Глава 30. Эта ночь стала лучшей в жизни Дэнни

Эта ночь стала лучшей в жизни Дэнни. Она и не мечтала побывать на балу, да еще самом роскошном и многолюдном. По пути домой радость и шампанское переполняли ее. Пожалуй, она выпила слишком много. После двух бокалов у нее закружилась голова, но она опустошила еще два. Шампанское совсем не походило на вино – пить его было так легко, от пузырьков становилось веселее на душе.

Но ничего, скоро она ляжет в постель и хорошенько выспится. Дэнни точно знала: несмотря на легкое опьянение, в присутствии остальных гостей она не допустила ни единой ошибки. Иначе Джереми сказал бы ей об этом. После выпада Эмили Баскомб он не отходил от Дэнни всю ночь. Лишь однажды он позволил Дэнни потанцевать с одним джентльменом, хотя она и пыталась отказаться. Остальных мужчин он отгонял, а этого не смог.

Но танцевать с Джеймсом Мэлори ей не понравилось. Он вселял в нее страх, хотя и пытался разговориться и даже изредка шутил. Но рассмешить Дэнни так и не смог.

Дэнни мысленно посочувствовала его жене Джорджине, с которой успела познакомиться на балу. Все близкие называли ее Джорджем. Для американки она была удивительно мила и очень красива.

Джереми помог Дэнни выйти из кареты и повел к дому, обняв за талию. Дэнни этого даже не заметила. Она все еще купалась в теплых волнах удовольствия, в ушах звучали музыка и голоса. Смутно Дэнни заметила, что поднимается по лестнице. Правильно, там она работает. Нет, с чего вдруг…

В коридоре она застыла на месте.

– Кажется, я не туда свернула…

– Ошибаешься, – возразил он, – самой тебе это платье не снять. Оно зашнуровано на спине.

Ах да! Дэнни вспомнила, как Регина объясняла, что снять платье ей поможет кто-нибудь из слуг. Но конечно, в такой час все в доме спали.

– Вы мне не поможете, приятель?

– Конечно, как только зажгу лампу, чтобы видеть, что делаю. Кстати, и тебе не помешает такая.

– Что?

– Лампа, дорогая. На всем нижнем этаже нет ни огонька, кроме как в холле.

Дэнни кивнула. Джереми повел ее в свою комнату. Она дождалась, когда он зажжет лампу, и повернулась к нему спиной. Пока Джереми ловко распутывал шнуровку, Дэнни мечтательно вздыхала и порой вздрагивала от прикосновения сильных пальцев.

– Значит, сегодня на балу тебе понравилось?

– Кажется, даже слишком, – усмехнулась она. – Особенно танцевать.

– И мне – с тобой. Она хихикнула:

– Хватит соблазнять меня, приятель. Все равно не поможет.

– Это не пустой комплимент, Дэнни. Не помню, когда еще мне случалось танцевать с таким же удовольствием, как сегодня.

Дэнни захотелось ему поверить. Слышать такие лестные слова было более чем приятно.

Оглянувшись через плечо, она искренне произнесла:

– Спасибо, что научили меня.

– Не за что. А уроки на сегодня еще не закончены.

Шнуровка была уже распущена. Джереми помогал Дэнни снять платье, а до нее не доходило, что сделать это следовало у нее в комнате, а не у него. Ей просто не удалось сосредоточиться сразу на двух – нет, на трех вещах. К тому же от каждого мимолетного прикосновения пальцев Джереми у Дэнни путались мысли.

Она старалась не оглядываться на него, чтобы не утонуть в бездонных синих глазах. А эти глаза горели страстью, обжигающим огнем, который Дэнни чувствовала на расстоянии. Или это в ней самой так быстро разгоралось пламя?

Джереми повернул ее к себе и приподнял ладонью подбородок. Томительная минута завершилась бесподобно нежным поцелуем. Всего одним. Никакого вреда. А как приятно!

Дэнни не заметила, что свободную руку он положил ей на спину и придвинул ее к себе так, что она едва дышала. И это ощущение было ни с чем не сравнимо. А нежный поцелуй оказался обманчивым. Джереми не хотел испугать ее натиском страсти, потому и действовал осторожно.

Поцелуй повторился. Постепенно его прикосновения становились все более чувственными, язык проскальзывал в рот, находил ее язык, завладевал им, посасывал, вызывая у Дэнни стоны. Ей пришлось вцепиться в плечи Джереми – ноги отказывались ее держать. Его ладони непрестанно двигались, подхватывая снизу кудри у нее на затылке, придерживая голову, сжимая упругие полушария. Внезапно он подхватил ее обеими руками снизу и приподнял над полом.

Господи, это уж слишком! Жар нарастал чересчур стремительно. А Дэнни изнемогла от борьбы с ним. Все, что делал с ней Джереми, было так чудесно, что она не понимала, почему должна отказываться от такого удовольствия.

Не прерывая поцелуя, он донес ее до постели. У Дэнни закружилась голова, но вскоре она перестала замечать, что уже не стоит, а лежит. Зато увидела ладонь Джереми на своей груди: пальцы слегка сжимали ее, дразнили затвердевшие от возбуждения соски. Дэнни никогда не обращала внимания на свою грудь, даже жалела, что она такая упругая, – будь она дряблой, сплющить ее корсетом было бы гораздо легче. Но она и не думала, что грудь может, подрагивать от прикосновений и вызывать удивительные ощущения. А поцелуи продолжались. От них перед глазами Дэнни плыл туман.

