Глава 2. Чтобы не отклоняться от выбранного курса, мы решили штурмовать горы, чтобы точно выйти к месту падения искомой «звезды»

Чтобы не отклоняться от выбранного курса, мы решили штурмовать горы, чтобы точно выйти к месту падения искомой «звезды». На нашем пути скалы были уже не такими крутыми. Для нас это было лучше со всех точек зрения: не приходилось карабкаться, и меньше времени предстояло провести непосредственно в пустыне. По слухам, самые опасные твари не очень-то жаловали горную местность.

Мы постоянно находились в боевой готовности. Фил по-прежнему ласкал в руках свою винтовку, я не выпускал автомат, а на поясе у меня висел пистолет, заряженный и готовый к применению. Мы старались ступать как можно тише и не разговаривать. В этом мире добро и взаимовыручка ценятся не так высоко, как патроны, еда и медикаменты, так что для многих рейдеров, бандитов и мародеров мы не менее сладкая добыча, чем для стаи радскорпионов или таинственных Рук Смерти.

Заходя, солнце светило нам прямо в лицо. Очень неудобно идти вперед, уткнувшись глазами себе под ноги. В этот момент мы были удобной добычей, поэтому приходилось полностью полагаться на свой слух и обоняние. Как всегда, ветер дул с вершин, так что любой враг, решивший зайти на нас «от солнца», должен был сначала хорошенько вымыться, чтобы не вонять как старая портянка. Наверное, мы источали такой же запах, но шли против ветра, и преимущество было у нас. Зато со спины выследить нас было очень легко, поэтому приходилось постоянно оглядываться.

Место для первой ночевки, мы выбирали долго и скрупулезно, ведь оно должно быть одновременно и удобным наблюдательным пунктом, и защищенной позицией и, при этом, безветренным. В результате выбор остановился на небольшом гроте у небольшой отвесной скалы, под которой открывался вид практически на всю долину. Для нападения наиболее эффективным был бы прыжок с восьмиярдового обрыва нам на головы, но неизвестно, кто пострадал бы от этого больше.

Сооружение из камней стены от ветра и чужих взоров, выметание из грота мелких, но опасных скорпиончиков, раскладывание спальников — все проходило в атмосфере скрытности. Если мы и переговаривались, то исключительно шепотом и очень редко.

Дежурить на часах первым остался Фил. Я слышал, как он сначала ерзал, полулежа, затем встал и пошел прогуляться. Впрочем, я был уверен, что это было сделано лишь для того, чтобы не мешать мне спать. Это была последняя мысль перед тем, как я отключился.

Когда Фил меня разбудил, восток уже окрасился сиреневым заревом. Усталость на лице охотника говорила о том, как тяжело далось ему бодрствование после долгого перехода. Неожиданно я понял, что, несмотря на его опыт и тренировки, время берет свое и старость Фила уже не за горами. Он тяжело опустился на спальник и тут же засопел во сне. Храпеть охотники и разведчики не умели. Точнее, умели, но такие долго в пустошах не выживали, ибо погибали в ночи, собрав вокруг своего громогласно спящего тела кучу ночных хищников.

Я заступил на дежурство с винтовкой в руках. Автомат или пистолет хороши в дороге или в городах, когда их короткие габариты позволяют свободно двигаться. Зато на стационарной позиции лучше хорошей винтовки может быть только пулемет, да и то не всегда. Среди охранников ходили легенды о лазерных винтовках, способных с одного выстрела распилить напополам не только человека, но и супермутанта, или о плазменных ружьях, превращавших любых существ в лужи кипящей плоти, но о таком оружии нам не приходилось даже мечтать. Хотя те же Сальваторе разжились как-то лазерными пистолетами, но вряд ли они выставят такое оружие на продажу. Тем более, если Мордино сдержит обещанные угрозы и силовым методом прекратит торговлю конкурента с людьми в силовых доспехах.

