Глава 7. Сознание медленно выплывало из темноты

Сознание медленно выплывало из темноты. Острая боль пронзила левое плечо, но при этом стремительно возвращались жизненные силы. «Укол стимулятора», — понял я. Постепенно приходила память о тяжелейшем бегстве от преследователей. Все утро мы бежали, однако к полудню раненый Езус не смог поддерживать динамичный темп. Мы перешли на шаг, но и основная опасность, кажется, исчезла. Фил очень надеялся, что наша уловка сработает, и боевики Сальваторе будут ловить нас где угодно, но только не в Конюшнях. Чистый ручеек, бежавший с гор, стал нашим спасением. Мы напились воды, не задумываясь о ее радиоактивности. Умылись и ополоснулись, скинув верхнюю одежду. Ледяная вода взбодрила и помогла на время забыть о жаре и палящем солнце. Но Фил не позволил расслабиться и погнал нас дальше.

Спиной я ощущал жесткую и прохладную поверхность. Похоже, я лежал без доспехов и почти без одежды на металлическом столе. Мои руки нащупали странные ремни в районе запястий, но они были расстегнуты. Значит, нас тут приняли не как пленников, а как своих. Все-таки Езус оказался не таким подлецом, каким, на мой взгляд, является каждый мафиози.

Я почувствовал второй укол и еще больше взбодрился. Открыв глаза, я увидел странную лысую девушку в белом халате, которая вынимала пустой шприц из моего плеча. Она улыбнулась.

— Вот и хорошо. Теперь вы снова можете ходить. И я бы на вашем месте постаралась уснуть.

— А можно воды?

Она снова улыбнулась.

— Можно, но много пить сразу не рекомендуется.

Она поднесла мне стакан, я залпом проглотил подсоленную воду. Показалось, что она всосалась в иссушенное горло по пути, не успев достичь желудка.

— Еще.

— Нет, только через полчаса. Потерпите. Кстати, я — Сэнди.

— Очень приятно. — Слова я эти выдавил уже с трудом. Несмотря на то, что эта Сэнди практически спасла меня от физического истощения и даже не приковала к столу, я был не слишком лестного мнения о человеке, который поит умирающего от жажды по капле.

— Который час?

— Сейчас почти утро. Давайте я провожу вас до кровати и там еще дам попить.

— Идем. — В другое время я бы с интересом отнесся к симпатичной, хоть и лысой, девушке, выразившей желание проводить меня до кровати. Однако сейчас я хотел только пить и спать.

Я соскочил с операционного стола, споткнулся о свой металлический доспех и огляделся. Мы находились в операционной комнате: по стенам стояли стеллажи с различными инструментами и препаратами, над головой висела необычная круглая лампа. Похоже, к столу, на котором я только что лежал, в другое время пациентов приковывают. Для каких целей это делают, спрашивать не хотелось. Судя мо мощным бетонным стенам и необычной тишине, мы были в старинном бункере. Рядом стояли еще два стола, на них лежали Фил и Езус. Мне польстило, что я оказался «воскрешенным» в первую очередь. Может, и вправду понравился этой Сэнди. Она взяла меня за руку, вывела из операционной, и мы прошли несколько ярдов по коридору. Впереди был тупик, слева металлическая клетка, в которой я разглядел измученного человека, на котором была только набедренная повязка. Справа я увидел дверь. Женщина прикоснулась к кнопке у двери, и створка с шипением уехала в потолок. В небольшой, тускло освещенной комнате стояли несколько двухъярусных кроватей.

— Выбирайте любую, — сказала Сэнди и ушла.

— Спасибо, — бросил я ей в спину.

Войдя внутрь, я обнаружил у одной кровати стакан с водой. Я осушил его и упал на кровать, чтобы снова отключиться и восстанавливать силы уже естественным способом.

Проснувшись, я попытался понять, какое сейчас время суток за пределами бункера. Под землей всегда теряется чувство времени. Рядом со мной посапывали еще двое, оставалось надеяться, что это Езус и Фил. Дверь в комнату была закрыта, но кнопка светилась зеленым — значит, активна и нас никто не запирал. Я сел на кровати, затылок уперся во второй ярус, пришлось согнуться в неудобной позе. Зеленый индикатор двери являлся единственным источником света, но, к своему удивлению, мне удавалось разглядеть контуры предметов. Обуви и оружия в пределах видимости не наблюдалось. Я вспомнил, где последний раз видел свой доспех, и решил забрать его. Сапоги должны были быть там же. Где я оставил пистолет, вспомнить не удавалось.

