скрипнула и пропустила нас в мрачное помещение, вроде чулана. Хозяин зажег керосиновую лампу. Она осветила ржавый велосипед на стене, детские санки с одним полозом, какой‑то мешок с тряпьем. В центре же чулана на стуле сидел крохотный человечек. Когда я подошел к нему поближе, то увидел, что он крепко‑накрепко привязан веревкой к стулу. Затворник дремал, опустив остренький подбородок на цыплячью грудь. – Спит, паразит, – усмехнулся Феликс Петров. Человечек проснулся и, заморгав голубыми глазками, прошептал: – Пить! – Ишь, пить ему подавай! – гневно удивился Феликс Петров. – Во каков! – Кто же это такой? И зачем ты его здесь держишь? – спросил я. – Раньше, – пояснил Феликс Петров, – вся моя жизнь зависела от него. Надеть нечего, жрать нечего – самое большое, что я могу, так это крикнуть ему в сердцах, мол, нет тебя, нет!.. А он мне всегда так ехидненько: «Как же нет? Вот он я, за твоей спиной!» – Пить! – опять прошептал человечек. Феликс Петров налил в алюминиевую кружку из трехлитровой банки воду и хотел, было, влить ее человечку в рот. – Я сам, – жалостливо попросил узник. – Ну, хорошо, – улыбнулся Феликс Петров, – только не вздумай сбежать. Феликс Петров развязал веревку. Человечек выпростал из‑за спины два розовых крыла, взял ими алюминиевую кружку. – Да быть этого не может! – воскликнул я. – Почему же не может! – захохотал Феликс Петров, и гулкое эхо отозвалось в мрачном чулане. – Мой ангел‑хранитель, собственной персоной. Только если раньше я полностью от него зависел, то теперь он от меня. Ангел попил, вытер губы крылом и попросил: – Есть! – Ишь, жрать захотел, курва! – восторженно удивился Феликс Петров. И улыбнулся: – Хорошо, получишь свой пай, ты только, знаешь что, сегодня Мадонну пришли, актрису и певичку, из Америки. Я хочу от нее детей иметь, наследников. – Ладно, – прошептал ангел. – А пока жди, – сказал Феликс Петров и крепко прикрутил ангела‑хранителя к стулу. – Приедет певичка, тогда и пожрешь. Ангел закрыл веки и опустил маленькую детскую голову на грудь. – Пошли, – позвал меня Феликс Петров. – Нечего на него глазеть, еще возгордится от лишнего внимания. Когда два телохранителя вежливо подталкивали меня кулаками в спину к выходу, а лакей в красном камзоле с золотым позументом держал наготове мой китайский пуховичок, я сказал Феликсу Петрову: – Может, отпустишь ангела? – Да?! – засмеялся хозяин. – Чтобы опять газетенкой «Молния» торговать? Гляжу, ты шутник, братец! Я покинул чертоги Феликса Петрова в смущении. Вдруг сквозь пуховик что‑то горячей влагой окатило меня. Я оглянулся и впервые увидел на плече своего ангела‑хранителя. Он плакал, как ребенок. «Развязать шнурки ботинок! Скрутить ангела!» – пронеслось в мозгу. Но я отогнал постыдную мысль: «Лучше буду находить пропитание продажей газетенки «Молния»! – Спасибо! – услышал за спиной. Я посмотрел на ангела, он вытирал заплаканное детское лицо розовым крылом. – Не за что, – буркнул я и, широко размахивая руками, зашагал к Новым Черемушкам.
|