Знакомые звуки просыпающейся природы ничто не нарушало. Похоже, наше пребывание в этих горах еще не стало известно дву— или многоногим хищникам — недаром же мы ограничивались сухпайком и не разводили огонь. Вспомнив про еду, я тут же почувствовал, что проголодался. Вытянув из рюкзака кусок солонины и несколько сухарей, принялся завтракать, не спуская глаз с пустошей. Вот откуда-то из-под камней выбрался жирный свинокрыс и направился в сторону ближайшей ложбины, где наверняка его ждала лужица или ручеек, а может, и какая-нибудь добыча. Я обернулся и взглянул на пневматическую винтовку Фила — сейчас бы она была как нельзя кстати. Потом задумался над тем, что делать с добычей, если огонь мы не собираемся разводить еще дня четыре. Розовато-коричневый пузан так и не понял, что сейчас судьба решилась в его пользу. Через полчаса, из ложбинки донесся его визг, затем резко оборвавшийся… Что ж, мой милосердный поступок не сильно продлил жизнь бедолаги. Зато нам теперь будет немного спокойнее — какой-то хищник уже насытился и не отправится по нашим следам в надежде на удачу.

Время близилось к полудню, когда проснулся Фил. Взглянув на положение солнца, он удивился, что так долго спал, но вид у него был посвежевший, а настроение бодрое. Наскоро перекусив, он был готов двинуться в дорогу. В наши планы входило взобраться сегодня на гребень горы и постараться разглядеть место падения небесного тела. Фил размышлял вслух над нашими перспективами что-либо разглядеть с гор, вполголоса проговаривая короткие фразы, чтобы не сбиваться с ритма:

— Привычной пустыни там нет. Это прерии с сухой травой. В полете та хреновина сильно горела. А при падении наверняка еще был взрыв. Значит, мог быть пожар. Черное выгоревшее пятно должно быть видно издалека.

— Так если там везде сухая трава, может, вся пустыня сгорела?

— Там не такая густая поросль. Вся прерия не могла выгореть. Иначе ее давно бы уже не было.

— В любом случае надо добраться до верха и посмотреть.

После полудня наступило самое жаркое время. Пот щипал глаза, с шеи стекал на спину и ручьями убегал под доспех. Я понимал, что мой металлический панцирь неплохо отражает большую часть солнечной энергии, и мне не так тяжело, как Филу в его темно-коричневой бронекуртке. Зато и заметить меня по блеску можно было за много миль.

— Ничего, — успокоил охотник, — здесь нет людей, чтобы видеть твой доспех. А те твари, что бродят поблизости, имеют другие ориентиры.

Хуже было то, что вместе с потом из тела выходила жидкость, но я по опыту предыдущих переходов знал, что лучше на ходу воду не пить, иначе потоотделение усилится. Пить можно только в процессе еды, но мы упорно шли вперед и, как-то не сговариваясь, решили пообедать уже на вершине.

В результате перекусить удалось в шесть часов вечера. Солнце опускалось к горизонту, и мы разглядывали открывающиеся просторы: под нами раскинулась плоская долина между двух расходящихся в разные стороны хребтов.

— Вон там, севернее, — Реддинг, — рассказывал Фил. — Если задержимся здесь, то ночью мы сможем увидеть отсветы его огней. Западнее начинается безымянный хребет. Быть может, в старину он и носил название, но сейчас никаких упоминаний не осталось, просто западнее Реддинга из людей никто не выжил. Когда-то Западная пустыня была возделываемым оазисом, но несколько мощнейших водородных бомб сделали свое дело: сожгли растения, напитали землю радиацией и превратили долину в пустыню. Разве что на берегу океана, на крайнем Западе, можно найти племена дикарей. Опаснейшее население пустыни: супермутанты, летатели, псевдокентавры — появилось сравнительно недавно, как результат экспериментов Повелителя и воздействия радиации.