Поднявшись на ноги, я пошатнулся: закружилась голова. Подумалось, что еще один стимулятор не помешал бы, как и тарелка бобовой похлебки с куском мяса. Шагнув к двери, я зацепил ногой что-то металлическое, и грохот разбудил моих товарищей. Пошарив руками, я понял, что наши вещи и оружие сложены прямо на полу комнаты. Езус что-то промычал, а Фил пробормотал:

— Эд, слева от двери на уровне пояса должен быть выключатель.

Рядом с ярким зеленым огоньком электронного дверного замка я разглядел маленькую красную точку. Пошарил вокруг нее и щелкнул тумблером. Комнату тут же залил яркий свет продолговатых ламп дневного света. Одна из них не разгорелась до конца и ритмично моргала, раздражая глаза. Впрочем, первую минуту я простоял крепко зажмурившись: слишком неприятный и неожиданный переход для глаз. Судя по недовольным возгласам товарищей, их мучила та же проблема.

— Пожрать бы… — Фил как всегда быстро осваивался на новом месте.

Кое-как попривыкнув к свету, я принялся стал из общей кучи свое снаряжение и одеваться. Донесся голос Езуса:

— Надо позвать кого-нибудь. Здешних яйцеголовых отец неплохо кормит, так что и нам останется. Только оденусь. — Он попытался встать, и оказалось, что на его руку профессионально наложена тугая повязка, поэтому одевать его пришлось нам с Филом.

Когда все ремни были застегнуты, а обоймы проверены, мы вышли наружу. Перед глазами тянулся узкий коридор с дверями отсеков, подобных нашему. Коридор разветвлялся: справа он уводил неизвестно куда, слева вел к открытой комнате, где виднелись светящиеся мониторы, многочисленные клавиатуры и тумблерные панели. В здешней лаборатории был настоящий вычислительный центр, и он даже работал. Засмотревшись на техническую диковину, я даже не заметил сурового охранника в металлических доспехах с боевым дробовиком, стоявшего перед кабинетом.

Зато Езус уверенно двинулся к нему.

— Привет, парень. Я Езус Мордино-младший, если не узнал. Где тут можно плотно пожрать?

Похоже, охранник не очень хотел отвечать, но вопрос сынишки босса нельзя было оставлять без ответа. Только он обернулся в сторону открытой двери, как из нее раздался знакомый женский голос:

— Они уже проснулись. Мирон, отведи ребят в столовую, пусть их накормят. — Из кабинета выскочил мальчуган лет восьми-девяти и показалась лысая Сэнди. — Добрый вечер, точнее доброй ночи. Я надеюсь, вы пришли в норму? Сегодня утром я отправила человека в Нью-Рено, так что мистер Мордино знает, что вы живы и почти здоровы. Наверняка он ждет вас самих, но когда вам выходить, решайте сами. Учтите, что сейчас одиннадцать часов вечера.

— Сейчас нас волнует только еда. — Езус держался увереннее, чем в пустошах, разговаривал командным голосом, прекрасно понимая, что здесь он главный.

Мальчик-провожатый повел нас по бетонным закоулкам. Досадно, что мне не удалось пробраться в комнату где стоял компьютер, но охранник у двери для того и стоял, чтобы всякие пастухи браминов не совали нос в сложный процесс изготовления опасных наркотиков, отравляющих весь Запад.

По пути встретилась еще одна открытая дверь. Заглянув в нее, я понял, что это операционная, аналогичная той, в которой мы приходили в себя полтора десятка часов назад. На столах были разложены неприятного вида инструменты, пол был в багровых пятнах, а с мерзким запахом не справлялась мощная вентиляция. Да, не самое приятное зрелище перед ужином.

Мы миновали еще один поворот, и за поднявшейся дверью увидели обеденный зал. Повеяло аппетитными ароматами. На столе было наставлено еды, которой хватило бы шестерым. Давненько я не питался нормально приготовленной пищей, надоели сухпайки и жаркое с костра. Овощи, мясо, фрукты, «Нюка-кола». Понятное дело, такие явства — заслуга Езуса. Иначе нас вряд вообще покормили бы — еще ведь и стимпаки на нас потратили.

