Европейская война и российская экономика

Иностранные предприниматели действительно играли непропорционально большую роль в российской экономике. Рассчитывать на инновационный рывок на автохтонной социокультурной базе не приходилось, хотя по уровню развития фундаментальной науки Россия не отставала от Запада.

В. И. Вернадский упорно надеялся, что война создает новую инновационную ситуацию: решающее значение приобретет соперничество в области изучения и использования собственных природных богатств. В начале 1915 года он выступил с предложением о создании Комиссии по изучению естественных производительных сил страны – КЕПС. Вместе с тем, он призывал к мобилизации ученых-естественников и даже гуманитариев по примеру инженеров, химиков, врачей и бактериологов, работающих на нужды обороны. По-своему видел модернизацию России Бухгейм. Он предлагал масштабную «электрификацию страны и широко организованную кооперации». Как известно, первым из этих предложений воспользовались большевики с их планом ГОЭЛРО.

Но органичного соединения «капитала ума и капитала денег» не получалось. Российских предпринимателей сковывала не только своя бюрократии. В августе 1914-го их охватила паника: выяснилось, что зависимость России от промышленно-технологического импорта непомерно велика. Эту тенденцию следовало преодолеть. Однако протекционистские формы государственного индустриализма по-прежнему развращали российский бизнес. По мнению Озерова, сказывались российская пассивность, нерасторопность, лень – результаты затянувшегося крепостничества. Как результат, отмечал он, до сих пор «никакой мы политики не проводили: мы одно знали – выжимать деньги из населения, выжимать всеми средствами».

В создавшихся условиях правящие верхи главные надежды возлагали на казенную промышленность. Считалось, что ее продукция обходится дешевле. Но современные исследователи решительно возражают, указывая, что в себестоимость ее продукции следует включать и государственные расходы на поддержание ее жизнедеятельности. В любом случае, рассчитывать на инновационную активность госсектора экономики не приходилось. Так, на первый год войны внутри страны было заказано 8647 орудий, а произведено лишь 88, то есть 1 % требуемого. Частично это было связано с медленной перестройкой производства.

Между тем, в верхах разгорелся спор каким должен стать новый оружейный завод – казенным или частным? Естественно, частные предприниматели всячески отстаивали свои интересы. В результате согласованный план строительства новых военных заводов так и не был реализован, и власть по-прежнему ориентировалась на заграничные заказы.

При этом хозяйственные слабости России стали связываться со «злокозненностью» немцев. Газеты требовали сбросить немецкое экономическое иго. Либерал С. И. Гессен ставил задачу создания нации, как «духовно-экономического целого» через «очищение» войной. В низах подобные призывы воспринимали в чисто шовинистическом духе. Рабочие принялись выявлять немецких «вредителей» на производстве, а это вряд ли способствовало повышению его эффективности. Но на «спасительность» по-прежнему надеялись, ибо казалось, что мирная модернизация России уже невозможна.

Экономика России была многоукладной, но основная причина хозяйственных неурядиц состояла не в этом. Строго говоря, всякая экономика многоукладна, другое дело – связи между укладами. Если они блокируются либо бюрократией, замыкающей естественный продуктообмен на себя, если они сдерживаются хозяйственной замкнутостью наиболее архаичных укладов, если, наконец, в низах нет гражданского понимания общего хозяйственного блага, в экстремальных обстоятельствах многоукладность может обернуться «многоконфликтностью» – войной всех против всех. Как ни парадоксально, до известной степени связку между укладами обеспечивал импорт сельскохозяйственных машин и оборудования. Теперь на него рассчитывать не приходилось, хозяйственные уклады в годы войны неуклонно «разъезжались». Но этой опасности не замечали. На втором году войны сохранялась убежденность, что «в производстве фабрично-заводских изделий недостатка нет, так как мы работаем на своем сырье», сельские производители выиграли от «сухого закона» и повышения цен на свою продукцию, в общем «война открывает перспективы будущих успехов, будущего подъема народного хозяйства» – таким было самое распространенное мнение.