Рассказывая об истории этих пагубных мест, Фил так увлекся, что начал говорить во весь голос. Впрочем, наше положение на вершине позволяло такую вольность: выше нас были только солнце, луна и звезды. Да и весь этот пафосный монолог, как мне показалось, Фил произнес только лишь для того, чтобы оттянуть момент выискивания нашей упавшей цели. Вдруг не разглядим? Тогда либо недели бесцельного прочесывания местности, либо возвращение к Мордино с пустыми руками. Об этом не могло быть и речи, поэтому наши взоры непроизвольно устремились на запад. Перед нами лежала ровная, как стол, серовато-желтая пустошь, разделенная напополам тонкой ниткой реки, что севернее сбегала с гор, протекала через Реддинг, а затем уходила в пустыню.

— Смотри, Эд. Вон там, — Фил указал на восточные отроги хребта, — то самое место, где стоял лагерь караванщика Билла.

— Вижу. — Я мысленно проследил путь огненного шара. — А сейчас мы стоим на левом пике, правее которого пролетела наша «звезда». Сможешь рассчитать, где она упала?

— Только примерно. Мы же еще не знаем, изменила она траекторию полета только по вертикали или еще и по горизонтали. Тогда вообще разброс может быть в десятки миль. Думаю, надо присмотреться вот туда. — Фил указал в сторону пустыни, где русло прорезало настолько крутой изгиб, что он был виден за много миль. И точно: в указанном направлении виднелось серо-коричневое пятно, неестественное для окружающей местности.

— Фил, как думаешь, какое расстояние до этого пятна?

— Сложно сказать. Думаю, около полутора-двух дней пешком, смотря, как путь пройдет. Сейчас глянем получше. — Фил приложил глаз к окуляру снайперского прицела винтовки. — Идти будет легко, поверхность ровная. Зато видно нас будет издалека. Это плохо. Сам погляди.

Я взял в руки его винтовку и посмотрел в прицел. Оптика увеличивала не сильно, но искомое место можно было разглядеть лучше, чем невооруженным глазом. На широкой излучине пересохшего русла четко выделялось серое пятно. Оно выглядело овальным и вытянутым в поперечнике, но подробнее надо было смотреть на месте. Великая Западная пустыня, как ее называли во всех городах, где мне приходилось бывать, на первый взгляд, выглядела не страшно. Желтая пожухлая, но живая трава застилала пустошь равномерным ковром, издалека казавшимся мягким. Короткая щетина травы разрасталась только в низинах, где вода была ближе к поверхности, хотя наверняка длине корней этих растений мог позавидовать водопровод Города-Убежища. Невысокие деревца прижимались к торчащим тут и там по всей равнине островерхим утесам — это были хорошие места как для ночлегов, так и для засады на заблудших путников.

— Итак, мы знаем, куда идти. Потом разберемся, то ли это место и что там тогда грохнулось. Топать нам предстоит немало. И с этого момента лучше двигаться, старательно маскируясь. Сейчас перекусим, а ужинать и располагаться на ночлег я предложил бы у какого-нибудь водоема, поскольку внизу воды мы не найдем, а если найдем, то она будет светить в ночи. Доставай припасы.

Я понял, что Фил начинает с уничтожения продуктовых запасов из моего рюкзака, чтобы моя ноша в пустыне была легче.

Уминая сушеное мясо, я старался запивать его как можно большим количеством воды, предвидя в будущем жесткий режим экономии. Фил тоже себя не ограничивал, будучи уверенным, что мы еще до ночи восполним запасы питьевой воды.

Двинулись вниз мы уже на закате. Фил направился к ближайшим зарослям, которые коричневой лентой сбегали с гор к пустыне. Даже я понял, что такое их расположение объясняется просто — близостью ручья. И действительно, через пару часов, когда мы уже вошли под голые полусухие кроны, впереди стало слышно журчание воды. Маленький ручеек сбегал по рыжему руслу. Фил объяснил, что, несмотря на неприглядный вид, эта вода вполне пригодна для питья, а ржавый цвет дну придает высокое содержание железа в скальных породах. Впрочем, нас волновали другие «ингридиенты». Фил достал счетчик Гейгера, замерил окружающий фон, затем приблизился к воде.

— Деревья в норме, воздух тоже, камни «фонят» гораздо сильнее, но тоже некритично. Фон воды значительно выше, чем по ту сторону хребта, но не опасно. Зато ниже наверняка фон повысится так, что впору будет маски надевать, чтобы пыли не наглотаться, иначе Китти останется без братьев и сестер.