Мордино чувствовал себя хозяином и еще за едой принялся отдавать указания:

— Пойдем сегодня ночью. Дорогу я знаю, и она не такая опасная, как те косогоры, по которым мы скакали прошлой ночью. Времени на промедление у нас нет, надо рассказать отцу, что мы видели, и он примет нужное решение. Думаю, следует нанести удар по пещере Сальваторе и взорвать ее к чертям собачьим вместе со всеми, кто там спрячется.

Фил молчал — он был достаточно умным, чтобы понимать, что его главенство признается только в пустошах, поэтому легко подчинялся приказам юнца. Впрочем, это не остановило его от дискуссии:

— А ты не думаешь, что в ответ они нанесут удар по «Десперадо»?

— Сомневаюсь. Если б у них хватало на это сил, то давно бы это сделали.

— Не забывай, сегодня у них стало на один ящик энергетического оружия больше.

Езус не сдавался:

— Сальваторе слишком мало. Даже лазеры им не помогут. Вот если нападут их стальные друзья на вертящихся птицах, то, конечно, нам хана. Но этих суровых ребят пугают огни города, а значит Мордино победят.

Фил понял, что мальчишка хочет полномасштабной мафиозной войны, и решил подначивать дальше:

— А там и до Бишопа недалеко…

— С этим сложнее. У него немаленькие силы в городе, хотя, сдается мне, что и за пределами Нью-Рено что-то имеется. Может, не такое внушительное, как Конюшни, но серьезнее старой шахты с тремя десятками рабов. Бишоп сидит в своем казино и его не особо волнует передел города. Мы его не трогаем, и он нас не трогает.

Мне показалось, что сейчас Фил скажет что-нибудь вроде: «Вы не так сильны, чтобы его тронуть», но сдержался, ведь сегодня он работает на Мордино, так что лучше не ставить под сомнение их могущество. Поэтому он не стал продолжать спор:

— Посмотрим, что решит твой отец.

— Сейчас на войну он, может, и не пойдет, но когда-нибудь придет и мое время. Тогда я припомню Сальваторе вчерашние скачки по скалам. Этот инвалид у меня сам побегает как гигантский муравей по куче щебенки. — Езус поморщился, взглянув на перевязанную руку.

Внезапно Фил напрягся.

— Я подумал, — проговорил он, — о том, что сделают Сальваторе, узнав, что кто-то наблюдал за ними и их партнерами. О том, что мы не просто пастухи, они догадались, нарвавшись на мою мину. И Мордино, очевидно, попадают под подозрение. Также Сальваторе знает, что мы не добрались до города, ибо все пути его люди наверняка тут же перекрыли. Вывод один: мы ушли в Конюшни. И теперь нас наверняка ждет засада. Езус, сколько идти до города?

— Восемь часов. Если поторопиться — шесть.

— А тропа одна?

— Основная — да. Правда, есть еще пара обходных, мы ими пользуемся в сезон дождей.

Продолжая жевать, Фил принялся чертить вилкой в воздухе план наших дальнейших перемещений:

— Я думаю, надо пустить по основной дороге троих ваших людей, а мы пойдем по обходной. Ты знаешь места по тропе, где могли бы быть засады? Полагаю, не далее двух-трех часов ходу от города?

— Есть пара…

— Пусть ваши учтут это, когда пойдут в город. У вас ведь наверняка часто люди туда-сюда ходят. Вот пусть пройдут не по графику. Конечно, есть опасность их потерять. Но что для твоего отца важнее: потерять трех боевиков или двух пастухов из Броккен Хиллс и юного Езуса? Ты же хотел войны. Считай, она уже началась, когда те парни увидали нас на экране сканнера.

В ответ на эти слова разведчика у Езуса загорелись глаза, и он с трудом сдержал свой восторг.

Закончив трапезу и военный совет, мы прошли вслед за маленьким Мироном в операционную, где я приходил в сознание. Там нашлось и наше оружие. Нам с Филом сделали по одному уколу стимулятора, а Езусу два. Затем отвели к металлической лестнице, ведущей к тяжелому люку, запирающему бункер.

Сыночку босса снова пришлось помогать с подъемом. Снаружи над люком стояло добротное деревянное здание. Пока мы шли через него, я успел разглядеть при свете масляных ламп несколько загонов для скота, где держали множество изможденных прикованных людей, хотя и брамины виднелись в стойлах рядом. Периметр был окружен высоким сетчатым забором с колючей проволокой поверху, а охраняло все это множество боевиков с оружием преимущественно 12-го калибра.