Дэнни уже приближалась к точке, откуда нет возврата, но это ее не волновало. Нижняя кофточка и юбка упали на пол. Дэнни почему-то запомнилось, как они соскользнули с ее тела, когда Джереми снова поцеловал ее, – наверное, он развязал шнурки, пока снимал с нее платье. И еще один момент прошел для нее незамеченным – когда Джереми успел снять сюртук и рубашку. Дэнни понятия не имела, как и когда это произошло, но вдруг, когда он прижал ее к себе, ощутила обжирающее прикосновение его обнаженной кожи.

Теперь он снимал с нее панталоны – медленно, не спеша. Боялся, что она его остановит? Об этом Дэнни и не помышляла – так ей нравилось дотрагиваться до его нагого тела. Наконец длинным плавным движением он спустил панталоны по ее ногам – по бедру, колену, икре, щиколотке, и панталоны повисли у него на руке.

Куда девать собственные руки, Дэнни не знала, поэтому начала приглаживать ему волосы, надеясь, что поцелуи не прекратятся. Беда была в том, что до сих пор она не понимала, чего именно хочет, а теперь поняла.

А Джереми все знал с самого начала. И решил, что больше незачем мучить ее неизвестностью.

Положив ее руки к себе на шею, он попросил:

– Обними меня покрепче, детка.

Так она и сделала, а он накрыл ее своим телом, и оказалось, что именно об этом она и мечтала. А потом ее пронзила жгучая боль.

Дэнни вскрикнула, схватила его за волосы и заставила поднять голову.

– Какого черта ты это делаешь?

Джереми уставился на нее, как на помешанную, но потом мягко улыбнулся:

– Дэнни, детка… – Он попытался что-то объяснить, но снова прильнул к ее губам с неугасающей страстью.

И он надеялся заткнуть ей рот? Она отвлеклась лишь на минуту.

– Больно бывает только в первый раз, – наконец заговорил он. – Да и то вначале. Но больше я никогда не причиню тебе боли. Честное слово. – Потом он посерьезнел и спросил: – Но как получилось, что ты до сих пор девственница?

– А как же иначе? Ведь все эти годы я была мальчишкой.

– Но я думал… не важно. – Его лицо светилось нежностью. – Я рад тому, что ты была невинна.

– Я и сейчас девственница, – поправила она.

– Была, – подчеркнуто произнес он, многозначительно улыбаясь.

И тут Дэнни взорвалась:

– Проклятый ублюдок, ты превратил меня в шлюху!

– Господи, с чего ты взяла? Женщина, которая предается любви с одним мужчиной, – не шлюха. Более надежного способа избежать древнейшей профессии не существует – разве что оставаться девственницей, а об этом говорить уже поздно.

– Тогда кто же я?

– Милая, ты самое прелестное создание на свете. – Он наклонился и лизнул ее сосок. – Несравненное. – Он лизнул второй. – Беспокоиться надо лишь об одном: как часто мы будем предаваться этим утехам.

Он усмехнулся, и у Дэнни опять перехватило дыхание от страстного желания прижать его к груди. Нет, он не понял, что натворил. Для него этот «первый раз» был сущим пустяком. Обычным делом. А для Дэнни изменился весь мир.

– Ты ничего не понял, приятель, так я и думала. Отпусти меня.

Он не шевельнулся, только провел пальцем по ее щеке.

– Тебе понравится все, чем мы будем заниматься вдвоем. Зачем лишать себя такого блаженства? Можешь мне поверить, дальше будет только лучше.

– Не сомневаюсь, – вздохнула она. – И я поддалась бы, если бы вовремя не спохватилась.

– Ты шутишь? Обратного пути уже нет, Дэнни. Позволь доказать, что ради этого стоило потерпеть. А вдруг ты ошибаешься? Не знаю, о чем ты думаешь, но каждому свойственно ошибаться. Пройдет время, и ты будешь упрекать себя.

Он вошел в нее, подтверждая свои слова. Жар вернулся мгновенно и охватил ее всю, до кончиков пальцев на ногах. Боль улетучилась без следа, осталось только ни с чем не сравнимое удовольствие. Он задвигался в ней, наверное, чтобы лучше объяснить, что к чему. Сначала Дэнни пыталась остановить его, но потом задвигалась вместе с ним и вдруг ощутила приближение чего-то нового. Оно налетело внезапно, расцвело, распустилось, властно захватило ее, взорвалось, распространяя волны, и стало медленно угасать. Джереми был прав.

Отпускать его Дэнни не хотелось. И даже когда он сам пережил взрыв наслаждения, она не разжала объятия. Мягкими движениями он отстранился, лег на бок и притянул ее к себе.

Он поступил мудро: не сказал ни слова, не указал на свою правоту – просто обнимал ее, нежно поглаживая по спине. И удовлетворенно вздыхал. А Дэнни мысленно ужасалась тому, что могла лишиться всего этого. Потом он уснул.

Она тоже была не прочь заснуть. Жаль, что он оказался прав. Но еще обиднее, что и она сказала сущую правду.