— У тебя хоть дочь есть, а у меня-то все впереди.

Мы набрали полные мехи воды и стали устраиваться на ночлег. Фил решил, что выйти следует рано утром, чтобы преодолеть расстояние до цели как можно быстрее. Дежурили мы в привычной очередности, но на этот раз я не дал своему напарнику возможности выспаться, так что мы подремали всего часов по пять. На утреннем дежурстве я соорудил себе подобие камуфляжа: пучками длинной сухой травы обвесил панцирь, чтобы он не блестел на солнце и можно было спрятаться среди травы. В таком виде я стал похож на куст или на толстого дикаря, у которого из одежды только сухая трава.

Короткий сон не помешал нам задать высокий темп движения, тем более, что пологий спуск с гор этому благоприятствовать.

Не прошло и трех часов, как Фил заявил:

— Кажется, нас выслеживают… — Он приложил ладони к ушам и покрутил головой.

Я насторожился и оттуда, где мы были несколько минут назад, услышал легкие шорохи.

— Звери. Скорее всего, волки… — сказал Фил.

— Много? — Я перехватил автомат в боевое положение.

— Нет. Слышишь, как когти клацают по камням? Ступают они медленно, но когти их выдают. Грамотно идут, с подветренной стороны.

Я прислушался, пытаясь различить клацанье когтей, но слышал только шорох проминающейся сухой земли и перекатывающихся маленьких камней. Звери шли аккуратно. Они приближались, но не торопясь, выслеживая.

Мы тщательно выбрали место для схватки, так, чтобы за спинами оказались скальные утесы и звуки перестрелки не разнеслись по всей пустыне, предупреждая орды голодных хищников о нашем приближении. Фил отошел на несколько ярдов в сторону, чтобы не мешать мне. Перепроверив боеготовность оружия, мы принялись ждать, когда первый хищник появится из зарослей. Звери обошли нас полумесяцем, справа и слева ярдах в десяти появились оскаленные морды. Не дожидаясь атаки всей стаи, мы одновременно выстрелили. От попадания из снайперской винтовки череп зверя разлетелся на куски, зато я берег патроны и пальнул одиночным — пистолетная пуля не стала фатальной, но раненное в бок существо упало на землю и забилось, издавая жалобные вопли. Как по команде, на нас бросились остальные. Пока их было всего четверо. Игры в тир закончились — я быстро переключил автомат на режим очереди, целясь в основную кучу волков. Фил уложил еще одного зверя, я же ранил сразу троих. Несмотря на это, голодные твари продолжали подбираться ко мне, видимо, посчитав самым опасным. А за ними показались еще две оскаленные морды. Впрочем, одна из них тут же получила пробоину от пули снайперской винтовки. Я теперь отстреливался одиночными, иначе следующая очередь просто опустошила бы магазин автомата. Раненые звери двигались уже не так резво и тем более не могли броситься издалека, так что я все-таки решил расстрелять магазин и заменить новым. Очередь почти вся вошла в ближайшего зверя. Второму волку досталось пара пуль, а третий подранок получил всего одну. Я быстро сменил рожок, поднял глаза и увидел, как последний матерый зверь изготовился к прыжку. Поднять оружие я бы успел, но вот передернуть затвор и дослать патрон в патронник точно бы не получилось. Меня спас меткий выстрел Фила, цельнометаллическая пуля калибра 223 ударила хищника в бок, кажется, прямо в сердце, опрокинула, и он упал замертво.

— Легко отделались, — заключил Фил.

— Да уж, — я пнул лежащее у ног тело, истекающее кровью и еще подрагивающее в конвульсиях. — Мощная у тебя винтовка. А вот этот автомат просто пугач какой-то. Не пойму, почему караванщикам он так нравится.