Мы с Филом остановились у выхода, а Езус задержался, отдавая приказания насчет дублирующей группы. Вышел он, держа в здоровой руке новый автомат.

— Я смотрю, работорговли вы тоже не чужды, — прокомментировал увиденное на Конюшнях Фил, когда мы оказались за пределами мафиозного логова.

— Это не рабы. Это наркоманы. Они здесь почти добровольно и сами никуда не убегут, ведь здесь они получают еду и регулярные дозы. Изредка, конечно, прикупаем их, если случаются потери.

Я вспомнил темные пятна на полу операционной, ремни на столах и цепи, которыми прикованы люди. Похоже, Езус искренне верит в свое «почти добровольно» и не задумывается, над тем, какое зло творит его Семья. Также я вспомнил людей в силовых доспехах и теперь догадался, зачем им могут понадобиться рабы. Конечно, в качестве подопытных кроликов, только производят они явно что-то страшнее, чем наркоту. Получалось, что нет никакой разницы между Сальваторе, которые продают людей, и кланом Мордино, ставящим опыты над пленниками. Все они творят зло и заслуживают участи своих рабов. Самое унизительное то, что я вынужден выступать на стороне одного из этих кланов этих кланов. Я с ненавистью посмотрел на Езуса и, чтобы сменить тему разговора, обратился к напарнику:

— Фил, что ты думаешь насчет Китти?

— Имеешь ввиду, где ее содержат? Точно не в той пещере. Это типичный перевалочный пункт: минимум оборудования и затрат. Она у Сальваторе в баре. Я разговаривал с ней.

Не хотелось задавать этот вопрос, но он давно крутился у меня в голове:

— Не боишься, что они… Ну, навредят ей? Все-таки девушка, двенадцать лет…

— Пусть только старик попробует. Сейчас я ему выгоден, пока выполняю задания… — Фил покосился на Мордино. — Выполнял задания. Если только сделает ей больно, он знает, что я начну на него охоту и буду убивать его людей везде, где достану. У меня нет никаких интересов в Нью-Рено, кроме Китти. Если не будет ее, меня ничто не остановит…

Мы пробирались по каменистой местности, которая никак не походила на тропу. Далеко впереди виднелось зарево города. Мимо нашей конечной цели мы бы точно не прошли, но в пути приходилось полагаться на знание дороги Езусом и чутье Фила. Впрочем, пока не встречалось серьезных препятствий, хотя пару раз мы совершали крутые повороты, которых не заметили бы без мафиози. Фил задавал темп, и двигались мы достаточно быстро, но вряд ли уложились бы за шесть часов, ведь обходная дорога была явно длиннее основной.

Перед рассветом мы набрели на неширокую бурную речку. Ее можно было перейти вброд, но на неустойчивых скользких камнях приходилось подстраховывать раненого мафиози. После переправы мы немного передохнули и снова двинулись к городу. Когда взошло солнце, ветер с холмов принес звуки перестрелки. Фил взобрался на ближайшую возвышенность, я оказался рядом.

— Что слышишь? — спросил он меня.

Я приложил ладони к ушам, повысив их чувствительность, и стал вертеть головой, стараясь отсекать посторонние звуки воды, ветра, сопящего Езуса за спиной.

— Дробовик… дробовики… пистолет, кажется, «Кольт»… И «Хеклер МП-9», и еще какая-то винтовка. Никогда такой не слышал.

— Почти верно. Это снайперская — мощнейшая вещь… Нам бы такая не помешала. Перестрелка в получасе отсюда. — Фил указал рукой направление.

Сзади запыхтел Езус:

— Та самая засада?

— Похоже на то. Считай, что заново родился, ведь там сейчас нас убивают. Я думаю, имеет смысл добраться туда и глянуть на исход боя. Судя по всему, главным преимуществом нападавших была внезапность и меткость опытного снайпера. А так — там трое на трое.

Завершал свою фразу Фил, уже двигаясь на полном ходу в сторону схватки. Езус бросился его догонять.

— Погоди, зачем нам туда? Люди моего отца все равно их достанут.

— Посидишь в сторонке. Ты раненый и нужный. А нам добыча пригодится. Эд, возьми мою винтовку, я буду с духовой. Запомни, подкрадываемся незаметно, я стреляю первым. Источник первого выстрела они сразу не засекут. Главная цель — снайпер. Его надо хотя бы ранить. Остальных положим издалека. Езус, полежишь в какой-нибудь канаве. Но держи оружие наготове. Может быть, нас там тоже ждут.

До нас время от времени доносились то одинокие уханья дробовика, то хлесткое щелканье снайперской винтовки. Вторили им очереди из автомата. Пистолета слышно не было.

Фил почти бежал на полусогнутых. При этом комментировал звуки:

— Похоже, кто-то из боевиков Мордино еще отстреливается. Это хорошо. Снайпер и его напарник увлечены охотой. Нас точно не ждут. Главное, чтобы Мордино держались дольше. — Он бросил рюкзак на землю. — Езус, жди здесь. Мы дадим знать, когда вернемся. Если не вернемся через час, отправляйся к отцу и… позаботьтесь о Китти. Эд, за мной. Дальше — молча. Просто следи за жестами.

Мы пробирались вдоль речушки. Пологий берег со стороны Конюшен отлично просматривался с крутого противоположного. Там-то и залегли в засаде люди Сальваторе. Мы пробирались по неглубокому оврагу, и Фил время от времени высовывался и прислушивался. Овраг порос сухой жесткой травой, которая мешала обзору, зато не позволяла каменистой почве осыпаться под ногами и сильно шуметь.

Ветер подул в нашу сторону, значит, они нас не учуют и ветер от нас не донесет звуки — Фил точно выбрал место. Но неожиданно я услышал приглушенные голоса:

— А если их было не трое?

— Я говорю, иди и проверь.

— Конечно — «иди»! Они Гарри уже грохнули, хочешь и меня подставить?

— Гарри сам высунулся как дурак, когда я обойму менял. Иди, я прикрою.

Послышался шорох спускающегося к реке человека — похоже, снайпер привел убедительные доводы, и его напарник отправился на разведку.

Фил дал знак «ждем» и замер. Сейчас враги разделились, это нам на руку, но выдавать свое присутствие нельзя, есть вероятность нарваться на выстрел в упор. А от выстрела снайперской винтовки с такого расстояния никакие доспехи не спасут. К счастью, рядом бурлила река, ветер гулял в траве, так что кое-какой уровень шума мы могли себе позволить.

Когда второй противник начал переправляться на другой берег, Фил взял свою духовушку наизготовку и стал медленно подниматься, тщательно выбирая место постановки ноги. С дистанцией в три ярда я двинулся за ним, повторяя его движения.

Высунувшись из ложбины на полкорпуса, Фил прицелился. Ему надо было сделать лишь один фатальный выстрел. Тогда второй бандит не догадается о нашем существовании, как и о том, что сам из охотника превратился в дичь. Фил выстрелил и тут же передернул затвор. Я прыгнул вперед, перекатился и залег, изготовившись к бою. Фил выстрелил второй раз, упал на землю и быстро пополз в сторону своей цели. Я не отставал.

— Эй, чего ты там орешь? Я не слышу ни черта. Похоже, все трое готовы, — донеслось с другого берега.

Снайпер в черной кожаной куртке лежал на краю обрыва, уткнувшись лицом в траву. У основания головы виднелись два маленьких отверстия, из которых сочилась кровь. Ярдах в трех левее лежал тот самый Гарри, так неудачно высунувшийся во время перестрелки с боевиками, посланными из Конюшен. Гарри был в кожаной броне, лицо у него превратилось в кровавое месиво — попадание из дробовика не спутаешь, а вот оружия его не было видно. Первым делом Фил проверил пульс на теле снайпера. Убедившись в его смерти, схватил снайперскую винтовку и проверил наличие патрона в патроннике. Затем занял боевую позицию и обернулся ко мне.

— Скорей сюда, — одними губами проговорил он.

Я тут же оказался рядом. На другом берегу маленькой, но шумной реки, бежавшей в каменистом русле, лежали три тела, и в их вещах ковырялся человек в металлической броне.

— Эд, он твой. Стреляй из моей охотничьей. Так, подожди, эту руку подвинь сюда, на левую намотай ремень, как я учил. С предохранителя снял? Взвел? Плотно прижми к плечу. Не заваливай винтовку, следи за вертикалью. Теперь следи за дыханием. Глубоко вздохни три раза, затем вдохни и плавно выдохни. На выдохе задержи дыхание и стреляй.