— Во-первых, они стреляют быстрее — с пистолетом ты ловчее управлялся. Во-вторых, он дешевый, в-третьих, боеприпасы к нему очень распространены и дешевы. Ничего страшного, бой прошел так, как надо. Снайперу всегда в паре лучше работать с автоматчиком. А теперь пошли отсюда, пока на запах крови сюда кто-нибудь еще не пожаловал.

Действительно, оглушенный пальбой, я не сразу услышал, как шорохи вокруг нас усилились: похоже, падальщики выбрались из своих нор и, вскоре, если мы не уйдем, нам придется бы отстреливаться от крыс или еще какой живности.

— Хорошо, хоть людей здесь нет, — размышлял полушепотом Фил, — даже рейдеры не осмеливаются устраивать логово в этих местах. А чем южнее, тем больше вероятность наткнуться на мутантов из выводка Повелителя. Вот уж с кем не хотелось бы общаться!

Истории о восстании Повелителя рассказывали по всему Западу, но что в них правда, а что нет, установить было невозможно. Зато все, кроме жителей Броккен-Хиллс, боялись самого слова «мутант», а «супермутант» у людей вызывал суперстрах. В нашем же городе мутанты жили вместе с людьми и призраками, а шерифом города был настоящий супермутант Маркус, который когда-то состоял в армии Повелителя. Но Маркус понял, что идеи Повелителя нежизнеспособны и стал сторонником мира. Вместе с человеком он основал город, в котором смогли мирно жить все расы. Однако в далеких пустынях все еще бродили стаи мутантов, вооруженных тяжелым оружием. С этими фанатиками не мог справиться никто, разве что большой отряд рейнджеров НКР, но и им бы досталось. У нас же, двоих, просто не было шансов выжить в схватке с мутантами, поэтому надежды Фила избежать встречи я понимал очень хорошо.

Солнце поднималось все выше, а мы спускались все ниже. Горы перешли в холмы, среди которых мы стали лавировать, чтобы не забираться на их вершины и не показываться на местности. Разговоры прекратились, зрение работало лишь на определение места для постановки ноги — не споткнуться, не сбить неустойчивый камень, не шуметь. На обеспечение безопасности работал только слух. У Фила, помимо винтовки, на шее висел еще счетчик, с которым он периодически сверялся. Пока радиация была не опасна. Он шел на десяток шагов впереди меня, выбирая дорогу, и я старался ставить ноги в его следы.

«Обедали» мы на ходу, уже когда холмы превратились в пологую волнистую местность, которая с каждой милей все выравнивалась. Мы старались обходить стороной одинокие скалы, в тени которых мог кто-нибудь скрываться. Солнце палило нещадно, но приходилось терпеть.

На плоскости ориентироваться стало сложнее, но солнце на небе и скальный хребет за спиной четко подсказывали нам направление, а опыт Фила помогал в остальном. Без Фила я бы бесконечно плутал среди скал и, в конце концов, стал бы добычей какого-нибудь монстра. Прошагали мы расстояние, значительно превышающее пройденное в предыдущий день. Фил даже заметил, что есть вероятность выйти сегодня к руслу реки, у которого предстоит начинать поиски.

Временами нам встречались странные следы, которые могло оставить существо значительно тяжелее человека, даже одетого в броню и с полным рюкзаком еды и боеприпасов. Отпечатки не позволяли определить не только форму, но и количество ног «наследившего». Увидев их, Фил лишь цедил ругательства сквозь зубы, определял направление движения существа и шел в противоположную сторону.

После заката мы, как и предполагали, вышли к пересохшему руслу, которое десятки лет назад было рекой и питало эти земли.

— В нескольких милях от Реддинга эта река уходит под землю, и никто не знает ее дальнейший путь. Зато здесь я бы не рискнул проходить по дну. Запросто можно попасть в зыбучие пески, откуда уже никто не вытащит. Ходить можно только между деревьев. И если видишь голое место, то даже не подходи к нему.

Фил говорил шепотом, но считал необходимым передать эти знания мне.