Я старательно выполнил все указания. Противник находился ярдах в тридцати-тридцати пяти. Он двигался, но не быстро, перемещаясь от одного трупа к другому. Мародерство — нормальное явление в нашем постядерном мире. Не рискнув стрелять в голову, я целился в район груди. Металлическая броня бывает разного качества, и его доспехи, судя по всему, рассчитаны были лишь на защиту от пистолетного выстрела.

Я мягко нажал на спусковой крючок, и отдача толкнула меня в правое плечо. Бандит клана Сальваторе взмахнул руками и упал лицом вниз прямо на свою жертву. Теперь на другом берегу лежали уже четыре трупа.

— Молодец, — хлопнул меня по плечу Фил. — Теперь надо их обыскать и забрать добычу.

— Догадываюсь, что это придется делать мне, причем повторить действия парня, которого я только что завалил.

— Именно! — Фил усмехнулся. — Не волнуйся, я теперь знаю, откуда на нас могут напасть, и прикрою.

Я оставил винтовку и прыгнул с откоса, игнорируя тропу. По большим камням, которые специально для этого были разложены, перебрался на другой берег. Подошел к своей жертве. На всякий случай достал пистолет, но, увидев входное отверстие в спине врага, понял, что опасения излишни. Пуля вошла четко между лопаток.

Я осмотрел убитых людей Мордино. Они были в кожаных доспехах и вооружены боевыми дробовиками. Похоже, всю добычу мне не утащить, тем более Езус может потребовать, вернуть собственность семьи Мордино. Так что доспехи пусть остаются здесь, я возьму только оружие. Зато «своего» раздену по полной. Заодно надо прихватить и всю наличность, что час назад была в собственности людей Мордино, но перекочевала в карманы бойца Сальваторе, пока я его выцеливал. Я нагнулся, чтобы расстегнуть застежки его доспеха, и в эту секунду понял, что нахожусь в том самом положении, которое принесло бандиту смерть от моего выстрела. По спине пробежал неприятный холодок. Река действительно шумела так, что нельзя было услышать вскрик снайпера. Я обернулся, разглядел в траве ствол винтовки и замер — если будут стрелять, пусть хоть не промажут. Легким взмахом руки в приветствии Фил развеял мои страхи: все нормально, он контролирует ситуацию, прикрывает меня. Значит, можно продолжить мародерствовать.

Помятая, простреленная и окровавленная броня бандита вряд ли будет стоить дороже шести сотен золотых, но в нашей ситуации грех пренебрегать и такой суммой. В карманах горе-бойца Сальваторе нашлось четыре сотни золотых: можно подумать, местным бандитам платят по сотне за каждое «дело». Или сотня — это аванс, а гонорар платят только выжившим? Очень дальновидная стратегия. В итоге нашими трофеями стали три дробовика, снайперка «ДСК-11», «МП-9» и двенадцатизарядный «Кольт», дешевый металлический доспех и немного наличности.

Езус был в панике. Он слышал всего один выстрел и никак не мог понять, кто кого. Когда мы подошли, он решил, что мы изначально работали на Сальваторе и сейчас, сговорившись с остальными сидевшими в засаде, подкрадываемся к нему с какой-то нехорошей целью. Успокоился он, только когда увидел, что мои руки заняты кучей оружия, да еще и доспехом в придачу.

Конечно, он тут же заявил, что оружие — собственность клана Мордино. Тогда я положил их на землю и сказал:

— Твоя собственность, ты и неси. В пустошах один закон — все, что ты взял в бою — твое.

— Да, но их убили Сальваторе, и вы не имеете к ним никакого отношения, а значит, и прав.

Тут в спор вступил Фил:

— Их убили Сальваторе, а по закону пустошей оружие принадлежит победителю. Затем мы убили Сальваторе, значит, их оружие — наша добыча. Когда доберешься до дома, пошлите сюда своих людей забрать тела и доспехи… Если на новые средств не хватает.

Езус замолчал и оружие подбирать не стал. Мы собрались и снова вышли на обходную тропу. Я был похож на триумфальную елку, обвешанный трофейным оружием. Фил закинул на плечо свои два ружья, а снайперскую винтовку держал в руках, поглаживал ее, гонял туда-сюда затвор, разглядывал ствол на предмет повреждений… Только что в любви к ней не признавался.

До города оставалась пара часов хода.