Заночевали мы на границе зарослей и пустыни. На ужин использовали мои припасы и противорадиационные таблетки «Рад-Икс». Эти препараты повышали устойчивость организма перед радиоактивным заражением, что в нашем случае было как нельзя кстати. Когда я нес дежурство, то старательно прислушивался к звукам, доносящимся из кустов. Крысы дрались из-за какой-то добычи, свинокрыс копал нору и обустраивал свое жилище. Ближе к утру ему пришлось оборонять его от посягательств крыс. Со стороны пустыни слышались шорохи скорпионов и ящериц. Один раз на расстоянии в сотню ярдов прошествовала группа гекко. Я знал, что существуют несколько разновидностей гекко, однако не смог определить, какие именно нам встретились. Я уже приготовился к бою и едва не разбудил Фила, но, к счастью, ящерицы-мутанты не приближались к зарослям, опасаясь каких-то своих врагов. Людей здесь не было, поэтому животные решали проблемы пропитания, конкурируя друг с другом. Но я не сомневался, что питательное человеческое тело легко включалось их рацион, как только обнаруживалось в пределах досягаемости.

Следующий день должен был принести нам окончательный ответ, что мы видели в небе той ночью: летающую машину людей в силовых доспехах, древнюю ракету или упавшую звезду. Я хотел немедля отправиться в путь, но надо было дать возможность отдохнуть Филу, который до этого следил за спокойствием моего сна.

Звуки ночи сменились дневными вместе с восходом солнца. От его первых лучей Фил и проснулся. Пока он завтракал, я вошел на несколько ярдов в заросли и стал осматривать местность: на первый взгляд, вокруг не было ничего примечательного, такие же трава, деревья и кусты, что и по ту сторону хребта. Быть может, деревца пониже да колючки на кустах длинней. Было интересно обнаружить примятую траву и клоки шерсти на месте услышанной ночью крысиной разборки и найти нору свинокрыса.

Фил уже был готов к дороге, и мы тут же выдвинулись.

Он все чаще поглядывал на счетчик Гейгера и все больше хмурился. Через пару часов ходьбы остановился и достал из рюкзака две полоски ткани, что припас заранее. Молча протянул мне одну и вторую повязал себе, защищая рот. Понятно, тут уже все серьезно. Сразу стало труднее поддерживать ритм дыхания, а жара между тем усилилась. Через час Фил остановился и указал рукой вперед. Я подошел к нему и встал рядом: вдали виднелся черно-серый круг диаметром ярдов триста, а в его центре — куча вздыбленной земли.

Фил через прицел винтовки внимательно осмотрел местность и прошептал:

— Никого.

Мы переступили границу выгоревшего круга и стали осторожно приближаться к центру. На пепле от травы четко отпечатывались наши следы, но и других тут было немало. Правда, человеческих я не заметил, а звериных было множество. Пересекли мы и один след таинственного существа, которого так опасался Фил. Но сейчас любопытство пересиливало чувство самосохранения. Ведь мы находились на подходе к цели, которая долгое время казалась недосягаемой.

Земля впереди была разодрана так, будто тяжелый предмет размером с дом врезался в поверхность и пропахал не меньше сотни ярдов. Внезапно Фил резко остановился и встряхнул счетчик Гейгера. Взглянул на табло еще раз и жестом подозвал меня, развернув аппарат так, чтобы я смог видеть экран. Счетчик показывал ноль. Такого не бывало даже еще до войны. Чтобы радиация была на нуле в Западной радиационной пустыне — невероятно!

Фил встряхнул прибор еще раз — тот же результат. Он закинул счетчик за спину и перехватил на изготовку оружие. Я крался рядом.

Шаг за шагом напряжение росло. Мы шли на цыпочках, стараясь не издавать ни звука, готовые к любому подвоху и опасности. Нас окутала непривычная тишина, вокруг уже не ползали крысы и под ногами не шуршали насекомые. Живность избегала этого места. До кратера оставалось около двадцати ярдов, когда я увидел какой-то грязно-белый крупный предмет, торчащий из-за отвала земли. Мы продолжали приближаться к кратеру. Наконец мы достигли гребня и заглянули внутрь.

— Что это? — только и смог спросить я.

— Черт побери, они все-таки прилетали! — воскликнул Фил.